~~~
Ранним утром Луи мирно спал рядом. Стоило приоткрыть глаза, как Гарри показалось, что он вот-вот задохнётся, а затем он прижался к любимому ближе, крепко обнимая руками за талию, оставляя поцелуи на припухших ото сна щеках. — Гарри… пхм… чёрт… прекрати, — сонно отозвался Луи, просыпаясь против воли, желая лишь отвернуться в сторону, спрятаться под одеялом и вновь уснуть. — Зачем так рано… — Просто, — пробормотал Гарри, продолжая лезть с поцелуями, не позволяя Луи с головой зарыться под одеяло. Сердце быстро-быстро стучало в груди, пальцы дрожали, продолжая быстрыми поглаживаниями ощупывать тело рядом, пока реальность не стала очевидной. Луи был здесь. — Всё, ты разбудил меня, — тяжело вздохнул тот, когда возня наконец прекратилась, и, повернувшись к Гарри лицом, спросил: — Теперь доволен? Счастье ослепило яркой вспышкой. — Хочу просыпаться с тобой каждый день, — шепнул он в ответ, прежде чем осознал какие именно слова только что вырвались на свободу. Луи смущённо нахмурился, видимо, застигнутый врасплох таким признанием. Гарри понял почему. Понял, что должен это исправить. Так что следующие слова произнёс уже осознанно. — Переезжай ко мне. — Ты серьёзно? — недоверчиво спросил Луи, приподнимаясь на локте и приближая своё лицо к лицу Гарри, нависнув сверху. — Угу. Это ведь всё равно наша квартира. Не понимаю, почему ты ещё не переехал сюда, — кивнул Гарри в ответ, мягко поглаживая выразительный изгиб поясницы ладонями. Взгляд Луи внимательно блуждал по любимому лицу. И его напряжённое выражение, наверное, напугало бы томящим ожиданием, если бы Гарри уже не знал торжественный исход. — Хорошо, — произнёс Луи, резко подрываясь и садясь, свесив ноги с кровати. — Эй, ты куда? — пробурчал Гарри, удивлённый подобной перемене, и потянулся обратно к одеялу, которое Луи отбросил в сторону. — В Донкастер, конечно. Где, по твоему мнению, могут быть мои вещи? Ответ поразил прямо в цель, глухой смех пробил тело Гарри, пока он наблюдал за тем, как Луи носился по комнате, подбирая одежду и запрыгивая в узкие джинсы, звонил другу, затем маме, требуя, чтобы Гарри заткнулся или хотя бы смеялся потише. Поразительно, как быстро и просто он принял столько важное решение. Гарри невольно провёл параллель с тем, как в самом начале не решался перебраться в эту квартиру, как он взвешивал все «за» и «против», боясь окунуться в перемены и в то же время понимая, что не может оттягивать, оставляя любимого брошенным в этих стенах. Луи же просто отбросил свою жизнь прочь и выбрал жизнь с Гарри за одну секунду. — Так, поезд через час… Эй! Прекрати смеяться! Или это была шутка? — Не шутка. Просто ты… такой милый, что мне трудно сдержаться. В знак протеста Луи швырнул в него пижамную футболку и скрылся из комнаты, продолжая свои торопливые сборы. А Гарри прислушивался, не переставая наслаждаться этой суетой. Возможно, однажды Луи пропадёт из его квартиры, но не сегодня. И это главное.~~~
С переезда Луи прошёл почти месяц. И хоть формально, Луи больше не жил вместе с Гарри в одной квартире, он всё равно находился там почти постоянно за исключением выходных, которые проводил в Донкастере с семьёй, и поездок в университет и к врачу. Так что Гарри справлялся с лишь иногда подкрадывающимся одиночеством весьма неплохо. В этот день утром позвонила мама, чтобы пригласить на новоселье в новую квартиру, которая теперь принадлежала ей официально. Так что как можно быстрее закончив с работой, Гарри поехал прямо к университету Луи, чтобы встретить его после занятий. — Мы не домой? — поинтересовался тот, заметив, что Гарри не свернул на нужном повороте. — Мама пригласила нас на первый ужин в её новой квартире. Заедем в цветочный магазин по пути… — В смысле мама? Твоя мама? — торопливо переспросил Луи, быстро заморгав. — Ты везёшь меня знакомиться с твоей мамой? Гарри успел затормозить, прежде чем цвет светофора переменился. Водитель сзади несколько раз просигналил, вероятно, возмущённый тем, что они оба не успели проскочить. — Ты забыл пристегнуться, — неожиданно произнёс Гарри и, игнорируя нахмуренный вид Луи, потянулся вперёд, чтобы достать до ремня безопасности. За что получил недовольный шлепок по локтю. — Почему ты не сказал раньше? — Да я сам только что узнал. Неужели ты волнуешься? — шутливо отметил он, хотя где-то внутри всё его сознание тоже пребывало в состоянии немой паники, но он постарался скрыть это за непринуждённой улыбкой, лишь бы Луи ничего не заметил. — Зато ты, как я вижу, нет. — Ох, ну, моя мама любит тебя настолько, что готова отказаться от меня и усыновить тебя. Так что я уж точно не переживаю за ваше знакомство. Всю оставшуюся часть недолгого пути Луи провёл зависая в телефоне, видимо, с кем-то переписываясь (Гарри предположил, что, скорее всего, с Джей), и иногда причитая: «Поверить не могу, что встречу твою маму». Новая квартира мамы Гарри находилась на окраине города на верхнем этаже небольшого трёхэтажного дома, окна выходили на скромный городской парк. На углу улицы им удалось купить небольшой букетик цветов и коробку конфет. — О, и Джемма уже здесь! — обрадовался Гарри, указывая на знакомую машину, припаркованную недалеко у дома. — Джемма — это твоя сестра, да? — Да, старшая. Если вы ещё не знакомы, то не переживай: ей ты тоже понравишься, — заверил Гарри. — Мы часто встречаемся с ней на выходных. Она любит надоедать нам. — Она ведь мутит с Найлом, верно? — Она мутит с Найлом?! — поперхнулся Гарри. Глаза Луи широко распахнулись. Он быстро провёл рукой по волосам, откидывая чёлку назад, и отвернулся. В то время как Гарри лихорадочно прокручивал в голове последние встречи с другом и сестрой, пытаясь припомнить то, что мог упустить. Но что-то постоянно ускользало. Он так и не получил ответ на свой вопрос, потому что стоило им подняться наверх, перед ним почти тут же распахнулась дверь, словно мама поджидала их, карауля у окна. — Вы вовремя! Я только-только достала пирог из духовки, Джемма уже воет от голода. — Луи, — Гарри мягко опустил одну руку Луи на плечо, а другой аккуратно направил его вперёд, слегка подталкивая в спину. — Познакомься, это моя мама. Обычно ты называешь её просто Энн, да, мам? Мама растерянно приоткрыла губы, переводя взгляд с Луи на Гарри и обратно, а её глаза наполнились слезами, которые она попыталась смахнуть костяшками пальцев, но не преуспела, и они побежали по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. — Мам… — растерянно выдохнул Гарри, покосившись на Луи, проверяя не испугался ли тот подобной реакции. Но не успел рассмотреть его лицо, потому что Луи сам шагнул вперёд, раскрыв руки, и заключил Энн в неловкие объятья. — Рад наконец познакомиться с вами. Они замерли, и Гарри не решался потревожить их. Мама крепко обнимала Луи за талию, в то время как ладони Луи мягко поглаживали её в ответ по плечам. Гарри просто смотрел на то, как два его самых любимых человека в этом мире находили утешение друг в друге, в их личной связи, что появилась благодаря ему, и невольно вспоминал своё первое знакомство с Джей, как она тогда крепко обнимала его, прощаясь, постоянно гладила по волосам и по спине. Он вспомнил её влажные от слёз глаза. Глаза матери, которая навсегда собирается проститься со своим любимым ребёнком, потому что так велит судьба и нельзя иначе. Сейчас его мама смотрела на Луи точно так же. — Почему так долго, ребята? — спустя секунду в дверном проёме появилась недовольная Джемма. — Ещё немного, и папа проглотит пирог целиком, как удав. — Клевета! — раздался мужской голос у неё из-за спины. — Она сама хотела это сделать! Гарри удивлённо приподнял брови, взглянув на маму. — Не знал, что ты пригласила отца. — Ох, Гарри. Совсем забыла сказать тебе. Он помогал мне с мебелью, я не хотела отрывать тебя от дел. И потом, мы так давно не собирались всей семьёй, — ответила она, выпуская Луи из объятий. — Милый, ты уже знаком с Джеммой? А с Дэсом? Проходи. Сердце Гарри плавилось в груди, глядя на то, как его старшая сестра и отец, заключили Луи в приветственные объятья и помогали ему освоиться, поддерживая разговор наводящими вопросами. И Луи каждый раз неловко улыбался, не зная, что ответить. Как Джемма то и дело приободряла его, раскрывая самые смешные и позорные факты из детства Гарри, а иногда поддразнивая их общим будущим, за что получала от брата шлепки по плечу. Мысли же Гарри были далеко-далеко. Вычерчивали в памяти воспоминания о том дне, когда для него Луи впервые познакомился с его сестрой. И утекли ещё дальше: к тому дню, когда его мама впервые встретила Луи на выпускном вечере. Словно в прошлой жизни. Словно в другой Вселенной. Время бежит беспощадно быстро. Не оглядываясь назад. Очень скоро Гарри придётся навсегда попрощаться с Джей, ведь верно? С человеком, который стал для него родным. Сможет ли он проститься с Лотти, Физзи, Дейзи и Фиби? Сможет ли он сделать это достойно? Сможет ли он притвориться, что это их первая встреча? Сможет ли продержаться в нужной роли до самого конца? Он ведь справится? Позже, уже прощаясь в прихожей, мама ещё раз обняла Луи очень крепко. Словно отказываясь отпускать его от себя прочь. В неизведанную, чужую, несправедливую жизнь, в которой её с ним рядом больше не будет. Гарри не решался нарушить их сокровенный момент. — Наверное, я должен сказать вам спасибо за… за всё, — произнёс Луи у порога, последний раз сжимая её ладонь в своей. Гарри видел, как его мама тихо плакала, нежно улыбаясь сквозь слёзы. — Это тебе спасибо, Луи. За всё, что ты сделаешь. Гарри понял, что сильно дрожит, когда попытался завести машину, повернув ключ. Вопрос Луи столкнулся с этой дрожью встречной волной, резонансом увеличивая её амплитуду. — Как же так… как же так получается, что они никогда не увидят меня? Как же так происходит? — пробубнил он, отворачиваясь от окна к Гарри, который заметил это движение краем глаза и тоже склонил голову в бок, чтобы посмотреть Луи в глаза. — Ну, как я справился? Даже спустя столько лет ответ мог быть только один. — Как всегда, замечательно.~~~
Жизнь Гарри стала похожа на непредсказуемый вихрь. Несколько дней спустя Луи разбудил его, в спешке собираясь в больницу на приём. — Мне нужна машина, но я не могу найти ключи. Гарри потёр глаза, приподнимаясь на локтях. — Кажется, я вчера оставил их в кармане пиджака... Может, мне отвезти тебя? — Я не так уж плохо вожу, сам справлюсь. Отдыхай, это ведь твой выходной. — Между прочим, ты ещё не сдал на права! Закажи такси. Луи насупился и недовольно забубнил что-то себе под нос. — Может быть, я всё-таки поеду с тобой? Вдруг я буду нужен тебе рядом? — спросил Гарри, всё же выбираясь из-под одеяла. Луи молча поджал губы, сжимая в руке ключи от машины, найденные в кармане пиджака Гарри, как и было обещано. А затем быстро кивнул и отвернулся, словно зрительный контакт мог сильнее обнажить его уязвимость. — Только на завтрак уже времени нет. В прошлый раз я опоздал, и доктор Бирн был этому очень не рад, — да, Гарри был наслышан о том, что лечащий врач Луи просто терпеть не мог опоздания и не стеснялся в этом упрекать. Но также он знал его как отличного, понимающего, тактичного специалиста, к которому Луи всегда обращался за советами, получал у него рецепты на свои лекарства и ежегодно под его контролем проходил обследование. — Либо я просто ему не нравлюсь. Мой врач в Донкастере был хотя бы вежливым. — Либо он просто ворчливый ирландец. Луи лишь закатил глаза и начал поторапливать со сборами, проверив время на часах. — Ты принял утром лекарство? — поинтересовался Гарри, прежде чем они вышли из дома. — Ты напоминаешь мне об этом чаще, чем моя мама, сложно забыть. — Ну, вчера же ты забыл, так что я решил подстраховаться сегодня, — уточнил он. — В твоём курсе не желательно пропускать приёмы лекарств. Я уже привык следить за этим. Луи ничего не ответил. Только закатил глаза. Гарри уже давно заметил, что чем младше становился Луи, тем сильнее в нём проявлялась натура бунтующего юноши, которому не нравилось, что старшие заботятся о нём, как о беспомощном ребёнке. Только уже сидя в машине, он аккуратно накрыл ладонь Гарри своей и шепнул: — Спасибо. И, моментально же смутившись озвученной благодарности, отвернулся к окну. Гарри отлично помнил доктора Бирна, хоть и встречался с ним всего лишь пару раз. Низкорослый мужчина, примерно возраста его мамы. У него были суровые черты лица, именно поэтому, наверное, многим пациентам казалось, будто он чрезмерно строг к ним. Но Гарри был уверен, что первое впечатление обманчиво и развеется спустя время, иначе бы Луи не стал доверять этому врачу свою жизнь на протяжении стольких лет. На приём они успели минута в минуту. Луи предложил Гарри подождать его внизу и перекусить в кафетерии, чтобы не скучать в ожидании. Но доктор Бирн пригласил их обоих в кабинет и попросил Гарри остаться, аргументировав его присутствие тем, что близкие люди должны быть в курсе всех тонкостей здоровья больного (Луи терпеть не мог это слово!) и желая познакомиться. Это подтвердило догадку Гарри о том, что прямо сейчас состоится их «первая» встреча. Доктор Бирн обсуждал общее самочувствие Луи, курс лекарств, оздоровительные упражнения, затем провёл электрокардиографию, результатом которой остался доволен. Гарри, как и положено в отношениях любящих друг друга людей, было многое известно о лечении Луи. Он знал, какие курсы лекарств Луи принимал и когда, знал расписание его систематических осмотров, которые за прошедший год стали более частыми. Но он по-прежнему не знал главного: когда? В последнее время Гарри часто стал задумываться о том, стоит ли спросить, стоит ли знать наперёд, не станет ли это роковым переворотом, не станет ли это ошибкой, не нарушит ли это правила? Но из разговоров он почувствовал: близко. Может быть, даже ближе, чем ему казалось. Может быть, уже завтра Луи положат на операционный стол. И что дальше? Что будет делать Гарри, пока люди в халатах и масках будут кромсать грудь Луи на части? Обнимать и утешать Джей? Или страдать от ожидания в одиночестве? Что будет после и как это закончится? Эти мысли тревожили всё чаще. — Что ж, ты выглядишь достаточно хорошо, намного лучше, чем в нашу прошлую встречу, — подытожил доктор Бирн. — Мне нравится динамика, продолжим наблюдать. Но я бы рекомендовал тебе обязательно пообщаться с нашим психологом, учитывая твою прошлую депрессию… Гарри встрепенулся, быстро переведя взгляд на Луи, который нахмурился, скрещивая руки на груди в защитном жесте. — Я проходил несколько курсов терапии у психолога в Донкастере. Но только после появления Гарри мне стало намного лучше. Доктор Бирн прокашлялся и потёр пальцами виски, сняв и отложив очки в сторону. — Я не хочу никак задеть твои чувства, Луи. Это правда замечательно, что рядом есть Гарри, и он во многом помогает тебе. Но… ты должен понять, что Гарри не специалист. Он просто человек. — Как и мой психолог, который не смог мне помочь. — Луи, — доктор Бирн тяжело вздохнул, возвращая очки на переносицу. — Я знаю. И я понимаю. И если психолог скажет, что сеансы действительно не обязательны, я не буду настаивать. Но ты должен проконсультироваться с ним хотя бы раз. Настала очередь Луи напряжённо выдохнуть, что он и сделал, но на просьбу доктора всё же примирительно кивнул. Новость о депрессии Луи схватила Гарри за горло. Луи как-то упоминал о том, что, будучи подростком, имел много внутренних проблем: неуверенность в себе и в будущем, отсутствие интереса к происходящему в его жизни. Гарри помнил, что будет сложно, помнил, что будет больно. Помнил, как Луи описывал это: каждое воспоминание о его жизни до встречи с Гарри сочилось мучительной безысходностью. Но всё это было метафорично. Теперь же обнажился факт, который Луи старался все эти горы скрывать: ему необходимо посещать психолога, потому что, возможно, у него депрессия. — Отлично. Теперь можете идти. До встречи через месяц, — доктор Бирн отложил медицинскую карту Луи в сторону, в стопку законченных на сегодня приёмов, и что-то отметил в компьютере. Но, приподнявшись со стула, Луи медлил уходить. — У меня есть ещё один вопрос, — начал он уверенным тоном. — Я знаю, что мне нужно быть внимательным к своим физическим нагрузкам, и всё такое, но… Кхм, мне уже можно заниматься сексом? Если новость о депрессии Луи всего лишь растревожила душу, неприятно кольнув под сердцем, то озвученный вопрос с размаху ударил по лицу. Гарри почувствовал, как у него запылали щеки. Не от смущения и не от стыда. От очередной волны удушливого страха. — Я полагаю, что да, — тем временем невозмутимо ответил доктор Бирн. — Уже прошло достаточно времени после операции, и сейчас у тебя очень хорошие показатели здоровья. Тем не менее прошу вас обоих быть предельно внимательными. Гарри покинул кабинет на ватных ногах. Мучаясь от жжения внутри, как при подступающей изжоге. Луи, что стоял прямо перед ним, выглядел не менее сконфужено. Особенно явно об этом говорили его напряжённые плечи и слишком уж идеальная осанка. — Ты голоден? Мы вроде бы хотели перекусить, или хочешь поехать домой? — Гарри постарался сгладить молчание. И испугался ещё сильнее. Испугался, что Луи откажется от завтрака. Тем самым лишив их обоих времени. Но тот быстро кивнул, ответив не менее встревоженно. — Да, давай найдём какую-нибудь еду, иначе мой живот съест сам себя. В кафе напротив больницы они заказали ланч, потому что для завтрака уже было поздно. Гарри сразу ощутил резкий приступ голода — организм жаждал поскорее заесть стресс. Мозг не замедлил подкинуть саркастичную мысль о том, что лишние калории сегодня обязательно сгорят. Волнение заставило до отказа забить рот едой. Луи, видимо, пребывал в точно таком же состоянии, уплетая вегетарианский бургер — лучшее из того, что позволялось есть на его лечебной диете. Сердце зудело в груди. Металось из стороны в сторону. Почти в предвкушении. Только теперь Гарри, наверное, понял, что именно чувствовал Луи, напряжённый, как струна, в тот далёкий день. Это не грусть и не отчаянье, нет. Сначала просто панический страх. Похожий на ожидание дикого витка на американских горках. Или взлёта самолёта. Пустой безэмоциональный мандраж. С него всё начинается. Сознание уже сложило все кусочки картины воедино. Стоило Гарри сесть за руль, гнетущее волнение затрепетало в теле, проскальзывая к кончикам пальцев, что вздрагивали на руле, усиливая хватку. Луи сидел рядом в не менее напряжённой позе и, упираясь локтем в подлокотник, смотрел вперёд. — Ты чувствовал себя так же странно? — спросил он негромко, его вопрос заставил Гарри усмехнуться. —Хотел бы я спросить то же самое у тебя. Лёгкий смешок сорвался с губ Луи. — Жаль, я никогда не смогу рассказать тебе об этом. Гарри потянулся и взял Луи за руку: пальцы оказались холодными и слегка влажными. — Если ты не захочешь, оставим это всё на потом, — почему-то вырвалось. Просто желание подарить Луи чувство комфорта всегда было сильнее и выше всех остальных эмоций и мыслей. — Я не для этого задавал врачу неудобный вопрос, — ответил Луи, увереннее сжимая руку Гарри. — Чёрт, так неловко говорить об этом. Улыбка расцвела в уголках губ. Луи, которому неловко было говорить о сексе, сидел здесь, рядом. Тот самый Луи, который в будущем тратил любое подаренное ему желание на секс, пошло шутил, был почти неконтролируемым по утрам, когда хотел избавиться от своего стояка, и даже однажды заставил Гарри потратиться в сексшопе на отвратительные анальные бусы, сейчас называл это всё неловким. В это верилось почти с трудом. Между прошлым Луи и этим жизнь пронеслась по своему руслу быстротечной горной рекой. И раз уж от неё не увернуться, остаётся лишь плыть по течению, прекратив болезненное сопротивление. — Не торопись, у тебя есть столько времени, сколько нужно, — заверил Гарри, когда они вернулись в квартиру, прежде чем Луи ушёл в душ. Сам же Гарри бессмысленно слонялся по спальне. Подмечая, что именно переменилось в ней за столько лет, за исключением несуразных мелочей. Раньше ему казалось, что время в ней навсегда застыло, но сейчас он отчётливо видел, как стремительно Луи испарялся из его жизни. — Как думаешь, нам стоит зашторить окна? Хочу, чтобы было темнее. Луи появился в комнате почти беззвучно, Гарри не услышал ни его шагов, ни того, как открылась дверь. Одетый в пижаму, тот быстрыми шагами пересёк комнату и задёрнул тяжёлые плотные портьеры. — Вот. Так значительно лучше, как ты считаешь? Фигура Луи показалась в этот момент такой хрупкой... Гарри медленно подошёл со спины и обнял руками за плечи. Тело Луи отзывчиво задрожало под его прикосновениями, стоило провести по рукам вниз и, перехватив запястья, медленными шагами попятиться назад к кровати. — Так я не смогу тебя хорошо видеть, нужно чтобы глаза привыкли к освещению, — пробурчал Гарри, наклоняясь к шее Луи и оставляя почти бесследный поцелуй прямо за левым ухом, зная, какое чувствительное это самое местечко, радуясь тому, как Луи чуть ли не подскочил, ахнув, и смутился своей же реакции. — Ну и хорошо! Даже лучше, не надо меня разглядывать. — Ну как же не надо, — проворковал Гарри, аккуратно присаживаясь на край кровати и притягивая Луи к себе на колени. Он сам изумлялся тому, насколько волшебно-сладко прозвучал его голос. — Хочу налюбоваться твоим красивым лицом сегодня на несколько жизней вперёд. Давай-ка, — легонько шлёпнул его по животу, — повернись ко мне, эй! Луи заёрзал, поворачиваясь лицом, ставя свои колени по обе стороны от бёдер Гарри, опуская локти на широкие плечи и оказываясь чуть выше, как только выпрямил спину. Гарри без промедления прижался поцелуем к коже, губами ощущая, как пульсирует венка на шее. — Так-то лучше… — шепнул он, отстраняясь и заглядывая Луи в глаза. Расфокусированный взгляд напротив натянул нервы Гарри до самого предела, выталкивая прочь остатки волнения, затмевая горечь и отчаянье, прошибая тело распаляющимся желанием. Спустя десяток беспорядочных поцелуев, обжигающих губы, Луи задышал ещё чаще и слаще. — Ты такой красивый сейчас, милый, — выдохнул Гарри, следом вдыхая очередной сорванный вздох, пока его руки блуждали по пояснице Луи, выуживая заправленные края рубашки. — Я?.. Нет, это ты… — Гарри почувствовал ладони на щеках, что осторожным овалом сомкнулись на его лице. — Это ты самый красивый, — хотелось возразить, но Луи тихим «Тш-ш» попросил молчать. — Не хочу прозвучать банально, но… когда я увидел тебя впервые, ты был таким неописуемо красивым, я открыл глаза и подумал, что, наверное, я умер на операции. Ты словно сошёл с обложки глянцевого журнала или с подиума. А я лежал — весь перебинтованный, почти мёртвый, с капельницей в руке… Чёрт… Ты появился из ниоткуда и не исчез… Такой красивый и счастливый, ты продолжал приходить ко мне в палату снова и снова. Каждый день, чтобы увидеть меня, и я не мог понять — зачем? Зачем я тебе нужен? Разбитый, больной, слабый? Почему ты тратишь на меня своё время, ведь у меня нет будущего. Нет ничего. И я злился, думая, что, если бы не моё здоровье, я мог бы быть с кем-то таким же красивым, как ты... Я так сильно злился из-за этого! Но на самом деле я ждал тебя каждый день, я любовался тобой каждый день. Твоей красотой. Не только внешней, Гарри, нет… И внутренней тоже. В тебе всё было прекрасно. С самого первого мгновения я уже знал, что хочу любить тебя. И чтобы ты полюбил меня. Слёзы. Без спроса обожгли глаза. И потекли вниз, вырвавшись на свободу, желая скорее прикоснуться к нежным пальцам. Любовь Луи была такой необъятной. Бесконечной. Даже на этом конечном временном интервале она разрывала пространство на части. Гарри чувствовал её везде. Чувствовал, как она наполняла лёгкие при каждом вдохе, как она просачивалась прямо в кровь, как она билась с каждым ударом внутри его сердца. — Я уже любил тебя тогда. Я всегда буду любить тебя, — прошептал он в ответ, с трудом выдыхая каждое слово. — Я знаю, — хаотичная улыбка на губах Луи осветила душу ярче миллиарда переливающихся звёзд. — Теперь я знаю и больше не хочу терять ни секунды. Я постоянно делаю что-то неправильно. И я не знаю, как правильно, потому что ты первый, с кем я в отношениях… И мне страшно сделать всё не так, но я больше не хочу откладывать свою жизнь. «Больше и не нужно», — подумал Гарри, и в следующую секунду повторил это вслух, припечатывая слова поцелуем. Так, чтобы они въелись навсегда. Если будет нужно, Гарри сделает всё правильно за них двоих. Тело Луи плавилось в его руках. Такое податливое, отзывчивое. Гарри помнил его наизусть. Любил каждую его клеточку. — Скажи мне, если вдруг почувствуешь себя нехорошо. Мы остановимся… Гарри прислушивался к каждому отклику, двигался осторожно, наблюдая за тем, как тяжело поднималась и опускалась рассечённая вертикальным шрамом грудная клетка. Но Луи лишь послушно выгибался в бёдрах, хныча, скуля, умоляя, вымаливая следующий взлёт. Имя Гарри срывалось с его губ томными обрывочными стонами. Тонуть в их звучании хотелось вечность. Вечность, которую Гарри должен был отпустить. — Я люблю… — прохрипел он, рвано вдыхая между толчками, прежде чем качнуть тело Луи под собой ещё раз. — Люблю тебя таким, какой ты есть. Очень люблю тебя… Он плакал. Прощаясь с каждым вдохом, каждым стоном, каждым шёпотом. Доигрывая любимую мелодию до последнего, расплывшегося в космическом звоне аккорда. Срывая последнюю ноту. Он продолжил плакать, когда притомившийся Луи, свернулся под боком, поддавшись короткому сну. Он всё ещё плакал внутри, когда Луи проснулся по-прежнему румяный и, прижимаясь ближе, стал вновь напрашиваться на поцелуи. Он плакал, прощаясь с этим днём, засыпая рядом с Луи несколько часов спустя. Эти слёзы заменят ему эпитафию.