Самый близкий человек

У Ю было много времени подумать. В основном, он думал о том, что с ним случилось: он никак не мог осознать до конца и аварию, и месяцы, что пролежал без памяти, и исчезновение Гакта. Что-то никак не сходилось. Эта глупая авария… Потом… Ему говорили, что он пролежал в коме очень долго, но он никак не мог поверить в это: вот только что он ехал с Гактом на мотоцикле, а потом вдруг оказался на больничной койке. Того, что было между этими двумя событиями, он не помнил и даже представить не мог. Гакт, как ему сказали, всё это время был рядом с ним, переживал, разговаривал с ним, сходил с ума, — а теперь, когда Ю пришёл в себя и так нуждался в том, чтобы Гакт был рядом, просто ушёл, ничего не сказав. Друзья и знакомые, мама, сестра Гакта, врачи — все, будто сговорившись, на вопросы отводили глаза и бормотали что-то про «много работы» и «ну, ты же его знаешь!» Да, Ю знал Гакта. Хорошо знал. И многое помнил… Помнил, например, как Гакт — с шутками и прибаутками про «давай сломаю тебе вторую» — помогал ему, загипсованному идиоту, перемещаться по квартире и даже порывался его выкупать, но Ю заявил, что он пока ещё не настолько инвалид, чтоб не мог себе спину потереть. Пока ещё… Сейчас, конечно, у него всё цело, только вот почему-то голова плохо соображает, а кое-какие лёгкие и привычные действия вызывают некоторые затруднения… Изо всех сил Ю пытался понять, что же толкнуло Гакта выкинуть такое. Нет, у Гакта были недостатки (Ю мог бы составить список пунктов, этак, на сто, а то и двести…), но он не имел привычки бросать друзей в трудную минуту. Друзей и бойфрендов… Дальше этого мысль Ю двигаться отказывалась. Застревала. Туман окутывал его сознание, и не видать в том тумане было ни зги. Это вызывало липкое и неприятное чувство тревоги, как бывает, когда забудешь что-то важное, а вспомнить, что именно ты забыл, никак не можешь и ходишь, маешься весь день, не можешь ничего делать, думать нормально не можешь. Что-то ускользало от внимания Ю, какая-то переменная в этом уравнении никак не находилась. Эти несколько дней, что не было Гакта, слились для Ю в одну бесконечную ночь. И не ночь даже — серые сумерки, скучные и унылые, тягучие, как кофейная гуща. Он пытался отвлечься, читал мангу, гнал от себя неприятные мысли, но мерзкое ощущение вязких сумерек вокруг не проходило. Появление Гакта среди ночи в палате по произведённому эффекту было сопоставимо с появлением там же тэнгу*. — Ю. Ю поднял взгляд и не поверил своим глазам. Он молча воззрился на Гакта, будто древние японцы на первого забредшего к ним белого человека, не в силах вымолвить ни слова. — Привет, — проговорил Гакт, криво улыбнувшись. Выглядел он, как выходец с того света: худой, бледный, даже небритый как будто (хотя Ю прекрасно знал, что после лазерной эпиляции такого быть не может), под глазами и возле губ залегли тёмные тени. Ю целую вечность молча смотрел на него. Томик манги выскользнул из его рук, упал на пол. Этот звук показался обоим громом среди ясного неба. — Гаку, — смог всё-таки вымолвить Ю. — Это ты? — Я, — был ответ. Гакт решительным шагом пересёк палату и сел к Ю на кровать, взял его руку и нерешительно наклонился к его лицу, поцеловал в щёку. — Хуёво выглядишь, — сказал Ю. — Что, опять сутками работаешь? — Да… — глухо отозвался Гакт. — Ю, господи, Ю… Гакт взял его руки и прижал их к губам, стал целовать их и всё звал Ю по имени, словно это было единственное во всех языках мира слово, которое имело сейчас смысл. Ю, однако, не торопился отвечать ему тем же: он хотел понять, разобраться… — Где ты был? — спросил он, нахмурившись. Гакт оторвался от своего занятия, поднял голову, взглянул на Ю, прикусив губу. Потом выпустил его руки и заходил по палате. Сбивчиво стал объяснять что-то, из чего Ю смог понять, что ему, Гакту, было так плохо, так плохо после всего, что он не выдержал, что ему надо было побыть одному… — Сукин сын! — выдавил Ю, прерывая его монолог. — Хренов эгоист! Гакт застыл на месте и уставился на Ю. Он в жизни не видел, чтобы Ю на кого-нибудь злился. А теперь… — Чёрт бы тебя побрал! — продолжал между тем Ю. — Ты!.. Это я тут лежу! А ты думаешь только о том, что тебе хреново! Совесть замучила?! Не пизди, её у тебя просто не… Ю вдруг оборвал свою речь и глухо застонал, как-то странно выгнувшись на кровати, запрокинул голову, глаза его закатились, из горла вырвался странный хрип. Гакт бросился к нему. Осторожно обнял, поддерживая его голову и плечи, — точно так же, как тысячу раз поддерживал его Ю… — Ю… Позвать кого-нибудь? — Нет… — Ю отдышался и взглянул на Гакта более или менее ясным взором. — Не надо никого. Мне нужен только ты. Он прикрыл глаза. Гакт крепче его обнял и поцеловал в лоб. Он вдруг почувствовал, что у него предательски зачесались глаза. — Если бы ты только знал… — прошептал Ю, прижимаясь к нему ещё сильнее. — Я сейчас такой слабый… бесполезный… — Чушь! — отрезал Гакт, смаргивая слёзы и целуя его лицо снова и снова. — Ю… Я просто думал… — К чёрту! Обними меня… Не так… Ложись рядом… Гаку, я так давно тебя не видел… Гакт подчинился. Крепко прижал к себе Ю. — Я тоже тебя очень долго не видел… Он нашёл губами губы Ю и крепко поцеловал его. Ю в ответ жадно обхватил его руками. Они долго целовались. Гакт гладил Ю по лицу, улыбался ему… — Ты идиот, — сказал вдруг Ю со слезами в голосе. — Как ты смеешь даже подумать?.. — Что подумать? — удивился Гакт. — Хотел уйти от меня, да?.. Сволочь… — Тебе без меня было бы лучше… Из-за меня ты вечно в неприятности попадаешь… — Ты кретин, — прервал Ю, целуя его мокрые от слез щёки и губы. — Не вздумай никуда деваться, чёртов ублюдок… Сукин ты сын… У Гакта замерло сердце. Как Ю мог заранее знать? Он же ничего ему не говорил, пока Ю сам не заговорил об этом. Словно услышав невысказанный вопрос, Ю проговорил: — Идиот! Я тебя знаю лучше, чем свою скрипку. Я всё думал, почему… Теперь я понял… Как ты можешь?! Как ты можешь даже думать об этом?! — Ю… Не надо, успокойся. Тебе опять плохо будет… Ну, я дурак, я знаю… Но я думал… — Козёл ты. Думал он. Обо мне бы хоть раз подумал! Я же… Ты же… Гакт прервал поток его красноречия очередным поцелуем. Больше они об этом не говорили. Гакту хватило сбивчивой речи Ю, чтобы понять, что никуда он, действительно, не денется. Просто потому, что Ю потом достанет его из-под земли, если надо будет. Впрочем, реши Ю куда-нибудь сбежать, Гакт бы тоже этого так не оставил… Ю издал тихий стон. Ещё теснее прижался к Гакту, зашептал ему на ухо: — Гаку… я… Мне сейчас нельзя, но… Гаку… Гакт скользнул руками по его телу. Стал целовать его шею… Пробрался под рубашку. Он вдруг подумал, что давно, целую вечность, не прикасался к Ю, не слышал его стонов, стука его сердца, сдавленного шёпота… — Я так соскучился, Ю… Я так давно тебя не видел… — Заткнись, Гаку. А то мы с тобой уже столько соплей нацедили, что даже мне тошно. А я ведь девчоночью мангу читаю… Гакт улыбнулся. Ю тоже. Оба рассмеялись. — Больше не буду, — прошептал Гакт. Ю поймал его губы. Гакт, отвечая на поцелуй, скользнул рукой вниз по его животу, пробрался под пижамные штаны. Он очень хорошо знал тело Ю — едва ли не лучше своего собственного. Он точно знал, как прикасаться к нему, чтобы доставить удовольствие… Ю выгнулся, простонал что-то сквозь зубы, толкнулся в руку Гакта, поддаваясь его ласкам. Сжал его плечо. Ему не потребовалось много времени… Ощущение после показалось незнакомым и непривычным. Он тяжело прикрыл глаза и улыбнулся Гакту. — Если ты думаешь, что так легко отделаешься, — прошептал он, — то ошибаешься. — Остальное будет, когда тебя выпишут, — промурлыкал Гакт, обдавая щеку Ю горячим дыханием. — Тебе пока хватит… — А тебе? — Ю провёл рукой по волосам Гакта. — Мне пока тоже… — Как хочешь… Останься здесь на ночь… Надоело спать одному… — Ни за что не уйду… Больше никогда… — Опять сопли… Поцелуй меня…