***
И у Гилберта Байльшмидта тоже всё шло не слишком прекрасно. С одной стороны прямо в Ад поступил отчёт ангелов-разведчиков, что ячейка портала успешно установлена, так что теперь наступление будет неожиданным, вторжение осуществимым, тем более что прямо в тылу врага единомышленников не так много, как полчищ демонов. Всё шло точно по плану, все знали, что победа за революцией, ведь политическое напряжение выходило за рамки, тем более когда нашли истинного наследника, как говорили в революционном движении и «граматах». Но с другой стороны была другая особенность. Иван не писал уже третий день, с той самой ночи, когда был установлен портал. Кто-то доложил, что его поймали и посадили в одинокую тюрьму, давно заброшенную и запутанную. Естественно, это подкосило нашего дорогого Демонлорда, кой, увы, как признался себе недавно, стал одержим Ангелом боле. Он не спал всю ночь, думая о том, что с Иваном, не мог унять своё беспокойство, забыть про свою пылкую любовь как раньше умел, легко прощаясь с мыслями о чувстве, когда нужно было сосредоточиться на самом главном. Но разум утвердил сейчас отнюдь не то: главным он выделял именно Падшего, так круто изменивший его мировоззрение, мечты, а может, и жизнь. Байльшмидт мучил себя предрассудками и страхами, если он засыпал, то видел невообразимо ужасные картины. Он не мог есть, зная, что Ангел голодает. Не мог пить по той же причине, спать из-за дум тоже не мог. А ещё его угнетало молчание после его любовного письма, где он, прямо на «вы», так глупо признавался, наверное, неожиданно вспомнив, что он был человеком, а у людей любовь восхваляется больше, чем у других существ… Надо же было написать это, будучи пьяным!.. В общем говоря, Демон тяжело переносил разлуку и эту неначавшуюся войну. Он и подумать не мог, что так потеряет голову, тем более от ангела, более от своего подчинённого и, теперь же, союзника, козыря в рукаве, который в плену. Наконец, случай выдался. Служба занесла его на Небо первым рейсом, а именно в штаб революционеров. Союзники почти гостеприимно приняли демонов, а после небольшого обсуждения общих планов, Гилберт отправился к своему давнему другу, лидеру Святого Сената — Франциску: решить им нужно очень много вопросов. Вошёл он тихо, почти незаметно, верно, по своей привычке. И вправду, он выглядел довольно непримечательно в чёрных одеяниях в тёмном кабинете при свечах и одном канделябре. Кругом всё пропахло чернилами и сухой бумагой, сладковатым ароматом душистого напитка, но в особенности пылью. Сделав движение, она, точно маленькие звёздные пылинки, взмыла выше, оседая на столах и книгах. — О! Гилберт! — восторженно воскликнул знакомый голос Ангела. Фигура шевельнулась за бюро, быстро встала и промчалась рядом со свечами — огоньки некоторых из них погасли от порыва. Оба (по идее, совершенно враждующих) существа крепко обнялись, давно не видевши друг друга! Так обнимаются только самые лучшие друзья! — Я тоже рад тебя видеть, Франц! — добродушно оскалился Байльшмидт, радуясь встрече столь же искренне. И словно по какому-то сигналу, они начали расспрашивать обоюдно о жизни, планах, обо всём, но в кабинете, после непродолжительного шуршания, громко кашлянули. — Это очень мило наблюдать, — сугубо чопорно произнесла тень около бюро. Хотя демон, отличавшийся особой наблюдательностью, мог поклясться, что кроме лидера в комнате никого не было. — Франциск, пора уже подумать о революции хорошенько, а не лясы точить. Этот ангел оказался Артуром — его Байльшмидт видел пару раз мельком, как-то раз даже занять разговором пытался, да только получил один недоверчивый взор ядовитых изумрудов. — О, Гилберт, я же тебе писал о моём любимом друге? — улыбчиво спросил Франциск. По неясной причине, он поспешил подвести Демона поближе к «любимому другу», заставить пожать руки и опять ёмко добавить: — Вы поладите. — Глубоко сомневаюсь, мой друг, — хмуро выдал Артур, вырывая руку. И удалился в самый дальний уголок комнаты, в пыльные кресла. Он стал слушать. — Всё уже готово, как я понимаю?.. — довольно неловко спросил Франциск, присаживаясь за бюро и приглашая друга сделать то же самое. — Естественно, — кивнул Гилберт. — Демоны готовы, портал уже установлен, осталось только активировать и дело в шляпе… — Отлично, — запоздало кидает Ангел, как замолкает. И долго сидят в напряжении. — Ты гораздо бледнее, — неожиданно замечает Франциск; на эту реплику тьма издала раздражённый хмык недовольства. — Разве? — неохотно спрашивают в ответ. — Да. И глаза у тебя бегают… Спросить что-то желаешь?.. Гилберт помялся немного, но убедил себя: ежели сейчас умолчит, то после будет поздно. — Я переживаю насчёт… — он запнулся, чувствуя присутствие лишнего, но, собравшись с силами, продолжал: — Он не писал уже два дня, Франциск. Я жутко переживаю, ведь, вполне может оказаться, его держат там под тысячью замками в одиночестве, без еды, воды… А ведь он же человек сейчас… — Кто — «он»? — вопрошал сурово Артур. Его проигнорировали. — Гм, это нехорошо… — почти охрипшим голосом отозвались после. — Ты же понимаешь, что тогда многие из нас могут просто воткнуть мне нож в спину?.. Расположение известно хоть?.. — Понимаю ясно. Нет, я не знаю… И то пугает меня. И пришёл я не только планы обсудить, но и просить… Помощи. — В чём же, чёрт возьми?! — опять спросила тьма. — Гилберт, рисковать сейчас, даже ради него, опасно… — Понимаю, я всё понимаю, я мучаюсь не меньше, Франциск!.. Каково просыпаться одному после почти бессонной ночи, видеть пустую кровать, вспоминать, что он взаперти один сидит, того хуже, что его мучают, заставляют голодать и… Его пылкая речь прервалась. И Демон, зорко метнув взор к двери, даже встал с места. На пороге стоял мальчонка в чересчур большой одежде, держа в руках комочек бумаги. Он, тяжело дыша, бормочет почти невнятно: «Мой лидер! Письмо для вас!» Его пригласили; маленькие ножки затопали по старому паркету, через пару секунд Франциск, разорвав нитку, что стягивала бумагу, уже читал послание, написанное в спешке, тьме, совсем неаккуратно. Но содержание было гораздо важнее… — Гилберт! — тут же после подробного изучения воскликнул Франциск, вставая на месте. — Прочти! И он прочёл следующее: «Старая тюрьма Святого Духа, первый этаж, камера номер семнадцать. Пишет Иван, Ангел Смерти, шпион, выполнивший свою задачу. Портал установлен примерно вчера ночью. Спешу сообщить, что я, сразу после выполнения задачи, был пойман по глупости и посажен в тюрьму. О портале ангелы, Царь и Эрж ничего не знают, хотя во время моего домашнего ареста я видел, как многие из них искали что-то в саду. Теперь я здесь. Условия так себе: сыро, зябко, редко навещают. Питание и вода отсутствуют — совсем не комильфо для дорогого гостя. Может, протяну ещё дня четыре… Или больше: плохо изучил возможности моего тела, совсем разнежился в доме Байльшмидта. Передаю это послание Райвису, хорошему мальчику, который жаждет стать частью чего-то большего — революции,Выполнивший свой долг и обещание, — Иван, Ангел Смерти»
Гилберт поднял свои глаза. Там играло множество чувств: от облегчения и счастья, что теперь возможно освобождение, до злости и страха, что, может, ничего не выйдет. Тем не менее немая сцена продолжалась недолго. Артур тоже прочёл письмо. Постояв пару минут в полном ступоре, оный вспылил, громко и с силой ударив кулаком многострадальное бюро, пока его очи горели зеленоватым пламенем. Его тон был дерзок и едок: — Это просто прекрасно, Франциск… — Артур, я… — ответ не успел вовремя: Ангел с яростью повторил избиение деревянного бюро, отнюдь не мягко переходя то на Франциска, то на Гилберта. — Браво, мой дорогой друг! И опять я ничего не знал! — кричит во всё горло Артур. Развернувшись на месте, он с нетерпением и злобой бросил взгляд на Франциска со злосчастным письмом, после на Демона, желая придушить этих «ослов» прямо сейчас, да только размышляя с кого бы начать. — Я знал, что нельзя было отпускать его одного, — вздыхает Байльшмидт, поспешно встречая битву ненавистных взоров. — Я пытался его остановить, но так Иван сам решил… — Если бы вы хотели выиграть эту войну заодно с нами, — взорвался вдруг Артур, — то не допустили бы того, чтобы он попал прямо в лапы врагу! — ещё громче вскричал бедный Ангел. — Идиоты! Нельзя послать любого другого, нет же! Обязательно нужно Ивана! Браво! На бис! Я аплодирую вам, адские отродья! Гилберт нахмурился. — Я не мог остановить его решение, кое тоже весомо. — По-любому вы заодно с тем демоном! — вскричал Артур, недоброжелательно скалясь, кивая самому себе. — Демоны как один! Боже правый! Совратили моего бедного брата и радуются, твари! Пошли бы вы все к чёрту, да вы сами здесь предо мной стоите! — Гилберт, это?.. — неловко было спросили… Зря, впрочем. — Франциск, я пришёл за помощью, а не выслушивать претензии, — сурово нахмурился Байльшмидт, поправляя плащ и, видимо, собираясь удаляться. — Повторюсь: помогите мне освободить Ивана. Он всё выполнил, он установил портал, но схвачен, посажен в тюрьму… — Видит Бог, Артур, Гилберт не хотел этого, — подхватил Франциск, почти умоляюще. — И что скажем народу? — спокойнее спросил Артур. Но краска ненависти ещё не сходила с его лица. — Что спровадили Ивана прямо в лапы врагу? Да нас за предателей сочтут! — Нет, мы с Гилбертом рассудили, дорогой, что наоборот, это поможет объединить нашу организацию. Демоны готовы выступить, когда мы скажем. Но от нас требуется только высвободить Ивана, навести панику у нового Царя… Возможно… — Да, мы скажем, что Иван был выкран, посему довольно быстро освободим его, ведь он… — Идите вы к чёрту… Ладно…***
В эту же ночь Райвис вернулся. Иван тогда точно чувствовал приближение мальчика. Всё внутри бурлило, ведь ему мерещилось, что вот-вот и придут его враги, а его союзники не успеют освободить его. И мучила его мысль — «Почему?» Почему его освобождают, что же он такое?.. Скрипнула дверь: в комнате тот же силуэт… Иван встаёт сразу, тяжело и неровно, ведь ноги его простудились, совсем ослабли, как и тело, отвыкшее от истязаний… Вскоре они покинули тюрьму. Но ждало Ивана и открытие в этот же день. В этот день он вспомнит, кто есть он. Всё встанет на свои места…