Ожидание

      Мальчишка лежал на кровати, раскинув руки и ноги в разные стороны, и хоть и было прохладно, а одеяло сползало на пол, он даже не думал потянуться за злосчастной вещью и укрыться получше. Лето ведь, вот утро наступит, и теплее станет. Чуть пухлые губки что-то нашептывали, хоть мальчик и видел волшебный, желанный сон, он часто хмурился и иногда дергал рукой, словно стараясь что-то ухватить.        В то время, первые лучи солнца коварно пробирались в комнату сквозь щелочки в плохо задернутых шторках. Сначала попадая на стену, после сползая на тумбочку и фотографию, где двое мальчишек стоят в обнимку и улыбаются, а вскоре и на самого cоню, который еще больше хмурится и кидает подушкой в окно.  Однако стоило тому разлепить глаза, широко зевнуть и сонно оглядеть комнату, как все недовольство прячется в далекий ящичек, и на смену ему приходит всепоглощающая радость.  Хотелось просто кричать, вскочить ни свет ни заря и побежать к пирсу, и искать заветный корабль, что так давно он ждет. А сейчас совсем тихо встать, словно кошка пробраться на цыпочках, схватить драгоценную шляпу, да мяса с собой в дорогу.       Луффи, широко улыбаясь, пробегает мимо мирно храпящей Дадан, и несется, словно ветер. И плевать на разинувших рты бандитов, которые только-только встали, и смывали ледяной водой все желание лечь обратно под теплое одеяло и отдаться во власть сну.       Мальчишка улыбается так, как только он умеет, и шишикая на все, что видит бежит в темный, густой лес. И все равно на кричащую старуху, что шлет проклятия вслед и обещания оставить без ужина, сам поймает, не впервой. Ведь есть кое-что поважнее, чем еда, так ведь? И звери в этот раз словно чуют его нетерпение, знают, что не остановят они его, прихлопнет и не заметит, побежит дальше. И лес, который казалось, совсем темный, злой, неприветливый, сейчас расступается и провожает мальчишку, словно старый враг склоняет голову в знак уважения. Птицы на ветках веселятся вместе с пареньком, щебечут что-то, только проснувшемуся лесу, машут крыльями в такт своей песенке. И слабый ветерок, продувает покрытую испариной спину, чуть мокрую майку, заставляя непоседу щуриться от удовольствия. А внутри все трепещет, словно новый год, день рождения, и все-все праздники собрались в один день. Однако лучше, намного лучше, чем все это.       Луффи бежит, тяжело пыхтя, расталкивая прохожих, добегает до лавки, и все еще не отдышавшись протягивает продавцу смятые в ручонке купюры. Мужчина улыбается ему, как и все знакомые рядом. Повзрослел, цветы решил подарить, не как в прошлый раз - пакет мышей да лягушек. Паренек показывает на цветочки желтенькие, совсем незаметные, но от того не менее ценные, ведь у брата они любимые, и получив столь важную покупку, снова срывается с места, ловко петляя между совсем не спешащими людьми.       Он быстро добежал до пирса, и обнаружил, что пока что только один тут, такой необычный верный братец сыскался. Присев на краешек, спускает ноги, и хоть и не дотягивается до воды, все равно болтает в стороны, веселя себя и стараясь приблизить столь долгожданный момент. И не важно, что который год ждет, не важно, что письма редко приходят, а если и приходят, то мало содержимого. Дает лишь знать, что жив еще, что не отдал душу морскому дьяволу, и на том спасибо.       Июльское солнце нещадно пекло ничем незащищенную кожу, однако мальчишка даже не задумывался накинуть что-то на уже сто раз загоревшие плечи. Не вернется же он назад, когда только вот сюда пришел. А в памяти все проносятся картинки, где его «всесильный» брат защищает его, а то и даст по голове дурной, совсем, как дедовским «кулаком любви». Или как короля морского вместе ловили, который к слову чуть ли не съел их обоих. Или даже как Дадан в нос палочек напихали, пока та спала. Эх, сколько шишек то получили, это вам пострашнее короля морского и всех чудищ морских и лесных вместе взятых!       Чайки в небе весело кричат, словно предвещают ему, что давно он так ждет. Луффи прижимает кончик шляпы, словно кивает птице, а воображение рисует словно та в ответ ему кричит, что брат его плывет, что рядом он совсем. И ни капельки ни важно, что каждый год так, чудится ему разное. Вот сегодня, сегодня точно он придет сюда, весь такой старший и веселый брат, обнимет по своему, так как только он умеет по-Эйсовски, усмехнется и пошутит про то, какой он все еще малявка. А Луффи убаюканный чайками проказницами, посапывает у себя на плече, и даже сейчас ждет своего глупого братца.       Он просыпается, когда становится совсем шумно, и резко подрывается с нагретого места, когда видит, что полно людей, которые встречают тут своих близких, друзей. Жадно ищет взглядом вбегая в толпу, расталкивает всех, не нужны ведь они ему сейчас, когда брат тут, должен быть тут. Непонимающе опускается на коленки, когда в очередной раз не может найти. Обиженно поджимает губы, и из-за всех сил сдерживает слезы. Как так-то, обещал ведь! Хочется побежать в бандитское логово, и порвать письмо на клочки, где почерком его неуклюжим написано очередное обещание навестить их тут. И бить по стенам, кричать, что обманщик эдакий, чертов дозорный, опять по-глумился над пиратом доверчивым. Луффи смотрел в деревянный пол под собой, как маленькие капельки, что стекают по его лицу, все впитываются в поверхность, да впитываются. Эйс ведь всегда держит свое слово, так почему сейчас его тут нет? — Проклятый дозорный, — обиженно бурчит он себе под нос, и поднимаясь, не смотря вперед, идет назад, пока не упирается во что-то высокое и широкое, мальчишке подумалось, что это скорее всего скала. Луффи хотел уже обойти это чудо природы, пока не увидел белый-белый плащ струящийся от ветра. А подняв взгляд, видит знакомое лицо, вот только совсем другое. Взрослее что-ли стал, да и нет этой любимой ухмылки-улыбки, только веснушки родные говорят что не подмена это, а брат его самый настоящий. — Попался, гадкий пират? — играючи спрашивает Эйс, и вот загорается этот огонек в глазах, а клешни резиновые опутываются вокруг тела дозорного. И на весь пирс разносится крик: «Эйс!»       Цветы, купленные с таким трудом, забыты на полу, как и все обиды и грозные слова. Остается лишь надежда на то, что все происходящее правда.       А брат старший, то что может сделать? Заключить этого сорванца в крепкие объятья, поцеловать в макушку, вдохнуть знакомый запах, и не важно пират или дозорный, братья ведь.