***
– Стив, эй. Тише, – послышался успокаивающий шепот, и Стив уже машинально впился в чужое запястье, и с отчаянным стоном открыл глаза. Его лихорадило. Глаза были влажными, их покрывала мокрая пелена, через которую с трудом можно было что-либо разглядеть. Он чуть ли не плакал от отчаяния. Лучше бы Джеймс позволил мне умереть, теперь уже думал Стив. – Я больше не могу спать нормально и, наверное, никогда не смогу! И все из-за тебя! – Надо же, неженка Роджерс теперь до конца своей жизни будет писать в штанишки во время сна. Вспышка неконтролируемого гнева поразила Стива. Он замахнулся, чтобы дать Джеймсу смачную пощечину, но его запястье легко перехватила правая рука. Правая. Она впервые прикасалась к нему. Теплая. Живая. Стив мигом успокоился, потому что все его мысли завертелись вокруг чужого прикосновения. Джеймс и сам застыл. Он не понимал, отчего, но умиротворенность Стива постепенно передалась и ему. – Расслабься, тебе просто не повезло, с кем не бывает. Потому что ты любишь работать под звуки грозы, потому что ты предпочитаешь свечи электрическим лампочками, потому что ты любишь пить молоко перед сном, потому что когда-то ты решился взять первую сигарету в рот, и тебе понравилось. Слишком удачное стечение обстоятельств, чтобы этим не воспользовался испуганный Зимний Солдат, против которого пошел весь мир. Стив обреченно обмяк в руках Джеймса, закрывая глаза. Джеймс нежно провел левой по щеке, правой огладил запястье двумя пальцами и нерешительно коснулся чужих приоткрытых губ своими. У них был солоноватый вкус. Стив сейчас был безвольной марионеткой, с которой можно делать все, что в голову взбредет. Но Джеймсу не взбрело. Он аккуратно опустил полусонное тело на простыни и накрыл его одеялом. Стив, наверное, опять был в бреду. Он вспотел, часто дышал и не открывал глаза, но вроде успокоился, а значит, сможет заснуть. Джеймс продежурил у его кровати до утра. Чуть в плотно задвинутые шторы ударили первые лучи рассвета, Джеймс сбежал из спальни, ведомый противоречивыми чувствами.***
Стив проснулся. На вторую часть сна кошмары помиловали его и отступили, поэтому он более-менее выспался. Он тщательно облизал свои губы, с постыдным удовольствием вбирая в себя все ощущения прошлой ночи. Тело отчетливо запомнило чужие прикосновения несмотря на болезненное состояние. Но Стив позволил вспомнить только коже: этот холод на щеке, это тепло на запястье, эту нежность и неуверенность на губах. В мыслях он воспроизводить случившееся боялся. Что это вообще было? И почему Стиву это так понравилось? Сегодня выходной. Стив встал с кровати. Впервые после сна она была в более-менее приличном состоянии, даже простыня особо не сбилась. Да и он сам чувствовал себя прекрасно по сравнению с предыдущими ночами: только в голове немного покалывало. Стив потянулся, вытащил из валяющейся рядом сумки пачку сигарет и зажигалку и сел на подоконник, отодвинув штору. Открыл окно, осмотрелся: было малооблачно, редкие солнечные лучи протискивались сквозь сероватую дымку и падали на просыпающийся город. Он закурил, опираясь плечом на стекло и облизывая губы после каждой затяжки. Ему до сих пор чувствовалось легкое прикосновение Джеймса к его губам. Он сполна наслаждался этим те короткие минуты, когда дым ударял в голову. Наслаждался, потому что был слишком размякший, чтобы осуждать себя за подобное. Когда сигарета потухла, Стив с пустой головой направился на кухню. Ему было интересно, станет ли Джеймс что-то говорить о вчерашнем, но на привычном месте его не оказалось. Стул, который тот облюбовал в разных позах, непривычно пустовал. Стив даже немного расстроился, так как уже привык всегда принимать пищу в компании, прерываясь на редкие разговоры. Он наспех сделал и съел бутерброд, а потом вышел с кухни и завернул в гостиную – давно же он тут не был. Джеймс сидел на диване, опустив голову на переплетенные пальцы живой и бионической руки, локти которых опирались о колени. Стив не видел его лица: оно было скрыто за грязными патлами, хотя сомневаться не приходилось, что тот услышал шаги еще с кухни. Стив немного наклонился и робко положил свою руку на чужое плечо. Грубая ткань одежды на нем была неприятной на ощупь. – Все в порядке? – Нет. Все следующие действия произошли в одно мгновение. И вот Стив, испуганный из-за слишком быстрой смены кадров, теперь лежал на диване, а над ним нависал Джеймс. Зрелище довольно жуткое, учитывая, что его грязные волосы свисали вниз, почти что касаясь носа Стива. Сквозь них сверкали каким-то животным блеском мрачные серо-голубые глаза, от взгляда которых дрожь разливалась по телу. Руки у Стива были подняты над головой, и он попытался пошевелить ими, чтобы оттолкнуть тело, но они оказались плотно прижаты за запястья к спинке дивана тяжелой бионической рукой. Он даже не успел покраснеть. Джеймс громко и отрывисто выдохнул, будто пришел в себя после состояния аффекта, и взгляд его резко стал взволнованным, непонимающим. Он убрал руку и встал на ноги. – Как видишь, я не в порядке, – глухо прошептал он и ушел, оставляя ошалевшего Стива так и лежать на диване. Тот не спешил вставать. «Что за чертовщина сейчас была?» – неконтролируемо вертелась в голове одна мысль, и, кажется, он бы снова начал поддаваться панике, если бы за неделю совместного проживания с Джеймсом, тот не стал таким... родным? Стив отдышался и более-менее пришел в себя. Он боялся размышлять над тем, что бы могла означать эта ситуация, потому что где-то в глубинах сознания он понимал. Все понимал. Стив решил, что на сегодня встреч с Джеймсом достаточно. Тот был явно не в форме. Сколько ночей он уже не спит? Стив сам сбился со счета, но как-то неприлично много. Роджерс даже после одной бессонной ночи чувствовал себя крайне паршиво. Интересно, что чувствует Джеймс? На него столько всего свалилось. Как он до сих пор держится? Когда он собирался пройти в спальню мимо кухни, где предположительно находился Джеймс, то поймал себя на том, что постоянно думает о нем сегодня. И если раньше все мысли были исключительно в негативном ключе, то сейчас Стив волновался. Подобное было в новинку. Он застыл у стены, боясь попасться Джеймсу на глаза. Тот, безусловно, должен был услышать заминку, и от этого становилось еще более неловко. И чего Стив добивался? Он быстро юркнул в спальню, ругая себя за замешательство. Полкомнаты было озарено солнечным светом – на полу стали отчетливо видны многочисленные песчинки и засохшая грязь. Стиву снова пришлось с досадой ругать себя, на этот раз за то, что не закрыл и не зашторил окно. Джеймс бы его за это не похвалил. Стив, считай, только недавно проснулся, а уже схлопотал себе стресс. Он присел на подоконник и выкурил еще одну сигарету, стараясь расслабиться и больше не грузить себя, а потом вернул комнате ее прежние мрачные тона.***
До самого вечера Стив был занят подготовкой самостоятельной работы для учеников – не просто же так он задавал им писать конспекты, пока сам тратил кучу времени на то, чтобы лучше узнать Джеймса Барнса, – и планами на следующую новую тему, чтобы не заморачиваться с ними потом. Один раз он все-таки зашел на кухню, чтобы пообедать, хотя до последнего не хотел этого делать, но чувство голода сильно мешало работать, поэтому пришлось. Он долго готовил себя к этому, и в итоге нелепо проскользнул на кухню с опущенной головой, чтобы Джеймс не видел его покрасневшего лица. Но Джеймс не смотрел, как обычно, хоть и сидел на своем привычном месте. Занимался своими непонятными делами, но не удостоил того даже мимолетным взглядом, и это было не в его стиле. Он также ни разу не раскрыл рта, хотя переговоры на кухне стали их своеобразной изюминкой. В один момент эти двое приблизились друг к другу слишком близко, поэтому начали отдаляться, чтобы больше не нарушать границы дозволенного. Раньше Стив только этого и ждал, а теперь кусает губы от досады, вспоминая эфемерное прикосновение к ним. После этой короткой встречи, Стив больше не смог возобновить работу, хоть и пытался изо всех сил. Работа поможет забыться, думал он, сейчас, стоит только увлечься, а дальше день пролетит незаметно. Но ничто его так не увлекало, как навязчивые мысли о Джеймсе Барнсе. В последнее время Джеймса стало слишком много в голове. Так больше не могло продолжаться. Стив понимал, что им необходимо поговорить, – по крайней мере ему уж точно – но зашел на кухню только, когда была уже глубокая ночь. – Джеймс, – позвал он. Тот стоял, облокотившись об стену у зашторенного окна, будто пытался что-то разглядеть за плотной тканью, но на самом деле, наверное, просто размышлял. – Нам нужно поговорить, – робко начал Стив, чувствуя, как его щеки предательски краснеют. В доме было темно, но разве от зоркого глаза Зимнего Солдата это спасет? – Наверное... – вдруг подал голос Джеймс. Он звучал неуверенно, словно его владелец боялся довериться кому-то в этом ужасном мире, где каждый встал против него. И Стив, сбитый с и так неустойчивой мысли, не мог поверить своим ушам. Что, блядь, стало с жутким мужиком, который бессовестно ворвался в его дом и тыкал пистолетом в башку? Он растерялся. Ему хотелось что-нибудь ответить, но он не решался – боялся спугнуть. Возможно, это была единственная возможность увидеть Зимнего Солдата без «маски». Пока Стив мялся, путаясь в своих несказанных словах, Джеймс неожиданно прочистил горло, специально, заставляя обратить на себя внимание. – Стив, – Стив услышал в чужом голосе глубокую печаль, и ему впервые стало жаль человека, которого он до этого ненавидел всем сердцем. Прищурившись, он увидел, как Джеймс протянул ему бионическую руку, слегка согнутую в локте, и улыбнулся, приподняв кончик губ, когда ее коснулась чужая рука. Стив подушечками пальцев прошелся по холодной ребристой поверхности, невольно улыбаясь в ответ, а потом, осмелев, крепко сжал чужую ладонь. – Что ты чувствуешь? – поинтересовался Джеймс. – Холод. – А я ничего. Стив опустил глаза. Ему вдруг стало мучительно стыдно за все свое прошлое поведение, а факт того, что перед ним опасный человек, медленно улетучился из головы. Стив поспешил отдернуть руку, но Джеймс легко поймал ее, не позволяя отстраниться. – Нет, подержи подольше. Хочу хотя бы представить, каково это: чувствовать кого-то левой рукой. – Твой холод – моя опора. Я концентрируюсь на нем, когда не могу проснуться, – Стив провел вверх по руке, огладил красную звезду на плече. – Мне это льстит, – печально усмехнулся Джеймс, наблюдая за каждым чужим движением. Его рука, которая будто не из этого мира, всегда зомбировала Стива, приковывала к себе взгляд своей необыкновенностью. Ему нравилось касаться ее, нравилось скользить вдоль прохладной ребристой поверхности, нравилась причудливая красная звезда, контрастно выделяющаяся на серебристом металле. И почему-то хотелось, чтобы она крепко обнимала. Хотелось чувствовать ее не только руками, но и другими частями тела. Стив крепко схватился за железное плечо, а второй рукой прошелся по груди Джеймса, по грубой ткани и многочисленным застежкам и ремешкам. Он невесомо прижался своими губами к губам Джеймса, словно к лезвию ножа, и блаженно прикрыл глаза. Он чувствовал, как Джеймс задумчиво поддается и целует его в ответ, неловко проникая языком в его рот. Он внезапно отпрянул, будто боялся порезаться, но потом, движимый чем-то непонятным, всем телом прильнул к груди Джеймса и больше никогда не хотел менять положение. Джеймс бессознательно прижал Стива к себе и потянулся за еще одним поцелуем. Стив млел в его руках, и с тихим стоном несмело соприкоснулся с чужими губами. Он чувствовал своим телом, как Джеймс едва стоит на ногах, как слаба его хватка и, теперь уже нехотя оторвавшись от губ, прошептал: – Тебе нужно поспать. – Нет, – резко ответил тот, – Я в порядке. Но его дрожащие колени говорили обратное. – Ты целуешь меня уже второй раз, и до сих пор не доверяешь? – тихо усмехнулся Стив, робко проводя носом по жесткой щетине. – Жизнь научила меня никому не доверять, – сухо произнес Джеймс, грубо оттолкнул Стива и хотел было выйти из кухни, но пошатнулся и вцепился в дверной косяк, чтобы не потерять равновесие. – Ты едва на ногах стоишь, Джеймс! – взволнованный Стив подошел ближе и положил напряженную руку тому на плечо. – Не упрямься. – Отвяжись, – Джеймс резко дернул плечом. Стив испуганно отпрянул, но тут же насупился. Непостоянство в поведении Джеймса, кем бы он там ни был, начинало выводить из себя. Уже не первый день раздражение копилось и теперь снова брало вверх над сочувствием и смирением. – У тебя с собой нож, пистолет, ты, безусловно, крут, но в твоем состоянии этим ты можешь пригрозить только мне, а я простой учитель. Что ты сможешь сделать против супергероев, если они вдруг внезапно ворвутся? Хотя ворваться они могут только в твою голову, ты же чертов параноик, но допустим. Тебе необходимо отдохнуть, иначе ты подставишь нас обоих, ясно? Я ведь до конца с тобой в этом дерьме, не забыл? Стив замолчал и ненадолго затаил дыхание в ожидании реакции Джеймса. На протяжении всего монолога он смотрел упрямо, исподлобья. Теперь же черты его лица чуть смягчились, и он смерил Стива оценивающим взглядом. – Хорошо, на этот раз ты прав. «Разумеется», – хотелось сказать Стиву, однако он промолчал, глядя уверенно, почти с вызовом. – Пойдем же, – вместо этого произнес он, чувствуя, как спадает напряжение. – Я помогу тебе уснуть. Он осторожно протянул руку, обхватил Джеймса за горячие пальцы правой руки и легко потянул за собой. Тот, что странно, на этот раз не сопротивлялся и не возражал, а покорно пошел следом. В комнате Стив не стал включать свет, а сразу же направился к кровати, продолжая тянуть за собой Джеймса. Тот почти упал Стиву на колени с тяжелым вздохом, когда он сел. Почувствовав на ногах резкую болезненную тяжесть, он осознал, насколько сильно Джеймс устал. Сам Стив строго следил за собственным режимом, как и за рационом, и за порядком – в связи с последним он бессознательно скривил губы, видя, как грязные берцы Барнса ложатся на чистые простыни. Однако просить их снять было делом бесполезным: их хозяин слишком устал, чтобы совершать лишние телодвижения, да и в иной ситуации отказался бы. Джеймс для удобства повернул голову, и Стив, не удержавшись, провел рукой по его лбу, убирая с глаз грязные пряди. – Спокойной ночи, – тихо прошептал он, но Джеймс, скорее всего, уже крепко спал и ничего не слышал. Минуты все шли, превращаясь в часы, а Стиву так и не надоело сидеть в одной позе и невесомо поглаживать чужие волосы. В темноте он нащупал бионическую руку и безропотно переплел свои пальцы с ее. Он теперь знал, что ей Джеймс ничего не чувствовал, поэтому не боялся потревожить его сон этим постыдным занятием. Умиротворенный обстановкой, он и сам невольно заснул, опираясь об изголовье кровати.