Парадокс песочных часов

      Весной 2018 Гарри почувствовал, что в Луи что-то изменилось. Возможно, не совсем внешне. Да, теперь он был чуть моложе, черты его лица изо дня в день становились мягче, но грубоватая щетина всё равно создавала впечатление, что ему явно больше двадцати двух лет. Внутренне. Луи становился всё порывистее, искристее… ревнивее. Теперь Гарри отчётливо видел, как эта пусть и добрая, нежная ревность буквально жила у Луи на кончике языка и проявляла себя каждый раз, стоило Гарри ощутить на себе чужое внимание или же, напротив, самому проявить его даже в самой что ни на есть дружелюбной манере. Удивительно или нет, но Гарри находил эту ревность безумно очаровательной. И даже сексуальной.       Она ничуть не раздражала, не злила, не угнетала так, как это было со Стивеном. Наверное, спустя время Гарри перестал видеть в ней средство подавления. Будучи подростком, он ненавидел чужую ревность, потому что с её помощью можно было легко манипулировать его неуравновешенной психикой. Сейчас, уже представляя собой полностью сформировавшуюся личность, Гарри просто умилялся этому искреннему проявлению чувств, позволяя себе распалять Луи так, как ему того хотелось. Либо чтобы всё закончилось сладостью беззаботных поцелуев, либо страстным толчком в сторону спальни.       Луи умел отдаваться страсти полностью. Всегда.       Независимо от того, разжигал ли он пламя или же горел сам, Гарри всегда сгорал следом за ним. До обнажающихся костей. А затем собирал себя обратно. Из праха и пепла. Как возрождающийся феникс.       На этот раз, превозмогая слабость в изнывающих мышцах, спустя три тщетные попытки Гарри смог приподняться на кровати и сесть, откидывая с лица взлохмаченные волосы. Пальцы Луи моментально вспорхнули, ласково скользнув по низу спины, посылая под кожу новый поток мурашек. Без лишних слов призывая взглянуть на него.       Гарри исполнил эту немую просьбу и оглянулся через плечо. Немного удивляясь при виде Луи с телефоном в руках. В следующую секунду раздался характерный щелчок, оповещая о сделанной фотографии.       — Решил устроить мне откровенную фотосессию?       — Тш-ш, не шевелись, — буркнул Луи в ответ. Заставляя своим голосом всё тело послушно замереть, а губы растянуться в лукавой сладкой улыбке. Утонуть в этом невесомом бесконечном моменте. В солнечных лучах, пробивающихся сквозь застеклённые окна. Преломляющихся, распадающихся на радужные блики. — Чёрт… что ж ты за волшебное создание? Никак не могу понять, ты пришёл с небес, чтобы спасти меня или утащить за собой в ад?       Вздёрнув подбородок, наслаждаясь столь желаемым комплиментом, Гарри тихо рассмеялся.       — А в этом и был план, Томлинсон, чтобы ты не понял… Значит, я отлично справляюсь!       — Ну мне в принципе всё равно, где мы будем… В раю или в аду…       Гарри скользнул рукой по смятой простыне, нащупывая пальцами ладонь Луи, лёгким прикосновением прося разрешения забрать телефон.       — Я хочу взглянуть. Можно?       Сомнения в голубых глазах были живы на долю секунды. Словно Луи пытался разгадать несуществующую уловку. Но эта паранойя растворилась в его взгляде так же быстро, как и вспыхнула. Он провёл пальцами по экрану и выпустил смартфон из рук, позволяя Гарри забрать его и взглянуть на экран.       Увиденное разбудило внутри такой уже знакомый водоворот чувств. Тайфун хлынул прямо в кровь. Понёсся по артериям. Настолько стремительно, что стало больно. Вдохнуть не получилось. Глоток воздуха потерялся, так и не достигнув лёгких.       Прямо с экрана, игриво оглядываясь через обнажённое плечо, на него смотрел молодой, завораживающий своей красотой парень с длинными вьющимися прядками волос, что немного небрежно спадали на спину, прямо до лопаток. Лукавая улыбка на губах пленяла. Взгляд был светлым. Щёки — слегка румяными. Гарри видел этого человека каждый день в отражении зеркала. Удивительно, но именно сегодня он был поражён своей натуральной красотой.       — Очень хорошо получилось… Мне нравится, — беззвучный шёпот скользнул по губам. Гарри не сразу понял, произнёс ли он эти слова вслух или же они всего лишь пронеслись в его голове.       — Мне тоже нравится.       Палец мягко прикоснулся к кнопке меню, заставляя телефон запомнить выбранное изображение. Раз и навсегда. Очередной виток временной петли. Они только что совершили головокружительный вираж.       — Что ты сделал?       Гарри кинул ему смартфон поверх одеяла.       — Решил сменить твой ужасно банальный стандартный локскрин.       Брови Луи заинтересованно метнулись вверх, а уголки губ изогнулись в ухмылке, стоило ему посмотреть на новое фоновое изображение своего экрана. Глаза полыхнули азартным огоньком.       — И что прикажешь мне отвечать, если меня вдруг спросят, что это за порнозвезда у меня на заставке? — игриво поинтересовался он.       Гарри захихикал, не отвечая более внятно. Вопрос Луи того не требовал. Он был призван лишний раз напомнить Гарри о его природном, пусть и скромном, но очень желаемом великолепии. В это мгновение Гарри в самом деле почувствовал себя самым прекрасным человеком во всем мире. Впервые, принимать свою красоту без лишних колебаний оказалось так просто. И естественно. Он почувствовал её такой, какой её видел Луи. Луи заставлял его чувствовать себя красивым. Теперь Гарри понимал, что этого более чем достаточно.       — Ты ведь знаешь, что у меня теперь рука не поднимется поменять заставку? — между тем продолжил Луи, не скрывая своего обожания. Напротив, желая подкупить им, может быть, чтобы получить ещё парочку поцелуев.       — А я не хочу, чтобы ты её менял.       Гарри вдруг неожиданно осознал, насколько эта фотография была важна для него. Маленькое доказательство их временного парадокса. С неё всё началось. Именно она заставила Гарри по-настоящему усомниться в законах Вселенной. Именно с неё началась совсем другая часть их истории.       И именно она спустя столько лет не растеряла своей значимости, заставив Гарри в реальности ощутить данную ему природой неподдельную красоту, которую он мог ценить, которой он должен был наслаждаться. Теперь Гарри наконец был готов увидеть и познать себя другим. Он больше не был тем нескладным подростком, для которого его будущая версия казалась недосягаемым совершенством. Теперь он стал им.       Теперь он понял, что Луи всегда видел его таким. Что Луи отчасти сделал его таким, сам того не ведая. Теперь Гарри понимал, что полюбил себя через любовь Луи. И сознание этого было прекрасным.       — Обещай, что навсегда сохранишь её, — попросил он, не скрывая улыбки. Не боясь того, что эта просьба стала фактически прямым намёком на какую-то очень важную деталь из будущего Луи.       — Неужели это всё, что тебе нужно для счастья? Ты ведь знаешь, мне не сложно сделать это для тебя.       Гарри знал, что Луи обязательно сдержит обещание. И передаст это послание из будущего тому юному, такому глупенькому, наивному Гарри. Луи сам поймёт, сам почувствует, когда нужно будет это сделать.       — Спасибо, — шепнул он.       Усмешка на губах Луи стала слаще.       — Обязательно подразню тебя этой фотографией через пару лет, если ты так того хочешь.       Луи всё понял. Как всегда, без лишних слов.

      ~~~

      Гарри не мог не чувствовать лёгкую тоску по их с Луи волшебному путешествию в прошлом году, когда они вырвались в жаркую солнечную Грецию. В этом году пришлось ограничиться выходными в Брайтоне и уикендом у родителей. Луи был сильно связан обязательствами на работе, разгребая завалы бумаг. Гарри и сам был занят новыми клиентами, которые свалились ему на голову после повышения. Но лёгкая апатия то и дело вспыхивала в груди против воли.       Он не знал, откуда она берётся. И как с ней бороться.       В одну из пятниц (которая, разумеется, не была таковой для Луи) Гарри, как повелось, коротал вечер за готовкой, желая отвлечься от рабочей суеты. Луи задерживался после совещания на пару сверхурочных часов. Именно в этот момент звякнул дверной звонок.       У Гарри не было абсолютно никаких догадок о том, кто бы это мог быть. Джемма находилась в Эдинбурге, Глинт — в Манчестере. У Луи имелись свои ключи.       Человеком, нарушившим рутину этого вечер, оказался Найл, стиснувший Гарри в крепких объятьях прямо на пороге. Он явно был навеселе, об этом свидетельствовали его счастливые глаза, широкая улыбка, слегка потрёпанный вид и початая бутылка рома в руках.       — Можешь поздравить меня, Гарри, сегодня я стал отцом!       С порога они переместились на пол гостиной, куда Гарри притащил поднос с приготовленным тако и двумя бокалами под спиртное. Ром приятным жаром спустился по горлу вниз и, почти сразу же впитавшись в кровь, ударил в голову. Подарив ощущение лёгкой безмятежности и искреннего счастья.       Гарри уже давно знал о почти семейной жизни Найла. Тот ещё семь месяцев назад бомбанул его новостью, что станет отцом. И то и дело продолжал напоминать об этом новыми сообщениями или же фотографиями округлившегося живота своей девушки. А также ночными звонками из серии: «Боже мой, что мне делать, Гарри! Кажется, Эшли сегодня как-то не очень хорошо, это же не могут быть роды, да?»       А ещё Гарри знал, что Эшли не согласилась выйти за Найла замуж, и что они расстались по обоюдному решению. Хотя Найл не унывал и продолжал рассчитывать на то, что всё образуется, Гарри не был в этом уверен. На примере собственной семьи он знал, что дети не всегда удерживают людей рядом. Только если на время.       Иронично получалось: у Найла в жизни появилось то маленькое счастье, которое вряд ли появится в жизни Гарри. А он продолжал мечтать о такой же любви, которую видел между Луи и Гарри.       — Почему ты не позвонил мне, прежде чем прийти? — пробубнил Гарри, откидывая голову на диван и чуть поворачиваясь, чтобы видеть собеседника, который без стыда и совести свинячил на чистый ковёр.       — Я собирался, — ответил Найл, жуя. — Но… приколись только, мой телефон отрубился сразу же после того, как до меня дозвонилась Эшли и сказала, что если я не приеду в родильный дом через полчаса, она сама меня найдёт и задушит голыми руками.       — Хорошо, что хотя бы дозвонилась…       — Ага, я сначала так запаниковал! Мне повезло, что мой начальник умеет привести в чувство…       — Что он сделал? — слова тяжело соскальзывали с языка, но Гарри даже нравилась эта пьяная тяжесть в теле.       — Сказал, что оставит меня без премии в следующем месяце, если я задержусь на работе на ещё хотя бы одну лишнюю минуту, ну и, собственно… — Найл постучал пальцем по полупустой бутылке рома. — Вручил!       — Лучший босс на свете…       Они снова погрузились в уютное молчание, после того как Найл вновь разлил по бокалам ром, отпустив несколько забавных комментариев о том, что Гарри совсем не умеет пить. Не то чтобы этот опыт был ему очень необходим.       Мысли переметнулись в будущее. В котором Найл однажды сможет познакомить их со своим крошечным малышом. В котором он, возможно, однажды добьётся своей цели: создать с Эшли настоящую официальную семью. А может быть, и нет. Но… в этом будущем его уже ждала эта большая настоящая ответственность за чью-то жизнь. Та самая ответственность, с которой никому из них не приходилось встречаться прежде.       — Знаешь, теперь чужая жизнь будет во многом зависеть от твоих решений… — негромко сказал Гарри, чувствуя, как состояние опьянения постепенно отступает, оставляя после себя уже привычную вялость. — Не уверен, что смог бы справиться с таким…       — Но… разве ваши отношения с Луи не подразумевают то же самое?       Сказанное внезапно промелькнуло отрезвляющей вспышкой. Гарри невольно нахмурился, осмысливая брошенную Найлом в воздух мысль, ухватив её за самый кончик. Сравнение казалось далеко не очевидным. Очень не очевидным.       — В смысле?       — Ну, разве… Луи не становится младше? Когда ты только познакомил меня с ним, он казался мне таким взрослым. Не то чтобы он был старым дедом из другого поколения, но… он был тем, кто заботился о тебе. Конечно, он заботится о тебе и сейчас, но, хм… тебе не кажется, что сейчас это уже совсем по-другому? Разумеется, он всё так же любит тебя, просто не так зрело, как раньше? Ты говорил, что он часто в шутку ревнует тебя и всё такое.       Любовь Луи никогда не казалась Гарри чем-то незрелым. Он впервые попробовал взглянуть на неё с этой стороны.       — Он с каждый днём становится всё моложе, — тем временем продолжал Найл. — Он уже младше тебя или ещё нет? В любом случае ещё несколько лет… и он точно станет мелким. Даже интересно, каким он станет, — глухой смешок сорвался с его губ.       — Да, он… младше.       Гарри уже давно чувствовал это. Но не эта мысль была для него другой. А сравнение Найла, которое теперь навязчиво крутилось в его голове.       — Теперь ты должен будешь направлять его.       Всё верно. Теперь это обязанность и ответственность Гарри — направлять своего Луи вперёд, к тому самому юному Гарри. Теперь его очередь держать в руках компас их истории. Его очередь быть тем самым стойким, нерушимым стержнем. И как бы эта ноша ни пугала своей ответственностью, избежать её было невозможно.       Гарри испытал одновременно и трепет, и холод в животе. Желудок неприятно скрутился в приступе паники. Гарри поторопился стиснуть пальцы в кулаки, прежде чем их охватит лихорадочный зуд. Возможно, бессвязная истерика, как пожар, охватила бы целиком его такое доступное под влиянием алкоголя тело, но её всплеск остановило внезапное появление Луи на пороге гостиной.       — Какая картина… Я вижу, вы уже хорошенько накидались?       — О, Луи!.. А мы как раз говорили о тебе! — радостно отозвался Найл, его звонкий голос окончательно вырвал Гарри из плена пугающих мыслей.       Луи улыбнулся уголками губ, ступая на ковёр и опускаясь рядом. Гарри первым потянулся в объятья. Растворяясь в ощущении таких тёплых любимых ладоней на своих плечах.       — Я не слышал, как ты вошёл…       — Я бы удивился, если бы ты услышал, — хохотнул Луи и вздохнул. — И что мне теперь с вами двумя делать? Какой повод хотя бы?       — Я стал отцом!       — О… это всё объясняет. Маленькая копия Найла наконец появилась на свет, какая прелесть! Я бы присоединился, но ты же знаешь…       — Да-да, ты не пьёшь.       — Просто посиди вместе с нами, — буркнул Гарри, крепче стискивая Луи в объятьях коалы, удобнее устраивая голову у того на плече.       Луи и Найл принялись беседовать о ребёнке и о том, что новоиспечённому родителю теперь срочно придётся научиться менять подгузники, если уж он так яро метит на роль лучшего отца года. О планах, об Эшли, о будущем. Гарри прикрыл глаза. Вслушиваясь в интонацию голоса Луи.       Найл был прав. Погрузившись в такую непринуждённую, желанную рутину, которая окружала его последние несколько лет, Гарри немного забыл о том, что их с Луи парадокс не просто реален, но и глобален. Мало было лишь помнить о нём. Теперь, когда время затикало в обратную сторону, нужно было заставить себя мыслишь шире, думать глубже.       Теперь Гарри должен стать тем, кто будет двигать отношения вперёд. Тем, кто будет направлять юного Луи. И ему нужно научиться делать это правильно.