Противоположности

      Нелюбовь к бумажным делам была у Шиба в крови: Кайен предпочитал писулькам практику, Мияко ― миссии, Иссин ― хорошенькое приключение, Куукаку ― болтовню, Рангику ― эксплуатацию чужого труда. Наследник клана также далеко не ушел от родичей: сколько времени провел он в Главном Архиве Сейрейтея, столько же проклинал сие царство свитков и стопок отчетов, сведений, сводок да смет. Однако деваться Ичиго было некуда: долг аристократы чтили превыше всего, и ради него приходилось жертвовать и личными предпочтениями, и служебным временем.       Скинув на лейтенанта всю писанину по ежедневной деятельности отряда, сам капитан Второго подался в поместье Кучики, на территории которого находилось то самое бумагохранилище по всем, кто родился или попадал в Общество душ, и по всему, что происходило в нем и в остальных мирах. Сложно было вообразить, какое же количество документов могла занять такая информация: здание в три этажа над землей и в три ― под нею впечатляло своими масштабами. Дабы не плутать в бесконечных коридорах его, Шиба сразу же повернул на указателе с цифрой родного отряда в крайний правый коридор первого этажа. То, что он искал, уже должно было появиться там, ведь наемники всегда прытко доставляли материалы по отработанным делам, ну, а сам Омницукидо прикладывал все усилия, чтобы незавершенных миссий у них вообще не имелось. Не давать заказам простаивать сулило выгоду ниндзя: это и стабильный доход приносило, и подстегивало здравую конкуренцию меж бойцами.       ― «Закрытые дела», ага, ― прочел Ичиго на дощечке стеллажа слева. «Копии приказов и приговоров Верховного суда» нашлись справа.       С той роковой ночи, когда в Генсее на патруль Шибы Иссина напал какой-то неизведанный пустой, а в Ближнем Руконе иной пустой инфицировал первых жертв ― капитана Мугурума и его лейтенанта, прошло больше недели. Взирая на обстоятельства побега всех участников второго инцидента, вовсе неудивительно, что дело по ним Совет 46-ти уже спустил вниз, в Архив, вместе со всеми сопровождающими документами об арестах, смертных приговорах, указах о признании «изменниками» и разжаловании всех, кто оказался ввязан в историю «эксперимента Урахары Киске».       Шиба огляделся еще. Наверняка, данные по происшествию с отцом и с Шихоин Йоруичи находились не здесь, а в тех крылах, где содержались ведомости по каждому из Великих Домов. И все же распутывать закрученный клубок непонятных и неприятных событий, случившихся в последнее время с дорогими ему людьми, Шиба решил именно со странного события, позже названного «процессом пустофикации». Чувство подозрительности, не покидавшее его все это время, в итоге и привело Шибу в архив, оно же заставило с особым усердием заперебирать на полках пыльные бумаги.       ― Чую, чую, что-то тут нечисто, ― бормотал он, разматывая одну за другой все записи подряд. ― Та-ак… ― Наткнувшись на нужную, не безынтересную, Ичиго стал живо водить цепким взглядом по столбцам: «12 район, Хинакари, квадрат 7. Обнаружены следы очередных пропавших синигами. Жертвы с порядковым номером 86, 87, 88. Личности на момент составления отчета не установлены. Найденные на месте происшествия три шихакушо, три пары таби и варадзи не имели никаких отличительных черт. Ни занпакто, ни ножен от оружия рядом с униформой найдено не было».       Капитан нахмурился, и скупой язык повествования не являлся причиной его недовольства. Его раздражало жалкое количество зацепок, способных прояснить столь темное дело, к слову, лихорадившее Готэй не первый год. Шиба спустился глазами ниже по тексту и оценил месторасположение пустых «находок». Кучное, оно означало, что пропавшие синигами встретили угрозу плечом к плечу, но явно даже выхватить мечи не успели ― с таким положением тел сложно проводить атаку.       ― Что ж ты за ублюдок, а, что сразу их поразил? ― Парень больно дернул и нервно убрал челку наверх, словно та была виновата во всех грехах. Склонившись над столом, он попытался опять выискать в разложенных записях то, что точно ушло от его внимания. Любая, даже крохотная деталь, могла подкинуть ту самую, нужную, идею как подпитку для зашедшего в тупик мозга. И переквалифицировавшийся на время из карателя в следователя командир Второго отряда не собирался сдаваться, пока не найдет то, чего ему недоставало для запуска дела с новой силой.       Почему его вообще замяли? Ведь десяток схожих случаев с разным количеством жертв, в среднем от двух до пяти в каждом, происходили время от времени. Да и группы, отправленные на расследование странных исчезновений, как правило, постигала та же участь. Парадоксально было и то, что за время всех прецедентов, к услугам Омницукидо не обратились ни разу.       ― Почему? ― подпер щеку Ичиго и насупился, перебирая в уме ответы: потому что посчитали такой урон в офицерах не угрожающим? потому что берегли ряды элитных воинов? потому что кто-то нарочно не хотел втягивать в сыск профессионалов? Последний вариант казался самым очевидным, но у кого тогда имелся ярый в этом интерес, а также запредельная сила влияния на Совет ― к слову, на сборище не самых охочих до компромиссов душ? ― Кто же ты, ублюдок? ― повторил Ичиго и с шумом выдохнул: этот тип водил его по кругу и выводил из себя одновременно.       В око вдруг впал перечень имен, датированный днем нападения на группу Мугурумы: офицеры из нее, как раз, и были перечислены в том списке, как отправившиеся в дозор и обнаружившие следы новых пропавших синигами. Судя по этим данным в состав обычного патруля вошли и капитан, и лейтенант, а также следующая после них четверка бойцов: с третьего по седьмой, исключая пятого.       Шиба напряг мозги: последним был не кто иной, как Тоусен Канаме, возглавивший ныне Девятый отряд. «Слепой зануда, вечно бухтевший о справедливости и долге». Ичиго не был разведчиком, чтобы знать до дотошности каждого из готэйцев, однако неосведомленностью он не страдал: у него дома находился информатор получше любого лазутчика. Еще не существовало в Готэе того, о ком не могла бы дать исчерпывающей информации Шиба Рангику. Мать у Ичиго в этом плане и впрямь являлась находкой для шпиона, то есть, для собственного сына.       ― Странно, что Тоусена не взяли в патруль, список-то составлен как под линейку, ― задумчиво уставился Ичиго на иероглифы нынешнего капитана Девятого и мысленно сделал пометку разведать, как к нему относился его же отряд. Тоусен был такой же темной личностью, что и тьма в его глазах.       Рыжий сплюнул с досады: здравые мысли и логические доводы не хотели лезть в голову. Та трещала от сегодняшних забот по организации пира в поместье. Несмотря на то, что львиную долю по приготовлениям взяли на себя родители, те все же успели напрячь его и с рассылкой приглашений, и с выбором поставщика саке, и с пошивом нового, соответствующего его нынешнему положению, парадно-выходного кимоно, а напяливать последнее являлось для аристократа вообще наказанием. Ичиго давно привык не вылезать из маскировочных костюмов, чтобы быть готовым броситься на миссию в любое мгновенье. Проведя большую часть своей сознательной жизни, обучаясь и уже будучи ниндзя, Ичиго в отличие от отпрысков иных кланов предвзято относился к помпезным церемониям в высших слоях серейтейского общества. Да что там церемонии! Ичиго не мог припомнить момента, когда толком наслаждался чаепитием или предавался ханами. Не сказать, чтобы он горевал по этому: Ичиго всегда был сверхэнергичным, однако, когда в его устоявшуюся, довольно ограниченную, жизнь вмешивалось что-то чуждое, непривычное, странное, это сразу вызывало в подозрительном парне смятение, ходившее рука об руку с недюжинным раздражением.       ― Ксо! ― Шиба в сердцах оттолкнул стол, на который опирался.       В мысли неуклюжей параллелью втиснулась одна девица. Она тоже была чуждой, необычной, странной для его специфического мировоззрения, потому и бесила. Хотя, казалось бы, какое дело аристократу до той руконгайки, вечно попадавшей впросак и нуждавшейся, чтобы ее все спасали?       Ичиго фыркнул: вот только бросаться защищать всяких кисейных барышень ему не хватало ― у него и так дел было невпроворот. Даже сейчас. Развернувшись резко на пятках, Ичиго сел на пострадавший стол, подтянув к себе колени. Бело-оранжевый цвет заволновавшегося подола хаори замозолил глаза. Он ведь капитан теперь! Ка-пи-тан! Аж целый чертов день он капитан, а так ничего толкового и не сделал до сих пор!       Забегавший от негодования взгляд уткнулся в один из стеллажей, табличка на котором поведала, что был он набит под завязку свидетельствами всех нападений пустых на синигами. Именно на основе таковых некогда составили классификацию минусов: от гиллиана до вастолорде. Именно благодаря новым стычкам и новым описаниям атак и разновидностей пустых, эта классификация пополнялась и доныне. Пустые по-прежнему не были изучены до конца: недавно созданный НИИ призван был исправить эти пробелы, но с побегом Урахары, кто знает, что станет с сим центром при его преемнике.       Ичиго, поддавшись какому-то шестому чувству, сорвался с места, не заботясь о бумажном листопаде, устроенном сюнпо, вылетел в коридор, ветром пронесся через этаж, взлетел на один вверх и, оказавшись в архиве родного клана, коснулся крайней стопки листов, еще не отсортированных даже по разделам. Судорожно перебрав всё, до последнего листочка, Ичиго аж вскрикнул на радостях:       ― Ну наконец-то! ― Парень хлопнул отчетом о столешницу и живо заводил пальцем по столбцам: ― Пятница. Каракура. Шиба Иссин во главе группы из… Так, неинтересно! Нападавший был такой-то, угу. Скорость движений такая-то, угу. Сила удара такая, маска сякая, вид, предполагаемый класс… Ага!       На Шибу снизошло новое озарение, и он вновь метнулся назад, в крыло архивов Омницукидо, к обвинительным бумагам, раскиданным им давеча по полу и по столу. Разыскав в устроенном бедламе нужное, он довольно щелкнул пальцами: кажется, цепочка фактов начинала собираться по звеньям.       Однако его перебили, когда дверью в зал хлопнули с нарочитой громкостью.       ― Окопался тут как книжный червь в то время, как остальные пашут на тебя?! ― ударил парня по ушам резкий девчачий голос.       ― Заткнись, ― беззлобно огрызнулся Ичиго и как бы между делом: он с удвоенным интересом, с головой погрузился в документ и оскалился над ним вошедшим в раж хищником.       ― Ну и чего нарыл? ― пытаясь выглядеть беззаботной, Сой все же с любопытством покосилась в лист. Заметив же залежалость того, она скривилась: ― Фу, на кой-сдался тебе такой древний хлам?       Шиба пропустил ее брезгливое негодование: он сосредоточенно прислушался к шагам и к реяцу снаружи, в коридоре. Бойцы Шестого были вышколены до идеального, но это сверхсовершенство и мешало им: они не были приучены врываться в комнату, где находился аристократ из высших слоев. Они даже без пропуска его впустили сюда. Неуважение ― вроде табу для них, а значит, почетному визитеру позволялось творить все, что вздумается, пока по близости не было равных ему. Вот Шиба и не стал стеснять себя ― взял да и вырвал нужный кусок из дела.       ― Ты спятил??? ― поперхнулась от возмущения Фон, сделав из раскосых глаза в пару яблок.       На нее по-прежнему не обращали внимания: Ичиго живо сунул себе за пазуху украденную бумагу и тут же бросился быстро-быстро скручивать свитки да складывать рассыпавшиеся листы в стопки.       ― Что здесь произошло?       Навести порядок едва удалось, однако раздавшийся хладнокровный голос заставил парня спохватиться, точно застуканного на проказе ребенка. Вместе с Ичиго подпрыгнула и Сой ― Бьякуя этот, словно бы являлся их «братом» из Омницукидо: передвигался так же, чрезвычайно скрытно.       ― Ничего, ― дружно отрапортовали наемники, как если бы перед ними вырос сам Ямамото.       Главный хранитель памяти Общества душ в виде его монументальных архивов придирчивым взглядом прошелся по залу, связанному с работой правительства и с деятельностью непосредственных стражей закона. Совет 46-ти и Омницукидо ― две самые серьезные организации, которые вершили судьбы непосредственно синигами, а не простых душ. Однако, если судить об их авторитете по тем двум бойцам, что пытались сейчас как можно скорее ретироваться, будущее столицы и всего этого мира внушало сомнения. От Шиба можно и нужно было ожидать чего угодно, начиная от обычного непослушания и заканчивая сущей революцией.       ― Потрудитесь объяснить, что вы делали здесь без моего личного разреше…       Бьякуя только хвосты от двух теней увидел в коридоре: наемники славились своей неуловимостью и вездесущностью, а вот тактом ― едва ли.       ― Так ты еще и влез туда самовольно! ― проорала Сой, едва они миновали чужую границу.       Рыжий усмехнулся лишь: кое-кто был ничуть не правильнее него. Он заскользил на максимальной скорости по воздуху, ориентируясь на весьма примечательный объект: на высокий замок Шихоин, горевший золотом в лучах садившегося солнца. С нарочитым превосходством Ичиго приземлился на шпиль самого верхнего из куполов, не оставляя Шаолинь ни шанса его «сделать». Порисовавшись там еще пару мгновений, парень лихо спрыгнул вниз на позолоченную черепицу, пробежался по ней, точно по ступеням, и, сделав кувырок, перекинулся через край крыши, исчезнув с глаз помощницы, которую он намеренно выводил из себя. Он не мог взять ее сейчас с собой.       ― Да ты… Ты! Ты начнешь когда-нибудь думать своей бестолковой башкой! ― догнала она где-то на середине вертикального бега по фасаду огромного замка. Впрочем, ниндзя не привыкать брать высоту.       ― Зачем? У меня есть ты для этого.       ― Тебя что, Урахара заразил наглостью???       ― Скорее ― Йоруичи. Несерьезностью покусала.       Несшаяся во весь опор Шаолинь сжала добела кулаки и звучно выругалась в рыжий затылок, что так нахально маячил впереди, не давая себя обогнать. Только на земле Шаолинь и дождались. Однако стоило ей лишь заглянуть в лицо капитану, как на том не обнаружилось ни следа от недавнего озорства.       ― Прости, что заставлю работать тебя сегодня, Сой. Я бы и рад сменить тебя, свалить с той дурацкой пирушки, но не могу. А мне просто позарез нужен кто-то из Девятого отряда. ― Девушка невольно приосанилась, получая приказ ― это уже было делом привычки. Ичиго знал об этом не понаслышке. ― Можете делать с ним, что угодно. Для достижения цели все средства хороши. А цель наша: выведать всё о Тоусене, Канаме, бывшем пятом офицере и нынешнем капитане. Его связи, его привычки, каждый его шаг, особенно в ту ночь, когда его отряд отправился в ночной патруль в Хинакари. Ты поняла меня?       Сой сузила глаза: в них сверкнуло нехорошее что-то, кровожадное, именно то, что требовалось Шибе. Это были не пиры с реками рисовой водки, нет. Молодой, вспыльчивый и честолюбивый Шиба жаждал иного напитка ― погорячее да посолонее, с яркими нотами кровной мести. Он не против был утопить в ней свои руки и сердце всецело: он также был жаден до крови, как и Фон. И не было в его душе стыда за то, что он убийца. Куда большим позором виделись Шибе предстоявшие наигранные извинения перед той жеманной медсестрой, которая едва не падала в обморок, только глядя на кровь.