Тонкости общения с начальством

Вернувшись домой, Кисоп сразу же наполнил ванну тёплой водой и провалялся там почти два часа, до тех пор, пока не стал похож на старый скукожившийся изюм. И основной причиной такого долгого времяпрепровождения в ванной было отнюдь не отвращение к произошедшему и желание смыть с себя все «следы», а самая банальная усталость. Ну, точнее, не самая банальная, но усталость… Разомлевший парень просто не мог заставить себя вылезти из тёплой воды, которая так мягко обволакивала его тело, расслабляла ноющие мышцы и уменьшала боль. Ему это было крайне необходимо сейчас, потому что, в общем и целом, Кисоп чувствовал себя так, словно по нему асфальтирующий каток проехался. Причём, судя по последствиям, не один раз. Программист с трудом, в большей степени благодаря отсутствию подобного опыта, мог представить, от чего именно может так болеть… всё… И он не был уверен на сто процентов, что хотел бы вспомнить детали прошедшей ночи. С одной стороны… С другой же, Ли откровенно мучился от того, что ничерта не помнит. Вновь погрузившись в воспоминания с парковкой и машиной Сухёна, Кисоп осознал, что начинает искренне сожалеть о том, что память сделала ему такую подлянку. Хотя, психологи говорят, что мозг иногда намеренно «удаляет» некоторые воспоминания, чтобы человек не перенёс психологическую травму. Вспомнив эту информацию, вычитанную когда-то в книжке по психологии, Кисоп почувствовал, что по спине пробежали мурашки. А что, если он только уснул с Шином, а на самом деле был с кем-то другим?.. А вдруг его поимел не один человек?.. Юноша встряхнул головой в попытке отогнать такие предположения. Но они всё равно дали себя знать, и ему стало страшно. Он ведь действительно НИЧЕГО не помнит. Разве что… Кисоп прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться, в надежде, что хотя бы что-то из прошедшей ночи всплывёт в его голове. Он неосознанно провёл кончиками пальцев по груди вниз, к животу, чувствуя, как тело отзывается лёгкой дрожью. Широкая раскрытая ладонь проходится по торсу, задерживаясь на читающемся под кожей прессе, тёплые пальцы обводят каждый кубик… Он повторяет это движение, прикусив губу. Словно к нему прикасается кто-то другой, а не он сам. Прикосновения руки внизу живота, заставляющие подрагивать от предвкушения… И мягкие губы, время от времени изгибающиеся в улыбке, похожей на кошачью… Везде… На его губах, на шее, на груди... Ниже и ниже… Резко распахнув глаза, Кисоп понимает, что возбудился. И он думает, что это, как минимум, странно, учитывая то, насколько он измотан физически, да и морально. Но… На этот раз он решает поддаться и, снова закрыв глаза, погружается в смазанные, полу-нереальные, но такие сладкие воспоминания. Рука, словно зажившая своей жизнью, обхватывает возбуждённую плоть. Кисоп тихо стонет, хныкает, толкаясь в собственную ладонь, а воображение, независимо от желания, неконтролируемо, рисует перед ним образ Сухёна. Такого, каким он был вчера… С растрёпанными волосами, румянцем на щеках, распалённого весельем и алкоголем… Парень откидывает голову на бортик ванны и, сделав несколько резких движений, кончает, выстанывая имя своего начальника. Он находится в полном невосприятии действительности, когда споласкивает тело под душем, когда сливает воду, когда обёрнутый в полотенце плетётся в спальню. Голова идёт кругом, не давая соображать в принципе, не говоря уже о том, чтобы думать, как завтра смотреть Шину в глаза на работе… С совершенно свободным от мыслей разумом Кисоп проваливается в глубокий сон. Он проснулся среди ночи в холодном поту, лишь со второй попытки вынырнув из тягучей пелены сна, и не сразу осознавая, где находится. А когда Кисоп понял, что он у себя дома, в своей постели, сердцебиение стало немного ровнее. Попытавшись, едва он вернулся в сознание, вспомнить, что ему только что снилось, Ли потерпел неудачу. Всё, что он ощущал сейчас – невероятное напряжение, щедро приправленное страхом. Ему часто снились плохие сны, и нередко они были до одури реалистичными, настолько, что Кисопу приходилось, наплевав на то, что они лучшие друзья, идти в соседнюю комнату и ложиться в кровать к Илаю, утыкаясь носом в широкую спину в попытках спастись от чёртовых кошмаров. Ким не был против этого и никогда не прогонял его, понимая, что его друг просто ищет защиты. Которую вряд ли кто-то ещё сможет дать. Иногда он шутил, что именно эти совместные ночёвки в обнимку с Кисопом сделали его геем, потому что невозможно спокойно спать, когда сзади тебя сопит такое сексуальное создание, как Ли. Программиста такие фразы всегда искренне веселили, как и самого Илая, но оба в это время думали, что маленькая крупица правды в этом всё же была… Что, в общем-то, не мешало Кисопу приходить к Кёндже снова, когда его опять доводили до исступления сны отвратительного, жуткого содержания, которые он боялся и не хотел утром вспоминать. Но сейчас Илая рядом не было… Как и кого-либо другого… Да и тревожные сны уже давно перестали его мучить. Поэтому сейчас Кисоп был в абсолютно растерянности. В душе поселился непонятный страх. Юноша не мог дать себе чёткого ответа, что именно его напугало и чего он боится, но успокоиться у него не выходило. - Наверное, я просто съезжаю с катушек… - пробормотал он себе под нос, поднимаясь с постели. Кисоп зашёл на кухню и, первым делом включив свет, сел за стол, вертя в руках мобильный. Сон как рукой сняло, и возвращаться в кровать совершенно не хотелось. Она внезапно стала нестерпимо холодной, словно кто-то набросал на неё льда. Это чувство холода так сильно контрастировало с воспоминаниями о тепле, которое окутывало Ли, когда он проснулся в постели Шина, что захотелось взвыть. От собственного идиотизма, от глупости и безвыходности всей ситуации. От долбанной жалости к самому себе. «Может, надо было остаться…» - внезапно подумал Кисоп. Но тут же отогнал от себя эту мысль, понимая, что останься он в кровати Сухёна, он бы получил, как минимум, скандал. Наверняка ведь начальник отвечал за свои действия примерно так же, как и он сам. А оказываться в таком, мягко говоря, неловком положении Кисопу не хотелось. Просидев ещё десять минут в полной тишине, он решился всё же позвонить другу. Помимо прочего, он до сих пор не выяснил, почему Илай бросил его там одного. То, что часы показывали половину третьего, Кисопа ничуть не смутило. Трубку не брали очень долго, как показалось Ли, целую вечность. И он уже отчаялся, понимая, что больше звонить некому, когда на другом конце провода раздался сонный, недовольный, но такой родной голос. - Ну и какого хрена ты будишь меня среди ночи? – Кисопу показалось, даже несмотря на сонливость в голосе Кима, что он разговаривает с ним с каким-то пренебрежением, которого раньше не было. - Прости, - растерянно пробубнил он, начиная бояться, что Илай повесит трубку. – Я просто… Хотел услышать тебя… - Внезапно, - Кёндже хмыкнул. – Ты что, до сих пор пьяный? - Что? Нет, нет, конечно, я… Мне снились кошмары, и… Мне нужно было поговорить с тобой. - А почему бы не с одним из тех, с кем ты так прекрасно потусил накануне? – теперь в голосе Илая послышалась издёвка. - Почему ты уехал вчера? – понимая, что долгого разговора по душам не получится, Кисоп решил спросить то, что его волнует, сразу. - А то ты не помнишь… - Нет, - он вообще не мог понять, что происходит, и почему лучший друг разговаривает с ним так холодно. – Я вообще мало что помню… - Тогда вынужден тебя огорчить, Соп, ты сам меня, фигурально выражаясь, послал. - Что? – парень не поверил своим ушам. Что значит «послал»? Разве он мог?.. – Ты шутишь сейчас, Кёндже? - К сожалению, нет, - Илай вздохнул. – Тебе было так весело, что нужда во мне, вероятно, отпала. - Не говори так! – Кисоп даже не ожидал, что прокричит это, поэтому сам вздрогнул от того, как громко прозвучал его голос. Но он тут же постарался взять себя в руки. – Я не знаю, что на меня нашло… Я даже не помню, зачем пил…И сколько… - Мило, - фыркнул Ким. На несколько секунд повисла тишина. «Неужели он даже не спросит, всё ли со мной в порядке?» - вдруг подумал Кисоп, чувствуя, как горькая обида начала точить когти о его душу. - Послушай, Соп, я устал, я хочу спать, у меня, в отличие от тебя, сегодня был рабочий день, и мне… - Да-да, я всё понимаю, прости, что побеспокоил. Этого больше не повторится, спокойной ночи, - не дожидаясь ответа, Ли повесил трубку. Он положил телефон на стол, ощущая, как по щекам текут слёзы. Меньше всего он хотел сейчас плакать, быть слабым, но сдержаться не смог. Кисоп даже не понимал толком, от чего плачет. То ли от обиды на Илая, который его отправил куда подальше, даже не говоря этого, то ли от осознания того, что он натворил вчера, переспав с начальником по пьяни. А возможно, от всего вместе. Тихо всхлипнув и стараясь сдерживаться от того, чтобы не зарыдать в голос, Кисоп поплёлся в ванную, чтобы умыться холодной водой. Он простоял над раковиной почти двадцать минут, снова и снова споласкивая лицо, пытаясь привести себя в чувство. Парню чертовски не хотелось идти в комнату и ложиться спать. Не хотелось, чтобы его снова мучили кошмары. Теперь, когда он остался один… Из размышлений его вырвал звонок. В дверь. Кисоп вздрогнул и, выключив воду, вышел из ванной, на негнущихся ногах идя к двери. В глубине души он надеялся, что ночной визитёр уйдет так же внезапно, как и пришёл. Но звонок повторился. А потом ещё раз. Посетитель был настойчив. Глубоко вздохнув, Ли подошёл к двери и посмотрел в глазок. Его удивлению не было предела, когда он увидел стоявшего с той стороны, взлохмаченного и явно нервничавшего Илая. Он трясущимися руками открыл замки и толкнул дверь, показывая, что она открыта. Кисоп не успел даже осознать, когда оказался в сильных тёплых объятьях. Снова захотелось разрыдаться, и парень прикусил губу, чтобы не позволить этому случиться. - Ты меня так бесишь, Соп, - глухо проговорил Ким. – Из-за тебя я скоро останусь без нервов. Ты из меня их все вытянешь. Ли сдавленно хихикнул, всё ещё сдерживая предательские слёзы, и вцепился пальцами в куртку Илая, боясь, что тот растворится в воздухе, оказавшись лишь иллюзией. - Прости, - проговорил он. – За то, что я тебя послал. Хотя я этого совсем не помню, - Кисоп отстранился, чтобы заглянуть другу в лицо. – Почему ты сорвался и приехал? Илай в ответ растеряно пожал плечами. - Беспокоился за тебя. Хотел проверить, как дела. Нечасто ты звонишь мне среди ночи, прося поговорить с тобой. - Я не хотел тебя беспокоить, Кёндже, но… - попытался оправдаться программист, но Ким не дал ему договорить, подняв руку, призывая замолчать. - Ты говнюк, Ли Кисоп, но ты – мой лучший друг. Куда ж я от тебя денусь теперь. Юноша впервые за эти сутки улыбнулся. Едва приподняв уголки губ, но всё же, он был рад уже этому. - Ты останешься? – интонации были настолько умоляющими и какими-то детскими, что Илай, не удержавшись, потрепал друга по чёрным волосам. - А ты думаешь выпроводить меня после того, как вытащил из постели в два часа ночи? - Кисоп отрицательно помотал головой. – Иди ложись, ты на ногах не держишься. Я сейчас приду. Послушно кивнув, парень поплёлся в спальню и лёг в постель, натягивая одеяло по самый нос. Через несколько минут он почувствовал, как прогибается матрас от дополнительного веса. Илай лёг на бок, прижимаясь спиной к спине Кисопа. Пожелав другу спокойной ночи, он почти сразу погрузился в сон. А Кисоп ещё полчаса лежал, смотря вникуда, и думал о том, что, проснувшись утром рядом с Сухёном, он чувствовал совсем другое тепло, чем то, которое шло от тела Илая. Гревшее и не гревшее одновременно. Но усталость всё же взяла своё, и парень незаметно для себя отключился.