***
— Да, мам, — закатив глаза, Чанёль не глядя ковырял носком туфля землю. — Нет. Конечно, я покормлю его морковкой. Забочусь. Каждый раз, все беседы с родителями сводятся к заботе о животном. Мама упорно продолжает верить в то, что её сын не способен позаботиться о живом существе. И отчасти она права. Пак редко уделяет внимание кормёжке и уходу за лошадью. Зато когда дело касается игр, он везде первый. Кажется, так всегда: Бекхён заботится о них (о Паке и его Звёздочке), а Чанёль подрабатывает аниматором для них. Это как маленькая семья, состоящая из двух мужчин, которые явно перегибают палку в чём-то, и лошади, которой приходится терпеть все издевательства жестокого тренера Бекхёна и черезмерную заботу слишком любвеобильного Чанеля. Отключив телефон после разговора с матерью, Чанёль, как истинный жокей, вальяжно поправил вечно западающие между ягодиц бриджи и немного подёргивая то одной, то второй ногой направился к лошади. — Ты всё помнишь? — Заговорщически спросил Бён, то и дело подкармливая лошадь сахарком. — Хён, не первый раз. Идти вперёд, а под конец сдаться. Ким Чонин первый. — Молодец, — похвалил мужчина и похлопал Чана по попе. Улыбнувшись, он быстро осмотрел помещение на наличие других людей, и быстро зажав между зубами кубик сахара, прижался к губам Пака, который, не растерявшись, перехватил сахарок. Ещё раз похлопав парня по попе и похвалил он неспешно направился на выход. На ипподроме собрались все участники и объявили о начале забега. Чанёль уверенно двигался вперед. Кажется, в такие моменты он действительно становится одним целым с лошадью. Сидя на трибуне, Бекхён был уверен, в отличии от рядом сидящий. Некоторые мужчины огорчённо вздыхали, а некоторые, которые ставили на Пака, радостно сжимали кулаки, уже чувствуя плотность купюр, которые они получат. Но всё пошло явно не так, как планировали богатые детки. В какой-то момент, молниеносная скорость Чанёля начала пропадать, и вперёд вырвался Чонин. Сейчас Пак чувствовал это превосходство. Ну, как без этого. Пусть Ким и выиграет, но ведь только Чан знает о том, что он поддался.***
— Для меня, ты — победитель! — Гордо произнёс Бекхён, становясь на носочки, и гладя Пака по голове в одобрительном жесте. — И ты смотрел на меня? — Поинтересовался Чанёль. — Нет, конечно, — спокойно ответил Бекхён, доставая кошелёк и начиная считать купюры. — Я смотрел на твой шикарный зад, обтянутый этими штанишками. — Широко улыбнувшись, он заглянул в лицо моментально покрасневшего Пака. Тихо ухмыльнувшись, Бекхён прошёл к машине. Стоит ли говорить о том, что когда Бён видит Пака на лошади, у него моментально встаёт всё: и самооценка, и гордость, и уважение, и член, и все они просто аплодируют стоя Паку. А когда он видит его таким смущённым, то на душе вдруг становится слишком тепло. В жизни Бекхёна уже был тот, что вызывал такое тепло. Теён — лошадь, а также единственный и лучший друг в жизни Бека. Только ей он мог доверить себя, своё сердце. А теперь есть Чанёль. Конечно, это в миллионы раз лучше животного, в миллионы раз дороже, в миллионы раз красивее. — Я хочу тебя. — Как бы между делом произносит он, не отрывая взгляда от дороги. Бён не смотрит, но он знает, что Чанёль покраснел ещё больше. — Подумай о том, в какой позе ты хочешь сделать это. Назвать просто сексом уже не получалось, а произнести в слух «заняться любовью» было страшно. Словно это та фраза, которую произнеся, подписываешь себе приговор. И не важно, что Бён его подписал уже давно. «Безнадёжно влюблён» — именно этот диагноз он поставил себе, когда увидел первый раз Чанёля на скачках. Проходя в дом, Бекхён по-хозяйски кинул ключи на стол, сразу отправляясь в их комнату. А Чанёль, словно верный пёс последовал за ним. Заходя в комнату, Бекхён вальяжно расселся на кровати, и глядя прямо в глаза Паку, стал расстёгивать пуговицы. Заметив замешательство в глазах парня, он призывно похлопал ладошкой по бедру, призывая подойти. И Чанёль подходит, послушно усаживаясь на колени мужчине, ощущая, как кровать прогнулась под их телами. Чанёля уже давно не заботит вопрос, тяжело ли Бекхёну, ведь он, Пак, такой тяжёлый, и явно больше. Бён злится каждый раз, когда слышит подобный вопрос. Слишком ленивый поцелуй. Будто это вовсе и не они две недели друг к другу не прикасались. Возможно, Бекхён просто хочет распробовать парня. Пусть и зная каждый миллиметр, он всё ещё находит участки, которые каждый раз ощущаются по разному. А Чанёль наслаждается. Просто так сидеть и целоваться, разве может быть что-то лучше? Просто, проводить языком по губам, нежно их покусывать и засасывать, ощущать его язык у себя во рту. Для Чанёля это лучшая награда. Тот «пряник», ради которого он так старался. Но не может это длиться вечно. Бекхён умело подхватывает парня под зад, усаживая ещё ближе, настолько, что он ощущает, как напряжёные соски Чанёля трутся о его грудь, сквозь плотную ткань, каждый раз, когда парень начинает извиваться в руках. От почти невинных поглаживаний не осталось ничего. Сейчас, Бекхён почти яростно мнёт упругую попу Чанёля, наслаждаясь его тихими, низкими стонами почти у самого уха. В самом начале, Бекхёну было дико неловко. Как же так, Чанёль, который почти в два раза больше него, выразил желание, ах, а дальше дословно: «Я не вижу тебя под собой, думаю нам стоит поменяться». И признаться, Бён до сих пор не знает, Пак не видит его под собой потому что такой огромный, или потому что такой нежный? Умело стягивая вовсе ненужную сейчас футболку, Бекхён мимолётно кончиками пальцев проводит по груди. Ему нравится, как, спустя секунду, Чанёль содрогается, а по его телу пробегает табун мурашек. В ответ, парень прижимается ближе и водит руками по спине мужчины. Ему нравится, когда Бекхён такой. Это возбуждает. По-утрам, Пак ощущает себя главным, смотрит на такого невинного и сонного Бека и чувствует всю ту нежность и тепло, а сейчас, он видит того, кто может завести его с пол оборота, позволить ощутить себя ведомым. И, когда Бекхён почти приказным тоном просит снять штаны, Чанёль послушно привстаёт, стягивая их вместе с бельём, вновь садясь на колени, ощущая уже голым телом то, как возбуждён партнёр. Бён не станет это скрывать. В самом начале было неловко, а сейчас, ощущая власть он не может остановиться. Не может перестать смотреть на такого Чанёля. Не может перестать прикасаться к его телу, чувствуя его сердцебиение в каждой вене. Опуская руку вниз, вдоль живота, он легонько надавливает аккуратными ноготками, оставляя лёгкие полосы. Не стесняясь, он берет член Пака в руки и лениво водит по нему рукой. Будто после такой бури, шторма, они вновь вернулись спокойствию и умиротворённости. Бекхёну кажется, что они как море — временами такие живые, бурлящие, будто волны бьются о скалы, их тела сталкиваются, обнимая, поглощая друг друга; а порой, словно в безветренную погоду, такие нежные, как цвет воды, в предзакатное время. Чанёль отзывается на каждое движение, толкаясь навстречу, пытаясь слегка дрожащими от возбуждения руками найти возбуждённую плоть Бёна. Бекхён даже не заметил, когда с него стянули одежду. Всё произошло словно во сне. Он мечтает о том, чтоб Чанёль никогда не переставал прикасаться, ведь даже вечности будет мало для них. — Чан… — Сипло выдыхает Бекхён, а Чанёлю больше и не надо. Убирая одну руку с плеча парня, он подносит её к губам, засовывая пару пальцев в рот, смачивая их слюной. И пусть он знает, что этого явно не хватит, но не намерен вставать и идти до такой далёкой сейчас тумбочки. Заводя руку за спину, он раздвигает ягодицы, приставляя пальцы к входу и легонько надавливает, проникая внутрь. Бекхён не может оторваться от такого зрелища. Пусть такое происходит почти каждый раз, ему всё ещё мало. Такой Чанёль заставляет дойти до предела. Кажется, ничего больше и не надо. Полуоткрытый рот, с влажными от слюны губами, раскрасневшиеся щеки, то ли от смущения, то ли от возбуждения, прикрытые глаза и такая на удивление сильная рука, сжимающая плечо до побеления. Спустя пару минут, Бекхён замечает, что парень уже смело насаживается на пальцы, совершенно забывая обо всём. Такой развратный, Бён и не знал. Заведя руку за спину парня, он провёл ней по пояснице, а потом с силой схватил ягодицу, сильно сжимая, вызывая очередной стон. Добавляя ещё один палец к пальцам Чанёля, он подметил то, что стенки так плотно обхватывают пальцы, что наверняка если на их месте окажется член, он долго не продержится. Бекхён знает, что ему не обязательно всё говорить, ведь даже это уже дико смущает Пака. И действительно: привстав на коленях, он подвинулся совсем вплотную, стирая о Бёнов живот выступившую смазку с члена, и, обхватив пальцами член, направил его. Сосредоточенно смотря куда-то вниз, пытаясь разглядеть, Чанёль медленно опустился на плоть Бекхёна, шумно выдыхая. — Хороший мальчик… — Выдыхает Бекхён, и он клянётся, будь у него под рукой сахарок, он обязательно его засунул Паку в рот. Хотя, кажется, Чанёль и без сахара ужасно сладкий. Настолько, что Бекхён не сможет долго терпеть, чтобы не съесть его. И стоит ли считать это за попытку, но он несильно прикусывает плечо парня, слыша в ответ стон и ощущая крепкие объятья. Подождав, пока парень привыкнет, Бён начинает медленно двигаться, помогая себе руками, приподымая зад Чанёля, а после опуская его. Чанёль стонет. Совсем тихо и хрипло, своим басом, а Бекхён тает. Для него это лучшие звуки на свете. — Помоги мне, — произносит Бён, когда понимает, что руки устали приподымать тело парня. А Чанёль вновь послушно кивает и начинает сам медленно двигаться. Опуская руки на бёдра, Бекхён замечает как те напряжены, но оно того стоит. Плотные стенки будто созданы для его члена: обхватывают плотно, но не сдавливают, руки с редкими мозолями крепко обнимают, а шумное дыхание, прямо у самого уха сводит с ума. Бекхён прав, он бы так не смог. Это роль для Чанёля. Только Пак может так возбуждать. — Пак, быстрее! — Уже более требовательно начинает Бекхён, помогая партнёру двигаться, чувствуя, что больше он не выдержит. В этот момент, когда разрядка накрывает с головой, а рука сама тянется к члену Пака, помогая и тому получить удовольствие, на языке у Бекхёна так и крутится приставучее «я люблю тебя», но гордость не позволяет сказать первому. — Я люблю тебя… — Шепчет Чанёль, а Бекхён вновь возвращаясь к образу невинного, лишь крепко стискивает парня в объятиях, не понимая, почему этот юнец смог произнести такие важные слова, а он не может.***
В этом забеге Чанёль должен выиграть. Кажется, кто-то заметил их. В клубе пошли слухи. Бекхёна это злило. Видимо, всё-таки был кто-то, кто видел их вместе, как бы они не шифровались. И если до этого Бён думал о том, что сможет остановиться, то сейчас, он понял, что это его затянуло с головой. Это хуже чем карты, хуже чем казино, он зависим от тех денег, которые получает от ставок. Он обязан остаться в клубе. И сейчас, он намерен сделать ошибочную ставку. Ему всё равно, выиграет Ким или нет, он поставит на него. Хоть раз это должен быть настоящий, честный забег. Кто-то в клубе сказал, что Чанёль не настолько талантлив, и что теперь они знают, почему Бён всегда так вступается за него. Бекхён сделает всё, чтобы они видели, что его Пак выдрессирован куда лучше чем те шавки, с которыми это «господа» приходят. Стоя в конюшне, Пак доедал последнее яблоко, готовясь отдать огрызок Звёздочке, которая кажется прямо-таки прожигала взглядом будущий корм. И ничего не подозревающий Чан, не ожидал, что Бекхён будет настолько зол. - И дернул же меня тебе тогда сахар дать! — Выкрикнул он, яро размахивая руками. — Пак! Ты мне всё портишь! Трудно было вести себя нормально? И, возможно, Чанёль извинился бы за это, если бы понимал в чём его вина. - Бекки, — протянув руку, Чанёль хотел было прикоснуться, успокоить мужчину, но тот лишь оттолкнул его. - Слушай сюда, Пак! — Тихо, но грозно начал он. — На этих скачках, ты должен показать всё, на что способен. Мне плевать, хоть колесо делай, но так, чтоб ты выиграл! Я не смею падать лицом в грязь! Раз уж ходят слухи, так я должен быть лучшим! — Почти выкрикнул Бекхён, разворачиваясь на пятках и уходя. - Хён, но ведь я проигрывал по твоей просьбе… — Тихо выдохнул Чанёль, совершенно запутавшись.***
В этот раз Бекхён играл по-крупному. Со всей своей уверенностью, он поставил на Чанёля. Зная, что тот однозначно выиграет, он ни на секунду не сомневался. Но сомнений не было лишь в ставках. Внутри Бекхёна всё сжалось в комок. Чанёль не ночевал дома и Бекхён знает почему. Чанёль попросил остановиться, а Бекхён решил, что Пак не имел прав открывать рот, ведь именно Бекхён их содержит. Именно он продумывает каждый ход. Достаточно было того, что они потеряли доверие. А мысль о потере ещё и средств не давала покоя. Они поругались. Будто маленькие. Чанёль умолял Бекхёна оставить это дело, ведь они могут легально зарабатывать. Чанёль волновался потому что понимал, что сам Бён не остановится. А Бекхёна злила сама мысль о том, что Пак посмел ему перечить. А потом Чанёль напомнил о том, что когда-то бекхёнова жадность уже лишила его дорогого друга. Бекхён вспылил и сказал, что сейчас то терять нечего. И Чанёль ушёл. Вообще, сегодня утром Бён удивился тому, что его парень появился таки на ипподроме, да ещё и заявил, что не посмеет проиграть. Барьерные скачки. Именно тогда Бекхён и понял, что зашёл слишком далеко. Поступил слишком опрометчиво. В конце концов наступил на те же грабли. Как только начали появляться участники, он уже начинал нервничать. Только сейчас он понял, что ему плевать на деньги. Если бы Пак услышал он бы крикнул ему, чтобы тот был осторожен, что победа не нужна. Только сейчас понял, когда перед глазами пронеслись его барьерные скачки, те, в которых он загнал бедную лошадь так, что сердце той не выдержало. Это была лошадь, просто лошадь. А Чанёль не может даже рядом встать. Если тогда у Бёна рухнул мир, то сейчас, просто от мыслей о чём-то подобном, ему кажется, что он умрёт. Объявили о старте. Лошадь Пака ожидаемо вырвалась вперёд, а Бекхён, не выдержав, встал со своего места, направляясь к выходу. Нет. Он зря себя накручивает. Чанёль просто не сможет облажаться. Этот парень в жизни не делал ошибок. Бён не будет волноваться. И Бекхён почти вышел из ипподрома, когда встревоженный и такой громкий, как показалось Бёну голос комментатора сообщил о том, что лошадь Пака не справилась с препятствием, и что упала, вместе с наездником. Дальше Бекхён ничего не слышал. Всего на секунду в его голове вновь пролетели картинки из прошлого, а потом, развернувшись, он сломя голову побежал обратно, ища глазами Чанёля. С каждым шагом ноги становились ватными, а когда испуганные глаза нашли лежащего на пыльной земле Пака, придавленного лошадью, он и вовсе потерял равновесие. Сквозь пелену слёз он видел как к Чанёлю подбежали врачи, на ходу доставая необходимые инструменты. В этот момент Бекхён проклял себя, проклял свою жадность, проклял этого Пака, который так неподвижно лежит. Если бы он мог, он бы повернул всё время назад, просто чтобы не было ни этого разговора, ни этих скачек, ничего. Вернулся бы туда. В объятья Чанёля, ведь только они ему нужны были. Ни деньги, ни признания. Ему нужен был Чанёль. *** Когда Чанёль открыл глаза, то первым, что он увидел, было ничего, будто он их и вовсе не открывал. В первые секунды он действительно испугался, побоялся того, что ослеп в результате падения, но всё-таки услышав рядом мирное сопение, а где-то вдалеке, увидев тусклую полоску света, понял, что сейчас просто глубокая ночь. Дико хотелось встать, но даже слабые попытки пошевелиться причиняли боль. Бекхён, а в том, что это именно он, Чанёль не сомневался, мирно спал и даже не отреагировал ни на одну попытку разбудить его. И так и не дождавшись хоть какой-то реакции, отчего-то уставший Чанёль вновь уснул. Утро встретило Пака шумным пением птиц, доносившегося из окна и тихому разговору врача и Бекхёна. Тот что-то говорил про строгий постельный режим и про посещение врача каждый вторник в течении следующего года. Неуверенно открыв глаза, Чанёль всё-таки обрадовался тому, что не ослеп. В комнате было просторно. И, вопреки всем сказкам и фильмам, первым, что он увидел (уже при свете дня) была трещина на потолке, такая огроменная, что казалось, ночью с неё осыпалась штукатурка прямо в приоткрытый рот Пака. Заметив пришедшего в себя пациента, врач направился к нему, а испуганный Бекхён засеменил следом. - Быстро вы, однако, к нам вернулись! — Радостно отметил врач, говоря немного громче, чтобы Чанёль ну наверняка услышал. — Удивительно, что после такого падения вы вообще очнулись! Хотя, мало того, что очнулись, так все ваши показатели пришли в норму. — Уже обращаясь к Бекхёну, добавил он. После улыбнувшись, направился к выходу. — Ну, мы с вами поговорили. Забирайте подопечного. - Пак! — Выкрикнул Бекхён, давая волю слезам. — Конечный ты придурок! Я думал, что всё так и закончится! Зачем ты меня так напугал? Ты хочешь моей смерти? — Продолжал кричать Бекхён, забыв о слезах, которые всё ещё бежали маленькими ручейками по порозовевшим щечкам. — Я думал, что не успел тебе сказать, что люблю тебя! Думал, что ты, грёбанный мудак оставишь меня одного! Ты хотел, чтоб я прям там копыта отбросил? Чанёль слабо обнял мужчину в ответ, чувствуя, как с каждым оброненным словом в его теле прибавляется энергии, а также головной боли. Такое мимолётное признание заставило простить всё, а такая масштабная истерика заставила задуматься о том, кто из них всё-таки сверху.