я так больше не могу. я задыхаюсь, Юнги. задыхаюсь тобой...
Каждое утро, просыпаясь в тёплой постели, я сворачиваюсь клубочком и жмусь поближе к тебе, потому что замерзаю от твоей безразличности, а ты лишь недовольно отворачиваешься в ответ, ведь тебе так неудобно и слишком жарко. Утыкаюсь лбом в твою спину и чувствую ровное сердцебиение и мерное дыхание, никогда не изменяющие свою скорость, ведь тебе всё равно, а моё сердце готово взорваться от чувств, заставляя меня дышать часто и отрывисто. — Я люблю тебя. Ты, как и всегда, пропустишь это мимо ушей, сделав вид, что всё ещё спишь. Твоё сердце продолжит биться в прежнем темпе, дыхание будет ровным и плавным, словно я произнесла что-то совсем обыденное и уже поднадоевшее. Внутри меня всё пылает огнём, выжигая внутренности и дотла уничтожая бабочек, уже давно потерявших способность летать, потому что они сломали свои крылья о ледяное равнодушие твоего молчания. — Давай проведём этот день вместе? Еда за завтраком совсем безвкусная, кофе хуже проточной воды, но тебе нравится, и ты слегка поднимаешь уголки губ в подобии улыбки, мимолётно, всего на секунду, но этого хватает, чтобы меня вновь пронзило током, ведь я слишком сильно люблю тебя. Но ещё несколько мгновений, и меня начинает тошнить от твоего молчания и полного игнорирования моих слов. Ты снова уйдёшь, не сказав куда, и вернёшься лишь поздней ночью весь пропитанный запахом чужих женских духов. Я не скажу ни слова, душа внутри горькие слёзы, ведь я влюблённая в тебя идиотка, прощающая тебе всё, лишь бы ты только возвращался домой. — С возвращением. Молчание в очередной раз душит ледяными цепями, а я даже не сопротивляюсь, потому что в этом нет смысла: ты всё равно не ответишь ни на один мой вопрос. Примешь душ и ляжешь в кровать, демонстративно поворачиваясь спиной, но не станешь убирать мои руки со своей талии, словно меня вовсе не существует. От тебя пахнет мятой, и я обожаю этот аромат, заполняющий лёгкие и рисующий морозные узоры на рёбрах, сковывая сердце инеем твоих остывших чувств ко мне. — Я иду в клуб. Сообщаю так, между делом, прекрасно зная, что ты ничего не скажешь, не остановишь, не запретишь: тебе просто всё равно. Одиноко сижу за барной стойкой с бокалом виски, поставив себе цель напиться в хлам, а что будет потом — не важно, ведь ты об этом не узнаешь и даже не дёрнешься, когда я не вернусь домой. А когда утром следующего дня разбитая войду в полупустую квартиру, тебя уже не будет дома, ведь ты пойдёшь развлекаться с очередной пассией, запавшей на твои тёмные глаза, светлую кожу и сахарную улыбку, как когда-то и я, пленённая тобой. — Такая глупая... Ко мне подходит какой-то парень, симпатичный и в моём вкусе, предлагает угостить коктейлем, приглашает танцевать, а чем всё закончится — и так понятно. Мне хочется согласиться и поехать к этому парню, ведь ты постоянно трахаешься с первыми встречными девицами, так почему нельзя мне? Да, это месть, но... Почему же я отказываюсь и на хуй посылаю того, кто абсолютно бесплатно и без какого-либо продолжения предлагает мне получить удовольствие от страстного секса, чего у меня не было уже настолько давно, что даже вспомнить не могу? Ах, да, каким бы козлом ты ни был, я всё равно люблю тебя, чёртов Мин Юнги. — Пора возвращаться домой. Ноги как на автомате ведут меня по маршруту, выстроенному сердцем, где конечной точкой отмечена холодная постель в нашей с тобой квартире, лёжа в которой я смиренно буду ждать твоего возвращения, клубочком свернувшись от ночного прохладного воздуха, проникающего в тёмную комнату сквозь открытое настежь окно, ведь ты ненавидишь, когда душно. Направляюсь к выходу из клуба, но парень, рассчитывающий со мной ещё позабавиться, хватает за руку, сильно сжимая, отчего больно настолько, что хочется плакать, но я сдерживаюсь, потому что он не достоин видеть мои слёзы — так однажды сказал мне ты. Новый знакомый настаивает на продолжении, таща меня против воли за собой в сторону автостоянки, чтобы усадить в свою крутую машину и увести к себе, и ему абсолютно плевать, что я изо всех сил пытаюсь вырваться, царапаю его руку, но не кричу, не зову на помощь, потому что никому нет до меня дела. — Я никому не нужна... Но даже так я не могу позволить себе тебе изменить, поэтому с силой зубами впиваюсь в руку парня, прокусывая кожу до крови, за что получаю сильную пощёчину, заставившую отлететь в сторону и больно удариться головой об стену. Медленно сползаю по кирпичной поверхности, падая на колени и хватаясь за огнём пылающую щёку, другой рукой вытирая тоненькую струйку крови, появившуюся из прокусанной от неожиданности губы. Парень в бешенстве, он покрывает меня отменным матом, но от своей затеи отказываться явно не собирается, вновь потянувшись ко мне. Однако не успевает он прикоснуться, как получает удар в челюсть, мгновенно отправивший его в нокаут. — Юнги... Как и всегда, ты спокоен внешне, но сейчас, когда ты так смотришь на меня, я вижу в твоих глазах что-то новое, неизвестное и слегка пугающее. Ты берёшь меня под локоть и ставишь на ноги, потом резко одной рукой сжимаешь щёки, сильно надавливая, и хотя мне не больно от твоих прикосновений, из глаз предательски начинают капать слёзы, и ты отпускаешь, не сразу, правда, а затем мою ладонь заключаешь в своей и быстрым шагом ведёшь в сторону дома, который совсем недалеко. Я не стану спрашивать, откуда ты здесь взялся, и не задам вопрос, почему помог, потому что впервые за долгое время ты держишь меня за руку, крепко сжимая и согревая. — Спасибо. Ты резко останавливаешься, отпуская мою руку, которую тут же обволакивает холодный воздух летней августовской ночи, из-за чего по всему телу пробегают неприятные мурашки, заставляя меня вздрогнуть. Оборачиваешься и быстро подходишь вплотную, крепко обнимая, и я замираю от твоего порыва нежности, совсем перестав дышать и отчётливо слыша в ушах собственное сердцебиение. А ты всё также спокоен, холоден и молчалив, вот только дыхание возле моей шеи слишком горячее и слегка ускоренное. Но мне, наверное, просто показалось, ведь такое вовсе невозможно. — От тебя пахнет другим мужчиной. Твой голос прорезает ночной воздух, и мою душу заодно разрезает на две части. Я так давно не слышала от тебя ни слова, что даже не верится, что это сказал именно ты. Твой низкий тембр с лёгкой хрипотцой своей мелодией заполняет моё сердце, и я с надеждой жду от тебя ещё хотя бы одно словечко, не важно какое, но ты вновь замолкаешь. Вдруг резко хватаешь за распущенные тёмные волосы и тянешь мою голову назад, грубо целуя в губы, не заботясь о том, что мне больно — не из-за волос, не из-за ноющей щеки, не из-за прокусанной губы, а из-за твоего внезапного порыва страсти, животной и беспощадной, той, которой мне так не хватало именно от тебя. — А от тебя несёт другой женщиной. Постель в нашей однокомнатной квартире совсем холодная, но мы быстро исправляем это, нагрев не только её, но и до предела накалив воздух в помещении, пропитанный запахом чужих духов, твоим личным ароматом мяты и моими громкими стонами вперемешку с твоим рычанием. Дышать тяжело, я жадно хватаю ртом воздух, сердце готово разорваться в клочья, а в твоих глазах по-прежнему ледяное безразличие, и мне хочется плакать, но я терплю, потому что... — Я люблю тебя, подонок Мин Юнги. Ты вновь молчишь в ответ, чему я совсем не удивляюсь, а на губах появляется разочарованная улыбка, но даже это не заставляет тебя хотя бы дёрнуть бровью. Ты уснёшь первым, навалившись на меня всем телом. Ты горишь, весь объятый пламенем, а я продолжаю замерзать от безответности чувств и твоего молчания. Мне больно, ты сдавливаешь мою грудную клетку, грозясь вот-вот сломать оплетённые морозными узорами рёбра, их обломками насквозь пробивая сердце, несмотря ни на что продолжающее кричать о любви к тебе. Дышать совсем тяжело, я постепенно задыхаюсь... — Дыши только ради меня. Ты такой жестокий, Мин Юнги: своим чарующим голосом проводишь по струнам души, извлекая прекрасную мелодию, чьи ноты слышны только нам двоим. Только сегодня ты позволишь себе тяжело дышать, только сегодня ты разрешишь мне услышать ускоренное биение твоего сердца, только сегодня ты растопишь лёд, сковавший рёбра и уже почти поглотивший сердце, произнеся плавно и так на тебя не похоже... — Ты только моя. Утро встретит меня остывшей постелью, прохладой дождливого дня и ноющей болью во всём теле. Ты, конечно же, уже ушёл, не дожидаясь моего пробуждения и поэтому не позавтракав. Лениво приму душ и так же медленно начну придумывать себе перекус, но еда не лезет в глотку, застревая в самом начале пути, отчего начинает тошнить. Мне впервые настолько плохо, и я даже не могу рассказать тебе об этом, ведь ты не станешь слушать, пропустишь мимо ушей, будто я жалуюсь каждый день. Всё чаще я стала задумываться о том, чтобы уйти от тебя, но любовь, взявшая моё сердце в плен, не даёт мне воплотить это желание в реальность, а даже если я и уйду, ты ничего не почувствуешь, тебе будет всё равно, я в этом уверена. — Ненавижу... Хочу убежать, исчезнуть, раствориться, но продолжаю сидеть на кровати, обнимая колени, и ждать твоего возвращения, потому что сейчас ты мне необходим как воздух. Твой запах, растрёпанные волосы, рваные джинсы, выцветшая футболка, равнодушные глаза и душащее молчание — я слишком зависима от тебя, чем ты и пользуешься. Я так устала от всего, но заветный щелчок замочной скважины заставляет сердце на мгновение замереть и толкает тело к двери, чтобы лично встретить хозяина. — С возвращением. Сегодня ты выглядишь иначе, и я не могу понять, что именно не так. То, что ты чертовски пьян, для меня не новость, ведь в таком состоянии ты возвращаешься почти каждый день, но в твоих затуманенных глазах обитает что-то, что пугает до кончиков пальцев, заставляя забиться в угол и трусливо сползти на пол. Ты вдруг усмехаешься, скалишься, подобно хищнику перед добычей, и меня охватывает дрожь, а едва ты приближаешься, присаживаясь на колени передо мной и глядя прямо в глаза, я реву, словно нашкодивший ребёнок в ожидании наказания от родителей. Ты хватаешь меня за горло, с силой сжимая и перекрывая доступ кислорода, поднимаешь на ноги и спиной ведёшь в комнату, отпустив только тогда, когда я почти теряю сознание, и обмякшее тело падает на кровать. Тут же начинаю кашлять и ёжиться от боли и страха. Ты нависаешь сверху, и я уже готова к очередной грубости с твоей стороны, но вместо этого ты... — Я дома. Ложишься рядом, нежно обнимая и согревая своим теплом, носом утыкаясь в макушку, вдыхая аромат моих волос, и я теряюсь от резонанса твоих действий, замерев и боясь пошевелиться, лишь бы не спугнуть твой неожиданный порыв нежности. Я рвано дышу, сердце бьётся в бешеном темпе, рискуя вот-вот сломать рёбра изнутри, и чувствую, как твоё сердцебиение вторит моему, а дыхание такое же прерывистое, что даже не верится. Слегка оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с твоими тёмными глазами, в которых отчётливо видны нотки нежности, заботы, любви и сожаления, и я, наконец, понимаю причины твоих поступков. Ты безумно красив, но твой дерьмовый характер вытерпит не каждая, поэтому ты предпочитаешь оставлять меня в одиночестве, боясь ранить одной из своих фразочек, отчего и молчишь постоянно. В постели ты слишком груб, жесток и беспощаден, поэтому так редко позволяешь себе играть со мной, тренируясь на абсолютно не интересных тебе девицах, лишь бы только в будущем доставить мне чистое удовольствие, не смешанное с болью и слезами. — Какая же ты сволочь, Мин Юнги. Мне никогда не сбежать от тебя, твой запах мяты пропитал меня насквозь, твои редкие прикосновения навсегда останутся следами на моей коже. Моё закованное в ледяные цепи твоего молчания сердце навечно принадлежит только тебе одному. Я дышу тобой, и ты вдыхаешь меня без остатка. У нас одно дыхание на двоих.и так будет всегда. я вечно буду задыхаться. задыхаться тобой, Мин Юнги.