***
Солнце постепенно теряло былую дневную яркость и медленно спускалось всё ниже к горизонту. Оно приобретало и достаточно быстро меняло оттенки, отливы различных цветов. Ярко-жёлтый, лимонный оттенок сменился с каплей оранжевого света, напоминающего подрумянившийся блин. Тёмно-оранжевый, морковный. Красноватые, розоватые, с отливом сиреневого вкрапления в голубом небе сопутствовали изменениям цвета и расположения светила. Дети, усевшись на новый велосипед, с заразительным хохотом катались недалеко от своих домов. В какой-то момент Максим остановился и слез со своего «ездового транспорта». Подруга удивлённо подняла на него глаза. - Хочешь сама прокатиться? – весело предложил он, подавая ей руль. - Очень! – сначала воскликнула девочка, а потом немного погрустнела. – Только я плохо катаюсь. Лиза помнила, как сам Макс никому не доверял кататься на его велосипеде. Никому, кроме неё. Так происходило и с другими игрушками. - Ничего, у тебя всё получится! – заверил он её и помог залезть на него, так как она была достаточно маленького роста. С помощью друга усевшись на средство передвижения, она поехала, наслаждаясь несильно обдувающим лицо ветерком. Она крутит педали. Сама. Одна только мысль об этом вызывала у неё чувство эйфории. Максим бежал рядом с ней, чуть отстав позади. Но внезапно задорному смеху пришёл конец. Колесо велосипеда наехало на какой-то небольшой камень, отчего Лиза потеряла управление и вместе с ним завалилась на землю. Мальчик быстро подбежал к ней. Она лежала на земле, а железная обновка – на ней. - Лиза! – не успела она опомниться, как услышала его оклик и почувствовала, что груз, лежащий на ней, куда-то подевался. Посмотрев в его перепуганные глаза, она рассмеялась с новой силой. На этот раз ей удалось напугать его, а не наоборот. - Пообещай, что наша дружба будет вечной. – отряхнув пыльные ладони и осмотрев поцарапанную коленку, произнесла Соколова. - Обещаю. – смотря ей в глаза, он одобрительно улыбнулся и протянул руки, помогая подняться.***
Мужчина подошёл к окну. Его рука коснулась шторы и чуть отодвинула её, открывая взору играющих на улице ребят. - Володь, если лекарства действительно нет и быть не может, не трать зря время на поиски несуществующего. – донёсся до него голос сзади. Он тяжело выдохнул и провёл ладонью по лицу сверху вниз. Обернувшись и подойдя к жене, вынужденной сидеть на кровати, он присел на небольшой участок рядом с ней. - Я не брошу поиски лекарства! Ты не можешь умереть, не сейчас! – вспыльчиво начал Соколов, а после тихо добавил. – Я не могу тебя потерять, просто не вынесу этого… Маша знала, как ему тяжело об этом говорить и чувствовать всё это. Но в то же время она понимала, что здесь упорство мужа ни к чему не приведёт, а исход неизбежен. Она хотела ответить. Взгляд коснулся ног, закрытых одеялом по причине того, что они периодически отнимаются. Сглотнув комок скопившейся боли, она почти заставила себя сказать. Но её отвлёк тремор в левой руке. - Я понимаю, что тебе тяжело принять это. Но ты должен жить дальше. – после того, как тот взял её за руку и тремор прекратился, проговорила Мария. – Ты нужен нашей дочери. Подумай сам, у неё ведь никого не останется, кроме тебя. Володя, прикусив губу и немного сдвинув брови к переносице, кивнул. Он действительно не представлял себе жизни без неё. Жизни без той, что с самых старших классов была с ним, без той, в ком он так много лет души не чаял. Мысль о смерти, что скоро может её настигнуть, словно молнии в груди, метались. Он не мог отпустить её и винил во всём себя, мол, не сумел уберечь и даже найти спасения. - Ты должен будешь отпустить меня и заботиться о Лизе. – не сдержав одинокую слезу, прокатившуюся по щеке, слабо улыбнулась супруга. - Я всегда буду заботиться о ней, обещаю. – прикоснувшись губами к её лбу, ответил он. Сейчас едва слышный с улицы звучный смех ещё ничего не знающей дочери и соседского мальчика оставались для него толчком к тому, что у него есть причина стараться жить.***
Проснувшись ночью с желанием пить, девочка откинула одеяло и встала с кровати. Она перекинула закрывшие ей обзор тёмные пряди волос назад. На соседней кровати небольшой комнатушки, свернувшись калачиком, спал брат. Маленькими шажками она дошла до двери. Открываясь, та издала заглушённый скрип. Свет. Яркий лучик света резко бросился в лицо, заставляя прищурить глаза. Привыкнув через какое-то время к свету, малышка подошла ближе к кухне. Там она завидела сидящую за столом маму. Фотография в руке. Пепельница. Запах дыма, съедающего лёгкие. Это повторялось уже не первую ночь, заставляя девочку уйти, не добравшись до своей цели. Развернувшись, она вернулась в комнату и потрясла брата за плечо. Мальчик поморщился и сел, смотря на неё. - Ты чего? – сонно спросил он. - Ром, ты скучаешь по папе? – ответила та. Паренёк поджал губы, а затем вытянул их в трубочку. Он знал, что младшая сестрёнка любила отца, несмотря на все его пристрастия к выпивке и частые загулы. - Скучаю. – коротко кивнул Рома. – Но он погиб, попав в аварию, ты же помнишь. - Конечно. – понуро опустила она голову. – Можно к тебе? Он подвинулся к краю, пуская её к себе. Она тем временем улеглась рядом с ним на продавленную скрипучую кровать. Одеяло мягко прикрыло их обоих, а объятия согрели душу.