Дотронешься - убью

*POV Кирилл*       Я не выспался. Ночью долго не мог придти в себя, что ты сам пришел и предложил себя. Как и всегда, делаешь все в самые неподходящие моменты. Отец чутко спит и я даже не знаю чтобы он со мной сделал, если бы мы его разбудили. А тут ещё и гостья… Но разве я мог тебе отказать? Соврал, что хоть немного спал, но сам лишь дремал. С трудом написал злосчастный пробник и под выдуманным предлогом отпросился отсыпаться. Ненавижу, когда меня отрывают ото сна, но тебе не скажу ни слова за это. Я рад тебе всегда…       В сон клонило яро. Но сейчас я просто не смогу этого сделать. Мне даже не хватило духу посмотреть тебе в след из окна. Сначала подарил надежду, а потом вырвал её вместе с моим сердцем. Снова… Слова твои — как кислота, что прожигает всё на своём пути. Убивают меня. Да, у меня много было партнёрш в сексе. Но зачем копаться в прошлом? Пытался понять к чему ты задал свой вопрос и метался в мыслях как правильнее ответить. Ответил честно — в итоге получил колотую рану и оскорбления. Неужели мне стоило все-таки солгать? …       Успокоить нервное паническое дыхание далось с тяжким трудом. У меня уже начиналась кружиться голова, темнеть в глазах и колоть в сердце. Мысль, что я омерзителен ему, с каждой минутой угнетала все сильнее.       Я сидел на своей кровати и бесцельно пялился в пол, пытаясь не накручивать себя сильнее, как дверь в комнату открылась. — А где мелочь эта? — Розалия прошла в комнату и посмотрела по сторонам. — Ушёл, — с трудом тихо ответил я, тяжело вздохнув. — Ну наконец-то, я уж думала, что он до самого вечера не свалит, — воодушевлено произнесла девушка и подошла ко мне. Она нежно положила свои ладони мне на лицо и, приподняв его, посмотрела в глаза. — Он только мешал, — после этих слов Розалия перевела руки на мои и, забираясь под футболку, расположила их на своей талии, а потом потянулась к губам за поцелуем. Я стал вжиматься пальцами в тело Розалии и притягивать к себе ближе. Острая нужда в нежности и тепле чужого тела душила меня.       Секс — лучшее успокоительное. Он всегда давал мне возможность забыться, хотя бы немного. В эти моменты я чувствовал себя нужным и любимым, ощущал ласку и заботу по отношению к себе.       Но этот релаксант больше не сработает. Никогда. Я уже испробовал весь вкус Лёшика и теперь чётко чувствую любое минимальное отклонение тактильного ощущения и запаха. Я узнал каково это — прикасаться к нему, целовать. Все прочие не смогут подарить мне желаемый результат и я буду только сильнее тлеть изнутри, осознавая невозможность заполучить вновь его.       Когда предмет вожделения подарком спускается с самих небес, а вскоре ускользает из рук — рушится весь окружающий мир. Лучше бы я продолжал смотреть на него только со стороны и не приближался. Это было не так больно. — Перестань, — едва наши губы соприкоснулись, я отстранил Розалию от себя, от её действий мне стало ещё хуже. — Это ты перестань уже бегать от меня, — девушка приблизилась в плотную, но на этот раз обвила руками за шею, прижимая мою голову к груди. — Хватит! — повышая тон снова запротестовал я, убирая руки Розалии и вставая с места, — Я почти год назад сказал тебе, что всё кончено! Ты сама просила остаться друзьями, но что в итоге? По первости думал, ладно, остынешь, перестанешь липнуть с объятиями постоянными. Но ты все равно продолжаешь лапать меня, думаешь я не замечаю? Нет! Я просто не обращаю внимания! — я выговаривал слова чётко и громко, а Розалия продолжала смотреть на меня, словно я ей рассказываю обычный свой день, — А в выходные что устроила? Не постеснялась даже отца своего, нагло залезая ко мне в постель! Всю ночь же приставала! Вот ты мне скажи, пожалуйста, что во фразе «всё кончено» тебе не понятно? — Ты уже не один год говоришь мне это, а потом возвращаешься. Хочешь погулять на стороне — пожалуйста. Зачем расходиться? — Боже! — я поднёс руки к своему лицу и стал его тереть, усиленно оттягивая кожу, и в то же время подошёл к столу, вставая спиной к Розалии, — Я же тебе уже объяснил! — Что объяснил? — спокойствие девушки стало заканчиваться, — Что ты гей? — Да! — убирая руки с лица и разворачиваясь, чуть ли не крича, ответил я. — Да бред! — уже закричала Розалия, — Посмотри на себя, Кирилл! Какой из тебя гей? Это бред какой-то! — Бред? — с нотой истерики в голосе переспросил я и сел на стул, а потом отвернулся от девушки, — Как скажешь! Бред значит бред. Только, пожалуйста, уезжай завтра же. — Кирилл! — Уйди, просто уйди, — уже тихо попросил я, — Оставь меня, пожалуйста. Несколько неравнодушных вздохов донеслись до меня, но потом она все же ушла из комнаты, громко хлопнув дверью. Я посмотрел лишь на зияющую дыру в деревяшке, со стороны комнаты, от моего удара. Когда Лёша закрыл эту дверь я не сдержал эмоции.       Я не знал что мне делать дальше. В голове мысли сменялись между собой, попеременно — то долгожданный акт любви с ним, то резкость его же слов.       Пробегаясь взглядом по бардаку на столе заметил телефон Лёши. Опять оставил. Видимо, настолько сильно не желал оставаться тут, что готов был бросить всё, лишь бы ни на минуту не задерживаться рядом со мной и вообще поблизости. На мгновение зародилась надежда — проскользнула мысль, что он не ушёл вовсе. И я поспешил проверять каждую комнату. Но это была лишь больная несбыточная фантазия. В доме находились только я и Розалия.       Стал упрекать себя сильнее, что превратился в грязную шлюху. Мне и раньше не доставляли удовольствия эти воспоминания. А сейчас и подавно. Стоя на кухне начал коситься на ножи и прочие острые предметы. Из последних сил отгоняя от себя мысли о суициде, зашёл в комнату отдыха отца — в «курилку». Порыскав на полке возле стены быстро нашёл запасную пачку, распечатал её и достал одну сигарету. Говорят, что курение успокаивает. Я недолго повертел папироску в руке, а потом все же закурил. Пробовал когда-то, так что было не в новинку. Едкий дым прожигал горло, но я продолжал делать глубокие затяги, не обращая внимания на неприятные ощущения и временные приступы кашля.       Пока курил в голове появилась очередная тупая, неправдоподобная мысль и я стал копаться в телефоне Лёши. Знал пароль наизусть — когда случайно узнал номер его карты, то вызубрил каждую цифру, на всякий случай. А уж предположить, что это пароль от блокировки смартфона не сложно, если ты наблюдаешь за человеком и частенько видишь, как тот набирает длинный пин.       Я выискивал любой намёк на его любовные или сексуальные отношения с кем-либо. Глупо. Смс-сообщения были только от меня, Лены, оператора и банковского номера. А в вк и вовсе висел огромный пакет непрочитанных сообщений. Я просто сходил с ума и не хотел принимать факт ухода Лёши таким, какой он есть на самом деле. Докурил одну и тут же начал вторую. Не мог понять работает ли способ.       Через пару минут дверь открылась — Это что ещё за шутки? — недовольный голос отца оторвал меня от экрана телефона. Как-то рано он сегодня вернулся. Я коротко взглянул на него лишь краем глаз, убрал мобильник в карман и медленно потушил сигарету о пепельницу. А затем также медленно и сохраняя молчание встал с софы и пошёл мимо отца в коридор. — Кирилл! — снова окликнул он, уже в дверях, и остановил, взяв за локоть. — Что? — я посмотрел на него, пытаясь сохранять безэмоциональность, — Я просто курил. Что дальше? Отец опешил от моего ответа и не мог вымолвить и слова. Ловя момент я убрал его руку и стал возвращаться в комнату. — Подожди, что это значит? В смысле «просто курил»? Я не обернулся и зайдя в комнату закрылся на замок. Отец стоял за дверью, дергая ручку, требовал объяснений и чтобы я открыл. Но я продолжал молчать. «Ты никогда меня не поймёшь, папа. Ты никогда не любил никого, даже маму. Ты бросил её, так брось и меня сейчас». Он не стерпел моё молчание и бездействие, поэтому просто ушёл, что-то бормоча. Наверное, очередное недовольство мною.       Четыре стены вокруг меня раздавливали сильнее. Я возненавидел это место за то что именно в нем я потерял свой смысл существования. Через какое-то время я решил покинуть его. Вышел из комнаты и спустился на первый этаж. В гостевой на столе лежали отцовские ключи от автомобиля. Мне показалось это странным, ведь он никогда не разбрасывался вещами, но не стал заострять внимание. Теперь я уже знал что мне делать.       Недолго думая я стянул со стола связку и вернулся обратно в комнату, чтобы одеться. Проходя по коридору к входной двери увидел отца на кухне. Он сидел за столом. Просто сидел. А увидев меня тут же соскочил. — Ты куда? — поинтересовался он, я же молча завязывал шнурки на кроссовках, — Кирилл! — В магазин, — солгал я, выпрямляясь и смотря прямо в глаза. — Что-то случилось? — странное какое-то беспокойство в его выражение лица меня стало напрягать. — Нет, — все так же холодно ответил я, развернулся лицом к двери, а потом, не поворачиваясь, добавил, — Хотя знаешь… Да, случилось. Радостная новость для тебя: твой сын теперь всегда будет «нормальным». — Подожди, что ты имеешь ввиду? — он попытался развернуть меня, вновь взяв за локоть, — Давай нормально поговорим. Я должен тебе сказать… — Просто оставь меня в покое, — мне совсем не хотелось с ним разговаривать и я открыл входную дверь.       Когда уже сел в машину и завёл двигатель, только тогда снова услышал голос отца. Он бежал к авто и просил меня остановиться, выкрикивая моё имя, но я не обращал внимания и начал движение, постепенно ускоряясь, лишь коротко посмотрев на отдаляющегося отца в зеркало заднего вида.       Я ещё в марте сдал экзамен по вождению, так что проблем не должно возникнуть. Кроме одной: как только я выехал на проезжую часть, меня стала атаковать навязчивая идея разбиться насмерть. Я старался держать себя в руках и продолжать движение до заветной цели — я ехал к человеку, который, наверное, теперь был единственным кто-бы смог хоть как-то утихомирить моё душевное ненастье.