Три сказки для художника

Три сказки для художника. По живописным развалинам заброшенной стройки на окраине города шёл стройный, темноволосый юноша. Худой, но жилистый, удивительно ловкий, танцующей походкой он огибал кучи брошенных строительных материалов. Чёрные непослушные пряди волос от падения на тёмно-карие, почти чёрные глаза удерживал кожаный плетёный ремешок. Одет он был в потрёпанные джинсы, синюю клетчатую рубашку, удобные кроссовки. Подмышкой парень нес видавший виды этюдник. Удивительно, но загар, свойственный почти всем людям, часто бывающим на улице в это время года, почти не тронул нежную белую как снег кожу художника. Ловко перепрыгивая с плиты на плиту, он обогнул котлован и начал взбираться по расколотой лестнице несбывшегося строения. Лестница эта доходила только до 10го этажа. Правда на нём отсутствовал пол, были лишь скелетообразные перекладины, но именно это и было притягательным: там молодого художника уж точно никто не мог побеспокоить. Добравшись до нужного этажа юноша застыл в нерешительности: на его любимой перекладине, спиной к нему, нагло заняв место художника, сидела девочка-подросток и любовалась закатом. Художник помедлил минуту, затем, привычно легко балансируя, подошёл к девочке и сел рядом. — Я не помешаю? - спросил он тоном, в котором явственно читалось: «Ведь это вы мне мешаете». В ответ девочка лишь холодно взглянула на него, и вернулась к созерцанию заката. Художник пожал плечами, открыл этюдник, и стал готовить акварельную бумагу к работе. Однако при этом он искоса исподтишка разглядывал девочку, нет всё-таки девушку. Она была тоненькой и нежной. На вид – лет 15-16, не больше. По спине девушки серым водопадом струились длинные русые волосы, глубокие серые глаза мечтательно смотрели на умирающее солнце из-под длинных густых ресниц. Нежное тоненькое личико ... Изящный длинный нос с горбинкой придавал лицу нечто птичье, однако не портил, а даже, пожалуй, украшал девушку. Тонкие бледные губы были изогнуты в загадочной полуулыбке. Очертания маленькой груди под нежным кружевом серого потрёпанного, но красивого платья были трогательно-точёными. Ветер трепал рваную бахрому, оставшуюся от оборок на рукавах и подоле платья, и художнику на мгновение показалось, что это вовсе не девочка, а большая серая птица устроилась на его излюбленном месте. Изящные длинные ножки подчёркивали белые, в мелкую сеточку чулки и серые мягкие сапожки на плоской подошве. Девушка была чудо как хороша. А, главное, не мешала ему. Стараясь больше не отвлекаться, художник приступил к работе. По бумаге расползались жёлтые, охряные, оранжевые, голубые мазки в искренней вере в возможность повторить удивительные краски природы, игру света и тени. И вот, когда юноша настолько погрузился в работу, что забыл о присутствии девочки-подростка, она заговорила мягким, похожим на лепестки цветов, голосом: — Хочешь, я расскажу тебе сказку? — Нне знаю... - художник от неожиданности чуть не уронил кисточку, - А она хорошо заканчивается? - глупо, по-детски спросил он. — Это уже ты решишь для себя сам. — Тогда расскажи. — Хорошо. У меня их всего три. Зимняя встреча, Ангел и Демон и Волшебная мелодия. Какую ты хочешь услышать первой? — Зимнюю. — Тогда слушай. Падал тихий ласковый снежок... *** Зимняя встреча. Падал тихий ласковый снежок, пушистый и нежный. Одинокая девушка шла через белый пустой парк. Снег уже запорошил её шапочку и тёплое чёрное пальто. Она устало брела с работы, всматриваясь в лиловые сумерки. Хорошо, что нужно идти через парк, а не по шумным загазованным улицам. А то специально идти гулять — сил нет. Тут ей послышался лёгкий смешок, как звон серебряного колокольчика. Она оглянулась, но никого не заметила. Решив, что ей показалось, девушка пошла дальше. И тут услышала мелодичный голос: — Снежинка, куда ты так спешишь? Подняв глаза, она увидела, что на толстой ветке, низко нависшей над заснеженной тропинкой, сидит в вальяжной позе странного вида юноша. Симпатичный, худощавый, со светлыми волнистыми волосами, в белом облегающем костюме. Он хитро улыбался, свесив одну ногу, обутую в мягкий, расшитый серебром белый сапожок над тропинкой и покачивая ей. — Кто ты? Ты эльф? — Да, если ты хочешь так думать. Так зачем же ты спешишь? Такая прекрасная погода, но скучно в парке оному. Останься со мной ненадолго. Хочешь я покажу тебе действительно красивое место? — Насколько я помню, время в компании эльфа летит незаметно, и я рискую вернуться домой лет через сто. — Какие все стали умные, какие осторожные, - он засмеялся, и снова ей послышался звон колокольчика, - не бойся, Снежинка, я не краду время. Ну так как, хочешь прогуляться со мной? — Хочу... — И в чём же дело? Не бойся меня, я не причиню вреда, - тут он легко соскочил на тропинку перед ней, и протянул ей руку, - Пойдём? Она подала ему руку и он быстро схватил её и повёл по тропинке. Юноша крепко сжимал её кисть своими белыми, длинными, холодными, как снег, пальцами. — А как же тебя зовут? - растерянно спросила она. — Снег. А ты моя Снежинка... - он снова весело засмеялся. Тропинка была совсем незнакомая, но долго идти не пришлось: они почти сразу оказались на берегу широкого ручья, через который был перекинут ажурный, будто бы ледяной, почти невесомый мостик. Он был похож на переплетение веток дерева, покрытого инеем. Дубы и ивы величаво клонили к нему свои ветви, как будто хотели ласково погладить собрата. — Ух ты.... - восхищённо выдохнула девушка. — Я же тебе говорил: это очень красивое место. Они поднялись на мостик. Оттуда, сквозь завитки облаков, закрывавших небо, летел к земле свет многочисленных холодных вечерних звёзд. Их лучи заставляли снег искриться, как бы отвечая им. — Как волшебно... - она, как заворожённая всё стояла и смотрела на это мерцание. Она стояла бы так ещё очень долго, но тут ей в спину ударил снежок. Она обернулась и тут же ей в шапку попал ещё один. Снег стоял уже на другом берегу ручья и улыбался. — Ах ты... - но тут третий снежок попал ей в лицо, - ну всё, теперь держись! Она схватила ком снега и кинула в ответ. И, что было удивительно для неё самой, попала. Началась весёлая игра: они бегали друг от друга, прятались за деревьями, кидаясь снежками. Наконец, Снег догнал её, и они оба, смеясь, повалились в сугроб. Его белое, будто и вправду вылепленное из снега, лицо было совсем близко от неё. Его тёмно-зелёные, как толстый речной лёд, глаза горели, тонкие рябиново-алые губы приоткрылись и потянулись к её губам. Но тут она дёрнулась, пытаясь неловко отстраниться: из под кроваво-красной верхней губы хищно блеснули длинные клыки. Однако, вырваться не получилось: в следующий момент он прильнул к её устам и она обмякла. Ничего страшного не произошло. Только губы его были холодными, почти как руки. Немного отстранившись, он спросил: — Ну, глупенькая Снежинка, и чего ты испугалась? У меня есть острые зубы, но я не кусаюсь. Я же обещал, вреда я тебе не причиню. Она долго задумчиво посмотрела ему в глаза, и снова спросила: — Кто ты? — Я — зимний ветер. Я — буран и холод. Я — Снег, - и он снова засмеялся. Затем вновь поцеловал её. Горячо и страстно. Потом поднялся сам и помог подняться ей. — Ты замёрзла. Пойдём ко мне домой. Ты согреешься и отдохнёшь. Пойдём. — Ннет, лучше не надо. — И чего ты такая трусишка? Разве тебе плохо здесь? — Здесь замечательно, но мне пора домой... Теперь Снег выглядел очень грустным, и, глядя на него, сразу становилось стыдно, как будто незаслуженно наказал ребёнка. — Не уходи, мне так хорошо и весело с тобой... Ты так мне нравишься... — Но я должна. Меня потеряют, родные будут беспокоиться... — Я могу сделать так, что они никогда не вспомнят о тебе. — Нет, не надо! Это будет жестоко... — Да что ты знаешь о жестокости!!! - его красивое лицо вдруг резко исказила злая гримаса. — Ну зачем ты так? Я ведь приду ещё. И не раз. — Вряд ли... Ну останься, я ведь могу выполнить любое твоё желание. Смотри! И вдруг её одежда превратилась в красивое белое платье с тонкой бисерной вышивкой. Поверх был наброшен белый тёплый плащ с чёрной окантовкой и красивым капюшоном. — Прости, но я действительно должна идти... — Ты не хочешь съесть чего-нибудь перед уходом? - голос его странно изменился, став холодным и звонким, будто слова, слетая с его губ тут же превращались в иней и сосульки. Он сорвал с одного из деревьев неизвестно откуда там взявшийся гранат. Он был ярко красным, абсолютно нелепым и на фоне всеобщей белизны казался похожим на нечто кровавое, будто вырванное человеческое сердце. — Нннет-нет, спасибо тебе большое, но мне правда пора уходить... - было как-то жутковато. Тут ей вспомнились старинные сказки, в которых говорилось о том, что нельзя ничего есть в волшебном царстве. А ещё нельзя оглядываться... Или говорить? Нет, всё-таки, оглядываться. Он, как будто, прочитал её мысли. Его лицо стало холодным и злым. — Ну что ж, попробуй... - зло сквозь зубы прошипел он, и исчез в следующую секунду. Она огляделась по сторонам. Уже была тёмная ночь, и девушка была вовсе не в парке. Она стояла посреди угрюмого леса. Ручья с мостиком тоже нигде не было. На ней были привычные сапоги, шапочка и пальто. Было страшно. Она пошла наугад, примерно в ту сторону, откуда, как ей казалось, она пришла. Холодало, но она чувствовала, что если остановится, то вряд ли вообще выберется отсюда. Прошло минут пятнадцать, но ничего не изменилось. Было тяжело идти по глубокому снегу, забивавшемуся в сапожки, особенно не зная, куда идти. И тут раздался заунывный вой. Откуда он шёл было не понять. В нём было столько тоски, что хотелось сесть и заплакать, но от этого он становился ещё более жутким. Она побежала, спотыкаясь, падая в сугробы, где-то пробираясь ползком. В голове стучала одна мысль: «Кто бы это ни был, что бы это ни было, нельзя, нельзя оглядываться, нельзя...». Она уже слышала позади прерывистое звериное дыхание, хруст снега под лапами неведомого монстра. Панический страх сковывал ноги, мешал двигаться и думать. Неожиданно прямо перед ней, непонятно откуда, открылся ярко освещённый проход, из которого послышался голос Снежка: — Сюда! Беги сюда! Но она упрямо повернула и побежала дальше. «Подлая ловушка!» - пронеслось у неё в голове. Она бежала всё дальше, бежала, и вдруг резко остановилась: за ней никто не гнался. Мрачный ночной лес был пуст и тих. Только кровь стучала в ушах маршем миллиона солдат по булыжной мостовой. Только сбившееся дыхание ножом резало горло. Только руки и лицо горели, как опалённые языком пламени. «Ладно, зато согрелась» - сказала она себе и побрела дальше куда-то вперёд. Лес недобро потрескивал, будто жалуясь на непрошеную гостью. Ветки деревьев противно шелестели, будто пальцы сухих старческих рук, которые трут друг друга в тщетной попытке согреть остывшую кровь. Пройдя немного, она остановилась, вслушиваясь в поскрипывание и шелест леса. Всё отчётливее казалось, что среди этого шороха, поскрипывания и похрустывания льда, снега и древесины звучит визгливый старушачий голос, который повторяет: — Ну куда, куда же ты? Иди вперёд, иди ко мне. Я жду тебя. Я — твоя судьба. Я — одиночество. Иди ко мне, стань мной. Я — старость. Выйди из леса и я встречу тебя, я обниму тебя, и ты окунёшься в вечное сожаление, в бесконечные сумерки. Иди же ко мне, ты, мерзкое отродье, чей удел — тлен и забвение. Голос визжал, шептал, умолял, смеялся, звал. Девушка встала посреди сугроба, заткнув уши и мотая головой. «Тебя нет, нет. Мне только кажется.» Ничего не помогало. Голос радостно дребезжал у неё в голове. Она упала в сугроб, пытаясь зарыться головой поглубже в снег, но и это не спасало. Её тело корчилось, разбрасывая вокруг снег. Она пыталась кричать, но крик был немым. А голос теперь уже не стесняясь, грохотал как погребальный колокол. И тогда, измученная девушка замерла. Она легла в сугробе на спину и стала смотреть в тёмное зимнее небо, постепенно впуская его тьму, его пустоту в своё сознание. Невидимая старуха ещё пыталась что-то кричать, но это было уже неважно. Она ничего не могла значить. Её не было. Было только бесконечно-звёздное небо. Очнувшись, поднялась с земли. Встав, огляделась по сторонам, зябко поёжилась. Лес. Опять всё тот же лес. «Из этой чащи нет выхода... Я здесь буду плутать до самой смерти... Не так уж долго, к стати, до неё, то есть до смерти, и осталось... Нет, нельзя так думать, нельзя сдаваться.» И вот уже в который раз за этот вечер она брела куда глаза глядят, продираясь через замёрзшие кусты, спотыкаясь, кутаясь в уже почти не греющее пальто. Хотелось спать и есть. Лес затих, и она замерла вместе с ним, напряжённо прислушиваясь, готовая уже к любой гадости. Но и в этот раз перемена застала её врасплох. По лесу прокатилась тёплая волна воздуха, и девушка вдруг оказалась посреди цветущей поляны. Было тепло и хорошо, однако девушка, подозревая подвох, не спешила снимать пальто. Тут она заметила богато накрытый стол на краю поляны. Он был уставлен блюдами с канапе, похожими на гастрономическое воплощение искушения, состоящими из креветок и ещё чего-то, не совсем понятного, но явно вкусного, к которым так и тянется рука, которые так легко взять и положить в рот. Были там жареные утки и курицы, покрытые поджаристой корочкой, такие нежные и сочные, как будто их только достали из духовки, источающие дразнящий аромат, обещающие неповторимое наслаждение, когда их нежное мясо начнёт таять на вашем языке. Армии пирожных и фруктов высились на специальных многоярусных блюдах, мягкие, липкие, сладкие, только протяни руку — и сможешь бесконечно долго наслаждаться их неповторимым ароматом, их сочным вкусом, той неповторимой не приторной сладостью, которая бывает только у десертов самых дорогих ресторанов. Подойдя к столу, не в силах противиться его молчаливому призыву, девушка взяла с одного из блюд тартолетку с чёрной икрой, и уже было поднесла её ко рту, но, вдруг остановилась, а потом, собрав остатки воли в кулак, выронила её. Скорее всего, это была очередная ловушка: перед тем как откусить кусочек девушка заметила, как икра в тартолетке сменила цвет на красный. Присутствие стола было мучительно, и она ещё одним усилием воли заставила себя идти дальше. Но, пройдя несколько шагов, она опять очутилась всё на той же полянке, всё с тем же столом. — Прекрати водить меня кругами!!! - не выдержав, закричала она, - Хватит!!! Что тебе нужно?! Зачем меня мучаешь? Вздох пронёсся по лесу, сдувая весенний мираж. И девушка опять оказалась в замороженной чаще. А на месте стола с едой возникло уже знакомое странное дерево без листвы, увешанное одними лишь гранатами. Отвратительно красными, похожими на мешочки с кровью, гранатами. В снегу под деревом алело красное пятно: та самая икра, просыпанная из тартолетки, обернувшаяся гранатовыми ягодами. Она отвернулась. И тут же сзади её обняли две ледяные руки. Ледяные губы коснулись мочки уха и тихо прошептали: — Ты же прекрасно знаешь, что мне нужно. Останься. Она хотела закричать, но голос куда-то пропал, из горла донеслось лишь сдавленное шипение, хотела бежать, но ноги не слушались, всё тело онемело, как во сне. Ледяные же руки тем временем насмешливо неспешно расстегнули ворот её пальто, стянули шарфик. Ледяные губы заскользили от уха вниз по шее. Резко ледяные клыки вонзились ей в кожу. Это дало силы на то, чтобы, наконец, закричать... Она очнулась, лёжа в сугробе, в расстёгнутом пальто. Первым делом, она схватилась левой рукой за шею, там, где всё ещё жёг кожу укус, поднесла руку к глазам. Кровь! Хотя откуда, ведь она не нащупала никакой раны... Тут девушка почувствовала, что сжимает что-то в правой руке. Это был проклятый гранат, который она, видимо, раздавила, сильно сжав в руках. Кровью оказался гранатовый сок. От его запаха стало дурно. Тут девушка заметила, что до сих пор не потеряла свою сумку. Быстро достав из неё зеркало, она ещё раз убедилась в отсутствии ран на шее. Испачканы были только руки. Глухо застонав, стараясь подавить ощущение, что сходит с ума, замешанное на тошноте и головокружении, она стала хватать горстями снег, стараясь оттереть руки от мерзкого сока. Но на них всё равно остались розовые пятна. В конце-концов, пошатываясь, девушка встала, застегнула пальто, кое-как намотала на шею шарфик. Нужно было двигаться дальше. Она снова брела куда-то вперёд, уже довольно сильно замёрзшая, уставшая, теперь безразличная ко всему. Вдруг впереди она заметила огонёк костра, среди деревьев. Обрадовавшись, она кинулась к нему. Бежать было тяжело, но это было неважно. Наконец, выйдя к кругу света от костра она замерла: возле него на поваленном дереве сидел всё тот же Снег, задумчиво кидая в огонь шишки. — Ну, чего ты встала? Подходи, согрейся. Позволь мне поговорить с тобой. Я обещаю, после этого я действительно отпущу тебя и уже не буду препятствовать, - он грустно улыбнулся. Она боязливо подошла к костру, и села так, чтобы, если что, вскочить и убежать. — Я хочу ещё раз спросить тебя. Прошу, не отвечай больше загадками. Кто ты? И что ты хочешь от меня? — Я, на самом деле, древний дух зимы. Мня звали по-разному. Когда-то очень давно, я был человеком. В течение уже многих столетий мой мир — это стужа, мрак, сон. Я — древний ангел сна, смерти и вечного холода. Но я ужасно тоскую по теплу. Мне нужен кто-то, кто будет со мной, кто будет любить меня. Я уже давно отчаялся, но как-то увидел тебя в парке. Не часто люди ходят через парк вечером, да ещё глядя по сторонам. Я стал наблюдать за тобой... Ты... Ты напомнила мне лето, тепло, жизнь, радость. Особенно когда ты шла вприпрыжку, думая, что никто тебя не видит, подпевая своему плееру. Как будто в тебе было всё то, что я когда-то потерял. И я решил заманить тебя к себе, уговорить, заставить остаться, любыми средствами, обманом. Но ты оказалась упрямой, да и потом, я теперь вижу, что если насильно заставлю тебя быть со мной, то счастья мне это не принесёт... Она молча сидела, обдумывая всё это. И вдруг, она представила свою жизнь после всего этого. Всю свою повседневную жизнь. Как она будет снова готовить обед, ходить на работу, как будет при этом каждый день вспоминать все эти странные приключения. А главное, как она каждый вечер будет возвращаться с работы через парк, искать взглядом его... Как мучительно будет это! Она вспомнила, сколько раз гуляла по парку, мечтая о волшебной сказке. И вот, когда, наконец сказка сама пришла к ней, пусть и такая жутковатая, она бросилась убегать от неё. Тем более, она прошла все испытания, и за это должна быть как-то вознаграждена. И уж точно возвращение к обыденности не может быть наградой. Сомнения мучили её. Тут он встал, подошёл к ней, обнял её за плечи, заставив вздрогнуть, напомнив недавний укус, и прошептал на ухо бархатистым голосом: — Моя неприступная Снежинка, подари мне немного тепла на прощанье. Прошу тебя, пойдём ко мне. Я отпущу тебя домой, как и обещал. Не будь такой жестокой. И тут она не выдержала, уткнулась ему в плечо, прижалась и прошептала: — Я... я останусь. Но ты должен рассказать мне всю правду. Я хочу знать, что ждёт меня в твоём царстве. Снег помрачнел: — Не хочу обманывать. Из моей страны нет возврата. Ведь, по сути, это царство вечного сна. Лишь в сказках можно его разрушить. Поэтому, тебе нужно решить сейчас, останешься ли ты со мной, или же вернёшься домой. Знай, что это будет навсегда. Ты сможешь изредка посещать мир живых, но только лишь вместе со мной, и на очень короткий срок. — Твоя страна — мир вечной зимы? — Да, я боюсь, здесь ты затоскуешь по теплу. — А во что я превращусь в твоём королевстве? — Ты тоже постепенно станешь бессмертным, вечно молодым существом. Полу-ангелом, полу-человеком, но суть твоя не изменится. Просто ты станешь чуточку холоднее, немного безразличнее ко всему. Прошу, останься. Я знаю, это очень многого тебя лишит... Но я не могу не просить. Я... я в-первые полюбил. Тебя. — Неужели? А как же... — Я смотрю, ты неплохо знаешь легенды? Вот только, если помнишь, мои предыдущие невесты довольно быстро возвращались домой. И все исключительно по своей воле. Ты первая, кто захотел остаться, да ещё пройдя все испытания на пути домой. Ты мне очень сильно напоминаешь меня, когда я ещё был человеком. — Погоди... Но... Я... Я не помню своего имени! — Ты уже начала забывать свою прежнюю жизнь. Если ты выберешь мой мир, то забудешь всё, кроме себя самой, и навечно останешься Снежинкой. Решай сейчас, иначе ты уже не сможешь вернуться. Это моя вина — я слишком долго продержал тебя здесь, надеясь победить. Ей снова стало страшно. Нужно было выбирать. — У меня есть ещё один, последний вопрос, - она опустила глаза, - зачем тебе клыки? И... ты и вправду укусил меня тогда? — Но ведь я, кроме всего прочего, ещё и ангел смерти. Они — чтобы пить жизнь... И — нет, я тебя не кусал. Я не могу нарушить данное слово — это непреложный закон для сверхъестественных существ вроде меня. Это была только иллюзия. Я хотел напугать тебя. — Что ж, успешно, - пробормотала она, а затем, окончательно решившись, сказала: - Я … Я решила, я остаюсь, - и, усмехнувшись добавила, - наверное, я мазохистка, но я, похоже, тоже тебя люблю. — Послушай, чтобы остаться, ты должна дать супружеский обет. Для этого нужно съесть тот гранат. — Я так и поняла. — Не удивлён. Догадался, ещё тогда, когда ты перепугалась от одного его вида. Скажу честно, я несколько раз сегодня пытался обманом заставить тебя дать супружеский обет, но теперь вижу, что делал это напрасно, - он улыбнулся и протянул ей гранат: - достаточно одного зёрнышка... Она улыбнулась в ответ и, разломив корочку, проглотила одну ягодку, Снег сделал тоже самое. Тут же они оказались в уютно обставленном доме. Костёр превратился в камин, дерево — в удобный диван. И девушка обнаружила, что опять стоит в том самом белом платье. — Добро пожаловать домой, Снежинка, - сказал Снег, обводя рукой комнату: - теперь это всё твоё, ты здесь хозяйка. — Скажи, что же сегодня иллюзия, а что нет? — Лес, только тот мрачный лес. Ведь это моё королевство, в нём я могу в любой момент оказаться где угодно, и придать предметам вид чего угодно, жаль, не на долго. Тут он прижал её к себе, и стал покрывать морозными поцелуями лицо, руки, шею... — Пойдём, скорее пойдём в спальню, жена моя, любовь моя, - зашептал он своими ледяными губами. — Подожди, не так сразу, я боюсь... — Чего? - мурлыкнул он своим бархатистым голосом. — Нне знаю... для меня это будет в-первые... — Какая же ты всё-таки пугливая, ну разве тебе неприятно, когда я целую тебя? — Приятно... — Ты же моя жена, всё хорошо, я же обещал: больно не будет.. Она смущённо улыбнулась, и прошептала: — Я доверяю тебе. Ведь ты любишь, и будешь любить меня. Снег широко улыбнулся в ответ, и на его острых длинных клыках заиграли отблески пламени в камине. — Да, - сказал он, - Я буду любить тебя. Вечно... **** Солнце уже село, земля, как по заклинанию, погрузилась в серые лепестки сумерек. Художник, словно заворожённый, всё ещё сидел на перекладине. Лист с закатным пейзажем был отложен в сторону. Только сейчас художник заметил, что всё это время рисовал в блокноте для набросков карандашом все те образы, что так чётко перед ним представали. — Кто ты? - удивлённо спросил он девочку. — Об этом ты узнаешь из другой сказки. Тебе пора домой: несмотря на твою ловкость, в темноте ты можешь здесь сломать себе шею. — Ты придёшь сюда завтра? — Конечно, ведь у меня для тебя есть ещё две сказки. — Меня зовут Рейвен. А как тебя? Девочка задумалась на минутку, затем ответила: — Зови меня Лилит. — А... - но тут художник понял, что он один на стройке. Девушка исчезла. «Странный вечер. И странная встреча, - подумал Рейвен, - однако, я неплохо сегодня поработал»