Глава 6.
13 июня 2020 г. в 20:58
G.I.Joe победили в этой изнурительной войне. Доктора, под личиной которого скрывался считавшийся погибшим Рекс Льюис, и МакКаллена посадили в особо охраняемую тюрьму. Дьюк добился для Анны Льюис амнистии, но она все еще находилась под наблюдением врачей. Они шли к тому, чтобы реанимировать старые отношения и начать все сначала.
Скарлет под большим секретом рассказала Осе про свой поцелуй с Рипом, стараясь развеселить ее. Для всех оставалось загадкой, почему она вернулась такой подвешенной со штаба в Арктике, но она лгала и списывала это на последствия пребывания в плену и прочих потрясений.
Со Снейк Айзом они старались не сталкиваться. Он был единственным, кто знал о том, что произошло между ней и Сторм Шэдоу. А она — одной из немногих, кто понимал причину их вражды.
Но они не могли ничем помочь другу, поэтому переживали свою боль по одному и тому же человеку по отдельности.
Оса не винила его. Сторм Шэдоу лично сказал ей, что это его собственное решение, Снейк Айз лишь сделал то, что от него требовал его брат, и мирился с последствиями его выбора.
Томас Арашикаге своим поступком не исправил старые ошибки. Он сделал только хуже: лишился жизни и оставил двоих страдать от итогов своих действий.
Оса злилась на него за это и в то же время загибалась от боли. Ростки любви едва успели взойти, как корень оказался уничтожен. И теперь она чахла и умирала без него.
Оса выдержала всего месяц и трусливо подала на отставку перед важным заданием, поняв, что не сможет вернуться к старой жизни. Не сможет вновь лицезреть кровь, терять друзей и самой отбирать жизни. Она сыта этим по горло.
На прощание Снейк Айз отдал ей свой трофей — старый сюрикен Сторм Шэдоу с выгравированным на нем инициалами его настоящего имени. А потом прижал к себе и долго не отпускал.
Они простили друг друга и того, кто уже покинул их.
Берлогу Оса покидала со сладко-печальным щемящим чувством в груди. Слезы не шли, но в горле расползался противный ком и тяжесть давила на легкие, мешая дышать.
Она вся дрожала, наблюдая из иллюминатора вертушки за тем, как песчаный холм Берлоги становится все меньше и меньше, пока не слился с остальной пустыней. Именно в этот момент она перестала быть Осой из Группы Альфа, воинственной, сильной и бесстрашной, став просто Эми, печальной и отстраненной, которую впереди ждали серые дни и бесконечные мысли "а что, если?..".
***
Эми вылила остывший чай в раковину и на автомате сполоснула кружку.
Тесная мансарда в Нью-Йорке давила на нее, вдавливала в землю, душила и клонила ко сну, но она не могла спать без кошмаров.
Алкоголь и антидепрессанты помогали лишь в первое время, дальше пришлось справляться самой или с помощью сеансов у психолога.
Прошла весна с ее буйным цветением и свежестью. Пролетели душные влажные дни лета с кондиционером и мороженым в обнимку. Наступила сырая промозглая осень с ее вечными лужами и серым небом.
Эми проживала все это на автомате, ничего вокруг себя не замечая и не заостряя внимание.
Ей становилось противно каждый раз, когда она смотрела на себя в зеркало — прежней искры как не бывало, вместо жизнерадостной, типичной девчонки по соседству: загар, улыбка, задор, короткие шорты и топы, на нее смотрела ее бледная копия в добротной, но безликой одежде.
Но не было ни сил, ни желания, ни мотивации менять привычный порядок вещей.
Но в тот день, когда выпал первый снег, все изменилось. Сторм Шэдоу вновь ворвался в ее жизнь бурей, снося все на своем пути и неся за собой очищающий, возрождающий ливень.
Эми проснулась и первым, что она увидела после того, как распахнула шторы на окнах, был белый, абсолютно матовый Нью-Йорк.
Небо было серым и в воздухе пахло свежестью и чистотой. Щеки Эми разрумянились на морозе, в ресницах и волосах путались белые хлопья. Ей хотелось упасть на землю, зарыться в снег и остаться навсегда в этой тишине, в этой идеальной белизне, напомнившей ей больничный бокс в штабе Марс Индастриз.
Но она не стала этого делать и просто бродила по городу, схватывая себе кусочек чужого счастья, пока не столкнулась со своим собственным.
Он шел ей навстречу, припорошенный снегом и обласканный морозом.
Эми застыла без единой мысли в голове, вокруг стояла гулкая тишина, она слышала только скрип его шагов по снегу. Лишь по щекам ее обильно текли слезы и разбивались о землю, а она и не осознавала, что плачет.
— Я ненавижу тебя, Сторм Шэдоу, — было первым, что она ему сказала.
Хоть лицо его — все еще прекрасное — оставалось невозмутимым, в глазах переливался счастливый блеск, а губы подрагивали в улыбке. От него пахло инеем и горным ветром.
— Как грубо. Меня не было всего восемь месяцев, успела соскучиться? — хмыкнул он.
Эми со слезами на глазах замахнулась и дала ему пощечину. Хотела было даже повалить на землю, чтобы мутузить, мутузить его, но у нее не поднялась рука, памятуя о страшных ранах.
— Я ведь обещал, что найду тебя, и мы поговорим обо всем.
— Надеюсь, ты придумал достаточно вескую причину, чтобы я передумала убивать тебя во второй раз, уже по-настоящему, — это была одна из самых длинных фраз, сказанных ею за те восемь месяцев вакуума.
Голос задрожал и сорвался. Эми некрасиво расплакалась в голос.
— Братец хорошо отделал меня. Меня выловили из ледяной воды еще до того, как разрушили штаб, заштопали кое-как, я около месяца был в отключке. Потом меня отправили в храм где-то в Тибете, где я проходил интенсивное лечение, размышлял о всей своей жизни, тренировался. Так прошло полгода, — поведал ей Сторм Шэдоу, прижимая к себе и вдыхая запах ее волос.
— А остальные два месяца чем занимался?
— Отлеживался. Думал, как бы тебе проще сообщить о том, что я жив, и не нанести еще одну травму вдобавок к старым.
— Останься со мной, я не хочу больше отпускать тебя. Сделав это однажды, я успела пожалеть об этом тысячи раз.
— Ну раз ты просишь, да еще так убедительно... — улыбка тронула его обветренные губы.
Эми встала на цыпочки и поцеловала его, словно запечатывая эту улыбку. Он прижал ее к себе крепче и положил подбородок ей на макушку. Так они и стояли, пока вокруг свирепствовала метель, и падал, падал снег, обещая спрятать и укрыть их от посторонних любопытных глаз.
Эми впервые за долгое время стало спокойно и хорошо.