***
Как и было обещано, Гермиона проснулась с держащей её рукой Минервы. Открыв глаза, она посмотрела на улыбающееся лицо прямо над нею. — Это был не сон. Вы на самом деле здесь. Улыбка, появившаяся на лице Гермионы, могла растопить даже самое холодное сердце. — Конечно, я здесь. Я никуда не уйду. Девочка поморщилась, когда села на кровати, а затем повернулась лицом к МакГонагалл. — Ч-что же будет со мной? Меня отправят в детский дом, потому что мои родители не хотят принять меня? — Нет, дитя, я бы ни за что не допустила этого. Ваших родителей лишили их прав, и теперь я Ваш опекун, но лишь до судебного процесса. — Глаза Минервы и Гермионы встретились. — До с-суда? — Да, Альбус заставил Министерство отправить нескольких авроров в Ваш дом, чтобы расследовать дело по жестокому обращению с детьми. — Я свободна? — её голос был полон надежды, когда она думала о том, что больше никогда не вернется в это место вновь. — Да, Вы свободны, мисс Грейнджер. — Гермиона. — Простите? — Пожалуйста, зовите меня Гермионой, профессор, — взмолилась та. — Хорошо, Гермиона. — Что будет в суде? — Насколько я вижу, ты как всегда любознательна. — Девочка улыбнулась Минерве. — Ты будешь отправлена в Министерство, и тебе нужно будет рассказать о жизни с Грейнджерами. Как они относились к тебе, в каких условиях ты жила. И прочие подобные вещи. — Гермиона кивнула. — И ещё… Вы пойдете со мной, да? — Конечно, — заверила её профессор. — М-могу я обнять Вас, пожалуйста? — Минерва поднялась со стула и присела на краешек кровати, обхватывая Гермиону руками. Та подвинулась в сторону МакГонагалл, наслаждаясь объятьями, которые не приносили боли. — Мне нравится это, — тихо проговорила она. — Нравится что, дорогая? — спросила женщина, поправляя прядь волос. — Вы, объятия, отсутствие боли. Это приятно. Мне нравится это очень сильно. Сердце Минервы разбивалось, когда она слушала ученицу. Ни один ребенок не должен пройти через то, что пережила она. Родители должны любить своих детей и, безусловно, не вредить им. Ярость вскипала в ней и всё, чего она хотела — это задушить Грейнджеров за все то, что они сделали с этим ребенком. — П-профессор? — Гермиона вырвалась из рук Минервы и в страхе посмотрела на неё. — Что такое? — В-вы в-выглядите разозленной. Я с-сказала что-то не то? П-простите! Я-я больше не буду так г-говорить, — её глаза наполнились слезами. — Нет, нет! Гермиона, ты не сделала ничего плохого. Я просто расстроена из-за твоих родителей. Иди сюда, Гермиона. — МакГонагалл раскрыла руки, и девочка осторожно подвинулась к ней. Только сидя на её коленях и ощущая на себе руки, гладящие непослушные волосы, она вновь почувствовала себя в безопасности. Вскоре девочка задремала в объятьях Минервы, а та переложила её на кровать, чтобы ей было удобнее. Она чувствовала себя так комфортно в руках Гермионы, что никогда не хотела бы отпускать её. Женщина хотела быть тем человеком, который может ослабить её боль и переживания, быть человеком, к которому можно придти за помощью. Она хотела быть матерью. Осознание этого не пугало, не волновало. Совсем наоборот, Минерва чувствовала себя счастливой впервые за долгое время.***
Вскоре Минерва уснула с улыбкой на лице. Почувствовав, что кто-то приближается, она шевельнулась, но, открыв глаза, увидела Поппи, идущую к ней с одеялом. — Поппи? — прошептала та. — Когда ты пропустила обед, я пришла проведать тебя и увидела вас обеих спящими. Мне не хотелось будить вас, но вы выглядели замерзшими. — Она расстелила одно одеяло на двоих. — Спи, Минерва. Она кивнула, когда Гермиона подвинулась поближе к ней и вновь заснула. — Профессор? — в полудреме произнесла та. — Ммм? — МакГонагалл зевнула и встряхнула головой, прогоняя туман. — Да, дорогая? — Я, эм… Мне нужно вставать. — Гермиона указала на руку женщины, обернутую вокруг её талии. Минерва тут же убрала её. — Извиняюсь, Гермиона. — Нет, всё в порядке. Мне даже понравилось это, я чувствовала себя в безопасности, но сейчас мне нужно в уборную. — Она выбралась из объятий и удалилась. Минерва встала с кровати, чтобы привести в порядок одежду и волосы. Когда девочка вернулась, МакГонагалл выглядела как её строгий профессор, которым она и была. — Доброе утро, — смущенно произнесла Грейнджер. — Доброе утро, Гермиона. Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Даже великолепно. Я давно не чувствовала себя, так замечательно. — Она потянулась, слегка поморщившись. — А как Вы? — Я? Я чувствую себя чудесно. — Минерва улыбнулась ей. — Может ты хочешь пойти в Большой Зал на завтрак? Гермиона села на край кровати и задумалась. — Да, мэм. — Ученица зашла за ширму, чтобы переодеться, пока профессор ушла поговорить с мадам Помфри по этому поводу. — Поппи? — позвала та. — Да, Минерва? — Ничего, если Гермиона сходит поесть в Большой Зал? — Да, но только в том случае, если ты убедишься, что она поела и вернулась обратно. Я не хочу, чтобы она перенапрягалась, — объяснила целительница. — Конечно. Минерва вернулась к Гермионе и зашла за ширму, считая, что Грейнджер уже закончила переодеваться, но она ошиблась. Стоя только в колготках, юбке и лифчике, Гермиона взвизгнула, когда увидела профессора. Минерва же в свою очередь могла лишь пялиться на многочисленные шрамы и ожоги на спине девочки. — Это они сделали с тобой?! Ученица схватила одеяло с кровати и обернула его вокруг туловища. Ей было ужасно стыдно и неловко. — Я не хотела, чтобы Вы видели это, — прошептала Гермиона. Что она подумает обо мне теперь? Я ранена, кто же захочет такого ребенка? — думала она. — Дорогая, пожалуйста, ответь мне. — Да, — её голос был настолько тихим, что Минерве пришлось напрячься, чтобы услышать его. — Ох, моя девочка, мне так жаль. — Она подошла ближе, чтобы обнять Гермиону, но та сделала несколько шагов назад. — Я могу закончить переодеваться, профессор? Чувствуя небольшую боль, МакГонагалл развернулась, чтобы уйти. — Извини, Гермиона, я должна была спросить перед тем, как входить. — Не беспокойтесь. — Она быстро надела кофту и предпочла не смотреть в глаза Минерве всю дорогу до Большого зала. Женщина понимала, что Грейнджер чувствует себя некомфортно, но не знала, как исправить это. — Мадам Помфри сказала, что ты можешь поесть вместе со всеми, но должна вернуться в Больничное крыла, когда закончишь, понятно? — Да, мэм, я понимаю. Теперь я могу идти? — Они стояли за дверью, ведущей в Большой зал. — Да, но убедись, что съешь всю свою еду! — чуть повышенным тоном произнесла Минерва и, посмеиваясь над тем, что это звучало так, будто она действительно мать Гермионы, направилась к своему столу. — Гермиона! — крикнул Гарри, и она села рядом с ним. — Привет, Гарри, привет, Рон, — поздоровалась та. — Как ты? — спросил Рон. — МакГонагалл сказала нам, что ты упала с лестницы, когда шла из библиотеки! — Я в порядке. Мадам Помфри прекрасно вылечила меня. Но мне нужно вернуться в Больничное крыло после завтрака. Она не хочет, чтобы я перенапрягалась или что-то в этом роде. — Я так рад, что с тобой всё хорошо, Миона, — сказал Гарри. — Я действительно волновался, когда ты не пришла на завтрак и на уроки вчера. — Спасибо, Гарри. — Гермиона улыбнулась ему, прежде чем взять тост и несколько яиц. Она медленно ела и немного поговорила с друзьями. — Я… Вы простите меня? — Простить тебя? За что? — Метла. Гарри и Рон стыдливо смотрели в свои тарелки. — Я знаю, что ты просто делала то, что считала правильным и, скорее всего, ты права. Так что да, я прощаю тебя, Гермиона, — ответил Гарри. — Да, я тоже, — согласился Рон. Гермиона, сияя, смотрела на них. — Спасибо, ребята! — за разговором завтрак прошел как в тумане. Сириус Блэк всё ещё был на свободе и искал Гарри. Снейп, как всегда, был просто в бешенстве, а Невилл забыл пароль от башни Гриффиндора. Снова. Студенты выходили из зала один за другим, трио же осталось одним из последних. — Я думаю, вам нужно идти. — Да, но мы навестим тебя после занятий! — пообещал Рон. — Уже не могу дождаться, увидимся! — крикнула Гермиона, когда они уже выбегали из Большого зала на их первый урок. Она не могла поверить, что чуть не осталась без своих мальчиков. Покачав головой и убедившись в своей глупости, Гермиона направилась обратно в Больничное крыло. Она не хотела признавать это, но обычный поход на завтрак измотал её больше, чем она ожидала. Гермиона зашла к мадам Помфри, взяла нужные зелья и свернулась калачиком на своей кровати, чтобы вздремнуть, думая о том, что всё наконец-то налаживается.