Противоположности

      Время нещадно било по темени, падало огромными градинами, морозило кожу и мозг под коркой, сбивало в колтуны ярко-рыжие лохмы капитана Второго отряда, делая его вид не только болезненно-раздраженным, но и продолжительно не выспавшимся. Далеко от истины сей факт не ушел — Ичиго не спал вторые сутки: новые, обрушившиеся на него роковым цунами, проблемы заставили его оббегать Сейрейтей по кругу, кажется, триста раз. К тому же, сколько раз он возвращался на место преступления якобы-убийцы Хицугаи Тоширо, Ичиго и вовсе счет потерял.       — Широ-чан? Как же так?..       Глаза так навязчиво слипались, что хотелось приклеить веки ко лбу. Ичиго запрокинул голову назад, нарочно хорошенько стукнувшись о стену темницы, чтобы встряхнуть сознание и мысленно дать пинка под зад Зангецу, требовавшего духовной подзарядки через сон. «Потом отоспишься», — рычал на него хозяин, не желая признавать, что и сам бы многое отдал хотя бы за мгновение крепкого здорового сна, но разлеживаться, когда столицу сотряс такой бедлам, было некогда. Ичиго следовало просто отвлечься.       Он сосредоточил взгляд на волнующей даже сердце наемника сцене: всё-таки действующие лица были ему не чужды. Лейтенант Хинамори, Момо. У этой искусной шпионки противоречиво наивный голосок, тонкий, точно у мышки, да и ластилась она к чужим пальцам так же — опасливыми недоприкосновениями, словно боясь, что ее прихлопнут одним махом и выбросят прочь как презренное животное. Ичиго посмотрел из смыкающихся ресниц на другое лицо. Хоть и не утратившее суровости и своей гордости, оно выглядело не удрученным ее навязчивостью. Момо напрасно опасалась: Тоширо завороженно смотрел на ее маленькие, обманчиво кажущиеся слабыми, пальчики, что жадно хватались за его ладони, и будто бы не видел решеток, разделяющих их. Он просто холодил лихорадочный лоб о стальные прутья и выглядел немного уморившимся из-за сковывающего действия секки.       — Интересно, какая же тварь подставила Тоширо? Я бы живо ему всадила петарду прямо в з…       Ичиго кашлянул в кулак, призывая к спокойствию четвертого присутствующего в этом мрачном месте — свою сестру. Громкий голос Куукаку в известной властной манере и так сокрушал стены камеры, но если бы она всецело отдалась гневной тираде, то тюрьму бы и вовсе порвало по швам, точно Ку уже нашпиговала ее своими любимыми фейерверками. Собственно, никто бы против этого не возражал. Ичиго и Момо сами бы, не моргнув глазом, подожгли фитили взрывчатки, дабы вытащить несправедливо обвиненного на волю из изолятора в Шестом.       — Да… — вздохнула лейтенант Хинамори, соглашаясь с планом мести эксцентричной леди Кучики, и переплела теснее свои пальцы с пальцами узника, безмолвно требуя от того, такого правильного, согласия на обустройство его побега.       — Да… — задумчиво проронила и Ку со вздохом: у урожденной Шибы методы отличались пылом, жаром, огнеопасностью, но носимая ею ныне фамилия точно накладывала на них печать. Взвешенность шагов и трезвость решений, привитая капитаном Кучики своему лейтенанту, кричали, что побег проблемы не разрешит.       Храбрившегося Хицугаю наконец настигли эмоции; с плохо скрываемым раздражением он звучно фыркнул:       — Ну хватит, хватит надо мной вздыхать как над покойником.       Избавившись от вырывающих душу пут нареченной, он пересек камеру и тяжело опустился на стул перед окном. Его затравленный взгляд тут же напоролся на взор Ичиго, который, вопреки смертельной усталости, не собирался выпускать брата из виду, точно тот мог что-то делать, недолжное, чего Ичиго никак не мог допустить. Из них двоих именно Тоширо олицетворял здравомыслие, Ичиго же — что сплошной импульс, оголенный нерв, вспышка.       Рыжий привычно глядел в остужающую бирюзу очей старшего брата. Та всегда успокаивала его. С тех самых пор, как они сдружились, Тоширо не раз уберегал его от ошибок, замораживал, точно дыханием Хьёринмару, его внутренний огонь и не давал наделать опрометчивых глупостей. И вот, этот смышленый парень сам оступился и угодил в ловушку. Наверное, Ичиго корил себя именно поэтому — потому, что не сумел отплатить брату той же монетой. Теперь, разгребать неприятности по факту будет гораздо труднее, но кто сказал, что Ичиго не справится с этим?       — Ты бы поспал, — буркнул Хицугая, — на тебя смотреть страшно.       Девушки как по команде обернулись на парня, но Ичиго выдавил из себя дерзкую улыбку, отмахнулся.       — Как расследование? — Куукаку подыграла брату-упрямцу. — Нашел что-нибудь? Встречался с Советом?       У капитана Шибы непроизвольно дернулись зрачки, но из-под прикрытых век этого, как он надеялся, никто не заметил. Ничем иным больше командир Омницукидо себя не выдал, хотя глупо было конечно скрывать плохие новости от тех, кого не ограничивала в свободе камера временного содержания. Он обвел пустым взглядом это укромное крыло следственного изолятора на территории Шестого отряда. Бьякуя и без просьбы Шиб поместил Тоширо сюда, в одиночную камеру, что, безусловно, упрощало общение с ним без свидетелей, дозволяло допрос, не предназначенный для посторонних ушей, и, как оказалось, предоставляло возможность разглашение тайной информации. Естественно, не втяни враг в эти дела его семью, то капитан Второго подобного даже и в мыслях бы этого не допустил.       — Совет 46-ти…       Ичиго закрыл-таки глаза и воспоминаниями умчался в сегодняшнее утро — туда, на мост, ведущий к Сэйджоутоу-кьёрин, по которому глава Омницукидо, ни слова не говоря и не прося помощи у подчиненных, отправился лично, на правах наследника Великого Дома Шиба, требовать объяснений у судей, выдававших приказы на основе дурацких анонимок, даже без проверки сведений в оных. Если бы чиновники поступили согласно закону, то Ичиго успел бы услать Тоширо куда-то на нейтральную территорию, вплоть до того, что запечатал бы непременно воспротивившегося брата в Курохицуго и воспользовался бы запрещенным кидо для переноса в пространстве. Даже для самого искусного и смекалистого наемника требовалось не только время на свершение миссии, но и свобода действий. Враг же норовил постоянно ударить исподтишка и прямо под дых, не оставляя рьяному и молниеносному преемнику Йоруичи шансов найти истинных виновных — на данный момент тех, кто решил зачем-то подставить и нейтрализовать капитана Хицугаю.       — …пал, — загробным голосом завершил Шиба. — Их перерезали как свиней еще позапрошлой ночью. Всех, до одного.       Момо вскрикнула в унисон с Куукаку, хоть их вскрики походили на возгласы ужаса, и это притом, что они не видели само место массового убийства — насквозь пропитавшегося и утонувшего в затхлой крови. Ичиго поборол в себе рефлекторный рвотный позыв: впечатление еще было слишком свежо и чересчур омерзительно даже для прожженного убийцы. Он поморщил нос, сдвинул брови, на переносице и лбу ощутил боль от глубокой угрюмой складки, но зубы сводило больнее от до сих пор стоявшего в ушах крика Амакадо Наюри — дочери одного из советников, с которой молодой Шиба дружил с детства, к которой он ворвался с просьбой устроить ему немедленно встречу с отцом, не самым скверным из правленцев.       Тогда Наюри выпучила глаза и с сильным беспокойством в них призналась, что не видела родителя третьи сутки. Сначала они с матерью думали, что в Совете решали что-то важное, но известные своей ленью и исходящей из этого спешностью решений судьи редко заседали больше одного дня. И потом, отец Наюри всегда присылал вестника, если ему предстояло задержаться надолго.       Ичиго не следовало брать подругу с собой, но ей сложно было отказать. Спокойная и проницательная, она выделялась средь других девиц Сейрейтея острым умом отца и благовоспитанностью матери; недаром ведь Наюри в столь юном возрасте возглавила Библиотеку Общества Душ. Однако уже на пороге резиденции Совета Ичиго осознал свою ошибку — из-под врат струился отчетливый запах смерти, а представшая картина за взломанными вратами повергла в истинный шок не только барышню, но и ниндзя, устроившего не одну сцену самого изощренного убийства. Однако, чтобы убить сразу сорок шесть жертв… Что за чудовище это должно было быть? Профессионализм Шибы подсказывал ему, что по характеру ран и способу расправы убийца был один, и он явно обладал какой-то сверх меры изощренной психикой и, главное, пугающей своим размахом целью, определить которую Шибе нужно было сейчас позарез, но… допустить гноение брата в казематах Шестого отряда он тоже не мог. Он разрывался.       — Погоди. — Ку знакомо нахмурилась, до боли на челе. — Если Совет убили три дня назад, то кто… кто отдал приказ на задержание Тоширо?       Ичиго кивнул и криво ухмыльнулся догадливой сестре:       — Зришь в корень. Это сейчас и пытаюсь разузнать.       Куукаку негодующе фыркнула и гневно сжала прут решетки:       — Его нужно выпустить! Кто знает, сколько продлится твое расследование? Ты должен сообщить…       — …кому? — огрызнулся Ичиго. Он тоже переживал за узника, он тоже был страшно разозлен, но, черт возьми, в гребаной системе Сейрейтея без Совета 46-ти общество впало в прострацию, а закон… закон просто остановился в мертвой точке. — Кому я могу сообщить, Ку, о несостыковках в обвинении Тоширо? Кто может сейчас подписать приказ о его помиловании? Старик? — Ичиго снова болезненно поморщился. — Дьявол! Я ходил к Ямамото уже трижды и требовал ввести военное положение, но этот старпер… Тц!       Взбешенный Ичиго вмиг повернулся лицом к стене и с лютой ненавистью врезал кулаком в стену, а затем лупил ту до тех пор, пока его костяшки не превратились в кроваво-костное месиво. Отчаяние наконец потребовало выход из души заметавшегося меж семьей, кланом, отрядом, Омницукидо, Готэем, Советом, Руконом капитана — такого зеленого на своем посту, но познавшего сто-о-олько за месяцы этой службы, что в пору тронуться мозгами и приложить стену не кулаком, а головой.       — Ичиго-сама!.. — Волнующий голос окрикнул его будто из забытья. — Ичиго-сама… — теплая ладонь легла на напряженное плечо, едва уже выносившее всю тяжесть белого хаори с проклятой цифрой «2».       Как загнанный в тупик дикий зверь, Шиба вскинулся, в мгновение ока оборачиваясь на свое имя, и с рыком встречая посмевшего дотронуться к его поднятой на ура коже.       — Ичиго-сама, всё хорошо… — Самый нежный охотник поймал его лицо в заботливые ладони и близко-близко к губам заумолял, словно заклиная его внутреннего демона, чтобы он успокоился, чтобы только успокоился, только успокоился, только успокоился…       — О-ри-хи-ме? — пробормотал Ичиго будто в бреду, точно впервые видя эти густые душистые медные волосы, в которые так уютно зарываться носом и забывать обо всём.       Руки в неконтролируемом желании сами потянулись обнять жену. Лоб вожделенно уткнулся в мягкое покатое плечико, которое успокаивало нервы почище любой каменной кладки. Да, она его стена. Такая же нерушимая, как тяжеленные врата Сейрейтея, и в то же время самая приятная, в которую и не жаль разбежаться да стукнуться усталой чугунной башкой. Ичиго хотел бы этого. Но опять-таки… не имел права ни на какую, кажется, даже на посмертную передышку.       — Что ты здесь делаешь? — Рыжий потер основаниями ладоней сонные глаза, но его руки настойчиво утянули вниз, чтобы окутать ту из них, окровавленную, теплым ворохом исцеляющего света. — Орихиме, как ты нашла меня?       Она почему-то смутилась: щеки сразу выдали это алым румянцем. Помотав головой, чтобы остудить лицо, супруга робко произнесла:       — Кучики-тайчо. Это он впустил меня сюда. Спасибо также нужно сказать Куукаку-сан.       — Ку? — Ичиго посмотрел поверх головы Орихиме и больше не нашел в коридорчике пред камерой Тоширо никого. То ли сестра с невестой брата испугались его срыва, то ли, действительно, пришли на подмогу его жене, то ли просто оставили их наедине, из вежливости. Наверняка, то, как пыталась совладать с его психованностью Орихиме не предназначалось для чужих глаз. Кроме узника, конечно.       Немного просветлевшее лицо Тоширо показалось из-за тени за решетками. Он даже лукаво заулыбался, вот же ж! Верно, разборки между супругами — тот еще спектакль, вспомнить хотя бы громкие выяснения отношения меж их матерью и Иссином.       — Я вам тут часом не мешаю? — разрядил обстановку смешком Хицугая.       Испугавшаяся третьего голоса Орихиме рефлекторно вжалась в грудь мужа, но тот, тоже сдавшись ситуации, звонко, легко рассмеялся. Всё-таки на пару с братом они любили и подурачиться, и пошалить, и барышень посмешить тоже.       Отсмеявшись сам и заметив смущенную улыбку на девичьих губах, Ичиго подошел к брату, которому ободряюще пожал руку. Тот похлопал его по плечу. Рассчитывать друг на друга — это было нормально.       — Я верю, что ты докопаешься до правды, — кивнул Тоширо.       — Даю слово, — твердо пообещал командир Омницукидо. Всё так же приобнимая жену за плечо, Ичиго привалился к стене и вслух озвучил главный зудящий в мозгу вопрос. — Единственное, чему не могу найти объяснения, так это зачем кому-то понадобилось твое заключение?       Хицугая скрестил руки на груди и подпер спиной решетку. Зыркнув на брата, он хмыкнул:       — Мое мнение ты знаешь.       — Ичимару? — огласил вслух Ичиго. — Но зачем оно этому паршивцу?       Орихиме неожиданно поворочалась на его груди. Не подняв на мужчин ни глаз, ни головы, точно вспомнила о том правиле, где леди в присутствии господина мужа и его товарищей должны вести себя чрезвычайно кротко, она тихо муркнула:       — Возможно… он вовсе не хотел нанести этим вред? Возможно… это такой способ защиты?..       Братья переглянулись, в глазах пролегло не так непонимание, как изумление от услышанной версии. Ичиго поднял лицо жены, поддев пальцем ее подбородок.       — Орихиме? — Карие глаза его сузились в подозрении. — Не хочешь ничего мне рассказать?       Она поспешно мотнула головой и тут же отвела взгляд сторону, раз уж опускать голову ей не давали.       — Что, если… — Она вздохнула, явно борясь со своей совестью и желанием помочь. — Что, если Ичимару-тайчо не хотел, чтобы кто-то еще… исчез, например? Вдруг это какой-то страшный пустой?       Ребята дружно рассмеялись. Ичиго любовно взъерошил медную макушку:       — Эх ты, святая простота!.. Гин упорно продолжает вешать тебе лапшу на уши, а ты ему веришь. Для синигами такого уровня, как Тоширо, не существует пустого, с которым бы он не сумел справиться.       — Разве? — В просвете входа в крыло одиночной камеры появился мощный силуэт нового посетителя, заставляя всех молодых синигами напрячь зрение и разобрать пришлеца в контровом свете с улицы.       — Отец? — наконец-то различил родителя Ичиго. — Что ты забыл здесь здесь, старик? Ты же должен сидеть с мамой!       Иссин хмыкнул смешком, подходя к внезапным «заговорщикам».       — Мама в порядке, а я, услышав любопытную теорию Орихиме-чан, решил помочь делу.       — Есть, что сказать по существу? — Ичиго недоверчиво уставился на старшего Шибу.       — Мне есть, что рассказать, — кивнул тот с неизменной глуповатой усмешкой, — а уж существенно это или нет, решай сам, командир Отряда тайных операций.