***
Микки шел темными переулками, пиная под ногами маленькие камешки. Луна была довольно-таки большая и освещала совсем затемненные уголки. Он прокручивал в голове то, на что подписался, обдумывая все самые мельчайшие подробности. И о чем бы Милкович не думал, к какому выводу бы не приходил, как бы не бесился, что трахается с неприятным и скользким мажорчиком, он получал от Йена удовольствие, тело не может врать. Разве это не круто, просто утолять своё сексуальное удовольствие, при этом не получая взамен что-то похожее на ебучую привязанность? Микки уверен в том, что этот процесс находится под его личным контролем, ничего и никогда не свяжет его с рыжим высокомерным ублюдком, который с первых секунд их встречи умудрился трахнуть самого Микки Милковича. Брюнет заходит домой, оглушённый кучей знакомых голосов. Он, не раздеваясь, быстро проходит в главный зал, взгляд его падает на шумную компанию друзей. Они сидят вместе с его сестрой, попивая пиво и пялясь в телевизор, разговаривая настолько громко, что глупая передача, которая идет в ночное время, совершенно им не нужна и служит только фоном для их разговора. — Какого хуя тут происходит? — с порога спрашивает Микки, осматривая каждого по очередности. Он хотел прийти домой, принять душ и увалиться спать — вот это были его планы, ничего больше. Все лениво поворачивают голову, и парень с самым большим количеством татуировок, который сам себе и набивает партаки, начинает хлопать и свистеть: — Уууу, парень! Ты где лазил? Мы тебя заждались, — он делает глоток пива и закидывает ноги на журнальный столик, ожидая ответа от Микки. Но тот молчит. Стоит ли говорить о том, что у него как бы имеется позорная работа в булочной? — Вы че приперлись то? — отвечать вопросом на вопрос — самый лучший вариант из всех имеющихся. Брюнет снимает ветровку и подходит ближе к компании. — Это же твои друзья, Микки. Они пришли, чтобы потусить с тобой, — Мэнди улыбается, и выглядит она в компании этих фриков совсем как своя. Милкович молится, чтобы сестра не наговорила ничего лишнего. Да, они его друзья, но даже от друзей можно иметь вагон и целую тележку любых секретов. Он плюхается на диван, берет с пола совсем новенькую бутылку пива и залпом выпивает добрую половину содержимого. Глаза слипаются: Микки пришел слишком поздно из-за так не вовремя появившийся рыжего, который наверняка весь день занимался целым… нихуя! В то время, как Милковичу весь день приходилось мило улыбаться клиентам в надежде продать сраные булочки. — Ладно, ребята, я ухожу. Развлекайтесь, — Мэнди убирает пустые бутылки, профессионально хватая сразу несколько штук, и исчезает в другой комнате. Не сказать, чтобы Микки был счастлив тому факту, что сестра свалила: теперь придется придумывать отмазу и отправлять надоедливых гостей домой. — Так, чувак, мы же не попиздеть пришли, — начинает темнокожий парень — Ачи, и резко поворачивается лицом к Микки. — Заработать хочешь? — загадочно спрашивает он, и брюнет еле сдерживается, чтобы не закатить глаза на очередное охуительное и незаконное дело. — Не сегодня, — отмазывается он, и действительно: не сегодня. Слишком устал, даже если лишние деньги в кармане никогда не мешают. Впрочем, Милкович недавно получил зарплату, так что на эти деньги он ещё проживет. — В смысле-е-е-е? , — протягивает тот, ударяя Микки по плечу. — А ну-ка вылазь оттуда, скучный мудак. Где наш Микки? — смеется он, и все остальные поддерживают Ачи. Брюнет смотрит на свои друзей и чувствует легкую ностальгию. С улыбкой осматривает Ачи: чернокожий гангстер, который одним своим видом кричит «Я — гроза района, блять». Хотя сея фраза подходит каждому знакомому Микки. Он замечает новую татуировку на плече Феликса, ненароком осматривая свои костяшки, забитые не очень качественно, и всё же эти партаки определённо кажутся ему счастливыми. Просто глупо брошенное: « Да, Фел, бей» — и парень уже ебашит буквы на пальцах, без особого смысла, но с таким чертовским запалом. Микки не удивляется новому синяку Никка и вспоминает сколько раз он попадал с этим парнем в передряги, ведь он никогда не умеет вовремя закрывать рот. Ровно как и Милкович, который никогда не может спокойно промолчать или игнорировать ситуацию. Это качество всегда выходило ему боком, каждый сраный раз. — А, похуй, идем, — кидает он, чувствуя новый прилив сил. Эти парни и этот район — это все, что у него когда-либо было.***
Галлагер быстро оказался дома, спасибо службе-такси, ведь в такое время ходить по улицам Чикаго — не самый лучший вариант. Рыжий еле сдерживался от острой необходимости заехать домой и остаться там, но, догадываясь, как сильно будет злиться Крис, полностью отказался от этой мысли. Он заходит в комнату: тот покладисто спит, как младенец, его веки крепко сомкнуты. Галлагер с облегчением вздыхает: Крис не вставал, потому что если бы он увидел, что Йена нет дома, обратно спать он бы уже не лёг. Так что, радуясь глубокому сну партнёра, Йен считает своё ночное «путешествие» удачным, а самое главное — плодотворным. Микки. Он будто пробует это имя на вкус, только у себя в голове, и сладко улыбается при одном только воспоминании, как выпрашивал одно чертово имя. Не то, чтобы знание его имени было жизненно необходимым, нет, ничего такого. Чистый интерес, надо же знать, как зовут того, кого нагибаешь? Все остальное, начиная от возраста и любимого цвета, Йена не интересует, слишком уж это глупо и ненужно. Парень стоит под душем, смывая с себя всю липкость и грязь, и одни лишь мысли о брюнете, о его еле слышных стонах, шикарной заднице и неестественно белоснежной коже, вызывают у Галлагера дикое возбуждение. Он опускает руку на член, легонько надрачивая его и думая о пухлых губах Микки, сомкнутых плотным кольцом на его органе. Думает о татуированных пальцах, которые умело смогли бы доставить ему удовольствие. Рыжий продолжает двигать рукой по органу, зажимая губу в предвкушении оргазма. Галлагер бы никогда не подумал, что такие парни, как Микки, могут так возбуждать. Просто вызывать желание и стояк в штанах — это да, выше головы не прыгнешь. Рука двигается все быстрее, вызывая немые стоны. Несмотря на позднее время, спать никак не хотелось, зато хотелось куда-нибудь сбежать, раствориться в ночи, скрыться от мужчины, который вызывает легкую ненависть и скрытую неприязнь, который больше похож на обычного состоятельного папика, чем на человека мечты. Йен направляет струи душа на себя, стараясь разогнать в голове ворох мутных мыслей. Он слышит, как дверь открывается, и холодок с коридора пробегает по оголенной коже. — Солнышко, ты почему не спишь? — ласково спрашивает Крис, проходя внутрь и заглядывая в кабинку. — Оу, ничего себе, — он переводит искушённый взгляд на член, будто первый раз его видит, и скидывает с себя домашнюю одежду. Галлагеру приходится улыбаться, он не чувствует себя заложником, совсем нет. Крис забирается внутрь, возбужденно целует Йена и закрывает глаза от удовольствия. Его руки исследуют юношеское тело, бесстыдно лапая самые «сокровенные» места. Йен закрывает глаза и просто поддается моменту. Крис не такой уродливый старый дрочун, так что ему ещё очень повезло. Он даже не смотрит в темно-карие глаза партнера, не хочет видеть в них даже малейший отклик на что-то серьезное. Да, они живут вместе, но оба знают, что если Крис обанкротится, то рыжий в ту же минуту помашет ему рукой. А сейчас… сейчас он плавно переходит к его шее, оставляя на ней свежие иссиня-красные засосы. — Милый… — пыхтит тот, капли воды скатываются по его идеально выбритому подбородку, и он расплывается в мягкой улыбке. — На работе ведь не поймут. Но рыжего это не останавливает, он всасывает кожу, грубо кусая её зубами. Крис затыкается, сразу переходя на темную сторону, в которой Галлагер управляет им. В постели так оно и есть, а вот в жизненных ситуациях Крис считал себя более опытным. — А жена? Ничего так, да? — подъебывает Йен и разворачивает мужчину задом. Крис заливисто хохочет, будто это что-то охереть какое смешное. Изменять жене с мальчишкой — это так неправильно, но рыжику похуй на его грехи. Он цепляется в его бедра, без особого энтузиазма вбиваясь сразу в полностью обработанный анус, совершенно не получая удовольствия от самого процесса. Просто делает это как что-то должное, будто это его долг за: новую квартиру в центре Чикаго, дорогую брендовую одежду, чеки с кругленькими суммами. Он продолжает трахать его в мокрой душевой кабинке, где духота бросает в жар и туманит глаза. Йен слышит, как тихо постанывает Крис, но сам не издаёт ни звука. Это что-то вроде обязанности: мужчина все-таки помогает его семье, надо же как-то отплатить. Йен просто привык, глупо привык иметь все это, зная, что в любой сложной ситуации Крис всегда рядом, готовый протянуть свою руку помощи. Привык к тому, что его круг общения — это не такие парни, вроде Микки. Микки… этот парень снова наполняет его разум в ярких сексуальных картинках, даёт пищу для размышлений со всякими новыми экспериментами. Но такие парни, как Микки, никогда не разрешают большего. И это касается совершенно не любовных отношений, а просто немного другого секса: такого же грубого, но с новыми элементами. Это бы чертовски понравилось обоим, но у брюнета есть свои принципы в голове, а Йен не тот, кто будет уговаривать. — Йе-е-еннн, — кряхтит Крис, когда Галлагер попадает по простате. Мужчина кончает, и вязкая жидкость пропадает в сливе душа, закручиваясь спиралью. Сам рыжий не может кончить, приходится еще додрачивать, и наконец-то семя растворяется в воде, когда Крис включает горячую воду. Они пару секунд молчат и просто смывают с себя клейкость. Ощущения траха быстро отходит от Йена, а у мужчины до сих пор искры в глазах после чудесного оргазма. — Жена? — вспоминает он, закутывая себя в махровое полотенце, и передает такое же Галлагеру. — Я обязательно ей все расскажу, рано или поздно, — уверенно говорит Крис и как-то по новому, слишком серьёзно смотрит на Йена, но тот быстро отводит взгляд, не зная, хорошо это или плохо.