Хорошо у нас в аду

В ушах стоял жуткий звон. Слова вокруг порхали, словно бабочки, я еле улавливала их, они слышались отголосками. Мой взгляд был направлен на моего спасителя, которого окружала неестественно чёрная дымка. Майлз. Это точно был Майлз, потому что мои глаза не могут мне врать. После всего произошедшего в больнице меня больше не должны удивлять такие вещи, но сейчас я стояла абсолютно поражённая. Сверху, будто обнимая Майлза за плечи, охраняя его, возвышалась знакомая фигура. От её вида кровь стынет в жилах, и эффект усиливается, когда у тебя есть воспоминания о том, что хозяин этого силуэта умеет. Поэтому сейчас я даже не понимала, что шокирует меня больше: то, что Майлз жив или то, что он стал носителем. — Мот? Приди в себя, на нас напали крысы из Меркофф. Почему ты улыбаешься? — Какого хрена?! — Я хватаюсь за лямку сумки инстинктивно, просто потому, что мне хочется за что-нибудь держаться. — Это значит, что ты рада меня видеть или нет? — Помолчи! — Вторая ладонь накрывает лицо, пока я активно пытаюсь привести мысли в порядок, — Ты появился из неоткуда! Я думала, нет… Мне сказал Эдди, что ты погиб тогда в лечебнице, а ты! Паника, непонимание, банальное желание выплеснуть эмоции — всё это сейчас завладело мной сильнее, чем ещё совсем недавно вспыхнувшее чувство влюблённости или горя из-за утраты. Из мыслей меня вырвали звуки выстрелов. Туман вокруг нас с Майлзом резко сгустился, и ни одна пуля не достигла цели. Кажется, тот же трюк, что и в лаборатории. — Ха-а… Даже не стесняются стрелять ночью в спальном районе. Уроды. — Майлз повернулся ко мне с лёгкой улыбкой, — У нас сейчас мало времени на разговоры, Мот. Но я обещаю, что мы поговорим у тебя дома, когда я разделаюсь с этими двумя. Я посмотрела на Майлза стеклянными глазами. То, что он говорил, не укладывалось у меня в голове. Ситуация была слишком сумасшедшей, чтобы хоть один нормальный человек мог здраво рассуждать, а Майлз создавал впечатление самого спокойного и уравновешенного парня. — Разделаешься?.. Ты имеешь в виду, что прикажешь Волрайдеру их убить? Выстрелы стихли, поэтому, наверное, туман начал рассеиваться. — Просто подожди немного. И отвернись, пожалуйста. — Что?.. Ты просишь меня отвернуться, после того, что я видела в лечебнице? — Я усмехаюсь, наконец, отпуская сумку, — Малыш, как бы ты сам не отвернулся. Я с тобой так поговорю, что коленки задрожат. Майлз на секунду отвёл взгляд, явно впечатлённый моим ответом. В это время чёрный туман совсем рассеялся, и теперь можно было чётко увидеть агентов Меркофф, чьи пушки были направлены на нас. — Э-э… Мне нравится твой настрой. Не растеряй его до того момента, пока мы не останемся наедине. — Мистер Апшер! Какая удача, сразу два объекта в одном месте, — Полин Глик тяжело дышала, сжимая рукоять пистолета обеими руками, — Когда вы успели заделаться в воры? Верните наш эксперимент и никто больше не пострадает, договорились? — Хватит лгать. Зло всегда возвращается злом, господа, — Уверенно начал Майлз, пожимая плечами, — Ваш эксперимент отлично во мне ужился. И теперь он сработает против вас. Я наблюдаю за всеми ими одновременно. Благодаря Майлзу страх уступил место некой уверенности и адреналину. После своих слов, Майлз поднял руки в сторону агентов, и Волрайдер кинулся на них. Сначала он просто снова сбил их с ног, а потом начала готовиться к какой-то атаке, страшно шипя. — Майлз, — Я позвала с волнением в голосе, — Не убивай. Не надо. — Предлагаешь их типа обезвредить? — Он хохотнул. — Наверное. Скинь их в реку, они не скоро выберутся. — Как пожелаешь, принцесса. Я закатила глаза, получив новое прозвище от Майлза. В эту секунду Волрайдер с лёгкостью схватил обоих, Пола и Полин, и швырнул на несколько десятков метров за мост, огораживающий набережную. Я присвистнула, когда послышался всплеск. На улице после стало тихо и я на всякий случай огляделась. Я была уверена, что здесь скоро скопиться много людей, что живут неподалёку, однако я никого не увидела. В соседних домах даже не горел свет, а шум города остался в паре кварталов отсюда. Нам очень повезло, что никто не увидел фокусы этого сгустка из нанитов. В какой-то момент мой взгляд упал на лежащую на земле Мию. По телу пробежал табун мурашек, и я кинулась к ней. — Мия! Боже мой, она… — Дышать снова стало трудно, стала возвращаться паника как до появления Майлза. Тот сел рядом со мной и стал внимательно оглядывать мою сестру. — Она жива. Посмотри, — Он показал пальцем на её лоб, куда должна была попасть пуля, но там был только яркий-яркий след и созревающий синяк, — Пневматика. Хорошо, что стреляли издалека, иначе бы всё кончилось плачевно. — Господи… — Я выдохнула и упала в грудь сестры лицом, не в силах сдержать порыв чувств. Я бы не простила себя, что из-за меня Мия оказалась в такой опасности. — У них были пневматические пистолеты… — Майлз уже отошёл в сторону и разглядывал пневматические пульки, лежащие на асфальте, — Значит, мы были нужны им живыми? Даже ты? Я выпрямилась, а потом и поднялась на ноги, подходя к Майлзу. Его вопросы заставляли задуматься. Можно было понять, зачем им нужен был живой Майлз. Теперь им ясно, что он стал носителем, его обязательно нужно брать живым. Но зачем им брать живой меня? Я была уверена, что для них я всего лишь ненужный свидетель. Я помотала головой, протирая глаза пальцами рук. От разных мыслей уже болела голова. Сейчас были дела поважнее. Как только Майлз оторвался от пуль, и мы встретились взглядами, я кинулась к нему в объятия. Крепкие объятия, кричащие о том, как сильно мне его не хватало. Я уже успела попрощаться с ним, принять то, что его нет, но это было зря. Ведь вот он, живой, настоящий. Майлз обнял меня в ответ так же крепко, как и я его, и на этот раз без дурацких шуточек. Я почувствовала горячее дыхание на своей макушке и поцелуй. Закрыв глаза, я прижалась к нему, чувствуя, как приходит осознание ситуации. Он действительно жив. Он не погиб и будет со мной. Когда объятия чуть ослабли, мы снова посмотрели друг другу в глаза. Не прошло и пары секунд, как мы поцеловались, особо не раздумывая. Ощущение были совсем другие, не то что в лечебнице, когда даже не было понятно, выживем мы или будем разорваны в клочья Волрайдером. Тот поцелуй был девственный и нежный, а сейчас я была гонима страхом потерять Майлза снова. А ещё радостью от нашего воссоединения и желанием вновь почувствовать вкус его губ. Мы целовались долго, страстно и с той самой любовью, с которой обычно целуются в конце романтических фильмов. Нужно было время, чтобы зарядиться. Насладиться.

***

— Как… Как ты стал носителем? — Спросила я через какое-то время, когда мы уселись на скамейке, посадив рядом всё ещё спящую Мию. Майлз задумался над моим вопросом. Судя по его лицу, воспоминания были не из приятных. — Когда я отключил питание и уже собирался идти за вами, он меня схватил. Я думал, он убьёт меня. Но в середине своего дела он остановился и просто… залез внутрь. Будто его в меня засосало. — Засосало? — Ага. Он поднял меня на большую высоту, поэтому я свалился вниз сразу после этого. Сломал ногу. Я невольно наклонилась вниз к его ногам и взялась за его правую коленку, будто ожидая увидеть там гипс, который раньше просто не заметила. — Но ты ведь ходишь нормально. — Да, спасибо просто волшебной регенерации. Она срослась и перестала болеть буквально на следующий день. — Ты будто супергерой. Дэдпул. — Он был не совсем супергероем. Пусть уж Человек-Паук, — У нас обоих вырвался смешок, — В общем, можешь вспомнить документы, что мы изучали в Маунт Мэссив. Записи об испытуемых. Морфогенетические кондиционирование — это и был тот самый рычаг, который должен был подготовить человеческое тело к принятию Волрайдера. Оно работало не как гипноз, мы ошибались. — Работало как промывка мозгов. — Я злобно пнула камушек, валяющийся под ногами. — В точку. Это было наваждение искусственного страха. Человек буквально должен был быть в ужасе, психологически нестабилен, в приступе панической атаки. Но оно никогда не срабатывало. Получилось только у Билли Хоупа, как ты помнишь. Он был единственный подопытным, который после контакта с Волрайдером остался в живых. Хотя после этого контакта жизнь в нём мог поддержать только морфогенный двигатель, но он остался жив. Все остальные умирали, Волрайдер убивал их, не принимал. — А Эдди? — Ему повезло. В день, когда он должен был стать следующей жертвой, случилась та авария. — Да, точно… Мистер Парк рассказывал. — Я вздохнула. Такую информацию было тяжело принимать и обрабатывать, всё-таки эти опыты были очень жестокими, — Ты ещё не знаешь, почему у тебя получилось? И ты остался жив. — У меня есть догадка. Кондиционирование не срабатывало, потому что сама идея этого ужаса, который нужен был Волрайдеру, лежала очень глубоко. Промывки мозгов было недостаточно. Нет, она была избыточна. Ненатуральна. Подделкой. Я подумал, что страх должен был быть настоящим. Человек должен был осознавать Волрайдера, видеть его и чувствовать, признавать. И очень бояться. — Ты хочешь сказать, что те пациенты его не боялись? Или боялись недостаточно? — Я в недоумении свела брови. — Они боялись под воздействием кондиционирования и не понимали, что происходит. Они боялись не Волрайдера, а самой ситуации, в которую они попали. — Ясно. Мы с тобой не были под воздействием кондиционирования. Мы… Господи, мы были напуганы тем, что видели в лечебнице, — Шокированная своей догадкой, я уставилась на Майлза, — Ты сохранял светлый рассудок и при этом сильно боялся. — Именно! — Майлз хлопнул в ладоши, довольный тем, что я догадалась сама, — Мы с тобой насмотрелись столько ужасов, пока были в Маунт Мэссив, что я буквально идеально подошёл для него! Так как он очень слаб без носителя, он почувствовал во мне правильный сосуд. — Это поразительно. Мы разгадали то, над чем учёные Меркофф ломали головы более семидесяти лет. — Я улыбнулась, беря Майлза за руку. — Это точно. Хорошо будет, если они и не догадаются, и я стану такой же загадкой, как Билли. Вдруг рядом послышалось движение. Мы оба повернули головы влево. Мия замычала и зашевелилась, приходя в себя, и в конце концов открыла глаза. Она попыталась сесть прямо (поза, в которой она находилась без сознания, вряд ли была удобной), при этом недовольно потирая ушибленную спину. Я тут же слетела со скамейки и чуть присела напротив неё, наклоняясь. — Мия, ты как? Живая? Ответ последовал чуть позже. Сестра сфокусировала на мне взгляд, и тут же в нём отпечатался испуг. — Что произошло? Башка просто раскалывается… — Я же тебе говорила, что те люди не были просто прохожими. Это всё-таки оказались люди из Меркофф, и они тебя вырубили. — Что?.. Мот, прекрати нести чушь… Почему у меня так болит голова? — Мия начала разминать шею, но, повернувшись в сторону Майлза, она замерла, — Это… — Майлз. Он живой, представляешь? И он нас спас. Майлз приветливо помахал моей сестре ладонью. Мия смотрела шокировано, явно не понимая, почему все мои слова всё-таки оказались правдой. Она мне так и не поверила. Было больно осознавать это, но сейчас я одновременно и ликовала, ведь правда для Мии всплыла наружу. — Тот самый… Ты мне рассказывала у себя, на кухне? Погодите… — Мия подвинулась ближе к Майлзу, — Вы можете подтвердить слова Мот о том, что произошло в Маунт Мэссив? Она… ничего не выдумывала? Я закатила глаза. — Конечно. Как такое можно выдумать? — Майлз закинул ногу на ногу, смотря Мие в лицо, — Просто… У меня были очень важные дела, поэтому я долгое время не мог встретиться с Мот после того, как мы выбрались. Неудивительно, что вы не верили. Никто не верил. У нашего друга, которому удалось выйти из больницы живым с компрометирующим материалом, не получилось слить их в сеть. Поэтому сейчас мы в своего рода тупике.

***

Смогли мы убедить Мию или нет — понятно не было. Она была ошарашена. Даже заплакала, видимо, представив, через что мне пришлось пройти. Теперь все мои рассказы про больницу складывались в большущий пазл у неё в голове, и она не могла больше реагировать на них с хладнокровием. Мы проводили Мию домой. Питер при виде Майлза, а особенно чёрной дымке вокруг него, победоносно заулыбался: — Вы что, спорили с ней, сошла я с ума или нет? — Нет. Мия действительно верила в первое, а я, скорее, спорил сам с собой. Мило, думала я, когда мы с Майлзом выходили на улицу. Лишь бы Мия не сорвалась звонить маме и кричать о том, что это мир сошёл с ума, а не её сестра. Но я верила Питеру, а он любит сестру безумно, потому о ней и позаботиться, и успокоит. Моя квартира пахла слезами и одиночеством ещё с тех пор, как я вышла отсюда на прогулку с Мией. Даже когда я включила свет и он залил собой скромную кухню с гостиной, это ощущение не пропало. Майлз привычно и по-хозяйски прошёл к столу на кухне и, отодвинув стул, устроился там. Он достал телефон из кармана джинс. Я подошла к нему и села рядом, как в животе заурчало. Надо было поужинать. — Голодная? — Майлз посмотрел на меня с беспокойством. — Я бы спросила это у тебя. Где ты теперь будешь жить? Если твой дом обчистили Меркофф, возвращаться туда — не лучшая идея. Оставайся у меня. Майлз отложил телефон и задумчиво уставился в пол. — Да, наверное, это единственный выход. Извини, что потесню тебя. — Он рассмеялся, и я почувствовала в этом смехе неловкость. — Издеваешься? Я больше тебя никуда не отпущу. Ты не представляешь, как я себя чувствовала после новостей о твоей смерти от Эдди. — Даже если мы в итоге влюбились друг в друга, в первую очередь мы были друзьями, поэтому я не видела ничего страшного в том, что Майлз останется со мной жить, пока всё это не прекратиться. — Прости. Но я правда не мог заявиться к тебе вот так сразу. Мне нужно было предупредить мистера Парка, потому что Меркофф были у него на хвосте, ещё найти свою машину. Выяснить, куда они отправили мою мать… — Да, ты уже говорил. — Я перебила его и, поднявшись со стула, подошла к холодильнику. Первым на глаза попался сэндвич с ветчиной. В упаковке их как раз было два, поэтому один достанется и Майлзу. Сзади меня вдруг обняли. Мягко, но крепко, горячо выдохнув в макушку. — Не злись. Я больше никуда не уйду. Главное, что из джипа я смог достать свои документы и банковскую карту. Мистер Парк удачно спрятал тачку, ха-ха… Мне так хорошо, когда он обнимает меня… — Давай… я дам тебе чистое полотенце. Сходи прими душ. Наверняка ты не успел до рейда меркоффцев. — Да, успел только шмотки сменить. Наверняка мать была в шоке, когда нашла в корзине с грязным мои окровавленные пиджак с рубашкой! — Майлза снова прорвало на хохот. Это было забавно, но и грустно одновременно. Теперь я знаю, почему люди, пережившие катастрофу шутят и улыбаются. Иначе можно свихнуться. Захлебнуться горем, сгореть изнутри. Замкнуться и не подпускать к себе никого…

***

Я легла на кровать в своей комнате, устало вытянула ноги и достала телефон. За стенкой в ванной зашумела вода: Майлз начал мыться. Открыв Фейсбук, я лениво пролистнула ленту. Однокурсницы выкладывали грустные посты о том, что лето заканчивается. Селфи с шоппингов перед новым семестром. Я подумала, как круто было бы сейчас просто готовиться к колледжу, а не быть втянутой во всё это сверхъестественное дерьмо, но — увы. Теперь Майлз снова со мной, надо найти время выйти на связь с Эдди. Подумать, как убедить мистера Парка в том, что лучше бороться вместе, а не по одиночке. Ладно… Это всё потом. Сейчас мне хотелось утонуть в ленте соцсети. Когда Майлз зашёл в мою комнату в одних трусах с небрежно накинутым на голову полотенцем, я выронила мобильник и закрыла лицо ладонями. — Почему ты голый?! — Решил пока не одеваться, пока не остыну после горячего душа? — Я приоткрыла щёлочки пальцев. Взгляд у Майлза был вопросительный. — Логично… Но надень хотя бы футболку, иначе я швырну в тебя подушкой! Снова послышался его задористый смех. Он нравился мне до безумия, но и раздражал, что аж в поджилках сводило. Майлз согласился, выдав сдавленное смехом «окей», и вышел из комнаты. Я выдохнула, ложась на кровати и снова расслабляясь. У Майлза отношения никогда не длились дольше недели (как у школьника, ей-богу). Он почти всегда был один. В офисе, на местах происшествий, за компьютером за написанием статей. И почти всегда один. У него были деньги, но если ты один, на кого ещё их тратить, как не на себя? Красивый. Конечно, Майлз был красавчиком в самом простом понимании этого слова. До этой минуты мне не доводилось видеть его в одном белье, поэтому я и не знала, что природа его не только лицом не обидела. Или это уже не в природе дело, а в посещении тренажёрного зала? Мои щёки полыхали. Майлз вернулся скоро, по моей просьбе всё-таки в футболке и уже без полотенца. Волосы у него были влажные и забавно лохматые. Он сел рядом, заглядывая мне в лицо. — Что-то не так? — В голосе больше не слышно той насмешки. — Я в норме, — Я даже отодвинулась от него, — Прости, что прогнала. — Не привыкла видеть голых красавчиков в своей спальне? — И только я подумала, что этой усмешки нет… Схватив свою подушку, я заткнула им лицо Апшера. Дуя щёки, я легла обратно. Майлз убрал подушку и почти сразу наклонился ко мне. Я сжалась. — Эй, я же просил не растерять свой настрой, который у тебя во время перестрелки с меркоффцами? — Он провёл ладонью по моим волосам. — Легко тебе говорить, Апшер. — Я взяла его за руку, — Я волнуюсь. — Мисс МакНелли волнуется? Он теперь принадлежит мне? — Да. — Я почти шепнула. Сердце отбивало удары, и они эхом проносились по барабанным перепонкам. Не Кристен из Лос-Анджелеса? Не кому-нибудь ещё? Поцелуй снова не был похож на предыдущие. Мы сейчас у меня дома, на моей кровати, я могу дотронуться до тела Майлза, лишь запустив руки под тонкую ткань футболки. В животе приятно потянуло. Но Майлз оказался быстрее. Будто спрашивая разрешения, он, управляя моими же ладонями, приподнял вверх мою толстовку. Я свела колени вместе, кивнула в поцелуй, а затем Майлз оказался сверху. Его тело и голос. Любовь в его глазах и нежность прикосновений. Слова и поступки. Ожидание и реальность. Его губы влажные после нашего поцелуя, дорожка мягких касаний проходит от моей шеи к ключице, затем ниже, пока не доходит до груди. Я стараюсь дышать ровно, на Майлза смотрю с доверием и волнением одновременно. Он с добротой улыбается, ловя мой взгляд. Всё сходится, не оставляя место сомнениям. Майлз снимает футболку, и я невольно усмехаюсь, вспоминая, что он надел её именно по моей прихоти. Теперь она снова не нужна, а я могу рассмотреть, что за ней скрывалось. Потрогать. Погладить. Обнять и прижаться. Мысли улетучиваются, вместо них в голове пьяный туман, а в глазах пляшут звёздочки. Я люблю Майлза Апшера до безумия, до судороги в поджилках. И это определённо точно взаимно.