Осколки черного

      — И что теперь?       Потому что, как показывал Шульдиху весь его опыт, секс всегда все усложнял. И если уж начистоту, он вовсе не был до конца уверен, что за причины показались ему такими убедительными, чтобы пересрать к чертям собачьим самые лучшие профессиональные отношения, которые у него были в жизни.       — А теперь, — Кроуфорд сделал особо длинную затяжку (и это был первый раз, когда Шульдих видел, чтобы Кроуфорд действительно наслаждался привычкой, а не просто деловито выкуривал сигарету), — мы захватим мир.       Шульдиху потребовалось время на осознание, прежде чем он смог ответить.       — Ага, — в последний раз он ощущал себя настолько сбитым с толку в пять лет. — Спасибо, что предупредил. Ничего сложного, да?       Кроуфорд потянулся к пепельнице со своей стороны кровати. Шульдих заметил, что он никогда не докуривал сигареты до фильтра, всегда тушил их едва ли скурив наполовину.       — Да, — ответил Кроуфорд, глядя на Шульдиха с усмешкой на губах. — Ничего сложного.       Даже если бы от этого зависела его жизнь, Шульдих не смог бы сказать, что такого веселого он в этом нашел, но факт оставался фактом — он начал смеяться.