Самый близкий человек

      — Ты можешь не быть такой эгоистичной свиньёй?!       — А, так я для тебя свинья?!       — Чёрт тебя побери, Гаку! Ты чуть не спалил к хуям мою квартиру!       — Не надо так орать! Не спалил же!       — О Господи! С тобой говорить…       Ю грозно потряс попорченным тостером и показал Гакту кулак. Гакт в ответ показал ему средний палец. Это была первая и единственная за всё время их знакомства крупная ссора. Потом она забылась, конечно, как забывается всё плохое между любящими друг друга людьми, но сейчас Ю и Гакт стояли посреди кухни, где витал отчётливый запах гари. Гакт умудрился поджарить вместе с хлебом сам тостер, отчего случился крошечный пожар, и теперь Ю высказывал ему всё, что думал по этому поводу, а также припоминал другие мелкие «грехи» Гакта.       Гакт и без тостера был взвинчен до самой последней степени. Он был по уши завален работой, уставал до чёртиков и приехал в Киото всего на пару дней, чтобы немного отдохнуть, побыть с Ю, но всё шло наперекосяк, он только портил вещи и обижал Ю категорическим нежеланием признать свою неправоту. Шёл 1996-й год, и у Гакта хватало забот, потому он тоже завёлся в ответ на замечания Ю. Вспыхнул, как порох, и попёр танком. Ю в долгу не оставался.       Было сказано много неприятных слов разной степени цензурности, много было криков и красноречивых жестов. До рукоприкладства не дошло потому только, что Ю, устав пытаться донести до Гакта свою мысль, ушёл из дома, громко хлопнув дверью. Гакт остался один в квартире. Повисла тяжёлая и противная тишина. Стало несколько неуютно.       — Обязательно так хлопать, придурок?! — произнёс Гакт в пустоту. — Истеричка!       Хоть Ю и ушёл, Гакт продолжал говорить с ним. Он рассуждал о том, что от Ю не дождёшься сочувствия и понимания, что дурацкая техника ему дороже людей, что можно было бы всё то же самое сказать другими словами, что Гакту тоже хреново, но он же не срывается и не хлопает дверьми! Чёрт бы побрал Ю! И его тостер! И бардак в его квартире!       Не унимаясь, Гакт чисто автоматически начал наводить порядок на кухне. Ликвидировал, насколько это было возможно, следы пожара. Потом отправился в магазин, где, вытряхнув из кошелька последние деньги, купил новый тостер — получше, чем был. Он вернулся в квартиру и увидел, что Ю ещё не было.       — Где тебя носит? — спросил он вслух.       Время шло, за окном уже стемнело, а Ю не возвращался. Гакт начинал беспокоиться. Когда пачка сигарет опустела наполовину, а стрелки старых настенных часов подползли к десяти, Гакт вышел на улицу и отправился искать Ю. Матерясь сквозь зубы и выкуривая одну сигарету за другой, он обошёл все места, где Ю мог, по его мнению, ошиваться. Чем больше он занимался поисками, тем больше злился. И злился ещё сильнее, чем днём, когда они ругались. Ю нигде не было.       В одном из баров он встретил нескольких знакомых и осторожно спросил у них о Ю — его никто не видел.       В час ночи Гакт плюнул на бесполезные поиски, выпил водки для успокоения нервов и вернулся в квартиру. В прихожей оказалась знакомая пара обуви, а сам Ю — на кухне. Он стоял спиной к Гакту и, судя по его позе, недоумённо озирался. Гакт подскочил к Ю и крепко обнял за шею, прижался губами к ямочке под его затылком, крепко прижался к нему. Ю в ответ только как-то странно вздохнул и сжал руку Гакта. Все обиды исчезли и забылись в одно мгновение. Ю медленно и осторожно развернулся и накрыл губы Гакта своими. Сначала они стояли, просто прижавшись губами друг к другу, потом стали целоваться, крепко обнявшись.

***

      — Я та ещё свинья, да, Ю? — тихо спросил Гакт, осторожно касаясь руки Ю, и горько усмехнулся. — Хотел бы я быть таким же добрым и терпеливым, как ты… Гакт вздохнул. — Я бы пообещал измениться, но ты же знаешь, что я не смогу. Но я постараюсь, Ю. Только очнись… пожалуйста… Только очнись…       Гакт осторожно взял руку Ю и поднёс к губам. Рука была живая и тёплая, но на прикосновение никак не реагировала. Гакт посидел немного, держа его руку в своей, потом поднялся и вышел в коридор. Он чувствовал, как опять подступает приступ лихорадки. Врач сказал, что это — нервы, ничего страшного, нужно больше спать и есть, но его мучили бессонница и отсутствие аппетита. Гакт хотел отвлечься работой, но — впервые за все годы карьеры — он никак не мог сосредоточиться на работе. К тому же его то и дело бросало в жар или начинало тошнить. Он просто ничего не мог. Впервые в жизни.

***

      — Ты ужинал? — спросил Ю, всё ещё прижимаясь к Гакту и зарывшись лицом в его волосы.       — Нет. Я тебя искал. — Гакт поднял голову и посмотрел на Ю. — Где ты был?       — Нигде. — Ю пожал плечами и вздохнул. — Просто ходил и злился на тебя.       — Я тоже злился… Если ещё раз скажешь, что я свинья, я тебе врежу.       — Хорошо, не буду. Спасибо за тостер.       — Не за что. Теперь ты мне должен купить билет до Токио. Это были мои последние деньги…