Dirty little secret

Пайн любит смс-ки. Возможно, их переписки, накопившейся за несколько лет, хватило бы на повесть, а то и на роман – Пайн заваливает Куинто порой совершенно бессмысленными сообщениями, часто даже и не требующими ответа. Это утомительно и очаровательно одновременно. Но однажды он разбивает эту традицию вдребезги – а вместе с ней и хрупкий утренний сон Зака. Закари вслепую нашаривает телефон, так же вслепую нажимает на кнопку приёма вызова и несколько секунд вдумчиво слушает неразборчивый бубнёж Кристофера. Что-то про то, что он страшно извиняется, если разбудил и всё такое. И что-то про то, не сможет ли Зак приехать к нему вот прямо сейчас. Потому что это вопрос жизни и смерти. -Что случилось? – осведомляется Зак, уже спуская ноги с кровати на пол. -Узнаешь. Серьёзно, Зак. Жизни и смерти. Зак решает отнестись к этому серьёзно только потому, что в голосе Криса слышна неприкрытая паника. -Ладно. Дай мне сорок минут. Пайн коротко угукает и сбрасывает вызов. Зак пару секунд недоуменно рассматривает собственный телефон, потом тяжело поднимается с постели и идёт в душ. *** Когда их знакомят, этот тип, с белозубой улыбкой до ушей, синдромом повышенной лохматости и хитрым прищуром неправдоподобно-ярких глаз вовсе не приходится Заку по душе. Вылитый принц из фильмов для тинейджеров. Но, вопреки всем ожиданиям Зака оказывается, что эта роль, черт возьми, создана для него. Крис Пайн настолько Джим Кирк, что половина съёмочной группы к концу второй недели отчаянно путается в понятиях, упорно именуя Криса Кирком, а сам он, смирившись со своей участью, перестаёт их исправлять. Закари со своей стороны не допускает подобных оплошностей. -Кристофер. Пайн, стоящий позади капитанского кресла и с выражением вселенской задумчивости на лице наглаживающий обивку на его спинке, вздрагивает, оборачивается и улыбается. -Ты меня балуешь, - тянет, принимая из рук Зака стакан с горячим американо. -Всего лишь оказываю услугу самому себе и остальным несчастным, которым предстоит общение с тобой. Ты же совершенно невыносим по утрам. Крис, уже спрятавший нос в стакане с кофе, щурится на него хитрым взглядом и только поводит плечами в своё оправдание, мол, ну что тут поделаешь. Пайн порой ведёт себя как настоящий засранец, считающий, что ему должны все, а вот он, в свою очередь, ничего и никому не должен – но Куинто начинает подозревать, что это поведение – не больше, чем игра, и Пайн просто водит всех за нос. Да, они всё ещё не слишком нравятся друг другу. Но когда вы снимаетесь в проекте, который держится в строжайшей секретности, и миритесь и с ранними подъёмами, и с безжалостно-длинными съемочными днями, и с издевательствами гримёров (пока-пока, брови!), и с тем, что на съёмки и со съёмок вас транспортируют как что-то, превышающее все известные человечеству уровни секретности - смириться друг с другом оказывается на удивление легко. Ещё легче с Кристофером Уайтлоу Пайном оказывается смириться после того, как в процессе промо-тура выясняется, что они одинаково паршиво переносят смену часовых поясов. Он – не самая плохая компания, в которой можно скоротать часть бессонной ночи – и когда все счастливчики, не имеющие проблем со сном в условиях быстрой смены часовых поясов, расходятся по номерам, они вдвоём составляют друг другу компанию ещё пару-тройку часов – прогуливаясь по окрестностям, сидя в лобби отеля или у кого-то из них в номере. Так что к окончанию съемок, промо-туров и премьерных показов они обнаруживают себя если не друзьями – то хорошими приятелями. Пайн, который который поначалу страшно раздражал Зака и казался такой шумной и болтливой пустышкой, флиртующей направо и налево, и ни во что не ставящий окружающих, на самом деле оказался страшно самокритичным и требовательным к самому себе, а ещё умным и начитанным засранцем, который, несмотря на филологические образование, страшно коряво излагал все свои мысли и поражал всех вокруг тем, что был постоянно, просто постоянно голоден – но ужас в том, что и это было совершенно очаровательным. И Куинто, который показался Крису надутым индюком и самым страшным занудой в мире, а на самом деле оказался отличным парнем – Крис ещё никогда не встречал таких – с такими бровями, с таким чувством юмора, со сверхспособностью ошибиться в короткой реплике пять раз подряд, и с таким феноменальным талантом – Крис, на самом деле, каждый раз поражался тому, как Закари в одну секунду превращается в Спока, а потом – обратно в Закари, но, конечно, никогда не говорил об этом вслух. *** К съёмкам второй части все приступают ужасно взволнованными, страшно радостными и полными энтузиазма. Атмосфера на съёмочной площадке иногда начинает напоминать какой-то летний лагерь – со всеми этими дурацкими шуточками, подколками, дружным хохотом и посиделками за полночь. Правда, не перед костром, а в ближайшем к месту съёмок баре. Они с удивлением обнаруживают себя страшно дружной командой – с разводками Саймона про антирадиационным крем, рассказами Зои о том, каково это – залезать в самый узкий костюм в истории всей франшизы, с легендами о прожорливости Криса ну и, конечно же, с шуточками про ориентацию. Куда же теперь без них. Но вся эта дружба никогда ещё не выходила за пределы съёмочной площадки, или ближайшего к ней бара – слишком заняты они все были вне съёмок конкретно этого проекта - и поэтому то, что в этот самый момент, когда в его жизни случился, кажется, главный катаклизм, он звонит не кому-то, а Заку – даже не задумавшись ни на секунду – очень и очень странно. Но об этом Крис думает уже минут через тридцать после своего звонка, открывая перед носом у Куинто, не успевшего нажать кнопку звонка, дверь. Они на финишной прямой съёмок второй части «Стар Трека» - осталось каких-то три недели, и, насколько известно Крису, в личной жизни Зака творится бардак покруче, чем в его – они успели очень подробно обсудить все превратности судьбы, пару недель назад засидевшись в баре и несколько перебрав (пьяный Зак – это крайне забавное и очаровательное зрелище). И, наверное, да – не стоило вот так вот нагло звонить именно ему, но руки действовали быстрее здравого смысла и... -Эй, Крис. Ты вообще здесь? – прерывает судорожный мыслительный процесс Зак, всё ещё стоящий на пороге квартиры и крайне внимательно и не на шутку обеспокоенно смотрящий на Криса. -Я только что понял, что звонить тебе было, наверное, не самой разумной затеей, но... -Так или иначе – я уже здесь, - перебивает Зак. – А ты в панике. Что случилось? Крис сглатывает и, тряхнув головой, уходит вглубь квартиры. Зак направляется следом за ним. Квартира Пайна – вполне обыкновенная холостяцкая берлога, ещё совсем необжитая – просторные комнаты, нейтральные цвета, минимум мебели и небольшие очаги беспорядка – в виде кучи футболок, покоящихся на спинке дивана в гостиной, стопки книг, гордо расположившихся на кухонном столе и листов сценария, раскиданных по постели в спальне. Когда они останавливаются у закрытой двери, ведущей, видимо, в ещё одну, гостевую комнату, Крис разворачивается к нему, и, прежде чем открыть дверь, прикладывает указательный палец к губам. -Нет, - качает головой Зак, когда Крис открывает дверь. – Я не поведусь на это, даже не думай. Чертов Пайн смотрит на него взглядом, полным ужаса. -Она... вроде как моя, - говорит, наконец. Зак молча смотрит на него несколько долгих секунд, потом переводит взгляд на ребёнка, мирно сопящего посреди огромной кровати. -Твоя? – решает уточнить. Пайн только кивает с тяжелым вздохом. -И ей... года четыре, - продолжает Зак, поняв, что Пайн,кажется, вовсе не собирается посвящать его в детали. Ответом Заку служит очередной кивок. -И ты не знал о её существовании? Пайн кивает. Потом хмурится. Отрицательно мотает головой. Чертыхается сквозь зубы. Зак не сдерживается и фыркает весело. -Определись уже. -Черт. Знал. Да. Я знал, - огрызается Пайн, впрочем, тут же выдахает шумно и трёт глаза, - извини. -Не бери в голову, - отмахивается Зак и мягко подхватывает Пайна под локоть, - пойдём, расскажешь мне всё по порядку. Крис послушно идёт за ним, успев три раза обернуться на спящего ребёнка. Он рассказывает сбивчиво – про мать девочки, с которой познакомился то ли сразу после съемок первого «Стар Трека», то ли на съемочной площадке – тут он явно не хочет вдаваться в детали, про их короткую интрижку, которая закончилась тем, что она уехала в Сан-Диего, где жила, когда не была занята в проектах, требующих её присутствия, а он – в начавшийся к тому времени промо-тур. Расстались они мирно, и ничего не предвещало беды, до тех пор, пока по возвращению Пайна в Лос-Анжелес на него не свалилась новость о том, что станет отцом через каких-то там полгода или около того. -Она не настаивала на моём участии в жизни ребёнка, ну я и подумал – что в этом такого, - с самым растерянным видом пожинает плечами Пайн. -Но юридически – ты её отец. Пайн кивает. -Это было что-то вроде гарантии того, что я буду платить алименты. -И где теперь её мать? -Рак, - мрачно отзывается Крис. – И, кажется, я теперь - единственный её родственник. Закари всё-таки не выдерживает и присвистывает. -Извини, чувак, - тут же одёргивает себя. -Да нет, ты совершенно прав, - хмыкает Пайн. – И вот, я приезжаю на похороны, мне вручают это, это плачет всю дорогу обратно, утомляется, наконец засыпает... я понимаю, что не знаю, что с ней делать, когда она проснётся и звоню тебе... почему я позвонил тебе? Крис смотрит на него так, будто у Зака-то точно есть ответ на этот вопрос. -Понятия не имею, чувак. -Только не говори мне, что ты тоже не знаешь, что с ней надо делать. -Думаю, в этом я разбираюсь немного больше, чем ты. Крис выдыхает, даже не пытаясь скрыть облегчения, а потом смотрит на часы и едва не подпрыгивает. -И через полчаса у меня встреча в другом конце города. -Езжай, - хмыкает Зак. Пайн смотрит на него одновременно неверяще и восторженно, и чуть ли не влюблённо. Ну, хоть улыбается, а то совсем непривычно это – видеть Пайна настолько поникшим и смурным. – Скажи мне только, как её зовут. И есть ли у неё аллергия на что-то. И есть ли в твоём холодильнике хоть что-то, чем можно накормить ребёнка. -Джой. У меня есть пиво и вчерашняя пицца. И откуда я могу знать про чужую аллергию? -Дети не питаются пивом и пиццей. И вместе с ребёнком тебе должны были отдать её медицинскую карту и прочие документы. Пайн с самым озадаченным видом кивает, запускает пятерню в волосы, стоит так секунд десять, прежде чем выйти из гостиной. Он возвращается спустя пять минут с папкой документов, которую бездумно вертит в руках. -Наверное, где-то здесь? -Давай мне, - забирает у него папку Зак, - твоя встреча уже через двадцать минут. Иди. Крис остаётся стоять на месте. -Это... ну, это точно нормально? -Определённо нет, но в этом нет ничего страшного, - ухмыляется Закари и, воспользовавшись секундным замешательством Криса, выгоняет того в прихожую. Тому ничего не остаётся, кроме как ретироваться. И – хоть это и страшно трусливо – делает он это с радостью. *** У Кристофера есть дочь. Её зовут Дороти Джой Симмонс, ей четыре с половиной года и меньше недели назад её мать умерла от рака. Зак считает, что так метко и по-киношному вляпаться мог только Пайн. Морально он готовится к тому, что в скором времени ему предстоит нелёгкая борьба с громкой истерикой напуганного ребёнка – но потом оказывается, что готовится он зря. Потому что просыпается бедный ребёнок, на которого с утра свалилось столько стресса, крайне вялым и хмурым, и вместо того, чтобы поинтересоваться у Зака, кто он вообще такой, объявляет, что хочет молока и своего плюшевого слона. Плюшевый слон находится довольно легко в коробке с игрушками, стоящей в прихожей. Молоко, к счастью, находится тоже. Зак вручает девочке слона, помогает сесть за стол, ставит перед ней стакан с молоком, а сам садится напротив. Она пьёт молоко, обхватив стакан обеими ладонями и внимательно смотрит на Зака. У неё глаза Пайна – тот же неестесвенно-яркий цвет, тот же разрез, даже взгляд, кажется, похож. Она допивает молоко, отодвигает стакан в сторону и утыкается носом в своего слона, продолжая смотреть на Зака через пелену упавших на глаза тёмных волос. -Ну привет, Джой, - улыбается ей Зак. -Это нечестно. Я не знаю, как тебя зовут, - отзывается ребёнок. -Закари. Я друг твоего папы. Зак протягивает ей руку через стол, которую она, после секундного промедления, пожимает, хмурясь. -Папы? – уточняет. -Папы, - кивает Зак, несколько озадаченный. – Он что, не сказал тебе, что он твой папа? -Нет. Он просто смотрел на меня, как будто я акула. Зак качает головой и смеётся. Пайн забыл сообщить своей дочери о том, что он её отец, ну конечно. -Просто твой папа иногда такой... Шалтай-Болтай. Джой всё ещё смотрит внимательно и настороженно, но, немного поразмыслив, и приняв, видимо, решение в пользу Зака, прекращает утыкаться носом в слона и улыбается. И вот - перед Заком сидит маленькая темноволосая девчачья копия Пайна, это очень странно и совсем не похоже на правду. И, тем не менее, это правда. У Криса Пайна есть дочь. *** Сам Крис в ужасе. В ужасе настолько, что, возвращаясь со встречи, всерьёз подумывает о том, чтобы развернуть на хайвей и смотаться куда-нибудь... в Мексику. Но, конечно, он не делает ничего такого – и едет по направлению к дому, по пути завернув в супермаркет и закупается там провиантом, руководствуясь экспертным мнением гугла по запросу «чем кормить четырёхлетних детей». Он задержался на встрече дольше, чем рассчитывал – и, вталкиваясь с кучей пакетов в лифт, с тоской думает о том, что ему предстоит объясняться с Заком, иначе внезапно проснувшаяся совесть его загрызёт – потому что у Зака, видимо, сегодня был выходной, и тот явно не планировал провести его в компании беспрерывно плачущего четырёхлетнего ребёнка. В общем, пока лифт плетётся вверх, Пайн снова начинает дёргаться, но, когда он отпирает дверь и входит в прихожую – в квартире царит полумрак и тишина. Будто бы он здесь совсем один. Крис успевает обрадоваться этому. А потом, заглянув в приоткрытую дверь второй спальни, успевает обрадоваться тому, что это не так. На кровати Зак вместе с Джой мирно сопят над какой-то детской книжкой – Куинто приобнимает девочку за плечи, она лежит, устроив голову у него на груди, и смешно морщит нос во сне – и от этой картины у Пайна в солнечном сплетении все дрожит и сжимается, как будто бы от страха – но совсем не от него, нет. От какой-то непонятно откуда взявшейся нежности. Это просто невозможно, это совершенно ужасающее чувство, но это чувство, лучше которого он не испытывал... никогда. Пайн шумно вздыхает и даже одним этим вздохом будит Зака. Тот сонно хлопает глазами, фокусируется взглядом на Крисе, улыбается ему – и Крис улыбается в ответ, наблюдая за тем, как Зак аккуратно выбирается из кровати, накрывает Джой покрывалом и подходит к нему. -Всё в порядке? – разом забывая про то, что сперва, кажется, хотел извиниться за долгое отсутствие, шепотом спрашивает Крис. -В полном, - кивает Зак, - у меня только один вопрос – как так получилось, что ты забрал своего ребёнка и забыл сообщить ему о том, что ты – её отец? -Забыл? Брови Криса ползут вверх. А потом ещё выше, когда он перематывает сегодняшнее адское утро в памяти и понимает, что, черт возьми, кажется, и вправду забыл. Закари, правильно интерпретировав это потрясающее выражение лица Пайна, посмеивается и утягивает его за собой из дверного проёма спальни, прикрывая дверь. -Пайн, господи, ты иногда такой нелепый, - заходя на кухню и позволяя себе повысить громкость, сообщает Закари. Крис только фыркает и лезет в холодильник за пивом, протягивает бутылку Заку и говорит: -Ты сегодня спас мою задницу. -Кто, если не я? – как ни в чем не бывало хмыкает Куинто. Крис очень некстати вспоминает про то, как однажды, в пылу очередной не слишком гетеросексуальной шутки, заявил, что если он когда-нибудь и решился бы отдать кому-то свою прекрасную девственную задницу, то этим кем-то непременно был бы Куинто. И о, Пайн очень надеется, что в скудном освещении двух кухонных светильников не видно, что его скулы решили пойти красными пятнами. -Почему ты позвонил мне? – выпивая чуть ли не половину бутылки за раз, интересуется Куинто, который либо ничего не заметил, либо сделал вид, что не заметил. -Честно? Понятия не имею. Она тебя замучила, да? -Самую малость. Не бери в голову. -Не выйдет, - хмыкает Крис. Они молчат – Крис рассматривает книжки, раскраски и карандаши, раскиданные по обеденному столу, Зак рассматривает Криса – таким серьёзным, сосредоточенным и задумчивым он его точно ещё никогда не видел. Куинто даже представить себе не может, что за ад сейчас творится в мыслях Пайна. -Что ты собираешься делать? – прерывает их общее молчание Зак. Им нужно поговорить об этом. Крису нужно поговорить об этом, но сам он едва ли заговорил бы – и Зак будто бы знает это. Хотя откуда ему знать?.. Пайн издаёт нервный смешок и пожимает плечами. -Какой из меня отец, Зак? – усмехается. -Всё приходит с опытом. -У меня не будет на это времени. У меня не будет на неё времени, - качает он головой. – Не лучше ли будет, если её воспитают люди... ну, что-то смыслящие в этом? -То есть, хочешь отправить её в интернат? При живом отце? И учитывая, что у тебя живы оба родителя и есть старшая сестра? Они не знают? -Они не знают, - кивает Крис. – Будешь презирать меня, да? -Разве это важно? -Похоже на то. -Это твоё дело. Но да, я считаю, что это не лучшее решение. Рано или поздно тебе придётся взрослеть, Крис. Это - хороший момент. И хорошая причина. -Я вполне себе взрослый, - тут же отговаривается Крис. -М-да? Это поэтому ты вместе с кашей и печеньем купил молочную смесь? -А что не так с молочной смесью? -То, что это замена грудного молока и ей кормят младенцев? -Ну уж... не все так хорошо разбираются во всём на свете, как ты, - продолжает ворчать Пайн. И да, Зак знает, что это подло – вот так вот подтрунивать над Пайном, которому сейчас и так тяжко, но удержаться просто невозможно – потому что недовольный Пайн убийственно-очарователен. -Ладно, - вздыхает Зак, - мне, на самом деле, уже пора. Пайн только кивает, хмурясь ещё больше. -Не руби с плеча, Крис. Попробуй провести с ней пару дней, прежде чем решаться на такое. Она, вроде, классная. И похожа на тебя. Пайн хочет уточнить, значит ли это, что и он классный – но вовремя заменяет этот вопрос другим. -А что мне с ней делать, когда она проснётся? -Умыть, проследить, чтобы она почистила зубы, накормить завтраком и расчесать. Крис, это вовсе не инопланетянин, у неё всё как у обычных людей, только без пива и порно. Этот маленький человек уже умеет ходить и говорить, и вполне может выразить всё словами – подумай и об этом тоже. Потмоу что если бы тебе в руки попался младенец – было бы куда сложнее. -Мммм, - глубокомысленно изрекает Кристофер. -Помочь тебе убрать со стола? -Зачем? Она же завтра опять всё раскидает, да? -Это очень мудро и совершенно неблагоразумно одновременно. Потрясающе, - смеётся Зак. – Но как знаешь. И мне правда пора. Крис кивает и послушно идёт следом за Заком в прихожую. Провожает он его самым несчастным своим щенячьим взглядом. -Если что – звони, - напоследок велит Зак. Крис утвердительно кивает. -Спасибо, чувак. Нет, правда. -Знаю, знаю, - кивает Куинто, хлопает его по плечу и всё-таки выходит из квартиры, - передавай привет дочери. -Дочери... да, - бурчит Пайн себе под нос, закрывая дверь. Похоже, что теперь его жизнь заиграет новыми красками. *** Он не спит, всю ночь ворочается в постели и всё-таки задрёмывает под утро – поэтому немало пугается, когда просыпается от того, что что-то копошится у него под боком. Когда он открывает глаза – в него упирается внимательный взгляд голубых глаз. «Совсем как у меня, надо же», - отвлеченно думает Пайн, неуверенно улыбаясь – потому что маленький человек, нависающий над ним, тоже улыбается вовсю. Всё оказывается совсем не так страшно, как он себе представлял. Джой только упрекает Криса в том, что он не сказал сразу, что он – её папа, видимо, не думая даже ставить этот факт под сомнение, полутра жужжит о том, как ей понравился «дядя Закари», передвигается исключительно на спине у Криса и просит объяснить, почему она никогда больше не сможет увидеться с мамой, а ещё – почему с ним, своим папой, она познакомилась только теперь. Пайн, вспоминая вчерашние ошибки, старается очень аккуратно побдирать слова – и вуаля! – вот уже вечер, а он ни разу не довёл этого ребёнка до слёз. Правда, с расчесыванием он так и не справился, а ещё, видимо, позволил ребёнку съесть слишком много конфет – потому что перед сном она только и ноет о том, как у неё болит живот. Приходится идти в аптеку, предварительно проконсультировавшись сначала у гугла, а потом, для верности – у Зака. -Завтра – никаких конфет, - строго заявляет Крис, следя за тем, чтобы Джой допила белёсую жидкость, наверняка страшно противную на вкус, до конца. Девчонка морщит нос – снова точь в точь как он сам, протягивает ему пустой стакан, и ложится, натягивая одеяло до носа. -А ты мне почитаешь? -Куда же я денусь, - вздыхает Крис. Человеческому детёнышу достаточно двух страниц – на третьей она уже мирно сопит. А Крису только начало становиться интересно, что же будет дальше. За мобильник он хватается почти тут же. «Я жив!» Ответ от Зака приходит почти тут же. «А ребёнок?» «И ребёнок.» «Ты закормил её конфетами?» «Просто не знал, что на конфеты нужно устанавливать лимит.» «Сдаётся мне, сегодня ты уже кое-чему научился.» «Вроде того. Ребёнок требует твоего общества.» «Посмотрим, что с этим можно сделать.» «Правда?» «У меня такое ощущение, что это ты требуешь моего общества, и подло оправдываешься ребёнком.» «Вовсе нет! Не выдавай желаемое за действительное!» «Пошел ты.» «Сам иди, Куинто.» «Спокойной ночи, Крис.» «И тебе.» В течении следующих нескольких дней, в которые Джей Джей, один из немногих посвященный в ситуацию, великодушно освободил его от обязанности находиться на съемочной площадке, Крис познаёт премудрости отцовства, используя метод проб и ошибок, книги и статьи о воспитании, скачанные из интернета, и довольно внушительный опыт Закари Куинто. Тот ловко расчесывает колтуны Джо, магическим образом убеждает её в том, что брокколи и шпинат – это ужас как вкусно (Крис за её спиной кривится), умудряется занять её игрой, в которой не требуется участия взрослых, на целых пару часов, и выделывает прочие фокусы вроде этого. А ещё – помогает Пайну с поиском няни на оставшиеся две недели съёмок. -Она точно не будет болтать? – с сомнением тянет Крис, одновременно с этим с крайней степенью наслаждения поглощая пиццу. Джо уложена спать, у них с Заком есть несколько бутылок пива и пицца, из которой Куинто скрупулёзно выковыривает ветчину, и укладывает её на половину Пайна, воруя в свою пользу ананасы. -Пицца с ананасами. Ты точно извращенец, - комментирует Пайн, не сдержавшись. -Пицца с ветчиной. Извращенец тут – ты, - конечно же, не соглашается Зак. – И нет. Не будет. -А если они друг другу не понравятся? -Не психуй, Крис. Куинто откидывается на спинку стула – эталон расслабленности, машет рукой и отпивает пива из бутылки. -Легко говорить, - ворчит Пайн, рассматривая его. – То, что ты зависаешь с нами, не добавляет тебе проблем на... личном фронте? «Молодец, Пайн», - ворчит он сам не себя, - «этот резонный вопрос стоило задать прежде чем просить его посидеть с твоим внезапно появившимся потомком». Но Зак только отмахивается. -Едва ли это сделает хуже. -Все совсем хреново? Зак поводит плечами. -Не хочешь поговорить об этом? -Тебе своих проблем не хватает? -Ну... ты же помогаешь мне в решении моих проблем. Я, конечно, тот ещё эксперт в отношениях, но мало ли... Зак улыбается, и смотрит на него этим своим невозможно тёплым взглядом. -Придётся начинать с самого начала. -Ничего. Я всё равно плохо сплю. Они заканчивают свою длинную беседу за полночь и Крис, кажется, даже умудряется дать пару дельных советов. А ещё – к завершению разговора Зак, который весь день был каким-то непривычно-напряжённым даже с Джо, заметно расслабляется, и... ну, это приятно - видеть, что ему лучше. -А сам-то ты что решил? – вдруг интересуется Куинто. -По поводу? -Не дури. Ты знаешь, о чем я. Конечно, Крис знает. -Она классная, - говорит он и губы сами по себе расползаются в глупую-глупую влюблённую улыбку. – Но иногда сложнопереносимая. -Говорил же – похожа на тебя. -То есть я классный? Да, да, да. Он всё-таки спрашивает об этом. -Бываешь иногда, - отзывается Зак, - реже, чем Джо, но всё же. Она - чаще классная, ты – чаще сложнопереносимый. И ты снова мастерски уходишь от темы. -На самом деле, Зак, мне пиздец как стрёмно, но... наверное, стоит попробовать? -Определённо, - хмыкает Куинто. – И у тебя есть план? -После окончания съёмок и до начала промо-тура у меня полно свободного времени. И это как нельзя кстати. Ты знал, какую прорву документов надо оформлять? Разберёмся с ними, съездит к родителям, ещё куда-нибудь, найдём сад... или школу... со скольки дети ходят в школу? Неважно... – отмахивается сам от себя Пайн и Зак не выдерживает – смеётся над ним. Но тот не оскорбляется ни на секундочку. – И... я оставлю её на родителей и поеду в чертов промо-тур. Это – моя самая нелюбимая часть плана. -Звучит... хорошо, - кивает Зак. -Думаешь? Крис смотрит на него совсем неуверенно. Подумать только, Куинто и представить не мог, что этот человек может быть... настолько неуверенным в своим силах. -Прекрати, Пайн. Всё получится. Крис улыбается ему самой светлой своей улыбкой. И теперь – вот теперь пришла очередь Зака чувствовать, как в солнечном сплетении сворачивается колкий комок приятного тепла. *** Всё в самом деле получается. Не строго по плану, не без ссор, плача, кидания в новоявленного папочку мягкими игрушками, расческами и даже стаканами, не без осуждающих взглядов его родителей и старшей сестры, не без раздражающей, но необходимой конспирации – Крис хочет скрыть факт наличия у себя дочери хотя бы до конца промо-тура – из-за глупого страха того, что в его отсуствие может что-то случиться, если все будут знать о ней. За эти несколько месяцев Крис чувствовал себя полным идиотом беспрецедентное количество раз, вот уж точно. У его малышки был характер – и это было проклятием и благословением одновременно. Она знала, чего хотела, но от этого было очень сложно заставить её делать что-то, что было ей не по душе. Она невозможно упрямая, капризная, гиперактивная и шумная – но ещё и добрая, смешная и такая... интересная. Со своими привычками и своими вкусами, со своими страхами и странностями. Большой маленький человек. Пайн, на самом деле, на грани морального истощения. И при этом – он счастлив. Потому что - всё получается. И вот Джо, сонная, лохматая и хмурая, помогает собирать ему чемодан. Сейчас пять утра и Крис не менее сонный, лохматый и хмурый – но он пытается шевелиться активнее, потому что через час ему нужно доставить Джо к родителям, а ещё через полтора часа – быть в аэропорту. -Почему ты должен уезжать так на долго? – ворчит Джо, расчесывая волосы. Крис так и не научился расчесывать её так, чтобы не дёргать волосы – с этим пока справлялся только Куинто и его, Криса, мать – поэтому большее количество времени Джо справлялась только своими силами, и поэтому ходила лохматой. -Это моя работа, Грибочек. Серьёзно, он не помнит, откуда возникло это прозвище. Самой Джо больше было по душе заково «Джонни», но она самоотверженно терпела и это глупое папино «Грибочек». -Дурацкая работа, - морщится она. -Что поделать. Я буду звонить тебе по скайпу. Даже не так. Мы с Закари будем звонить тебе по скайпу. Джо становится чуть более довольной этой жизнью. -Беги одеваться. Тебе помочь? -Я что, совсем маленькая, по-твоему? -Что ты, конечно нет. Джо фыркает и с самым независимым видом удаляется к себе в комнату. Конечно, в этоге, этот вовсе не маленький человек натягивает кофту наизнанку и надевает разные носки, но с этой проблемой они разбираются уже по пути к родителям – благо, едут они на такси. Минут десять, а может даже больше уходит на прощальные объятия и добросовестные, но безуспешные попытки не замочить рубашку Криса слезами. -Ну всё, Грибочек. Пора. Я совсем скоро приеду. -Угу. -А когда приеду, ты будешь спрашивать, почему я не попропадал где-то подольше, вот увидишь. Джо весело фыркает. -Обещаешь? -Обещаю. Дочь перекочевывает на руки к бабушке и Крис машет им из окна такси, пока они не скрываются за поворотом. *** Где-то в середине промо-тура, практически помимо своей воли затащенный в какой-то тихий бар, и так же практически насильно напоенный до нужной кондиции (черт, он хочет спать, а не пить!), он пробалтывается – и имеет уникальную возможность лицезреть Зои, Саймона, Джона, Карла и Антона, вылупившегося на него глазами размером с мячик для пинг-понга. Но первым по заслугам получает не он, а Зак. -Ты знал! – коснтатирует Зои, и награждает Куинто тычком в бок – весьма болезненным, судя по тому, как он морщится. -Ну, он тут не при чем. Он обещал никому не рассказывать, - пытается вступиться Крис, за что получает свою порцию порицания в виде щипка за бедро. – Зои! – возмущенный возглас выходит ну очень тонким, девчачьим таким. – Прекрати нас избивать! В общем, они решают отметить факт Внезапного Отцовства Пайна, и от этого, понятное дело, тоже никак не отвертеться. Спустя час, по пути к номеру, Крис удобно виснет на Заке, потому что идти прямо ему надоело. -Пайн, тебе напомнить, что ты ничерта не пушинка? -В следующий раз не будешь заодно с этими подлыми типами, - мстительно бухтит Крис. -Где ключ от номера? -Карта, Куинто. Почему ты называешь их ключами? Зак успешно пропускает мимо ушей наставительное ворчание Пайна, с самым непосредственным видом обшаривая ладонями его бёдра и извлекая карту из заднего кармана джинс. Узких джинс. Ну, то есть Куинто практически его облапывает. Ужас в том, что Крис вовсе и не против. Но для проформы всё-таки решает возмутиться. -Эй, Зак. Это не слишком прилично. Выходит совсем неубедительно. -Не слишком прилично – это степень твоего опьянения, - отговаривается тот, легонько толкая Криса внутрь номера. -Ты не зайдёшь? Господи, что он несёт. Господи, зачем он обхватывает запястье Куинто пальцами и тянет следом за собой?! -Зачем? - интересуется Зак, улыбаясь и легко оглаживая пальцами запястье Криса. – Ты заигрываешься, Пайн. -Думаешь? -Уверен, - вздыхая, кивает Зак. Пайн волевым усилием приводит самого себя в более адекватное состояние и упирается в Зака уже куда более серьёзным взглядом. На самом деле – да. Он заигрывается. -Кажется, у нас проблема, - глубокомысленно подытоживает он. Это он о том колючем комке нежности, который поселился в его солнечном сплетении тогда, когда он увидел Зака и Джой, спящих в обнимку в его гостевой спальне, и который теперь не давал ему никакого покоя, то и дело возясь в груди, стоит только Пайну завидеть вот эту Закову улыбку, или услышать, как он смеётся, или поймать внимательный взгляд тёмных глаз – это было тёплое, мягкое такое и чертовски приятное чувство. И оно, с одной стороны, здорово пугало Пайна, а с другой – очень, очень нравилось. -У нас будут проблемы, когда гримёры с утра увидят твои синяки под глазами, - отшучивается Куинто. -Я серьёзно. -Я тоже, - хмыкает Зак, и Пайн смотрит на него так, что до него, похоже, наконец доходит, о чем тот ведёт речь и что у них действительно проблема. -О нет. Даже не думай. -Мне это нравится не больше, чем тебе, поверь. -Действительно? -Действительно. -Да ты натуральнее йогурта, - выдаёт Куинто. Пайн на пару секунд вперивается в него непонимающим взглядом, а потом сгибается в приступе смеха. В общем, серьёзного разговора не выходит. Вообще никакого разговора не выходит – Зак всё-таки загоняет Криса, который никак не может просмеяться, в номер, хлопает его по плечу и поспешно ретируется. В итоге в эту ночь вовсе не Пайн мучается бессонницей, нет – Пайн спит как младенец, а вот Куинто ворочается в постели до рассвета, напоминая себе о том, что он давно завязал с натуралами, и что его личная жизнь и так напоминает чертову мелодраму – с медленно умирающими старыми отношениями и уже очень шустро наклёвывающимися новыми – эти отношения с другими людьми живут почти независимо от него, потому что он сам вечно находиться где угодно, только не там, где ему нужно быть больше всего. И только Пайна ему не хватало, честное слово. Но на следующее утро Крис ведёт себя как ни в чем не бывало – и это бесит, и вместе с тем приносим просто невиданное облегчение. Они больше никаким образом не касаются этой темы, и остальная часть тура проходит без происшествий. По возвращению их с Куинто общение снова происходит исключительно посредством смс-ок – тот зависает в Нью-Йорке, Крис – в Лос-Анжелесе, и оба страшно заняты новыми проектами и тем, чтобы успевать выкраивать хоть сколько-то времени на личную жизнь. Зак окончательно разрывает свои старые отношения и невероятным волевым усилием решает, что сейчас – когда Пайн с этими его закидонами кризиса среднего возврата нагло расположился в его мыслях, в его телефоне, а иногда даже в снах – да, сейчас определённо совсем не время начинать новые, даже если очень, очень хочется. «А что у вас с этим художником?» Как-то раз, как всегда без предисловий и приветствий, присылает смс-ку Пайн. «Уже давно ничего. Привет, Крис.» «Привет, Зак. Что, не сошлись характерами? Как там Нью-Йорк?» «Вроде того. Всё замечательно. Как Джонни?» «Мне начинает казаться, что вы оба больше любите друг друга, хотя, вообще-то, должны быть без ума от меня.» «Тебе не кажется, Крис.» Зак тихо посмеивается в кулак – он, вообще-то, сидит на довольно серьёзной встрече и вряд ли хихиканье над выделывающимся Пайном звучало бы солидно в данной обстановке. Благо, что все увлечены беседой и его веселья никто не замечает. Они пару раз встречаются, когда Зак прилетает в Лос-Анжелес, а накануне того, как начинаются съемки третьего фильма франшизы, Зои присылает ему в чат ссылку и три восклицательных знака. По ссылке – несколько фотографий папарацци, на которых Крис – такой привычно-взлохмаченный и простой, в джинсах, мятой серой майке и кедах, пойман в кадр вместе с Джонни – она, в совершенно жуткой синей панамке в маленьких пандах, сидит у него на руках, обхватив за шею и устроив голову на его плече – и, видно, болтает про что-то – потому что Крис улыбается во все зубы, через кадр – смеётся, а ещё через кадр – целует дочь в макушку. И вот теперь уже, на исходе десятой минуты, в течении которых Зак рассматривает эти несколько фотографий, в солнечном сплетении у него начинает ворочаться это совершенно невероятное, жутко приятное и страшно пугающее тёплое чувство. Он влюблён. Он совершенно точно влюблён в этого бестолкового человека. И это –катастрофа.