Исправляя ошибки

      Хакс внимательно разглядывал хрупкое тело в крепкой хватке широких ладоней одного из штурмовиков, и взгляд генерала таил в себе холодное торжество.       Верховный лидер оказался прав, когда особо похвалил бывшего командующего «Старкиллером» за проявленную смекалку, которая позволила проследить за «Тысячелетний соколом». И когда намекнул, что чувствует, будто это ветхое судно способно помочь Первому Ордену отыскать того, кого до сих пор никому не удавалось найти (Хаксу не нужно было разъяснять, кого Сноук имеет в виду). Хотя генерал довольно скептически относился к такой малопонятной для него вещи, как интуиция — даже интуиция чувствительных к Силе, которой, на его взгляд, в этом мире отводилось чересчур много внимания, — сейчас он на деле убедился в справедливости предчувствия Верховного от начала и до конца.       Небольшой отряд штурмовиков отправился вглубь местных джунглей по следу беглецов, которых удалось отследить при помощи термосканеров еще на подходе. Сам генерал и пара солдат задержались на поляне неподалеку от границы леса, чтобы исследовать пещеру — судя по остаточным следам (таковых, впрочем, было немного; видно, здешние обитатели узнали об их приближении загодя), она еще недавно служила кому-то жилищем.       Остальные сопровождающие генерала остались в низине вместе с кораблями, среди которых — «Тысячелетний сокол», безошибочно определенный ID-транспондерами и взятый в оцепление вместе с единственным оставшимся на борту пилотом-вуки.       Хакс планировал доставить того на «Хищник», который дожидался на орбите планеты и допросить. Само собой, наслышанный о баснословной физической силе коренных обитателей Кашиика, генерал, возможно, поостерегся бы везти с собой одного из представителей этого опасного народа, но делать нечего. Слишком большая вероятность, что вуки — несомненно, тот самый, что был давним приятелем Хана Соло и генерала Органы — располагает ценными сведениями, а здесь, в окружении Хакса, не нашлось никого, кто разбирал бы шириивук.       Посланные в лес бойцы возвратились спустя около часа — и не с пустыми руками. Их командир вел впереди себя, удерживая за тонкие предплечья, молодую женщину в простецких одеждах, которые Хакс, не обладай он привитой с детства обходительностью, охарактеризовал бы попросту как «обноски». Другой солдат ступал рядом, приставив к виску пленницы дуло бластера.       С первого же взгляда Хакс узнал ту самую девчонку, которая бежала со «Старкиллера» незадолго до взрыва и которую столь безуспешно и яростно разыскивал Рен. Отточенная память военного без особого труда подсказала ее образ, хотя генерал и видел эту девушку только однажды, и то мельком. Раньше она казалась ему не более чем очередной причудой магистра, а на большинство его причуд Хакс старался по возможности закрывать глаза, чтобы не возыметь лишних препирательств с любимым учеником Верховного лидера и тем самым не нажить себе неприятностей. Но теперь, когда Сноук собственной персоной проявил заинтересованность странной девицей с Джакку, настала пора и Хаксу пересмотреть свое отношение к ней; глубокое пренебрежение сменилось любопытством и даже в определенной мере участием к ее судьбе.       Когда пленницу подвели к нему, генерал в небрежной манере коснулся ее подбородка двумя пальцами, с аккуратной настойчивостью заставляя повернуться и поглядеть себе в лицо.       Кругом стояла кромешная темень тропического леса, в которой всегда присутствует что-то завораживающее и одновременно угрожающее. И хотя фонари, встроенные в оружие штурмовиков, немного рассеивали мрак, но они не истребляли, а скорее напротив, умножали тени с их таинственной недосказанностью, которая накладывала свой отпечаток и на человеческие лица и фигуры. Так что люди, в чьих образах при свете дня не было ничего примечательного, теперь приобретали загадочные черты пришельцев из иного мира — мира за гранью возможного.       Таковым впервые явилось Хаксу лицо плененной девушки. И быть может, именно благодаря причудливой игре света и теней, девушка показалась ему невероятно привлекательной.       Он ясно увидел, насколько она восхитительно юна. Если точнее, то ее возраст генерал определил бы, как тонкий стык между детством и подлинной женственностью, который как раз нравится мужскому полу больше всего. Неряшливый вид и тяжелое, сбившееся дыхание лишь добавляли ей очарования непосредственности. Нежный рисунок лица и выступающих скул подчеркивали дорожки от слез, пересекающие бледные щеки. Бриллианты глаз, которые, отражая свет фонарей, казались золотистыми, источали ненависть и глухую боль. А сочетание крохотного, вздернутого кверху носика и мягких губ, словно созданных природой для поцелуя, окончательно расставили все по своим местам.       Теперь рыжий генерал воочию видел то, о чем прежде мог только догадываться, насмешливо ухмыляясь и не соглашаясь при этом сам с собою. Хотя и предполагал, что Сноук тоже заподозрил нечто похожее — оттого они оба поначалу и не вняли предупреждению Рена. Что-то подсказывало Хаксу — и теперь, видя пленницу во плоти, он тем более не отвергал такую возможность, — что внезапная одержимость магистра столь чарующим существом не сводилась к одной только открывшейся у девушки одаренности, чувствительности к Силе, или как там оно правильно называется… Говоря простыми словами, Хакс был склонен думать, что Кайло всего-навсего влюбился.       Впрочем, слабость магистра, даже если таковая и имела место, с лихвой оправдывалась двумя фактами, которые, по разумению Хакса, не вызывали сомнений. Во-первых, Рен едва ли отдавал себе отчет в своем чувстве. Он почти наверняка действовал бессознательно, руководствуясь только своим буйным нравом, с которым генерал был вынужден мириться на протяжении всего их знакомства. И во-вторых, Хакс был готов признать, что и сам не остался равнодушным к тому, что видели его глаза.       — Не бойся, — шепнул генерал и осторожно провел тыльной стороной ладони по нежной скуле, мягко стирая след печали.       Девочка вздрогнула. Хакс почувствовал ее тревогу и покорно убрал руку.       В его движениях отчетливо прослеживался личный интерес, быть может, излишне интимный — однако, ровно настолько, чтобы не переступить известную грань, которую Хакс, невзирая на явный соблазн, переступать все же не собирался.       Да, он не был чувствителен к Силе, и потому не мог охватить своим умом всю важность находки. Хакс не видел, как Рен, феномен этой девочки. Но он видел ее, и уж ее-то видел в полной мере. Сознавая ее ценность чутьем, отличным от чутья одаренных — чутьем мужской природы. И хотя его понимание магистр, да, наверное, и сам Верховный лидер, сочли бы пошлым и примитивным, кто решился бы сказать, что оно было неправильно?       В конце концов, почему бы не допустить, что духовная уникальность девушки нанесла отпечаток и на ее внешность, добавив к юной прелести лица особую одухотворенность, которую Хакс хоть и не мог, и даже не рассчитывал постичь, но все же увидел отчетливо? Красота столь гармоничная — когда лицо лишь отдает естественную дань складу души — сама по себе является уделом немногих избранных людей, выделяя их и возвышая над другими. Потому, даже довольствуясь поверхностным взглядом, без углубления в суть, Хакс все понял верно; возможно, даже вернее, чем Кайло. Иной раз истина не скрывается в глубине, а лежит именно на поверхности.       — Где Люк Скайуокер? — спросил генерал со всею возможной мягкостью. Таким тоном принято говорить с малыми детьми, чтобы не напугать их.       Впрочем, вопрос был адресован пленнице лишь отчасти, и ответ поступил вовсе не от нее, чему Хакс не удивился.       — Нам удалось наткнуться на мужчину в лесу, — доложил командир отряда. — Человек. Уже немолодой. Он пытался привлечь к себе наше внимание, чтобы позволить девчонке уйти. А после покончил с собой.       Генерал тревожно сглотнул, предчувствуя, что подобного рода новости могут вызвать у Верховного лидера множество вопросов, ответить на которые он, Хакс, едва ли сумеет. Да и Рен, если возвратится живым, не обрадуется преждевременной кончине врага, которого магистр надеялся уничтожить не иначе, как собственными руками.       — Как это произошло? — спросил он сухо.       — Выстрелил себе в висок. В упор.       — А тело?       — Упало с обрыва в океан.       — Как удобно, — съязвил генерал, на сей раз обращаясь, очевидно, в большей степени к себе самому. — Теперь, стало быть, удостовериться в его смерти не представляется возможным.       — Сэр, — возразил штурмовик, — десяток человек стали свидетелями самоубийства. Уверяю вас, ошибки быть не может. У беглеца не было ни единого шанса спастись. Даже если бы выстрел оказался не точен, после падения с такой высоты человек должен был погибнуть от удара о воду.       Хакс только покачал головой. Все сказанное было бы, конечно, верно, если бы речь не шла о предполагаемом джедае, бывшем главе ордена. Возможности же чувствительных к Силе до сих пор остаются для обычных людей тайной за семью печатями. Поэтому, говоря о них, ничего нельзя было утверждать наверняка.       Впрочем, если Скайуокер, живой или мертвый, исчез в океане, искать его и вправду бесполезно. По данным бортовых компьютеров, водный простор занимает около девяноста пяти процентов всей поверхности данной планеты — даже больше, чем на Лехоне. Прибавить к этому подводные течения и обитателей глубин, среди которых наверняка если не все, то многие питаются падалью — и выйдет, что море здесь лучший могильщик.       На всякий случай Хакс распорядился, чтобы несколько человек еще раз прочесали окрестности. А пленницу было велено отвести вниз и доставить на командирский шаттл.       Солдаты принялись исполнять приказ. Хакс отвернулся и сделал несколько шагов в сторону, когда легкое движение внутри кобуры на поясе заставило генерала запоздало вспомнить о том, что его личный легкий бластерный пистолет «Защитник» был все это время не пристегнут — чтобы беспрепятственно извлечь оружие в случае опасности.       Девушка ловким движением высвободилась из рук ошарашенного ее прытью штурмовика и вскинула наизготовку притянутый Силой бластер.       — С дороги! — прорычала она, начиная пятиться к границе леса. — Убирайтесь! Я не шучу…       Рей нарочно старалась казаться яростнее, опаснее, чем на самом деле, чтобы не выдать растерянности и страха, сжигающих ее душу. Боль и досада от потери еще одного человека, с которым она успела сблизиться, превратили звучание ее голоса в звериный рык.       Хакс сделал шаг в ее сторону, показательно поднимая руки вверх.       Пистолет, который он носил при себе, был спортивным, а не боевым. В большинстве миров он даже не считался за полноценное оружие. Стреляющий энергетическими зарядами малой мощности и на крайне ограниченное расстояние, «Защитник» будто оправдывал свое название, служа исключительно для самообороны. Хакс носил его, в основном, по привычке, оставшейся со времен ученичества в Имперской военной академии на Арканисе, где подобную игрушку имел едва ли не каждый курсант.       Пленница — а девушка, несмотря на свое короткое преимущество, все же оставалась пленницей — тут же взяла генерала на прицел.       — Не подходите ближе, — предупредила она сквозь зубы, напряженно и почти панически.       Она чувствовала, что не сможет скрыться, окруженная со всех сторон вооруженными штурмовиками, смущенная и потерянная, выбитая из колеи новым горем, которое обрушилось ей на голову слишком внезапно. Хакс видел все это, просто потому что замечать слабость в противнике — первостепенная из всех наук, которой обучают военных.       Он сделал еще шаг, потом еще... Его лицо вдруг расцвело улыбкой, которая в мистическом отсвете фонарей приобрела не только угрожающий, но и какой-то вовсе демонический оттенок.       Рей, не сдержав испуга, сделала один произвольный выстрел. Генерал упал перед нею на одной колено, схватившись за пострадавшее плечо. «Вот это девушка!» — мельком подумал он.       Сразу трое солдат метнулись к ним. Двое, забежав с разных сторон, вывернули пленнице руки и заставили ее выбросить пистолет на землю. Еще один подлетел к генералу, чтобы помочь ему. Хакс лишь отмахнулся, сказав, что ранение несерьезное. Заряд прошел чуть выше ключицы, лишь немного задев плечо.       — А ты не промах, как я погляжу, — констатировал он, нависнув над девушкой, которую штурмовики заставили согнуться почти вдвое, так что она могла видеть лишь сапоги Хакса и низ его шинели.       Генерал старался говорить с обычным для себя высокомерием, лучше всего подходившим для общения как с подчиненными, так и с пленниками, хотя голос его то и дело выдавал смешливые нотки. Это происшествие позабавило его.       — Кайло Рен явно недооценил тебя. — «Потому, наверное, и попался врагам». — Я не повторю его ошибки.       Он распорядился, чтобы за пленницей постоянно приглядывали не менее пяти человек — на случай, если она вновь попытается применить к кому-нибудь из конвоиров Обман разума, как уже было на «Старкиллере» (генерал знал об этом). На «Хищнике» полагалось заключить пленницу в энергетическое поле, покуда корабль не прибудет к месту назначения.       Если девчонке удастся сбежать, Хакс пообещал лично подписать распоряжение о расстреле проявивших халатность солдат, хотя, возможно, в действительности вовсе не собирался идти на такие крутые меры, а хотел лишь подчеркнуть своей угрозой, насколько важно его бойцам сохранять бдительность в необычной для них ситуации. Даже самому Хаксу прежде не случалось иметь дела с чувствительными к Силе пленными; более того, помня о способностях Рена, от которых подчас даже у скептически настроенного генерала захватывало дух, тот, будь у него выбор, предпочел бы обойтись вовсе без подобного опыта.

***

      Они стоят посреди охваченного теменью леса спина к спине, и со страхом озираются вокруг. Куда ни кинь взор, всюду был виден белый свет фонарей. Преследователи уже заметили их и теперь заходят со всех сторон, понемногу беря свои жертвы в кольцо.       Рей отстегивает с пояса бластер и держит его перед собой, готовая отстреливаться, покуда хватит заряда. Она никак не могла предвидеть, того, что сделал мгновение спустя ее спутник.       Одно решительное движение металлической руки — и Скайуокер махом обезоруживает ее. Затем, ухватив ее локоть, заставляет пригнуться.       Только теперь она замечает, что в паре шагов за их спинами находится небольшая яма, прикрытая высокими кустами, почти неразличимая впотьмах. Идеальное место, чтобы скрыться; но только одному. Исчезновение сразу двоих беглецов будет чересчур подозрительно; штурмовики обыщут все вокруг, и в результате наверняка обнаружат столь нехитрое укрытие.       — Оставайся здесь, — командует Люк.       Рей широко моргает, пораженная решительной самоотверженностью Скайуокера, который готов рисковать, отвлекая на себя внимание, чтобы спасти ее жизнь. Одинокой девочки с Джакку, которая прежде полагала, что не стоит ни доброго слова, ни сочувствующего взгляда — просто потому, что до недавнего времени практически не видела в свой адрес ничего подобного — и вся ценность ее жизни сводилась к тем крохам, которые ей удавалось заработать в течение дня.       Девушка остается одна. Затаившись под покровом зелени, она старается не двигаться и не дышать. Она прислушивается, ведь прислушиваться — это все, что ей оставалось. Последнее оружие в борьбе с томительной неизвестностью. Пытка ожиданием, такая знакомая ее душе, в нынешних отчаянных условиях почти нестерпима. Рей снова и снова кусает губы до крови, чтобы только взять себя в руки.       Она старается призвать в союзники Силу, чтобы, как недавно, слышать и чувствовать все, что происходит вокруг.       И она слышит — как шаги штурмовиков и их голоса начинают удаляться. Как преследователи бегут за стремительно удаляющейся к дальнему концу леса фигурой в широком плаще. Она слышит их редкие выстрелы, которые не достигают цели; преследуемый то и дело оказывается быстрее, ловчее, а иной раз отражает заряды при помощи Силы.       У Рей перехватывает дыхание. Пока ей впору лишь мечтать овладеть подобными техниками.       В определенный момент новизна и необычность ощущений вновь поглощают без остатка ее внимание, заставляя погрузиться с головой в поток окружающих звуков и образов. Сила — ее волшебство, ее могущество — открывают столько возможностей, позволяя видеть невидимое и постигать непостижимое! От этого поистине захватывает дух! Подхваченное быстроходным течением энергии, окружающей и пронизывающей все сущее, сознание Рей как бы само окружает и пронизывает, давая ей почувствовать себя ветром, гулявшим над водной поверхностью, и травой, примятой ногами бегущих по лесу людей, и звездным светом, льющимся из-за ночных облаков…       Все это — она и не она.       ... Ее полет прерывает внезапный выстрел, проносящийся над обрывом на другой стороне леса, чуть выше по склону горы. Этот выстрел заставляет преследователей резко остановиться в искреннем удивлении.       Обхватив голову руками, девушка кричит в испуге. Заряд бластера как будто оглушил ее...       «Ты увлеклась, девочка. Ушла слишком глубоко. Будь осторожнее, научись управлять собой».       От неожиданности Рей широко распахнула глаза. Сквозь полупрозрачную призму энергетического поля ей были видны очертания камеры, в которую ее поместили. Вокруг не было ни души; никого, кто теперь мог бы говорить с нею.       Она тряхнула головой, прогняя наваждение, и вновь предалась воспоминаниям — хотя бы потому, что другого занятия у нее теперь не было.       Что происходило с нею потом, Рей помнила смутно, будто во сне.       Она понимает, что ее заметили, и, покинув свое убежище, пускается бегом сквозь темень, не замечая ничего вокруг — ни корней деревьев, широких и витых, которые то и дело возникают у нее под ногами, норовя подставить подножку; ни хлеставших оголенные щиколотки зарослей кустарников; ни слез, плотно застилавших глаза.       Так продолжается до тех пор, пока погоня не сходит на нет; пока дула вражеских бластеров не окружают беглянку со всех сторон, и грубые, цепкие руки не хватают ее за плечи.       Стоит ли отдельно говорить, что творится в ее душе?       Вихрь событий последних недель — новых открытий и потерь — настолько стремителен, особенно в сравнении с ее предыдущим мерным существованием на Джакку, что это как бы притупляет остроту восприятия. Рей кажется самой себе крохотной песчинкой, которая, подгоняемая бурей, несется, сама не ведая, куда. Она давно перестала чему-либо удивляться. Ей думается, будто она уже не владеет собой и даже не является собой в той же степени, что и раньше. Нечто, ставшее частью ее судьбы и ее натуры — нечто обширное и могущественное — ведет ее за собой, а сама Рей, прежняя Рей, только подчиняется.       И вновь перед глазами та же неподвижная обстановка камеры. Где-то поблизости слышен вялый писк R2, которого по каким-то причинам решили держать вместе с девушкой. И Рей боялась даже думать об участи Чубакки.       Штурмовики стерегли снаружи, опасаясь заходить к ней. В этом не было ничего удивительного; Рей и сама боялась не меньше. Себя и Силы внутри себя; Силы, которой мыслила овладеть, и которая в действительности сама овладела ею. Бессмыслица.       «Ты слишком остро воспринимаешь поток Силы, «никто». Ты вся на взводе, каждое новое ощущение поглощаешь с такой жадностью, с таким восторгом, словно человек, который много лет провел во тьме и внезапно вышел на свет, даже несмотря на то, что свет с непривычки может его ослепить. Мне становится страшно за тебя. Помни, что, нырнув однажды, можно вовсе не вынырнуть назад. Помилуй тебя великая Сила, Бен был таким же!»       «Магистр Скайуокер…» — кажется, Рей давно догадалась, что за аномалия окружила ее, безапелляционно проникая в голову, но имя решилась назвать только лишь теперь.       «Почему бы и нет? — призрачный голос был полон иронии. — Раз уж Сноук позволил себе подобный фокус с Беном, отчего бы и мне не попытаться поселиться на время в твоей голове? Ведь ты не отказываешься учиться?»       «Нет, что вы…»       «Ты должна успокоиться, постараться взять себя в руки. Тебе предстоит непростое испытание, «никто». Ведь ты уже догадалась, что тебя везут прямиком к Сноуку?»       Узнав эту новость, Рей едва не задохнулась. Не столько, впрочем, от страха — она знала недостаточно о главе Первого Ордена, чтобы его бояться; всего-то одно имя! — сколько от изумления. Мог ли кто-нибудь представить, что легендарный Верховный лидер пожелает встретиться с девочкой с помойки?       «Хватит уже принижать себя! — Люк, казалось, пылал раздражением. — Пойми, если уж великий поток проложил себе дорогу к сердцам живых существ — проложил через тебя, дитя, — то ему все равно, являешься ли ты мусорщицей с Джакку, или малолетним рабом с Татуина. Я почувствовал в тебе пробуждающуюся Силу, Бен — тоже. Значит, и Сноук может ее почувствовать».       «Тогда в чем же мое назначение?» — вопросила она нетерпеливо, с надрывом, зажмурившись вдруг так сильно, что на глазах показалась влага.       Может ли магистр — или хоть кто-нибудь! — помочь ей разгадать этот ребус?       «Сейчас твоя задача — уцелеть самой и сохранить свою душу. А дальше пусть Сила сама направит тебя. Так уже было со мной, и так должно произойти с тобой, я уверен».       «Вы меня не оставите?»       «Конечно, нет. Никогда».       Рей улыбнулась. По ее щеке скатилась слеза. Внезапное тепло где-то внутри подсказало ей, что отныне все пойдет так, как надо. Ведь она больше не одна.       «Погоди-ка! — предупредил Скайуокер. — Кто-то идет к тебе. Кажется, я знаю этого наглеца. Послушаем, что он скажет, уж больно любопытно».       Рей подняла полные недоумения глаза на дверь камеры, расположенную точно напротив.

***

      Одиночество пленницы через секунду и впрямь прервало появление человека, на первый взгляд, совершенно обыкновенного. Посетитель был средних лет, хотя на вид больше молодой, нежели в годах. Со светло-русыми, кудреватыми, коротко подстриженными волосами — не настолько, впрочем, коротко, как у генерала и уж точно не так, как стригут штурмовиков. Льдисто-серые глаза, окруженные паутинками легких морщин, тотчас принялись изучать девушку с той жутковатой смесью надменности и холодного любопытства, которое Рей уже видела на лице Хакса, и которое сейчас отчего-то казалось ей куда более угрожающим.       Вид незнакомца — его нарочито горделивая осанка, его взгляд, его странная простецкая одежда, напоминающая мембранные штаны и черный свитер Финна, которые юноша носил в их первую встречу на Джакку — все выдавало некое притворство, как бы намекая, что человек этот — вовсе не то, чем он может показаться на первый взгляд.       — Рей с Джакку? — спокойно осведомился он, подойдя вплотную к границе энергетического кокона.       Она не сказала ничего. Лишь тяжело сглотнула.       — Можешь не отвечать, я и так знаю, что это ты. Глупый чванливый индюк Хакс, и тот догадался, что к чему.       — Чего ты хочешь? — глухо спросила девушка тем же тоном, каким она обратилась к Кайло Рену, спросив «где я?» и «что стало с остальными?»       Подобного рода вопросы, на первый взгляд, вымученные и ничего не значащие, носят, однако, очень важный смысл. Они говорят о нестерпимом внутреннем напряжении в душе пленного, о его внутреннем надломе, который уже начал подавлять гордость, побуждая вступить в диалог — любой опытный допросчик сходу распознал бы это.       Услышав ее голос, незнакомец выпятил грудь и ощутимо повеселел.       — Я здесь, — сказал он, — чтобы помочь тебе.       — Ты из Сопротивления?       Мужчина покачал головой.       — Я — один из рыцарей Рен, — произнес он с такой непосредственностью, что Рей поначалу не поверила услышанному.       Затем — чтобы убедиться — она еще раз оглядела незнакомца с головы до ног, стараясь найти в нем хоть что-то общее со взвинченным Беном Соло, потому что Бен был единственным рыцарем Рен из тех, что она знала.       Но этот человек отличался от Бена точно так же, как отличается мерное сияние голубоватого лезвия фамильного сейбера Скайуокеров от странного крестообразного меча, сгустка огненной ярости, который использовал Кайло, и который Рей погасила и уничтожила своими руками. Мужчина, стоявший перед нею, был спокоен, он улыбался, и казалось, ничто не способно вывести его из равновесия.       Кроме того, Рей, как не пыталась, не могла ощутить в нем Силу. Это было особенно странно.       Собеседник, будто разгадав смысл ее замешательства, усмехнулся, и с торжествующим видом фокусника извлек из-под высокого ворота свитера цепочку с амулетом, заключенным в небольшую прозрачную капсулу.       — Запомни, — произнес он, — величайшая мудрость для одаренных заключается в том, чтобы не рассчитывать только на свои способности, пренебрегая умом и находчивостью. К несчастью, наш магистр частенько забывает об этом. Среди нас ему нет равных в мастерстве Силы, но к обычной смекалке Кайло прибегает редко, и в этом его слабость. То, что ты видишь — кусок брони червя таозина, одного из редких существ, в чьих клетках на порядок больше мидихлориан, чем у любого разумного вида. Тебе ведь уже известно о мидихлорианах? Если нет, то скажу немного проще. Пока на моей шее эта игрушка, ни один чувствительный к Силе, сколь бы талантлив он ни был, не сможет ощутить меня — другого одаренного, рядом с собой. Амулет усиливает мои способности, помогая беспрепятственно скрываться. В былое время агенты имперского инквизитория носили такие безделицы, чтобы утаить свое присутствие от джедаев, на которых они вели охоту. Да, природа, сдав на руки таким, как мы с тобой, козырные карты, оставила, помимо этого, множество лазеек и подсказок, которые помогают избранным в игре. Если тебе будет интересно услышать, как я оказался здесь и откуда знаю о тебе, то тут все просто. Верховный лидер Сноук сам отправил меня на «Хищник» — корабль, где мы находимся сейчас — под видом обыкновенного штурмовика. Он подозревал, что Хакс, сам того не зная, напал на след Люка Скайуокера. Было бы верхом глупости отправить десант для такой важной миссии без единого воина, способного противостоять последнему джедаю, ты не находишь? А поскольку дражайший племянник гранд-мастера временно покинул поле боя — твоими стараниями, заметь — я, к своему, признаюсь, немалому удивлению, оказался лучшим кандидатом. Даже Хакс не знал, и до сих пор не знает о моем присутствии. Памятуя о многочисленных конфликтах между генералом и Кайло Реном, Сноук, видимо, счел, что мне лучше придерживаться инкогнито. Твое присутствие я почувствовал тотчас же, едва оказался на планете. Сила буквально кипит в тебе, Рей с Джакку, для меня, для любого из нас, рыцарей Рен, ты — это почти откровение.       Его улыбка преобразилась из холодной, с оттенком самодовольства, в мягкую, одухотворенную, полную того самого скрытого смысла, с которым некогда в темном лесу на «Старкиллере» взирал на Рей и Кайло. Его губы на смыке стали вдруг беспокойно подрагивать, а глаза заморгали чаще.       — Ты еще молода и неопытна, Рей, но наш орден уже наслышан о тебе. Скажу больше, ты одолела и сумела пленить нашего магистра — стало быть, имеешь полное право занять его место, если пожелаешь.       — Как тебя зовут? — поинтересовалась Рей.       Этот вопрос не являлся для нее первостепенным. Однако другие, более важные, терялись в беспорядочности мыслей.       — Я — Тей, — просто ответил мужчина. И, пресекая возможные расспросы, пояснил: — Мое детство прошло на Рилоте, и было, кажется, не намного лучше, чем твое. Тви’леки всех беспризорников называют «Тей», что дословно означает «сын», а по факту — просто «безродный мальчишка». В ордене меня, разумеется, нарекли иначе, но я не стану пока открывать тебе другого своего имени. Хотя бы потому, что редко пользуюсь им. В отличие от Кайло, я не бегу от своего прошлого, и тебе не советую. Прошлое может быть как нашей слабостью, так и ключом к новому витку могущества, если не бояться извлекать из него уроки.       Рей угадала, что Тей нарочно подчеркнул сходство между нею и самим собой, чтобы завоевать ее расположение. Также в его словах присутствовал неприкрытый, можно даже сказать, навязчивый намек на несостоятельность магистра ордена Рен, и это, при всей неприязни девушки в отношении Кайло, почему-то тоже решительно ей не нравилось.       — И чем же ты мне поможешь, Тей?       Тот лишь усмехнулся.       — Разве ты сомневаешься в том, что я могу освободить тебя прямо сейчас, стоит тебе только дать свое согласие? Или в том, что нам, двоим одаренным, не составит труда одолеть экипаж всего из пары десятков штурмовиков и двух офицеров, которые, признаться, не блещут умом. К слову, меня очень позабавило то, как ты обвела вокруг пальца генерала Хакса и прожгла ему плечо бластером.       Тей игриво подмигнул.       — Орден Рен заинтересован в тебе, Рей. По нескольким причинам. И скрытая в тебе Сила — лишь одна из них. Другая — то, что именно ты одолела и повергла магистра. Кайло Рен, ученик Сноука — единственное, что связывало орден с режимом Верховного лидера. Из-за него все рыцари были вынуждены служить интересам Первого Ордена, хоть мы и не получали от этого удовольствия. Кайло — фанатик, его увлеченность учением Сноука носит характер одержимости. Его дух порабощен этим полутрупом, и вряд ли что-то, кроме разве что смерти, может изменить ситуацию. Но что еще хуже, Кайло сделал и нас рабами Верховного, загнав орден под его худощавую длань, и не желает даже слышать ничего против. Он считается главой рыцарей, хотя на самом деле давно перестал быть одним из нас...       — Но отчего же вы, в таком случае, его терпите?       Рей, несмотря на все ее волнение, достало ума сообразить, что некоторые моменты в рассказе Тея очевидно не сходятся.       — Это сложно объяснить, — вздохнул рыцарь. — Кайло удалось добиться среди нас огромного авторитета. Когда он впервые пришел в орден и спустя всего несколько месяцев произнес горячую речь, побудив нас напасть единым мощным ударом на явинский храм, вырубить под корень новое поколение джедаев, мы были опьянены им — его горячностью, его всепоглощающим рвением, его талантами и планами на будущее. Наверное, мое объяснение покажется тебе неубедительным, но если бы ты только видела нашего магистра в былые годы; видела, каким живым огнем священной ненависти горел его взгляд… Тогда рыцари еще не знали, что за маской деятельного юнца скрывается пустая марионетка, устами которой вещает Сноук. Но отголоски того былого обожания слышны и теперь. Его философия, идущая от Верховного, так плотно срослась с изначальной философией ордена Рен, что большинство уже не может отличить одно от другого. Пойми меня правильно, Рей, Кайло — это старый, вредоносный идол, от которого можно избавиться только одним путем — отыскать нового идола. Если ты примешь мою помощь, я отвезу тебя в наш храм на Малакоре. Ты сможешь вступить в орден, сможешь беспрепятственно обучаться нашему искусству — любой из рыцарей почтет за честь быть твоим наставником. Для каждого из нас ты будешь дыханием будущего, живой иконой, символом свободы ордена и его силы.       Рей задышала чаще.       Она, конечно, не думала всерьез о том, чтобы принять помощь Тея. Все произошло слишком неожиданно. Кроме того, в ее сознании успела укорениться убежденность, что рыцари Рен служат Тьме; что они — враги всему, к чему привязана ее душа. И все же, нельзя сказать, чтобы слова Тея были ей неприятны.       Ее захлестнуло странное, счастливое волнение. Перед глазами заплясали искры.       Тей почувствовал ее состояние.       — Я вижу, ты растеряна и взволнована, — проговорил он немного громче и выразительнее — это давало Рей повод предположить, что в его прежнем предусмотрительном шепоте не было никакого смысла, кроме, разве что, желания создать пущий эффект доверительности. В конце концов, вряд ли рыцарь стал бы рисковать, выдавая тайные стремления и планы ордена, предварительно не позаботившись о секретности. — Можешь не отвечать сейчас. Впереди несколько дней пути. У тебя будет время подумать. Если ты согласишься, я почувствую это и сам приду за тобой. Но не опоздай, Рей. Помни, теперь, когда последний джедай погиб, кроме членов нашего ордена и Сноука нет никого, кто мог бы помочь тебе в обучении, направить твой потенциал в нужное русло. Тебе нужен учитель, ты сама это знаешь.       Эти слова — «тебе нужен учитель» — заставили девушку поморщиться, вновь неприятно напомнив о недавнем столкновении с Беном.       — А Сопротивление? — спросила она. — Рыцари будут дальше враждовать с Сопротивлением, если уйдут от Сноука?       Тей невразумительно пожал плечами.       — Откуда мне знать? Сопротивление противостоит Первому Ордену, и к ордену Рен не имеет никакого отношения. Но, боюсь, что и друзьями нам не бывать никогда.       Незнакомец — или вернее было бы теперь назвать его новым знакомым — отошел на пару шагов и склонил голову в знак прощания.       — Подумай, Рей, — еще раз сказал он. — Я могу подарить тебе свободу, а ты способна подарить свободу моим братьям, всему нашему ордену. Мы нужны друг другу. Заметь, — добавил Тей почти со смехом, — то, что я предлагаю — это сделка, выгодная для каждой стороны. Подумай. Только прошу тебя, не ошибись.