Это Россия, Томми (рабочее)

- Мам, а почему Томми так редко заходит к нам? - Потому что он работает. - Но ему же всего пятнадцать лет. Разве он может работать? - Он актер, а актером можно быть в любом возрасте. Но для этого нужно призвание. Или деньги. - Значит, Томми стал актером, потому что он очень богатый? - Нет. Он стал актером, потому что он очень талантливый. Тогда, восемь лет назад, я искренне не могла понять, как соседский мальчишка Томас Сангстер, что был старше меня всего на пять лет, мог работать актером. Не понимая этого, я думала, что мой лучший друг Томми хочет казаться взрослым, что ему надоело возиться со мной. Поначалу мне было даже обидно. Но, к счастью, у меня все также оставалась его сестра Ава, да и сам он все же иногда заезжал в гости, чему я радовалась, словно празднику. То было по-настоящему светлое время. Пока однажды мы не вернулись в Россию... - Таняяяяя, услышь мой зов! – услышала я знакомый голос, чувствуя, как кто-то теребит мое плечо. Тряхнув головой, чтобы отогнать навязчивые воспоминания, я перевела взгляд на стоящую рядом Настю. Она выглядела встревоженной и удивленной одновременно, и я, секунду назад выпавшая из реальности, не сразу поняла, почему. Когда же до меня дошло, мой взгляд тут же метнулся к входной двери. Там, на пороге, в белой футболке в тонкую черную полоску, поверх которой была надета черная рубашка, черных зауженный брюках и темных болоньевых ботинках с заостренными носами стоял Томас Сангстер, собственной персоной, и о чем-то увлеченно «беседовал» с нашим охранником. Хотя диалог двух людей, говорящих на разных языках, вряд ли можно назвать беседой. Только если очень постараться. Судя по багровому лицу охранника и до невозможного вежливому тону актера, первый явно не желал пропускать незнакомца в школу, а второй судорожно пытался объяснить, что не говорит по-русски и что пришел на школьную вечеринку. Наверное, вполне могло бы дойти и до полиции, если бы Катя вовремя не вмешалась. И как только это произошло, я поняла, что нужно ретироваться. Не знаю, как остальные, но вот я не горю желанием видеть Томаса. Не понимаю, что он вообще тут забыл. Как он узнал про вечеринку? А. Стоп. Кэт. Этот ее неоднозначный взгляд явно был неспроста. В общем, все ясно. Очередная измена. Снова Ее Милость предали. Отлично. Какие еще новости? Может, Бибер приедет ко мне на день рождения? Итак, пока девчонки обжимались с Томасом, которого не видели еще дольше моего, я, подражая хамелеону, ползла в сторону актового зала. Вот только моя попытка смотаться была тут же пресечена на корню Катериной, что спалила меня и, ухватив за руку, киданула в объятия Томасу. Тот, как, впрочем, и я, не ожидал такой подставы такого поворота событий, но уже приготовился ловить, однако Фортуна, наконец, вспомнила обо мне, и я, отчаянно размахивая руками в попытке удержать равновесие, кое-как затормозила прямо перед ним. На пару секунд мы с юношей замерли, глядя друг на друга как истуканы. Томас очнулся первый. - Привет, – глупо произнес он и улыбнулся своей самой милой улыбкой, от которой мне даже тошно стало. - Привет... – чувствуя неловкость весом в пару тонн, неуверенно проронила я. И чего это со мной? Почему я так, черт возьми, волнуюсь? Это же просто Томас. Нет, не просто “Томас”. Это Томас, мать его, Сангстер, кричал внутренний голос. И чем дольше ты будешь притворяться, что все в порядке, тем большей идиоткой будешь казаться. Ну, круто. Теперь и моя собственная Внутренняя Я восстала против меня. Нет, мы, конечно, всегда не в ладах были, но это уже слишком. Когда же я отвлеклась от краткой внутренней перепалки с самой собой, то вдруг обнаружила, что все так же стою на месте и пялюсь на Томаса. Да, я всегда отключаюсь в самый подходящий момент. Аааа, черт! Ну и сколько мы уже так стоим и пялимся друг на друга? Минут двадцать? А что, мы можем – проверено. Помню, однажды я задумалась посреди нашего с ним разговора, так Томас – нет, чтобы привести бедную меня в чувства, – молча стоял и ждал, когда я сама вернусь в реальность. 15 МИНУТ! И как он только выдержал?.. Так, я опять за свое. Нужно срочно ретироваться отсюда. Так, живо придумай какую-нибудь остроумную причину, чтобы свалить. - Ну ладно... Рада, что ты здесь, но мне еще нужно перепроверить плейлист, так что... – пролепетала я, попятившись к актовому залу, с которым меня разделял длинный коридор, и мысленно казнив себя за такую тупую отмазку. - Может, Томас пока поможет тебе? Или ты найдешь ему какую-нибудь работу? – вдруг вмешалась Катя, пытаясь разрушить мой “идеальный” план побега. - С музыкой мне помощь не нужна, – слишком резко, что стало неожиданностью даже для меня, отрезала я. – А раздавать работу – твоя задача. Не дождавшись, пока друзья мои найдут, что ответить, я развернулась на пятках и быстро зашагала прочь из холла. Да, грубо. Очень грубо. Даже чересчур грубо. В моей голове это звучало куда менее обидно. Понятно, что Кэт хотела, как лучше, – ибо у моих подруг вечная мания сшипперить меня с Томасом, (которую у них, собственно, я сама и вызвала), – но все же не стоило навязывать мне этого парня. По крайней мере сейчас точно. Неужели по мне не видно, что я не хочу находится с ним рядом дольше, чем нужно? Странно, я всегда думала, что все мои мысли можно прочесть прямо у меня на лице. Видимо, мне, наконец, удалось научиться скрывать их. Совсем не вовремя, надо заметить. Разумеется, перепроверять плейлист не было надобности – уж в чем я разбираюсь, так это в музыке. Составление плейлистов для меня – что-то вроде хобби. Я частенько занимаюсь этим в свободное время. Когда не пишу фанфики, само собой. Хотя, обычно, два этих занятия как-то переплетаются сами собой. В общем, заняться мне было нечем, а до начала дискотеки оставалось всего около получаса, так что я решила написать нашим друзьям из другой школы, которых мы также пригласили на “торжество”. Ответить мне, разумеется, никто не удосужился, а потому мне оставалось только надеяться, что нас в очередной раз не киданули. Катрин все-таки запрягла Томаса работой, попросив его помочь нашим мальчишкам с уборкой за сцену лишнего барахла, которое осталось после украшения зала. Но перед этим она познакомила его с Сашей – нашим одноклассником и одним из немногих, кто неплохо говорил по-английски. Надо признаться, в нашей школе, вообще-то, мало кто более или менее знает английский. У нас этот предмет изучается просто для галочки. Лишь те немногие, кто сдавал по нему экзамен, знают его достаточно хорошо. Ну, и еще есть я. Хотя меня, наверное, можно и не считать, ибо английский, практически, мой родной язык – так вышло, что, несмотря на свои русские корни, родилась я в Англии. Там мы с мамой прожили десять лет по соседству с замечательной семьей актеров – мистера и миссис Сангстер. И их детьми. С Томасом и Авой мы подружились сразу. Несмотря на нашу разницу в возрасте, нам было весело и интересно вместе. Это частенько удивляло меня – мне казалось, что эти двое продолжают общаться со мной лишь из вежливости. Но позже я поняла, что это совсем не так. Я поняла, что стала для них кем-то, вроде младшей сестры, которую они никогда не бросят. И это грело мне душу на протяжении нескольких лет... До тех пор, пока мама не решила вернуться в Россию. Но как бы тяжело мне не было уезжать, к счастью, Томас и Ава все равно не бросили меня. Нас спасали соц.сети, где мы могли общаться хоть до умопомрачения. Иногда Томас даже прилетал ко мне – правда, всего на пару часов, а потом ему снова приходилось улетать на какую-нибудь конференцию или съемки. К слову, во время одного из таких его “посещений” моей родины, я и познакомила его с моими новоиспеченными подругами. Думаю, теперь понятно, ради чего они так яростно вгрызались в учебники английского, что стали чуть ли не лучшими англоязычниками в школе. Последний раз мы виделись около года назад, и, честно говоря, тогда я надеялась, что этот раз действительно будет последним. В тот день мы с Томасом поругались. Сильно поругались. Ох, как же я злилась на него. До сих пор злюсь. Собственно, именно поэтому я не особо рада его приезду. Но с другой стороны... Где-то внутри есть часть меня, которая просто счастлива. Черт, знаете это дурацкое чувство, когда человек тебе вроде бы сильно дорог, но есть что-то, что вы не можете ему простить? Так вот, это именно то чувство. О Семеро, как же я его ненавижу! Мне так хочется просто взять, забыть все и жить дальше, словно ничего и не было. Но, Иные меня подери, я просто не могу. Даже несмотря на то, что я, черт возьми, вовсе и не помню, с чего бы мы тогда поругались. Вот такой я сложный и противоречивый человек. А еще очень упрямый. Иначе бы уже давно помирилась с тем, кто до чертиков нравится мне... - Татьяяя! – донеслось откуда-то с поверхности сознания. – Прием, прием! Говорит Земля. Я вздрогнула, когда очередной нарушитель моего покоя шутливо постучал по моей голове, а затем подняла недовольный взгляд на Настю, что как раз и стояла передо мной. - Ну что еще? – устало отозвалась я, вздохнув. Уже и поностальгировать спокойно не дают. - Может, ты уже объяснишь, что это было? – не меняя тона, произнесла моя подруга. - Было что? – мой мозг искренне не хотел понимать, в чем дело. - Ну не тормози! С Томасом! У входа! Спросила бы еще позже в том же контексте... - А, ты об этом, – скривила я губы. – Да ничего. - И ты серьезно считаешь, что сможешь отделаться от меня этим ответом? Мечтать не вредно. Черт, ну почему именно сейчас? - Давай потом, ладно? – Стесс явно хотела возразить, но я перебила ее. – Серьезно, Насть. Я расскажу, но попозже. Должно быть, мой голос прозвучал достаточно убедительно или же подруга, наконец, поняла, что я не желаю говорить об этом в присутствии Томаса, но продолжать свой допрос она более не стала. Лишь как-то странно улыбнулась. - Кстати, Полина пришла. - ЧТОООО? - Ага, сама в шоке. Стоило ей сказать, что Томас здесь – примчалась со всех ног, – и, сделав краткую паузу, она еле слышно добавила. – Не то, что ты. Я сделала вид, что не услышала последнюю ее реплику. Да и не до этого мне было. Меня больше волновала растрепанная девчонка, с визгом счастливого поросенка пронесшаяся мимо нас в сторону подрабатывающих вьючными осликами парней и мертвой хваткой вцепившаяся в шею Томаса. Я уже хотела снова впасть в прострацию, размышляя о том, что примерно также могла бы выглядеть и я, если бы не наша с Сангстером ссора, как вдруг поняла, что юношу нужно срочно спасать, иначе мир скоро лишится знаменитого актера, и третью часть «Бегущего в Лабиринте» мы так и не увидим. Но даже когда Смертоносная Аполлинария уже была оттащена нами с Настей от Томаса на безопасное расстояние, он все еще не мог до конца осознать, что же только что случилось. Видимо, для него это оказалось сверхмерной неожиданностью. Пора бы ему уже привыкнуть. В конце концов, он чуть не погиб от этих девчачьих ручонок раза эдак четыре. Но нет, Полина не фанатеет от Томаса. Не припомню, чтобы она вообще от чего-то фанатела. Она просто так выражает свою любовь. Видите ли, Полина – человек очень чувствительный, так что, если она по вас соскучится, то при встрече может ненароком хребетик сломать своими стальными обнимашками. Ну а вообще она девушка очень милая. Только вот дискотеки страх как не любит. Потому, собственно, и прибыла она только сейчас, когда кто-то (явно Томасоненавистник) сообщил ей, что наш лондонский друг здесь. - Я боюсь спрашивать, что это было, – раздался за спиной знакомый голос. Мы с Настей синхронно обернулись и также синхронно уставились на Федю, кому и принадлежали слова выше, а затем на стоящего рядом Илью – тех самых наших друзей из другой школы. Быстро же они дотопали. - Да, лучше не спрашивай, – сказала ему Настя, после чего мы отпустили наконец успокоившуюся Полину, позволив ей нормально поздороваться с Томасом. Сразу после этого Томасу предстояло знакомство с парнями из нашей компании, которое, впрочем, прошло без всяких неожиданностей. Разве что кто-то из них умудрился ляпнуть, как много я им про него рассказывала, но Моя Милость все же решила отпустить им сей грех. Очень скоро начал подтягиваться народ, так что Настя с Катей убежали к главному входу школы – встречать пришедших. Я же отсиживалась за пультом управления, налаживая звук у колонок, перепроверяя работу техники и настраивая освещение. Полина вместе с парнями сидела на краю сцены и о чем-то увлеченно болтала с Томасом. Зал постепенно наполнялся толпой, так что вскоре я врубила музыку на всю громкость, и началось веселье... Сама я не танцевала – не слишком люблю я это дело, поэтому я была рада, когда Полина, что тоже недолюбливает танцы, составила мне компанию в сидении за ноутом. Мальчишки наши тоже, вроде бы, не особо горели желанием вливаться в общую атмосферу, скромно стоя у стеночки, но разве Катрин с Настей их спрашивали? Так что очень скоро вся наша компания – без нас с Полиной, само собой, – колбасилась подстать остальным выпускникам. Спустя примерно час, девчонки провели пару веселых конкурсов, без которых у нас обычно не обходится ни одна дискотека, а потом случилось то, чего – не знаю, как остальные, – но я совсем не ожидала. Ко мне подошла Катя и попросила выключить музыку. А потом на сцену поднялся Томас. С акустической гитарой. Я аж офигела. - И что это? – ни черта не понимая, спросила я у руководительницы сего мероприятия. - Это сюрприз! – весело ответила та. – Томас же играет в группе, так что я попросила его исполнить нам что-нибудь. - А ты не подумала, что будет, если кто-нибудь из наших дебилов-недо-школьников узнает его? - Ой, да ладно. Ничего такого не случится. Ну да. Разве что то, к созданию чего мы приложили столько усилий, будет вдребезги разрушено. В конце концов, от безумных русских фанаток можно ожидать чего угодно. Но меня, как ни странно, волновало не только это. - И что он будет исполнять? Он же не поет, Кать. В группе он гитарист. - Да, он ответил мне примерно также. А потом сам предложил солистку. И впрямь, вслед за актером на сцену поднялась какая-то девушка в красивом вечернем платье, лицо которой я не смогла разглядеть из-за тусклого освещения. - Ну и кто это? - А ты сама как думаешь? Черт, если б я знала, я бы не спрашивала. И тут до меня дошло, что надо бы прибавить света, а то наших исполнителей хрен увидишь вообще. Но стоило только мне это сделать, как челюсть моя отправилась в повторный поход по Кругам Ада. Ава! Это же Ава! Божечки-кошечки, это же моя любимая Авочка! Я тут же подскочила с места, метнувшись к сцене, и кое-как протолкалась в первые ряды. О Семеро, никто и представить себе не сможет, как же я скучала по Аве! Младшая Сангстер тоже заметила меня и улыбнулась, еле заметно помахав рукой. Черт, она даже еще петь не начала, а я уже хочу, чтобы поскорее закончила, и я смогла чуток подушить ее в своих объятиях. В конце концов, мы с ней почти три года не виделись! Но вот Томас забренчал по струнам, и его сестра, неслышно отбивая ритм носком туфли, запела. Песня показалась мне знакомой – наверное, кавер. Пусть я и не поклонник такой музыки, мне нравилось слушать ее в исполнении Сангстеров. Да и вообще, люблю я живую музыку. Большая часть толпы была явно согласна со мной – они подняли руки к потолку, синхронно покачивая ими из стороны в сторону под плавные переходы мелодии. Я, как ни странно, тоже была в их числе. И просто не могла отвести глаз от Авы. Лишь один раз я отвлеклась, почувствовав, как кто-то беспрерывно смотрит на меня. И не ошиблась, когда взглянула на Томаса. Пусть он и стоял довольно далеко от меня, и световые зайчики от прожекторов то и дело скользили по его лицу, придавая ему разные выражения, я все равно отчетливо видела его глаза, взгляд которых был сосредоточен на мне. Правда, стоило нам установить зрительный контакт, как взгляд Томаса тут же метнулся к его пальцам на грифе гитары. Якобы, чтобы не спутать аккорды. Будто такое вообще возможно. Когда песня закончилась, толпа аплодировала и одобряюще присвистывала. Всем пришелся по душе живой концерт, пусть даже многих и не устраивал жанр исполнения. Все равно все было здорово. Я даже вздохнула с облегчением. Как вдруг кто-то в зале крикнул: - Это же Томас Сангстер!