Небеса рассудили иначе

      Противный писк уже несколько минут терроризировал мой слух, но я едва ли мог пошевелиться. Веки были настолько тяжелыми, что мне не удавалось поднять их и оглядеться. Разум начал проясняться, и я почувствовал еле ощутимую дрожь во всем теле, а затем и слабость, которая не давала мне уверенно вздохнуть. Я глухо простонал, услышал копошение рядом и хлопнувшую дверь, которая оповестила о чьем-то приходе. — Доктор, он очнулся, — раздался мелодичный женский голос. Я с трудом разлепил глаза и посмотрел в сторону, откуда ко мне направлялся альфа в белом халате. Он подошел и недовольно взглянул в медкарту, после чего произнес: — Как вы себя чувствуете? — Где Чонин? — прошептал я. — Сначала разберемся с вами, — жестко прервал он. — Ну, и как можно быть настолько безрассудным омегой? — Что? — недоуменно бросил я. — Что со мной?       Врач криво усмехнулся и откинул одеяло в сторону. Он несколько раз нажал мне на живот, после чего приложил три пальца к моему запястью. Немного послушав мое сердцебиение, он удовлетворенно кивнул и посмотрел мне в глаза, а меня бросило в жар от его пронзительного взгляда. — Когда у вас была последняя течка?       Я задумался. Что-то прикинув в голове, я ответил: — Месяцев пять назад. — И вас не натолкнуло это ни на какие мысли? — искренне удивился он. — Что со мной? — еще раз спросил я. — Вы беременны.       Я горько усмехнулся и недоверчиво произнес: — Нет. — Да, Ким Кёнсу, да! — уверенно сказал он. — Хотя это, конечно, чудо, что вы до сих пор беременны. — Я не могу иметь детей. — Кто сказал вам эту глупость?       Мне было нечего ответить. Я нахмурился и недовольно изучал лицо альфы, стараясь уловить в нем хоть что-то, похожее на издевательство. Но он говорил серьезно, и от этого мне еще больше не верилось в реальность происходящего. Беременный? Этого просто не может быть. Мы целый год пытались с Чонином завести ребенка… Черт возьми, беременный?! Разве это возможно?       Я приложил руку к своему животу, не зная, что именно я хочу там почувствовать. Я вспомнил последние моменты перед потерей сознания. У меня шла кровь. То есть все обмороки и слабость были не от нервного напряжения? Все дело в том, что сейчас в моем животе растет маленький малыш? Просто в голове не укладывалось. — Вы шутите? — сдавленно произнес я.       Доктор покачал головой и разочарованно выдохнул. Я не мог поверить тому, что он говорил. Я никогда не думал о беременности, как о чем-то таком, чего я действительно хотел. Чонину нужны были наследники — это было понятно, и я делал вид, что, как и он, хочу соединить нас появлением на свет ребенка. С другой же стороны, я понимал, что это невозможно. Но сейчас, вспоминая все это, я едва ли мог осознать и принять это. Во мне ребенок? Живое существо? Это что, все происходит на самом деле?       Я много раз видел этот момент в фильмах. Пара в кругу семьи объявляет о пополнении, и атмосфера вокруг приторна, торжественна и доводит до слез. Сейчас же я терялся в ощущениях, которые тут же сомнением легли на мое сердце. Захочет ли Чонин этого ребенка? Смогу ли я быть настоящим отцом? Хочу ли я действительно его появления?       Врач снова демонстративно выдохнул, после чего развернулся, чтобы уйти. Но что-то его остановило, и он, замерев на месте, снова посмотрел мне в глаза. — Ваш организм сильно истощен, — низким голосом проговорил он. — У вас мог случиться выкидыш, и сейчас я не могу дать гарантии, что вы выносите этого ребенка. Придите уже в себя, Ким Кёнсу, если не хотите потерять малыша.       Он быстрым шагом направился к выходу, и они с медсестрой покинули мою палату. Я остался наедине со своими мыслями, все еще не понимая до конца то, что сейчас произошло. В голове бились его слова, но они казались мне таким бредом, что я нервно засмеялся и снова прижал ладонь к своему животу. Ребенок? У нас с Чонином? Это было что-то из ряда вон фантастическое, поэтому во мне бурлили эмоции. Я громко засмеялся, но через минуту уже сжимал подушку в своих руках и давил в себе слезы. Ребенок. Господи, это же такая большая ответственность! Смогу ли я?..       Я встал со своей кровати и ринулся в коридор. Оглядевшись, я увидел стойку регистрации и направился к ней. Там сидела молодая бета. — Скажите, пожалуйста, в какой палате Ким Чонин? — торопливо произнес я. — Я не… — хотела сказать женщина, но тут я услышал шаги и резко обернулся. — Кёнсу! — позвал меня Енхо и снисходительно улыбнулся. На его плечах был накинут белый халат, и он, поднявшись по лестнице, подошел ко мне. — Почему ты здесь? Врач сказал тебе отдыхать. — Где Чонин? — снова спросил я.       Он закусил нижнюю губу и отвел взгляд, а я схватился за грудь, в которой резко стало не хватать воздуха. — Он жив, — выдохнул альфа. — Операция прошла успешно, но он потерял много крови. Доктора не дают пока никаких прогнозов. Надо ждать.       Я выдохнул, но без толики облегчения. Ноги затряслись, и альфа, недовольно цокнув, схватил меня под руки и повел к скамье. Присев на нее, я попытался сделать несколько глубоких вздохов, чтобы прийти в себя и постараться не нервничать. Теперь мне это вроде как вредно. — Как ты? — спросил он. Кажется, его совсем не удивляло то, что я был в больничной одежде. Интересно, он уже знает?       Я махнул рукой и вымученно улыбнулся. — Что там произошло? — задал я мучивший меня вопрос. — Все было бы хорошо, не появись вы там, — колко ответил он и покачал головой. — То же мне, Чип и Дейл. — Я не знаю… — усмехнулся я. — Чонин передал дело об убийстве в Сеульскую прокуратуру. Сейчас там активно борются с разгулявшейся по стране мафией. Они знали про Чжана, но никак не могли нарыть доказательства, чтобы упечь его за решетку раз и навсегда. Босс любезно предоставил их, и нам оставалось только потянуть время до их приезда. — А мы все испортили? — усмехнулся я. — Вы раззадорили Чжана, — в тон ответил Енхо. — Он до последнего момента сомневался, убивать Чонина или нет. Слишком легкое наказание для своего врага. Он не мог тронуть тебя, пока ты был у Чонхи, а тут вы, словно подарок с небес для его мести. — Почему он не мог тронуть нас? — недоуменно произнес я. — Ерин тоже говорила об этом. — Это не его территория. — И что? Ты считаешь, такой, как Чжан, не нарушил бы это правило?       Енхо посмотрел на меня, как на неразумное существо, и я тут же стушевался под его взглядом. — Вторгнуться туда означает развязать войну. Ему это ни к чему. — Чья эта территория? — спросил я, на что альфа тут же нахмурился. Что не понравилось ему в моем вопросе? — Это не важно, — встал он со своего места. — Куда ты? — удивленно протянул я. — У меня есть дела. Береги себя, цветочек.       Он помахал мне рукой и ядовито ухмыльнулся, после чего быстрым шагом двинулся к лестнице. Я снова остался один, и теперь мои чувства путались еще сильнее. Я подставил собственного альфу и полностью виноват в том, что произошло. Я ощущал себя самым главным преступником этой истории и не понимал, почему еще не получил своего наказания. Альфа, рисковавший своей жизнью ради меня; ребенок, которого я постоянно подвергал опасности… Разве я вообще достоин называться омегой? Мне было противно и больно от мысли, что, в конце концов, я обрету свой покой. Нет, такие, как я, должны мучиться вечно. Я натворил слишком много дел для того, чтобы теперь что-то требовать от Чонина и желать счастья вместе с ним. С другой же стороны, я понимал, что не смогу отпустить его. Любовь, которая выросла в моей душе, теперь текла по жилам, и вместе с именем альфы билось мое сердце. Разве возможна жизнь без него? Конечно, нет…       Сбоку раздался стук каблуков, и я повернул голову. Ко мне шла Ерин, и делала она это медленно, словно размышляя, хочет ли она моего общества или нет. В ее глазах стояли слезы, но вместе с тем в них плескалась неприкрытая ненависть. Скорее всего, она знала, что я ношу ребенка Чонина, и мне оставалось лишь догадываться, каким будет ее следующий шаг. — Ну ты и дрянь, — бросила она и сжала зубы так, что они заскрежетали.       Я неопределенно хмыкнул и пожал плечами, соглашаясь с ее словами. — Он чуть не умер из-за тебя, — надрывно произнесла она. — Ты понимаешь это?! — Прекрасно, — тихо произнес я. — Тогда проваливай из его жизни! Тебе мало того, что он бегал за тобой, словно собачонка, каждый раз прикрывая твой зад своей грудью? Недостаточно того, что он страдал, пока ты бегал за своим дружком, который, в конце концов, чуть не убил его… — Хватит! — крикнул я. — Чего ты добиваешься? — Уходи, — сдавленно произнесла она. — Ты приносишь одни несчастья. Уходи. — Я уйду только тогда, когда этого захочет он, — проговорил я, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Только если он попросит. — Он попросит, — усмехнулась она. Чон вытерла слезы, стекавшие по щекам. Она развернулась и сделала несколько шагов, но вдруг остановилась и томно посмотрела на меня. — А знаешь, если бы тебя тогда не похитили, ваши отношения кончились бы гораздо раньше. — Я тебе не верю, — прохрипел я. — Ты не удержишь его своим растущим пузом. Запомни, цветочек. Альфе нужен ребенок до тех пор, пока ему нужна омега.       Она поправила свои волосы и двинулась в сторону лифтов, а я снова выдохнул, ощущая, как ее слова ранили меня. Она абсолютно права, и от этого хотелось закричать, чтобы выпустить накопившуюся боль. Отчаяние накрывало меня все сильнее, но я гнал эти мысли прочь, потому что сейчас важным оставалось только одно. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы альфа выжил.

***

      К счастью, кроме меня и Ерин о ребенке никто не знал. Меня мучили сомнения, поэтому мысль о том, что это секрет, придавала мне уверенность. Я еще не знал, что именно хочу сделать, потому что каждый вариант развития событий казался мне неправильным. Однажды я поймал себя на мысли об аборте, но почему они вдруг забрались в мою голову, я ответить не мог.       Два дня, которые я провел в больнице, казались мне адом. За мной установили жесткий контроль, и почти постоянно в палате присутствовала медсестра. Она следила за моими показателями, ставила капельницы и чуть ли не силой запихивала в меня еду, а я с каждым часом ощущал острое нежелание жить.       К Чонину не пускали. Как бы я ни умолял врача дать мне взглянуть на него, он отвечал твердым отказом. Объяснял это тем, что нервничать лишний раз было ни к чему. Мне кололи успокоительное, и большую часть времени я спал или пребывал в странном состоянии прострации, а однажды, проснувшись ночью, до смерти испугался. Что, если Чонин умер? А мне просто не говорят о его смерти? Но почему? Неужели они считают, что что-то способно заставить меня жить, кроме него? Зачем мне ребенок, если моего альфы не будет рядом?       Меня затрясло. На следующий день я из принципа перестал пить лекарство. Прятал его за щекой, а потом выплевывал. Ничем хорошим это, конечно, не кончилось. Съеденный завтрак оказался в унитазе, и где-то с пол дня я провалялся в кровати, приходя в себя. Иногда мне казалось, что доктор готов придушить меня собственными руками, а иногда, что он испытывает жалость ко мне. Ни то, ни то, мне, конечно, не нравилось. Я был совершенно один, и порой становилось так страшно, что сердце в груди переставало биться. Время тянулось мучительно медленно, и мне стало казаться, будто бы оно вовсе замерло. Я не мог дышать, понимая, что альфа где-то там без сознания. Я готов был вырвать собственное сердце из груди ради него.       На третий день я проснулся от того, что кто-то ласково гладит меня по голове. Открыв глаза, я увидел Чонху, которая стояла рядом и добродушно смотрела на меня с улыбкой. Она приходила и до этого, но мне удалось убедить врача не пускать ее ко мне. Не знаю почему, но мне было больно видеть ее. Наверное, потому что я чувствовал вину. Все, что произошло с Чонином, было из-за меня. Узнай она это, ее бы руки уже давно сомкнулись на моей шее. — Проснулся? — тихо произнесла она. — Как ты, Кёнсу? — Плохо, — честно признался я. — Все позади, — успокаивающе сказала она. — Не мучай себя. — Как Чонин? — спросил я и почувствовал, как по щеке потекла слеза. Женщина немного помолчала. Она внимательно осматривала мое лицо и водила по нему шершавой ладонью. Я не знаю, о чем она думала, но эти секунды давили на меня. Я очень боялся, что она ответит на мой вопрос, потому что подсознательно готовился к наихудшему ответу. Нет, пожалуйста, только не это… — Чонин, — произнесла она и закусила нижнюю губу, — пока не пришел в себя. — Вы врете, — покачал я головой. — Сходи к нему, — выдохнула она. — Он, должно быть, тоже мучается без тебя. — Меня не пускают.       Чонха удивленно вскинула бровь и повернула голову. Я выглянул из-за ее спины и увидел Сехуна, который стоял в легком поклоне у двери. — Отведи Кёнсу к моему сыну. — Да, госпожа.       В этом жесте и тоне было слишком много жесткости. Я никогда не видел ее такой, поэтому по моей коже пробежал холодок. То, как вел себя телохранитель Чонина… Почему мне кажется это странным? Что здесь вообще, черт возьми, происходит?       Я встал с кровати и направился к выходу. Мы поднялись на лифте на девятый этаж, где располагалась реанимация. Медсестра нахмурилась, завидев нас, но встретившись взглядом с Чонхой, быстро поклонилась и отвернулась. Я непонимающе взглянул на женщину, которая уверенно шла по коридору. Ее подбородок был вздернут, а во взгляде была некоторая отрешенность. Она выглядела слишком величественно для этого места, и я силился отгадать, почему не замечал в ней этого раньше. Рядом с ней я чувствовал себя так ничтожно, что у меня противно засосало под ложечкой. Почему мне так неуютно?       Мы подошли к палате, и сквозь прозрачное стекло я увидел Чонина. Сехун учтиво распахнул передо мной двери, и Чонха жестом предложила мне войти. На негнущихся ногах я зашел внутрь. Сзади хлопнула дверь, и послышались шаги, что удалялись отсюда, и я был безумно благодарен ей за это.       Он был неестественно бледен. Казалось, что заливавший свет комнату придает его коже еще большую белизну. Губы потеряли розовый оттенок и выглядели пересохшими. Глаза немного впали, лицо осунулось. Мне даже показалось, что он прибавил в возрасте. На удивление, он не был подключен к искусственной вентиляции легких. Значит, альфа может дышать самостоятельно, и это ведь очень хорошо, не так ли? Я сделал несколько шагов вперед и протянул свою ладонь, чтобы коснуться ею его лица. Он был теплым, живым, и ощущение его мягкой кожи заставило мое сердце биться быстрее. — Я здесь, Чонин, — прошептал я и еле заметно улыбнулся. — Пожалуйста, открой глаза.       По щекам потекли слезы, и мое тело затряслось в истерике. Я наклонился и, взяв лицо альфы, принялся покрывать его поцелуями. Мне хотелось прижать его к себе как можно сильнее, но я боялся задеть рану или как-то потревожить его. Чувствуя на щеках горячее дыхание, я заливал его лицо своими слезами и вдыхал аромат. Сейчас он был очень слабым. Время, которое я провел без него, тут же забылось, будто бы его вовсе не было. Он был рядом, и я клялся себе, что ни за что, ни при каких обстоятельствах не выйду из этой палаты. Я прижимался к его щеке и понимал, что безумно люблю его, так, как даже себе и вообразить не мог. И сейчас мое сердце разрывалось рядом с ним. — Прости меня, — захлебываясь, бормотал я. — Пожалуйста, прости меня… Я виноват во всем, что произошло с тобой. Это я должен лежать здесь. Чонин, пожалуйста, не оставляй меня.       Я плюхнулся на стул, что стоял рядом с кушеткой и прижал ладонь альфы к своему лицу. Я не знаю, сколько прошло времени, но слез я выплакал немало. Мне не становилось легче, но зато я был безмерно счастлив чувствовать его тепло. Оно успокаивало, и я молился о том, чтобы эти руки снова обнимали меня. Чтобы бездонные карие глаза еще раз увидели этот мир. Чтобы голос, который был невероятно бархатным и нежным, раздался в моих ушах. — Ну и чего ты ревешь? — вдруг услышал я сдавленный шепот. Дернувшись, словно от электрического разряда, я выпрямился и посмотрел на альфу. Его глаза мутным взором смотрели на меня, а я так и застыл с открытым ртом, не веря в то, что сейчас вижу. — Чонин, — растерянно произнес я. Он шумно выдохнул и слабо сжал мое лицо в своей руке. Движения давались ему с трудом. Он болезненно прошипел и посмотрел на меня, а я тут же вскочил со своего места и ринулся к двери. — Сюда! Скорее сюда, Чонин очнулся!       Высокий мужчина в белом халате, разговаривавший с Чонхой, тут же направился в мою сторону. Я отошел от двери и снова вернулся к альфе. Через несколько секунд врач вошел в палату и принялся осматривать Чонина. — Как вы себя чувствуете? — спросил альфа. — Хреново, — усмехнулся он и попытался встать, но врач тут же уложил его обратно. — Нельзя, — категорично произнес доктор. — Швы разойдутся.       Альфа откинул одеяло в сторону и приподнял верх больничной пижамы, чтобы посмотреть ранение. — Отвернись, — прошептал Чонин, и я послушно повернул голову к окну. Я слышал, как он шипел и пару раз громко вскрикивал, поэтому все тело трясло в беспокойстве. — Вам вколют обезболивающее, — заверил врач. — Вы очнулись довольно быстро, значит, осложнений быть не должно. — Спасибо, — все так же тихо сказал Чонин. — Сильно не утруждайте себя разговорами. Вам нужно отдыхать.       В дверях появился Сехун, который вел тетю Чонина под руки. Она громко плакала и еле стояла на ногах, поэтому альфа тут же сделался серьезным и недовольно нахмурился. — Сынок, — дрожащим голосом произнесла она и сделала несколько неуверенных шагов. — Перестань, — усмехнулся он и покачал головой. — Еще скажи, что не верила, что я очнусь. — Сынок, — только и смогла выдавить женщина. Она заключила альфу в объятья и тихо плакала, прижимая его к себе, а я решил, что мне нет здесь места. Уже хотев двинуться к выходу, бета вдруг отпрянула от Чонина и посмотрела на меня. — Нет, нет, — замахала она рукой. — Будь рядом. Тебя он хочет видеть больше, чем меня.       Чонин засмеялся и покачал головой. Бета вытерла слезы и, впервые улыбнувшись за долгое время, вышла из палаты. Сехун смотрел на альфу с восхищением и нескрываемой радостью, поэтому когда его взгляд коснулся юноши, тот тут же склонился в низком поклоне. — Выздоравливайте, босс! — отрапортовал альфа и скрылся за дверью.       Я улыбнулся и перевел свой взгляд на альфу. Теперь он внимательно смотрел на меня, и я ощущал, как от его взгляда по телу разливается жар. У меня приятно закружилась голова и затряслись ноги, поэтому, когда я уловил в его глазах нежность, ни минуты не сомневаясь, сделал несколько шагов к нему. Наклонившись, я коснулся губами его щеки, после чего принялся тереться о нее носом. Чонин глубоко вздохнул и наклонил голову вбок, чтобы прижаться ко мне еще сильнее. — Я что, сплю? — усмехнулся он и приподнял свою руку, чтобы коснуться меня. — Или это наркоз на меня действует? — Почему? — слегка обиженно спросил я.       Он чуть отстранился и счастливо улыбнулся. Это была та улыбка, что способна свести с ума и разорвать остатки моего сердца в клочья. Я провел рукой по его щеке, и он громко вздохнул, желая почувствовать мой запах. Смотря на него, я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. — Я… — Даже не вздумай, — строго покачал он головой. — Мы с тобой два идиота, и кто из нас больший, еще стоит поспорить.       Я засмеялся, понимая, что мы оба не готовы к серьезному разговору. Сейчас я был слишком рад мысли, что с альфой будет все в порядке. Что двигало Чонином, оставалось загадкой. Мне хотелось оставаться в этой сказке как можно дольше, поэтому я, наплевав на все, потянулся к его губам. Из этого урока я хорошо усвоил одно правило: все произойдет так, как должно произойти. И если в моих возможностях оттянуть миг, чтобы быть с ним как можно дольше, я с удовольствием сделаю это.