Обещание

-Хён… Тихий, волнительный шёпот среди ночи плавно проникает в мой сон. Он обнимает меня со спины. Пугливо, осторожно, но уверенно обвивает мою талию руками. Неожиданно холодная ладонь ложится на мой живот - как раз туда, где футболка задралась вверх, отчего по всему телу пробегает волна холода, но я изо всех сил держу себя в руках, чтобы ни вздохом, ни движением не выдать себя: мне интересно, что же будет дальше. -Ты спишь? - он произносит это так тихо, будто хочет, чтоб это во что бы то ни стало оказалось правдой. Выждав секунду, две молчания, он, кажется, облегчённо выдохнул. Чоноп крепче, увереннее обнимает меня. Холодный, почти ледяной носик маленького паршивца уткнулся сзади в мою шею. И, совсем осмелев, или же просто потому, что уже едва ли не сходил с ума от холода, так некстати воцарившегося в общежитии по вине коммунальных служб, он жмётся ко мне уже всем телом, судорожно выдохнув. Горячее дыхание приятно обожгло спину, и я лежу уже не в силах скрыть улыбку. Донсэн почему-то всхлипнул, исходя мелкой дрожью. На моё плечо устало падает милая белобрысая головка… Придурка конченый кусок! Да ведь у него жар!! «Идиот! Чёртов извращенец, только об одном и думаешь!» - я закусил губу, мысленно возненавидев себя за невнимательность и безответственность по отношению к бедному ребёнку. То, что я, кретин, принял за игру, оказалось немой мольбой о помощи. -Чоноп? - я беру его ладонь в свою руку, подношу к губам, пытаясь согреть теплом своего дыхания. -Хён, ты не спишь? - слабый, осипший голос донсэна рвёт мне душу. Сажусь в кровати и осторожно обнимаю его, укутав в одеяло. Горячий висок отбивает ритм пульса на моей шее. Я наклоняюсь и, убрав светлую челку со лба, целую его, затем щеку. Господи, какой горячий! -Как ты? -Бывало и лучше… - с трудом выговаривая слова, он попытался изобразить подобие улыбки. -Давно это с тобой уже? -С вечера. -Дурак! - в отчаянии воскликнул я, хоть и понимал, что злюсь больше на себя, чем на него. - Почему ты никому не сказал? Почему не пришёл сразу, как только стало хуже?! -Не кричи! Пожалуйста… - так же тихо, умоляюще попросил он. На пылающем лбу Чонопа выступила испарина. Мокрый, горячий, почти без сознания он лежал на моей груди - сердце к сердцу. Я чувствовал его, как никогда прежде. Каждый удар сердца, каждый вдох - тяжёлый, судорожный, прерывистый. Такой взрослый, мужественный, самостоятельный в повседневной жизни, сейчас он был настолько трогательно беззащитным. -Я звоню в больницу. -Не звони, не нужно. - дрожащие пальцы из последних сил сжимают моё плечо. - Не отдавай… -Совсем дурак больной?! - пытаясь скрыть смущение, я стал нести какой-то бред. - А что, если станет хуже? Чем я тебе помогу, глупый? - У меня когда в детстве температура поднималась, мама всегда говорила, что это значит, что я скоро поправлюсь. Вот и сейчас… - он сделал паузу, чтоб перевести дух. - Всё будет хорошо. -И что мне с тобой делать? - в замешательстве спросил я сам у себя, с одной стороны понимая, что ему действительно может угрожать опасность, но с другой… Я прижимаю к губам напряжённо пульсирующее его запястье… Он так трогательно тянется ко мне. Ко мне! Я не могу себе позволить отвергнуть его сейчас. Если он и в самом деле так нуждается в моей ласке, почему я должен отказывать себе в удовольствии подарить её? Кисть слабой, дрожащей руки выскальзывает из моей ладони, обхватывает шею. Я приподнимаю его подбородок и осторожно целую бледные, но пылающие губы. -Перестань целовать меня, - просит, смутившись и пряча глаза, он. -Не нравится? -Не то, чтобы, просто… -Не нравится? - нарочно передразниваю я, желая вывести его на чистую воду. -Нравится… - замявшись, ответил Чоноп. - Я просто боюсь… -Чего? -Я не хочу, чтобы ты… А вдруг ты тоже заболеешь? - щекотно уткнувшись в мою ключицу, пробубнил он, стесняясь проявления своей заботы обо мне, отчего мне вдруг стало так смешно, что я едва сдержал улыбку, дабы не смутить моего донсэна ещё больше. -Глупый! Несчастное, обделённое интеллектом создание! - я стиснул его в своих объятиях с такой силой, что у бедняги перехватило дух. - Я плевал на эту ерунду! В доказательство я целую его снова, отметив для себя, что он даже не думает сопротивляться. Его пальчики по-кошачьи сжимают мой локоть, то впиваясь в него ногтями, то отпуская его. Придерживая Чонопа под шею одной рукой, другой я, приподняв майку, поглаживаю нежный животик, провожу ладонью по крепкой, мускулистой груди младшего и тот, задохнувшись, вздрагивает - я не нарочно зацепил его сосочек. В моих глазах загорается шальная искорка, и я уже намеренно играю с его телом, дразняще касаясь самых чувствительных его участков. Кажется, малышу Чонопи это даже нравится, так что у меня нет причин останавливаться… -Достаточно, - с мучительной тоской в глубине души я отрываюсь от его влажных губ. Нельзя! Нельзя было так бессовестно пользоваться беспомощным положением мальчишки, и я переступил через себя… -Химчан-хён? - он потерянно смотрит на меня, не понимая, что вдруг произошло. -Остальное - завтра! - выпаливаю я как можно строже первое, что пришло в голову, судорожно укутывая донсэна в одеяло - подальше от моих шаловливых ручек. -Завтра? Завтра мне будет стыдно… - смущённо шепчет он. -Значит, не судьба! - я снова обнимаю свою «куколку», улыбаясь в темноте. И кто знает… Быть может, к утру он сам все забудет, а может… может, придется выполнить обещание. Пожалуй, одно из самых приятных и сладких обещаний в моей жизни.