Противоположности

      В Пятом отряде дышалось неестественно легко. Отнюдь не из-за благоухающих цветов, которыми была густо засажена центральная аллея, а потому, что от самых врат здесь не повстречалось ни одного синигами. Ни бдительных дозорных, ни суетливых рядовых, ни поучающих офицеров, ни маломальских дежурных, ни даже вездесущей лейтенанта Хицугая, хотя ее любовь к работе и привитая капитаном Айзеном дисциплина, требовала от нее мгновенной реакции на появлявшихся чужаков. Чета молодых Шиб сошла бы за таких. Но Пятый будто нарочно игнорировал двух первоклассных убийц безмятежной тишью. В нем будто уже, без их резни, все вымерли… Оттого вместе с легкостью дыхания тело пробирал тревожный озноб.       Орихиме поежилась и чуть коснулась рукава супруга. Тот времени даром не терял. Не заботясь о душевных ощущениях подобно ей, бывалый наемник рефлекторно оценивал ситуацию вокруг, стрелял глазами по сторонам и держал руку на поясе: танто всегда мог прийти ниндзя на выручку быстрее, нежели занпакто — синигами.       Ичиго-сама выглядел крайне сосредоточенным, заметно напряженным, и, казалось, сейчас за малейшее прикосновение к себе перерезал бы глотку на голых инстинктах, однако на рискнувшую его одернуть жену он не вскинулся, не рубанул мечом, а мягкой улыбкой выразил безмолвную поддержку. После их примирения он действовал крайне нежно и деликатно, но даже в самых смелых своих мечтах Орихиме не решилась бы назвать это «любовью».       — Не переживай, всё образуется, — проговорил одними губами капитана Второго отряда, стараясь не меняться в лице, если за ними велось наблюдение. — У каждого из нас — свой интерес, но если будем действовать вместе, то одолеем любую силу.       Сомнений в своем капитане Орихиме не испытывала так же, как и в любящем супруге, поэтому кивнула смело. Впрочем, нехорошее предчувствие, грызшее с самого утра, отступать не спешило, и лейтенант Третьего припомнила на всякий случай все уловки, которым ее обучили Унохана-тайчо, Ичимару-сан и, конечно, Ичиго-сама.       Орихиме неслышно вздохнула: последний всегда хотел для нее добра и безопасности, а она так некрасиво покинула дом Шиб минувшей ночью. Эти люди приютили ее, высказали немыслимое доверие, научили неловкую и неумелую руконгайку жить, любить, надеяться, мечтать, защищаться и — главное — уверовать в себя и в то, что даже без громкой родословной являлась частью чего-то большего, значимого, необратимого. Чем скорее сгущались события в Готее и чем больше опасности нависало над дорогими ей людьми, тем сильнее молодая леди Шиба убеждалась — их брак был угоден небесам и всё произошло неслучайно.       Бросив вновь украдкой взгляд на любимого, она пристыдила себя сильнее за нарочитое благоволение другому мужчине. Поправший гордость и пришедший мириться Ичиго-сама вызывал теперь столько уважения, преданности и безоговорочного доверия, что Орихиме не соврала там, на террасе у Уноханы-сан: она даже мертвой пойдет за ним хоть на край света. Прикрывать ему спину, о чем наемник сам попросил — верх его признания, ведь спасти его магией теперь было невозможно. Другого шанса небо отказывалось давать даже «полубогиням»…       Небольшой белый дом наконец показался в конце аллеи, пугая глаза мертвенностью стен и тем же беззвучием. Пустынный воздух здесь, словно впитывал все шорохи и голоса, чтобы передать их хозяину этого жутко странного и оттого подозрительного места, поэтому последние напутствия стоило сделать поодаль. Орихиме мотнула головой — ей могли ничего не повторять, не беспокоиться насчет данного обещания, но ее спутник решительно взял ее руки в свои и твердо кивнул, как перед настоящим боем:       — О семье позаботится Тоширо, если что-то пойдет не так, но ты… Ты знаешь, что нужно делать, если наше дело ожидает провал.       Она бы и хотела забыть буквально выдавленную из нее сладкими поцелуями клятву, да только перед Ичиго-сама Орихиме теряла последние крохи стойкости Кенпачи.       — Я вырвусь, чтобы спастись, да, я помню, — порывисто прижала она его руки к губам. Они точно прощались сейчас, точно не верили в собственный успех, точно боялись этого хитрого врага и сомневались в не менее изворотливом союзнике. — Только ради вас.       Капитан помотал головой и подступился к жене близко-близко, утопая взглядом в янтарной магме ее глаз:       — Не ради меня. Ради себя. Ты заслуживаешь на лучшую жизнь, даже если не родишь от меня сына. Даже если я умру, ты должна выжить.       Добрые глаза мигом вспыхнули надеждой на отмщение — куноичи хорошо знал свой долг, аристократка тоже в ней билась за правду. Однако ей лишь усмехнулись горько и поцеловали в висок.       — Я не могу запретить тебе мстить, но прошу, постарайся быть счастливой, раз уж я так мало счастья тебе дал.       Сердце ее вновь хотело запротестовать, но Ичиго-сама больше не дал сказать и слова — его губы запечатали ее, забрали из груди дыхание и подступавшие к горлу слезы. Орихиме ответила. Орихиме вновь, безмолвно, поклялась выполнить не приказ, а завет.       Затем ее увлекли за собой, не разрывая рукосплетения. Расставаться никому не хотелось, поскольку играть отрешенных супругов было еще тяжелее, нежели находиться в настоящей ссоре, но того требовало мнимое послушание гипнозу Кёки Суйгецу. Занпакто, которого Цубаки ненавидел сейчас даже больше Шибы. Дух бесновался, стараясь тоже позаботиться — воззвать к здравому рассудку хозяйки, позволявшей себе добровольно идти в логово врага, но… его истошного крика и самых последних ругательств не хватило.       — Прости. — Орихиме прислонила катану ко входу в чужой дом и любовно огладила ее рукоять и гарду. — Прости, что не могу взять с собой, такие правила.       «К черту правила! Ты что, прощаешься со мной?! — взбеленился Цубаки. — Перережь глотку этому злому гению и дело с концом! В тебе же кровь Кенпачи, кто обучал тебя сеять смерть?! Так никто не будет рисковать жизнью вообще! Даже муженек твой! А ты же ради него на всё готова? Правда? Правда-а?!»       У юной убийцы вновь полыхнули на миг огоньки в очах, но она прикрыла веки и взяла себя в руки. Они ведь напарники, и поэтому он рассказал ей свой план от и до. Кроме этого, негласно, командир Омницукидо отдавал себе отчет в том, что довершить начатое им в случае фатальной смерти сможет только спасшаяся жена.       Мысль о гибели возлюбленного вновь жестоко полоснула Орихиме по сердцу, но на слезы не было ни времени, ни разрешения, ни возможности. На пороге тут возник хозяин, расплывшийся в любезной улыбке, он же провел гостей в небольшую комнатку, похожую на кабинет. Попросив немного подождать, чтобы приготовить чай и сладости для угощения, Айзен исчез за расписными фусума и точно дал шанс ниндзя оглядеться, прикинуть схему боя. Чем командир наемников, очевидно, и занялся — маленькое пространство, наоборот, давало их племени больше свободы для точных, смертоносных действий. Кенпачи же подобным похвастать не могла — даже постигнув искусство убийства, меч остался ей ближе и отсутствие оного под рукой ее волновало. Причем так, как в прошлые времена двадцатого офицера Четвертого отряда: у нее тряслись поджилки, по позвоночнику гулял холодок, а пальцы сделались совсем ледяными. Капитан Айзен пугал своим фальшивым радушеем больше, чем движущаяся толпа вооруженных врагов.       Шиба только скоса глянул на жену и покачал головой. Переговариваться они не смели, так как в этом доме и у стен явно были уши, поэтому пришлось успокаивать себя как на медитации, а еще вернуть в сердце хотя бы толику оптимизма, чтобы в нужный момент не пропустить контратаку — за полочкой косоде у Орихиме тоже был припрятан кунай, хоть орудовала она им хуже нежели нодати.       Именно ожидание какой-то каверзы мешало расслабиться. Капитан Шиба, конечно, верил, что всадить Айзену меч в спину для Ичимару ничего не стоило, но он также не сомневался, что изворотливого подонка было не так-то легко убить. Его ожидания, настрой, накручивание не могли не передаться жене, но стиль поведения врага был настолько не изучен и настолько подл, что любой бы ниндзя ставил бы под сомнение успех операции.       Орихиме немного размяла шею, приосанилась и повторила в точности расслабленную позу супруга, предназначавшуюся для «дружеского» чаепития. Колени сведены, локти чуть разведены, ладони лежали спокойно на коленях. С такого положения многим сложно было бы атаковать, но Шибы тоже прибегали к иллюзии.       Время потянулось с медленной скоростью насытившейся змеи, которой незачем было торопиться, и такие ассоциации невольно вызывали в памяти образ Ичимару-сана. В доме его присутствие не ощущалось, как и в Пятом отряде в целом; несмотря на то, что он мог ловко скрывать свою реяцу, он мог с такой же легкостью и передумать внедрять сегодня в действие свою месть. Это не было бы крахом ожиданий четы Шиб, и в частности командира Омницукидо, но его жена неплохо изучила капитана за время службы — тот просто ни в чем не торопился, действовать исподтишка любил больше всего, а потому, конечно, просто выжидал момент. Она верила ему, она тоже ждала.       Леди Шиба вновь сделала пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы ослабить вздернутые плечи, сбросить напряжение с шеи и расправить грудь. В случае неявки капитана аристократов с сильной реяцу ожидала пара дней слабости и дезориентации. Убить бы их обоих Айзен не посмел бы, равно как не мог убить его так сразу командир Второго отряда: высокий статус и служебные обязанности требовали от него соблюдения должной репутации, а значит — явных доказательств, которые он никак собрать не мог. Надежда и впрямь оставалась на кого-то третьего, и этот третий точно шел бы на смерть.       — Началось, — шепнул тут наемник и вновь застыл с видом нерушимой статуэтки.       Орихиме хотела было последовать его примеру, но не успела: все их обсужденные заранее планы и варианты пошли прахом, когда на пороге кабинета появилось совсем иной, неучтенный участник сегодняшнего сговора.       — Входи, Хицугая-кун. Только будь аккуратна, ничего не урони.       Айзен виновато улыбнулся гостям, пока пропускал известную неуклюжую девушку вперед себя. Устоять на ногах той было еще сложнее из-за подставки с чайными принадлежностями, которую она несла перед собой. Порядком запыхавшаяся и взмокревшая от усилий, лейтенант бесконечно краснела и благодарила командира за участие к ней; Айзен уверил ее неоднократно, что без нее «ну никак не справился бы».       У Ичиго-сама напряглись скулы — Орихиме боковым зрением следила за каждой его эмоцией на лице, которые контролировать теперь обоим давалось сложнее: под перекрестный огонь попадал их близкий человек. Жене брата молодой Шиба благоволил, всегда справлялся о ее делах и здоровье, даже пробовал как-то на тренировочной площадке в поместье обучить чему-то из арсенала техник ниндзя, но тщетно: Момо-чан оставалась сильной в кидо и в атаках своего занпакто, но в талантах к оружию замечена никем не была. Слухи о горе-лейтенанте из Пятого быстро ширились по Готею, не без помощи капитана Ичимару, и это приносило Орихиме боль: в Момо она видела прежнюю себя. Меж тем капитана не слушался ее просьб и не раз доводил свою, по сути, невестку до слез, выделив себе из синигами новую жертву запугиваний и насмешек. Впрочем, быть может, так он ее уберегал от подозрений Айзена — о своеобразной заботе Ичимару-сана сыновья Рангику-сан знали не понаслышке.       — Прошу, садись сюда, а я — сюда, — рассыпался тем временем в любезностях хозяин дома, указывая помощнице на место перед гостями. Сам же опустился чуть позади нее. Сознательно ли он сделал такой ход — неизвестно, но теперь тельце его лейтенанта выгодно прикрывало ему грудь от рокового полета танто.       Орихиме попыталась оценить сложившуюся ситуацию глазами наемника, но тут капитан Айзен взял слово и дал понять сразу, к чему стремится:       — Надеюсь, вы не станете возражать против присутствия Хицугаи-кун при нашей беседе? У нее огромные успехи в искусстве заваривания чая. А ваша супруга, Шиба-тайчо, говорят, похвастать подобным не может?       Провокация. Орихиме задохнулась от внутреннего возмущения и всерьез испугалась за вспыльчивого супруга. Никакой реяцу сегодня злому гению не требовалось, словно он прознал об уговоре с Ичимару и теперь пытался вывести Шиб на чистую воду. Только под гипнозом Кёки Суйгецу их представители позволили бы кому-то порочить своих.       — Хм. Я же ее брал не для того, чтобы держать на кухне, — тем не менее продерзил глава дома, даже бровью не поведя на выпад в адрес жены. — Моя мать прекрасно готовит, а Момо, да, заваривает чудесный чай. Для всего остального Дом Шиб вполне способен нанять служанок, чтобы держать жен подольше в постели. — И с вызовом улыбнулся. — Если вы понимаете, о чем я.       Орихиме хотела было покраснеть, но это тоже могло выдать в ней ненужных эмоций, поэтому она молча порадовалась в душе, что подготовка ниндзя имела свои плоды. Ее муж вел себя в подчеркнуто развязной, даже дружественной манере, настроенным выиграть.       — О-о-о, — благоговейно протянул капитан Пятого, — я нисколько не хотел обидеть величие и статус семьи Шиба! Просто, — он наклонился чуть ближе, словно вверяя секрет, — говорят, девушки из дальних районов Руконгая не могут похвастать особыми талантами, кроме… Ну, вы тоже поняли, о чем я.       У упомянутой руконгайки чуть пролегла алая тень возмущения поверх щек, но Ичиго-сама недрогнувшей рукой принял чашку с сентя, сделал несколько неторопливых глотков и с особым наслаждением откусил прилагавшееся к напитку пирожное. Оперевшись на руку, намеренно задевая жену своим теплом, он высвободил одно колено, поставил ногу на всю стопу и расслаблено привалился к стене плечом. Орихиме мельком пробежалась по нему взглядом, испытывая гордость и желание равняться на лучших: командир наемников уже подготовился к возможному бою, а она даже собрать мыслей в кучу не могла.       — Зато моя жена такая же красавица как моя мать. Тоже руконгайка, к слову. — Шиба продолжал улыбаться нахально, ввязываясь в опасную игру без страха, — А еще Орихиме преуспела в искусстве икебаны. Признание Уноханы-сан, надеюсь, неоспоримо?       — Безусловно, — кивнул Айзен, а затем чуть сузил глаза, блеснув бликами в очках, и лукаво протянул, — но давайте вернемся к главному таланту вашей жены, Шиба-сан, м?       Первая мысль, что поразила мозг Орихиме точно молнией посреди ясного неба, — враг прознал всё о ее силах. Другая — что его о том кто-то предупредил, и тут все ниточки вели только к капитану Ичимару. За ними у растерявшейся лейтенанта Третьего отряда закружился в голове целый ворох домыслов, но новая фраза из уст Айзена на вопросительный взгляд Ичиго лишил ее способности что-либо думать вообще.       — Речь о соблазнительных формах вашей подруги, — хмыкнул тот, — с нее бы картины писать. И потом, что такое икебана, музицирование, даже каллиграфия для любой девушки, чуть смышленее пробки? Говорят, даже в Шинохаре такой красавицы не сыскать, а вы, насколько мне известно, большой охотник заглядывать туда, даже в последнее время.       У Орихиме ушла из-под ног земля и выпала на татами чашка из рук. Она готова была слушать намеренные скабрезности, задевавшие ее гордость, готова была строить из себя милую дурочку и смущенно улыбаться на такие сальные «комплименты», но к чему ни она, ни ее супруг явно не готовились, так это к разговору о Шинохаре. О походах Ичиго-сама в веселый квартал Орихиме прознала от него самого и по причине, но то, что Айзен нашел туда след, грозило опасностью жизням не только паре Шиб.       Момо засуетилась вокруг разлитого напитка, Орихиме пришлось опомниться и начать извиняться, но, похоже, мужчины не замечали этой суматохи — Они продолжали прямо смотреть друг другу в глаза, и Орихиме впервые захотелось заслонить собой супруга, настолько эта дуэль пропитала воздух сотрым напряжением.       — Хм, вам не кажется, что это не ваше дело, Айзен-сан? — всё так же, внешне невозмутимо, вел наемник. Он всё еще не бросал играть в чистого аристократа.       — Право, меж друзей не может быть тайн, Шиба-сан, а мы же с вами друзья? — отпил и капитан чая, не выдавая лишних эмоций. — Ну же, поведайте другу, кого вы там прячете или регулярно навещаете? — Айзен поставил чашку перед собой и словно усмехнулся отображению, а потом перешел на фамильярное отношение к Шибе: — Ну же, Ичиго-кун, Орихиме лучше Унагии-сан или всё же уступает той по опыту, таланту, количеству мужчин?       Леди Шиба внутри взбесновалась так, точно намедни Цубаки, но сердце ее обливалось горькими слезами и просило прекратить эту муку, этот разговор, это неведение насчет людей в Шинохаре. Она задыхалась от бездействия, собственного бессилия противостоять столь гнусной стратегии и от жалости к поруганной гордости благородного господина-мужа. За оскорбление, нанесенное чести супруги аристократа, обидчику грозила мгновенная смерть. Старые законы крови оставались дикими, и только «одурманенный» сдержался бы против них. А капитан Шиба им как раз не был, и рука его непроизвольно коснулась груди, где был спрятан роковой нож.       До его ответа словно бы пролегла вечность. Ичиго потянулся другой рукой взъерошить волосы, и от глаз обоих убийц не ускользнуло то, как враг мигом подобрался, готовый также отразить атаку. Однако в него метнулись только слова:       — Еще не сравнивал. Надо бы. — Ичиго-сама взглянул прямо в глаза жене, не тая только пред ней, что за недюжинная мука, настоящий ад, творилась сейчас в его душе.       Айзен неопределенно хмыкнул, снял очки и протер стеклышки салфеткой для чаепития. Он старательно делал вид, будто что-то обдумывал.       — Жаль, конечно, — цокнул наконец и вернул на нос очки, — что не попробовали сравнить, Шиба-сан. Больше вам такой возможности, увы, не представится.       — Это еще почему?       — Почему? Почему…       Айзен сложил ладони домиком и поместил на них подбородок. На какое-то мгновение он пустился дорогами памяти. Эти его паузы начинали напрягать всех, включая Момо-чан, принявшуюся заметно ерзать на пятках и буквально заглядывать своему командиру в рот.       — Тайчо? Что-то произошло?       — Ах да, — очнулся тот и обвел взглядом присутствующих. — Я же отправил Гина устроить там небольшой беспорядок, он — мастер в таких делах. — На отсутствующие вопросы от ниндзя, он продолжил пояснять: — Ну, знаете, пара-тройка убийств, десятки жертв, масштабный пожар способен выгодно отвлечь внимание командования Готея и взять кое-кому, скажем так, бессрочный отпуск… Пятый отряд, конечно, отличится, поспев раньше всех к месту трагедии, которая разворачивается прямо сейчас, но какое это имеет значение, правда, тайчо? Тень на отряд уже будет брошена, если его капитан подастся в бега. Уж кто-кто, а вы же это прочувствовали на собственной шкуре?       — Ах ты ж! — Ичиго скрипнул зубами за камень в огород Йоруичи. Но не успел он и с места дернуться, Орихиме — остановить мужа, а Момо — даже хлюпнуть носом, как в коридоре раздался страшный грохот, а затем седзи рывком отодвинули, и в кабинет буквально ввалился капитан Ичимару. Весь в копоти, грязи и крови, он скалился точно умалишенный, и в непривычно широко распахнутых его глазах горел лихой огонь.       — Так-так-так, — едва ворочавшимся языком пролепетал он, — все, значит, в сборе, а я-то боялся, что уже опозда-а-ал…       Айзен, сидевший к нему спиной и даже не пошевелившийся на звук столь шумного появления, с ослепительным спокойствием сунул руки в рукава и приосанился, словно дразня заявившегося мстителя совершенно неприкрытой спиной.       — Ты как раз во время, Гин, — со знанием дела добавил он. — Пришел исполнить свой план? Ты долго его вынашивал.       — Ахах! — Ичимару откинулся на створку двери и расхохотался истошно, прикрывая глаза тыльной стороной руки. Вторая рука его по-прежнему сжимала рукоять Шинсо, с короткого лезвия которого еще стекали струи свежей крови. — Вас не проведешь, тайчо!       Он вдруг так же резко пресек смех, как истерично сорвался. Блеснув голодными глазами, он с ненавистью вперился в затылок капитана, сжал добела кулак с мечом и… неожиданно переметнул свой взгляд на Орихиме. Улыбнулся совсем как прежде…       Время умерло на один миг, а потом раскрутилось мгновенно и выстрелило пружиной.       — …Нет! — едва успела выкрикнуть Орихиме, как шею ее, плечи, руки, талию, бедра и ноги опутало прочной кидо-цепью, принявшейся душить и ослаблять силу. Капитан сам рассказывал ей про его механизм действия, научив лейтенанта самым запретным техникам.       — Мррразь! — Заготовленный танто метнулся в другого предателя, но ловкому Гину не стоило бы труда увернуться и от трех таких. Точно змея, он прошмыгнул меж свистом сюрикенов и дернул пойманную добычу в свои грязные лапы.       — Ичимару-сан! Как вы могли?! — Она же верила ему!!!       — Слишком шумно, Гин, — пожурил приспешника Айзен и, сняв очки, заправил волосы назад. — Мы собирались отбыть менее эффектно.       — Отбыть? Именем Короля Душ! — Шиба бросился к изменнику в сюнпо, но тот просчитал его и избежал расправы. Разок. В следующий миг он охнул, пораженный коварным ударом в спину, но вовсе не от рыжего ниндзя, а от якобы «безалаберной» Хицугаи. — Момо? Ты… — Удивление капитана Второго отряда не возможно было описать.       Ичимару аж присвистнул сам, но Айзен только отряхнулся. Оборотившись через плечо и напоровшись на серьезные злые глаза своего лейтенанта, он усмехнулся ядовито:       — Прости, Хицугая-кун, но даже так тебе меня не удержать. — Злодей оказался перед ней молниеносно, так, что она и дернуться не успела, как лезвие Кёки Суйгецу уже насадило на себя ее хрупкую фигурку по самую рукоятью. — Так будет надежнее.       — Не-е-ет!!! — Ичиго бросился к отброшенной к стене жене брата, но не теряя времени на сантименты, вызвал для задержания преступника бакудо «Кин».       Айзен продолжал снисходительно смеяться, пока черные квадраты пытались выстроиться хотя бы в жалкое подобие куба, и в итоге без усилий сломал сильнейший барьер одним движением руки:       — Не поможет даже это, — надменно взглянул он, — я уже на ступень выше капитанов Готея, Шиба-сан, но мы, верно, с вами еще встретимся, чтобы это еще раз проверить. Похоже, вас так запросто не убить. Увы. — Он посмотрел на Ичимару: — Гин, уводи нас.       Тот вызвал новое запретное кидо, игнорируя отчаянные попытки Орихиме вырваться, стукнуть, сбежать, как пообещала. Она бросила испуганный взгляд на Ичиго, подхватившего окровавленную Момо, и не знала, что сказать, что сделать, чтобы спасти ее, помочь ему.       — Ичиго-сама-а-а!!!       Гин шикнул на нее, прижал покрепче, не то прикрываясь как щитом, не то радуясь вожделенному, а потом нарочито, на глазах у Шибы, нагло провел языком ей по щеке до самого уха.       — Подыграй мне, — шепнул в него твердо, как приказ.       У нее мигом дернулись зеницы, Ичиго с Момо на руках дернулся к ней, но белая лента уже обвила кругом Айзена, Ичимару и их заложницу. Или не совсем заложницу?       — Не волнуйся за меня, — одними губами быстро прошептала она, поскольку магия оказалась проворнее его блестящего сюнпо.       Наемник с растерянным лицом остановился аккурат перед исчезающим Лисом с неизменно скалящейся, брехливой улыбкой.       — Хочешь воевать — ищи правильное место боя…       Лицо командира Омницукидо напоследок из вытянутого сделалось насупившимся и недовольным. Больше Орихиме не увидела ничего — ее поглотил белый плен перемещения.