Когда начнется шторм

      Утро выдалось солнечным. Яркие лучи беспощадно били прямо в глаза. Зажмурившись, Сай заворочался, свернулся под одеялом, снова опуская на шею ледяные руки. Холодно. Несмотря на солнце, холодно. Он не знал, сколько времени. Поднять голову или хотя бы приоткрыть глаза казалось задачей почти невыполнимой. И только живот издавал жалобные дифирамбы умирающего кита.       Дверь тихонько скрипнула, послышались тихие шаги.       — Ты долго ещё собрался валяться тут? — слышится насмешливый голос, и Сай, стянув одеяло с головы, кинул взгляд вдаль комнаты.       Все постели были пусты. И лишь у стола стояла светловолосая девушка в простеньком тёмном платье. Налив воды в стакан, она достала из кармана маленькую склянку, капнула несколько капель содержимого и выпила.       — Мира?.. Сколько времени?       — Скоро полдень. Ты так всё проспишь, — улыбнулась девушка, а Сай резко сел на матрасе, ошарашенно уставившись на сестру.       — Полдень?!       — Да не волнуйся ты так, ничего важного не проспал, — продолжает улыбаться Мира.       — Мори уже ушёл?       Девушка тихо рассмеялась.       — Он всегда встаёт в шесть утра, ты же знаешь, зачем спрашиваешь? Уже работает.       Сай хмыкнул себе под нос и поднялся с матраса, но тут же услышал недовольный голос сестры:       — Не хмыкай.       В ответ на это Сай недовольно вздохнул и закатил глаза.       — Не вздыхай. Глаза не закатывай.       На этот раз, черноволосый только удивлённо оглянулся на девушку.       — Соблюдай хорошие манеры, неужели тебе так сложно?       — Хочу тебе напомнить, — пожимает плечами мальчишка, — Что нам эти манеры ни к чему.       Мира усмехнулась, взглянула на брата своими большими голубыми глазами:       — Ой ли? Поверь, вырасти ты хоть пьяницей, хоть убийцей — они тебе не помешают. Правда, Мори надеется достать нам другую участь. Ты не расстраивай его. Сам же знаешь, как он старается.       Сай думал об этом разговоре весь оставшийся день.       Ему было всего девять. А где девятилетний мальчишка найдёт работу? Сестра болела странной, непонятной болезнью. Ещё три года назад она упала на улице, когда ходила на рынок. Помогший ей человек оказался врачом. Тогда он и сказал про какие-то лекарства, сказал, как их пить. Это была огромная удача. Если бы не этот добрый человек, то черт знает, что случилось бы, откуда у них деньги на лечение? Мира всегда была очень слабой. До безумия худой. Любая работа давалась ей с огромным трудом, если не учитывать тот факт, что то и дело её мучил ужасный кашель.       Оставался один Мори. Старший из них. Когда закончились сбережения родителей, ему стукнуло двенадцать. С тех пор он и работал в небольшой лавке кузнеца, получая жалкие гроши и пытаясь прокормить свою семью. Этих денег едва хватало на то, чтобы чем-нибудь набить желудок пару раз в день. Что уж говорить про лекарства для Миры? Эту обязанность взял на себя девятилетний мальчишка.       Вот и сейчас, оставив сестру наедине с домашними делами, стиркой, уборкой, он слонялся по улицам в компании своры таких же мальчишек, как и он.       Он уже давно научился ловко очищать карманы прохожих. Ему бы ничего не сделали, даже если бы поймали. Любой прохожий в этой районе — чужак. А он здесь свой. Мало кто рискнёт ловить бездомного мальчишку, зная, что за него спокойно вступятся с десяток точно таких же.       Знал ли он, пересчитывая краденные за день несколько монет, что через одиннадцать долгих лет будет бороздить моря на собственном галеоне, управлять командой из ста тридцати человек? Иметь собственный дом? Нет. И даже не задумывался над тем, что будет дальше. Его волновало то, что происходит сейчас, как выжить в этот момент, в этот самый день.       «Вчерашний день прошёл, сегодняшний принадлежит нам, наступит ли завтра — не известно.»       В этот район не заходили люди богатые. Поэтому краденные вчера ночью дорогие карманные часы, которые, возможно, были очень значимы для их владельца, были огромной удачей. На то, что оказалось в руках мальчишки сегодня покупать нечего. Может, хватит на ещё одно-два яблока. Но еду Сай не покупал. Ждал, когда будет достаточно на таблетки или микстуру.       Сегодня он снова вернётся домой поздно: ночью много пьяных, хорошая цель для карманника. А ведь и Мира и Мори, они оба прекрасно знали, чем братец занимается. Разве что не было принято об этом говорить. Домой Мори приходил усталым и раздражённым. Приносил что-то поесть, что тщательно пряталось от остальных детей из приюта. И Сай знал, что сегодня, вернувшись домой, он снова застанет недовольного брата. Но не знал, что ему придётся пережить до этого…       На улице снова холодало. Стоило бы прихватить куртку, но Сай никогда не думал об этом перед выходом. Сам не знал, когда вернётся домой, да и вернётся ли вообще.       Ёжась от ветра, он шагал по тёмным вечерним улицам. Время шло к десяти часам, трактиры медленно набивались людьми, желающими то ли запить горе, то ли намеренно потратить последние деньги на алкоголь. Сай оглядывался по сторонам, обходил боком встречающихся ему людей. Теперь он один. Теперь стоило быть осторожнее. В этот район он забредал редко. Не такой бедный, как окраина города, но и не богатый. Однако, здесь можно было встретить хорошо одетых людей, а в некоторых домах и вовсе позволяли себе держать собаку-двух.       На мальчишку-оборванца косились с явным недовольством. Такие, как он, появлялись тут нечасто. Ребёнок с окраины, их можно было пересчитать по пальцам. Да и люди здесь были не из лучших. Его обходили, как прокажённого. Не многим чище, мальчишки имели собственные хилые домишки или комнатушки метр на метр. Но всё равно на него смотрели так, словно между ними пропасть.       Зачем же Сай сюда приходил?       Все просто. Большинство трактиров находилось именно здесь. И он просто ждал, когда тот или иной пьяница вывалится на улицу, проклиная власть, укоряя в том, что у него нет денег, всех, но не себя.       Знаете ли вы, что такое отчаяние? Именно оно заставляло девятилетнего ребёнка раз за разом так сильно рисковать. У него не было дома, родителей, денег, и пустой желудок почти всегда давал о себе знать. Но у него было, что терять. И мириться с тем, что ничего нельзя сделать, он не собирался.       Темнело, холодало, снова коченели ноги. Он не обращал никакого внимания на презрительные взгляды. Он такой же, как они. Не отличается ничем. Разве что душа не такая чёрная… Не такая чёрная, как у толстого неопрятного мужчины, от которого так и несло пивом и табаком. Пьян он не был. И на улицу вышел, чтобы выгулять двух своих гончих, видимо, мужчина часто развлекался охотой, иначе это не назвать. Выглядел он гораздо богаче остальных. Может, жил неподалёку отсюда, но явно не являлся одним из тех, чей дом того и гляди рухнет от старости, а дети умрут от болезней. Скорее всего, здесь он находился, чтобы потешить своё самолюбие, поглядеть на бедняков, пьяниц, их бедных жён и порадоваться, что у него все не так. Мальчишка таких терпеть не мог. Сай ничего ему не сделал. Просто прошёл мимо, глядя себе под ноги и пиная какой-то острый камушек вперёд по улице. Но мужчина, кажется, до глубины души оскорбился лишь тем, что какой-то мальчишка-оборванец прошёл от него в такой близости.       Сай слышал, как на него обрушился лай его собак, приученных кидаться на что попало. Они лаяли на него. За то, что он не такой, за то, что он был похож на слабую дичь, которую можно легко забить. Так думал мальчишка, и даже не сразу понял, как лай становился все ближе и ближе, пусть он и шагал в обратную сторону от собак.       Он оглянулся. И к своему ужасу он осознал, собаки бежали прямо на него. Неслись, оскалив жёлтые клыки, сверкая глазами. Их просто спустили с привязи. И мужчина, их хозяин, стоял и, гадко оскалившись, хохотал. Он находил это забавным: натравить собак на ребёнка. Беспризорного бездомного ребёнка, что слонялся в одиночку по холодным улицам… Ему ведь ничего за это не будет. Никого не заинтересует разодранное на клочки тело оборванца. Ни один армеец в жизни не обратил бы особого внимания на такого мальчика… И им не было бы смысла никого обвинять. Можно было бы сразу забыть про брошенного ребёнка. Это ведь легче, чем разбирать преступление. И мужчина об этом знал. Знал и смеялся. Потому что спустить на человека собак было для него простым развлечением.       А что оставалось Саю?       Он попятился назад, словно не веря, что на него несутся две разозлённые гончие. А дальше всё, что ему оставалось — бежать. Бежать прочь, громко чертыхаясь.       Он знал, что здесь опасно! Знал! Но каждый раз считал, что опасность состоит лишь в пьяных мужчинах или местных бродягах, не любящих людей из других районов, уж тем более если те выглядели слабее них.       Убежать от собак? Да не смешите. Это было невозможно. И Сай прекрасно знал это. Но что ему ещё оставалось? Только быстрее перебирать босыми ногами по ледяной мощеной улице куда-то прочь.       Сердце колотилось, как бешеное. Этот стук пугал, он не слышал ничего, кроме него и собственного сбитого дыхания. Внутри разгорался страх, ужас, а вместе с тем… вместе с тем и некое смирение. Впервые в жизни он на секунду ощутил не страх, а испытал такое чувство, что больше не за что бороться… Он знал, от него не оставят и следа. Он ощущал этого всего секунду. Но даже эти мгновения показались вечностью. И только потом, до боли сжав кулаки и стиснув зубы, он рванул ещё быстрее, слыша за спиной злобное рычание и лай.       Чувствовать себя мишенью, жертвой, загнанной в угол. Это мальчишке не понравилось с самого начала. И когда впереди замаячил мост, Сай не думал ни о чем, из последних сил кидаясь к нему.       Он пытался уйти от гончих переулками, закоулками, но теперь впереди маячил реальный шанс на спасение.       Вот только, едва схватившись за каменные перила, черноволосый тут же замер, от страха уставившись вниз, с громадной высоты, на плещущийся внизу речной поток. Сколько здесь? Десять метров? Пятнадцать? Почему эта старая улочка стояла так высоко! И это секундное промедление, оцепенение, охватившее всё его тело, дорого стоило мальчишке. Из-за бешено колотящегося сердца он и не понял сразу, как близка опасность.       Острые зубы одной из собак вгрызлись в бледную кожу, и громкий крик вырвался из горла мальчика. Собака рычала, мотала головой, словно пыталась оттащить его от перил моста, тянула назад, тем самым причиняя ещё больше боли. И всё, что мог Сай: пытаться отбиться. Второй рукой, ногами, но пёс не разжимал челюсти, а алая кровь уже скользила по сжатому в кулак запястью, падая на каменную брусчатку тяжёлыми каплями. Чёрт знает, чем бы закончилось все это, подоспей второй пёс прежде, чем Сай каким-то чудом нащупал на земле острый камень, со всей дури, не помня себя от боли и страха, ударил собаку по голове и едва хватка челюстей ослабла, не думая ни о чем перепрыгнул через перила моста…       Секунды падения показались вечностью.       Ему казалось, что он летел в пустоту, и на мгновение и боль и страх просто перестали существовать. Никто бы не стал прыгать с этого моста. Слишком высоко. А крутые берега не дали бы никакой возможности выбраться. Это было сродни самоубийству, только чокнутый поступил бы так же. Но для Сая это стало спасением. Когда тело резко встретилось с водой, время словно остановилось…       Из-за ледяного холода тело, казалось бы, обожгло, а изо рта вырвался такой нужный сейчас воздух. Но, честно говоря, ему было плевать. Сай погружался под воду. И в этот момент он чётко ощущал, что эта губительная бушующая стихия, обволакивая каждую царапинку, каждую рану и пропитывая одежду, стала такой послушной, такой знакомой, такой… родной? Он видел над собой бушующий вспененный речной поток, лунный свет, едва пробивающийся сквозь толщу воды. И здесь он не слышал ни лая псов, ни насмешливого шёпота за спиной. Он слышал лишь шум воды и стук собственного сердца. Почему-то странно размеренный. Спокойный.       А в следующий момент он вынырнул на поверхность и речной поток подхватил его тело и понёс вперёд, рассеивая все то спокойствие, что он испытал лишь на мгновение. Сейчас же появилась желание вдохнуть, но в этот же момент он снова погрузился под воду. И именно тогда мальчишка осознал: быть задранным псами — не самое худшее. Сколько раз за девять лет жизни он побывал в воде? Лишь когда выдавался тёплый летний день свора уличных мальчишек неслась к небольшой речке в десяти минутах бега от города. Но одно дело — зайти по пояс, другое, оказаться здесь, не чувствуя под ногами дна. Барахтаться, захлёбываться. Вода попадала в рот, нос, щипала глаза, раненную руку. Хотелось дышать, кашлять, но он то и дело погружался под воду и лишь урывками мог глотать драгоценный воздух. А вода относила его все дальше, дальше… Что он мог поделать сейчас? Что?.. Барахтаться, пытаться выплыть на поверхность раз за разом. И все. И он не знал, чем это закончится. Чем могло бы закончиться, если не громкий крик, что должно быть далеко не с первого раза достиг его:       — Эй, ты! Ты, там!!! Руку! Руку давай, я помогу! Руку! Там камни! Схватись за них и руку давай!       Сай на секунду успел выхватить взглядом чью-то фигуру, бегущую по берегу за ним. После он снова погрузился под воду, едва успев заметить выступающие из воды камни. Пришлось приложить слишком много усилий, чтобы подобраться к ним. Он нырнул. Специально. Разглядел впереди черные фигуры камней. Столкновение с ними оказалось слишком резким, болезненным. Камни оказались скользкими, заросшими чем-то противным, и лишь с третьего раза он смог более-менее крепко уцепиться, снова кидая на берег взгляд.       — Руку! Руку! — слышится возглас, и Сай, едва разглядев расплывающимся зрением фигуру спасителя, свесившегося с нагромождённых у крутого берега камней, с трудом протянул раненную руку.       — Давай же!.. Ещё чуть-чуть! — повторял голос, и кончики пальцев мальчишки коснулись чужой тёплой кожи, тут же соскользнув. — Черт! Я спущусь пониже, подожди!       Из последних сил мальчишка ухватился за камень, тяжело дыша, пытаясь хотя бы зрение привести в порядок, но получалось это плохо. Снова ему тянут руку. Снова кричат хвататься. И на этот раз он смог дотянуться, смог крепко сжать чужую ладонь, ладонь размером гораздо меньше, чем он сначала предполагал. А после кто-то рывком подтащил его к камням, с большим усилием помог выбраться. Спустя секунду они оба упали на поросший сухой травой покатый склон. Резкий ледяной ветер тут же пробрал до костей насквозь промокшего мальчишку. Сай почувствовал это лишь через минуту или две лежания на траве. Его всего колотило, от холода тело покрылось мурашками. Лишь приведя в порядок сбившееся дыхание, он смог, наконец, повернуть голову и уставиться на своего спасителя. К своему огромному удивлению он увидел рядом с собой не мужчину, не парня, и даже не девушку…       Мальчишка.       Его возраста.       Одетый в тёмные штаны, рубаху, жилет, куртку не из самых дешёвых, ботинки… Его растрёпанные рыжие волосы лезли ему прямо в глаза, из-за чего тот их постоянно убирал рукой назад. Такие, как он, жили в своих квартирах. Такие, как он, не знали, что такое настоящий голод.       — Ты как, жив? — взволнованным голосом выдал он, серыми глазами уставившись на Сая. — Ты как вообще в воде оказался?! — только потом он опустил взгляд вниз и уставился на окровавленную руку, о которой от шока Сай и думать забыл. А что до мальчишки, то он тут же завопил, как ненормальный, — Пресвятая дева! Кровь! Тебя били?! И в воду кинули?! Это же кровь! Слышишь, кровь!       Сай недоуменно покосился на руку. На самом деле куда больше его волновало то, что сейчас зуб на зуб не попадал, чем тонкие струйки крови, скользящие по руке. Да, было больно, но руку было жалко меньше, чем всё тело, что буквально коченело. Рыжий же, едва закончив орать, уставился на него удивлёнными глазами, стащил с себя куртку, смешно корячась, и быстро протянул черноволосому.       — Надевай, замерзнешь окончательно, умрёшь, и я, выходит, зря старался, — заявил он, но вопреки своим словам сам принялся натягивать на поражённого черноволосого куртку.       В тот момент Сай почувствовал себя какой-то игрушкой, но возражать не стал, в конце концов, даже простая куртка могла бы его сейчас спасти. Необходимо было срочно вернуться домой.       — Как тебя зовут? — не унимался рыжий. — Меня Гин. Я сын местного трактирщика, а ты из какого района? Ты случаем не…       — Из Северного, — дрожащим от холода голосом отозвался черноволосый, а после, чуть подумав, добавил, — Сай.       Рыжий замер, удивлённо хмурясь.       — Приютский? — уточнил он, на что паренек лишь кивнул.       Он ожидал чего угодно. Давно привык к тому отношению, что сегодня продемонстрировал мужчина с гончими. Но к его удивлению Гин быстро встал на ноги, протягивая ему руку и рывком поднимая с земли. Он оказался чуть выше, всего на пару-тройку сантиметров, и возможно старше.       — Тебе нужно быстро вернуться домой, — затараторил он. — И согреться. Я покажу, как дойти отсюда. — Гин тут же принялся карабкаться по склону наверх.       Сай словно не понимал, что происходит. Все происходило настолько быстро, что ему не оставалось времени всё хорошенько осознать. Вот он уже на каменной дороге, выжимает края брюк, рубахи, зажимает рукой раненную руку, закатав рукав куртки. Он огляделся. Место было совершенно незнакомое, здесь он прежде не бывал и куда идти не имел ни малейшего представления.       — Ты хоть идти-то можешь? — хмурится рыжий. — Выглядишь не очень.       Сай кинул на него недовольный взгляд, выпрямился и встряхнул мокрыми волосами.       — Нам туда, — осторожно оповестил Гин и, немного подумав, зашагал в сторону.       Сай последовал за ним. Шёл он быстро, хотя бы таким способом пытаясь согреться. Он словно не чувствовал рук и ног, а дрожь, не останавливаюсь, пробивала все тело. Приходилось стискивать зубы, чтобы они постоянно не стучали. А этот странный рыжий вприпрыжку скакал рядом.       — Как ты тут оказался? — не унимался он. — Почему в воду прыгнул? Ты что, рыбу поймать пытался что ли? Так тут её отродясь не бывало. А как в приюте живётся? Ты чего молчишь-то? Сколько тебе лет? Мне десять.       Вопросы у него не заканчивались. Но Сай не ответил ни на один. Он хоть и был благодарен за спасение, но этот мальчишка раздражал его неимоверно. Вёл себя сейчас так беззаботно! Вприпрыжку бежал рядом, с такой беззаботной улыбочкой задавал такие дурацкие вопросы, отчего его то и дело хотелось заткнуть. Сай пытался не слушать, да и получалось это в принципе довольно легко. Сейчас его скорее волновало как бы не заболеть от холода, хотя это было бы чудом…       — Ты чего молчишь-то? Говорить не хочешь? Я бы тоже не хотел, — продолжал Гин. - Что за имя такое - Сай?       -Это прозвище, - впервые подал голос брюнет.       -Прозвище? Так у меня тоже! - затараторил мальчишка. - Гин - это от слова джинджер*, но только первый слог и с напутанным произношением, меня так отец звал. А мое настоящее имя...       — Дальше тебе нельзя, — Сай не дал ему договорить, прервал тираду и остановился, как вкопанный.       — Почему это? — рыжий удивлённо захлопал глазами. Сай снова осмотрел его с ног до головы.       — Слишком опрятный. Пойдёшь дальше: тебя ограбят. В лучшем случае. Поэтому, иди домой. И спасибо за помощь, — спокойно отозвался оборванец, стаскивая с себя чужую куртку.       Гин ещё пару раз удивлённо моргнул.       — Хорошо… А, нет, погоди, куртку ты можешь оставить себе! — выдал он и тут же заулыбался во все тридцать два. — Тебе же нужнее! У меня есть ещё одна дома. А ты замёрзнешь, если…       Рыжий не договорил. Он не ожидал, что куртку резко швырнут ему в руки. И все, что он увидел: слишком гордый взгляд синих глаз.       — Свою жалость оставь при себе. А возможность тебя отблагодарить я найду.       Это всё, что Сай сказал, перед тем, как развернуться и зашагал по длинной темной улице. Он не оглядывался. Он знал, этот мальчишка вряд ли рискнёт пойти после его слов за ним. Так и было. До приюта Сай дошёл в полном одиночестве, даже не встретив никого по пути. Время уже перевалило за полночь, и приют спал.       Сай не знал, как попасть внутрь. Двери закрывались в одиннадцать вечера на тяжёлый засов. В этот раз он не отпирал его, значит, и надеяться не на что. Но, подойдя к входу, мальчишка на всякий случай дёрнул за железную ручку. Как ни странно, дверь поддалась и открылась с диким скрипом. А уже через секунду Сай понял, почему.       Чтобы обогреть дом был разожжён камин. Дрова тихо потрескивали, огонь освещал обшарпанную гостиную тусклым светом. На полу сидели двое. Пламя окрасило их светлые волосы рыжим, они грелись здесь, у очага. Но едва услышав скрип, тут же резко обернулись.       Сай видел злость, испуг и волнение на их лицах. Вот только они вмиг сменились некой паникой, как только они взглянули на застывшего в дверях брата.       — Сай! — Мира вскочила с места, кинулась к брату, хватая его за руку и быстро таща к огню. — Что случилось?! Почему ты весь мокрый?! Где ты был, Сай?! Почему ты ледяной такой!       — Я… искупаться решил, — тихо хмыкнул мальчишка.       — В одежде?! Я за одеялом, Господи, — выдохнула Мира, тут же кинувшись наверх. — Быстро снимай рубашку!       Она скрылась на скрипящей лестнице, а в гостиной повисло тяжелое молчание. Мори в упор смотрел на брата, что не слушающимися из-за холода и дрожи пальцами пытался расстегнуть рубаху, а Сай напротив, старался на него не смотреть.       Тихо. Слишком тихо. Тишина гнетёт. И первым её нарушает Мори.       — Ты ничего не хочешь мне сказать, Сай? Например, почему у тебя вся рука в крови. И с где ты взял такую речку в нашем районе, что аж с головой искупаться решил?       Черноволосый кинул на брата хмурый взгляд.       — Ты прекрасно знаешь, зачем я это делаю. — спокойно отозвался он. — Это собаки. На меня спустили собак. Просто так. Я ничего не сделал.       — Собак?! — голос Миры послышался слишком внезапно, Мори и Сай резко обернулись, разом чертыхнулись. — А ну не ругаться! Люди совсем потеряли головы! Собак! На ребёнка!       Мира быстро подбежала к брату, пихая его к огню, накидывая ему на плечи одеяло и тут же доставая из кармана своего передника прихваченные собой лоскуты ткани вместо бинтов.       — Я думала о подводные камни! Но собаки!.. Куда ты вообще ходил, что встретил собак, Сай?       — В соседний район, — сквозь зубы прошипел свою догадку Мори, быстро поднимаясь на ноги и принимаясь расхаживать из стороны в сторону.       — Что?.. Зачем, Сай? Неужели, ты за старое взялся! Я так и знала, так и знала!.. — И Мира, упав перед братом на колени, дёрнула на себя его руку, осматривая рану. Мори же все никак не успокаивался.       — Да как тебе такое в голову вообще пришло! В соседний район! В такой час! — ругался брат. — Ты хоть представляешь, как это опасно?! Сай, неужели ты совсем не умеешь думать! Ты же умный парень, зачем? Зачем?!       — Ты сам знаешь! У нас нет другого выхода! Денег, что ты можешь заработать, никогда в жизни не хватит на лекарства для Миры!       Девушка замирает, крепко сжимая руку черноволосого.       — Сай… Да что ж ты говоришь такое… Эти лекарства!.. Я не стою такого, зачем ты…       — Помолчи, Мира! — рявкнул блондин. — Не хватало тут и твоих причитаний! А ты, малец, слушай сюда! Мира — наша сестра! Она дорога мне точно так же, как и тебе! Но вот в отличии от тебя я старше и прекрасно знаю, что делаю! Если тебя поймают, то убьют, о чем ты прекрасно знаешь! Ты хоть представил, что тогда Мира будет чувствовать?! Ты каждый раз рискуешь, а это никому не надо! Совсем скоро у нас у всех троих появится семья! Тот мужчина, адмирал, что последнее время заходил сюда! Он хочет усыновить всех нас, троих! Я слышал, как он разговаривал с сестрой Анжеликой! Он ищет наследника, его дети и жена погибли от какой-то болезни, и он готов взять нас! Втроём! При условии, что я стану учиться морскому делу и стану его приемником! Он мог бы нам помочь! Он спас бы Миру! Но своими поступками ты делаешь все хуже и хуже!       — Я пытаюсь хоть чем-то помочь! Без лекарств ей всё хуже и хуже! — внезапно выкрикнул мальчишка. — Почему бы тебе хоть раз не сказать мне за это спасибо! Твоих денег хватает только на еду, но чёртовыми яблоками ничего не вылечить!       — Прекратите!.. — голос девушки еле пробивается сквозь их ругань. — Сколько же вы ещё будете ругаться!.. Я понимаю, я для вас обуза! Но ругаться тогда вы должны на меня!       Сай и Мори застыли, уставились на сестру.       — Это не так! — разом выдали они, зло переглянулись и снова взглянули на сестру.       — Это не так, Мира, — уже гораздо спокойнее продолжил Мори. — Ты наша сестра, ты постоянно о нас заботишься, ты делаешь слишком много. Поэтому, пожалуйста, не надо думать о себе, как об обузе. Я уверен, что будь ты на моем месте, ты сделала бы тоже самое. Это Сай не видит никаких других выходов, кроме воровства!       — На работу намекаешь?! — прорычал мальчишка. — Да какую бы работу я не нашёл в свои девять лет, я не смогу ничего купить на эти деньги, а только потрачу время зря! Как ты не понимаешь! Это слишком дорого, слишком!       — Дорого?! А рисковать нашим хорошим будущим не слишком для тебя дорого?! Ты и только ты ставишь под угрозу то, что поможет нам выжить! Что будет, если этот мужчина узнает, что ты — мелкий воришка?! Что будет, Сай?! Если ты хочешь спасти Миру, тогда будь паинькой!       — А если все твои догадки бред?! Кто захочет брать в свой дом трех бедняков?! Кто? Почему ты такой наивный, ты же старше! — выкрикнул мальчишка. — По-твоему, если я не буду воровать, то все закончится хорошо! Для кого, для тебя?! Если Мире станет хуже раньше, чем этот твой богатей соизволит прийти сюда и спасти трех нуждающихся?! Хочешь, чтобы я прекратил воровать, так посади меня под замок! Это единственный вариант!       — Так и сделаю, клянусь! Господи, не раздражай меня, Сай! Как тебе не понять! Будь тише мыши, и я сделаю всё, чтобы вытащить нас отсюда! Всё, слышишь?! — злился блондин. Его волосы растрепались, на лице читалось выражение искреннего гнева и детской обиды на младшего брата, ничем не уступающего ему в словесной перепалке. — Да почему с тобой так сложно!       — А почему ты лелеешь такие дурацкие, наивные надежды?!       — Наивные?! Да если бы тебя не было, мы бы уже давно были далеко отсюда, в богатом доме, ели бы три раза в день и носили нормальную одежду! — вскричал блондин.       — Мори! — испуганно выдохнула их сестра.       — Если бы меня не было, вы бы вдвоём жили у нас дома с мамой! — вторил тону брата Сай.       — Сай, прекрати!.. — снова попыталась встрять в их перепалку Мира.       — Вот именно! — прерывает блондинку голос парня.       От злости в голове Мори словно не осталось никаких здравых мыслей, он даже не сразу осознал, что сказал. Только потом столкнулся с его синими глазами… Маленький волчонок смотрел на него так, словно больше не мог защищаться, но все равно не дался бы в руки обидчику без боя. Так гордо…       — Если бы меня не было, то тебе было бы лучше, не так ли? — спокойно произнёс он. — Да?       Мори не ответил. Сжав кулаки отвёл взгляд.       — Отлично. С сегодняшнего дня можешь считать, что меня нет.       — А ну прекратите сейчас же! — снова слышится голос Миры. — Что вы тут устроили?! Вы братья, или нет?! Как вы можете так говорить?! Так, живо разойтись по разным углам, вам обоим следует успокоиться и прийти в себя! Понятно?!       Ей никто не ответил. Парни прожигали друг друга разозлёнными глазами. Только после этого Мори фыркнул и направился к лестнице.       — С меня хватит. Я спать. — отозвался он, и шаги его затихли где-то наверху.       В гостиной вновь повисла тишина. Мира, поджав губы, затягивала раненую руку брата бинтами, что быстро впитывали кровь.       — Он же ненавидит меня… верно?..       Мира вздрагивает от этих слов. Крепко сжимает ладонь Сая, поднимая на него взгляд. Он на неё не смотрел. Отвернулся, поставив взгляду затылок.       — Он до сих пор винит меня за смерть мамы, ведь так же?..       — Сай… Сай, конечно же нет, что ты такое говоришь!.. — с трудом выдавила из себя улыбку девушка.       — Что думаю. Если бы не я, она была бы жива. И вы бы жили с ней. В нашем доме. Не на улице. Нам бы не приходилось выживать на сбережения родителей, пока дом не отобрали, и уходить жить сюда.       — Она умерла при родах, и ты в этом не виноват, — голос Миры прозвучал гораздо жёстче, тёплые пальцы коснулись его плеч, девушка крепко обняла брата за шею, снова улыбнулась, прижав его к себе. — Даже думать о таком не смей. Понял? Никогда. Мори просто злится… А когда он зол, он может сказать, что угодно. Поэтому, прошу тебя, не придавай этому значения… Завтра вы помиритесь. Хорошо?.. Уже завтра...