Зеленый город

Эраст Петрович очнулся от боли в голове. В глаза ударил свет электрической лампы, достаточно слабый, чтобы осветить помещение в котором находился Фандорин, но все же слишком сильный для привыкшего к темноте зрения. Эраст Петрович поморгал и обнаружил неприглядную комнатушку, над головой висела толстая обшарпанная труба, неподалеку что-то ритмично капало. - Браток - послышался голос сверху. На трубе сидел человек в военном пальто, в брюках и отчего-то без обуви. - А, браток? Сколько времени сейчас, ты не знаешь? Ну так, примерно... - Это, простите, вы спрашиваете у человека, который только что осознал себя здесь? - спросил Фандорин, почесывая макушку. Последнее, что он помнил, это бормотание Гасыма и выстрел в голову. Но выстрел ли? Был удар, забытье... И вот он здесь, и рядом присутствует еще более загадочная личность. - Да мне вообще все равно, чего там сейчас, какой час - сказал человек. - Как ваше имя? - спросил Эраст Петрович, выпрямляясь и едва не стукнувшись головой о трубу. Следующий удар его ноющий затылок точно бы не пережил. - Пахом я. Метафизический гном. - Что, простите? - А, так... - и пауза. Фандорин посмотрел на капающую воду и, не зная что сказать, заметил: - Откуда эта вода? - А, вода, бля... да зальет нас так. - Вы, наверно, такой же пленник, как и я - сказал Фандорин - Вас захватил Дятел? Или Гасым? Видя, что его сокамерник не понимает, Фандорин повторил имена. - Да был тут один, здоровый как кабан. "Да он, кажется, не в себе" - подумал Фандорин - "Возможно, он здесь не один день или даже месяц. Время, проведенное в заключении, сведет с ума кого угодно". - А ты тоже, наверно, баб нормально оприходуешь. - сказал Пахом. - Что за выражения! - возмутился Эраст. - Да ладно тебе, ну что ты сердишься! Сердиться будешь себе дороже. Мы же с тобой вдвоем тут. Фандорин подтянулся и влез на трубу. Необходимо было уйти в себя и разобраться в том. что же произошло. А там и найти пути к выходу. - Я раньше... когда в армии служил, так отжимался. 20 раз до обеда, и... - Послушайте, господин... как вас там... Пахом! Не могли вы бы помолчать? Я думаю! - Ну, что ты - засуетился Пахом - Да я не хотел даже! Помолчав, Пахом присовокупил: - Мать-то моя... она верила в меня. А отец мне всегда говорил, что я этот... как его? Разъебай! - Да что же вы материтесь тут! - возмутился Эраст Петрович. Этот человечек не желал затыкаться. - Слушай, ну мы с тобой все равно вдвоем тута. Давай я тебе че-нить расскажу... "Возможно, он поделится со мной действительно ценной информацией" - подумал Фандорин и всем видом изобразил живейшее внимание. - Я, когда, знаешь, что-нибудь расскажу... хорошее... Вот у меня настроение сразу же повышается! Эраст Петрович кивнул, как бы говоря, что у него бывает точно так же. - Я рассказал бы тебе, браток, как я поебался в первый раз... поебался в деревне. - Да что за... - Фандорин чуть сам было не присовокупил мат, но сдержался, как настоящий благородный муж. - Да хуй там, я тебе расскажу, так шишка встанет так, что стены малафить будем. Фандорин не имел даже слов, настолько это неожиданно прозвучало. "Возможно, я сильно отстал от общения с народом, нашим настоящим народом, не интеллигентами и не чинушами" - подумал он - "Возможно, мне стоит быть терпимей". - Уже встала шишка - как можно миролюбивее сказал он - Она уже в таком состоянии, что я мог бы совокупиться со стенами... - Ну вот, - не обращая внимания, начал Пахом - Взял портвейн, с дурой одной... и поебалися, быстро так. Десять минуточек всего ебалися, а потом у меня малафья полилася... - М-да, ну и истории же у вас, Пахом. - Тоже такое, видимо, было? - поинтересовася собеседник - Видно, что ты лось здоровый. Такие, как ты, бабам нравятся. Эраст Петрович перебрал в голове своих женщин, обязательных и необязательных, и при всей своей скромности вынужден был внутренне согласиться. - А я Бердянск вспоминаю... там море, типа Черного... Азов, что ли? Там я срал. Залез в море голый и насрал. - Господин Пахом, откуда у вас такой нездоровый интерес к физиологическим отправлениям? - спросил Эраст, глядя на Пахома, как врач на пациента. - Ну а че... мы же сидим вдвоем с тобой тута, как два... фуфела! - вспомнил слово Пахом - Фуфлыжно сидим. - Потрясающе - глубокомысленно заметил Фандорин. - Я тоже хотел здоровым стать. Мать моя, она верила в меня, отвела на французскую борьбу. Ну как ебанули меня в дыхалку, я сказал: "Мама - все!". А отец дома ебанул мне еще раз. Фандорину вдруг пришла интересная идея. Он спрыгнул с трубы на пол и выпрямился. - А ну-ка, господин Пахом, попробуйте меня, как вы выражаетесь... - Ну ты, лооось! - протянул Пахом. И провел удар по поясу, однако получил должный отпор, его кулак так и не коснулся фандоринского пиджака. - А я сейчас обманку сделаю - сказал Пахом, наклонился так низко, что его голова упиралась бы Эрасту Петровичу в живот и выкинул что-то необычное, но также не преуспел - Ну, как? - Совершенно ничего не почувствовал - признался Фандорин. - С вашего разрешения я попью. - и направился к тому месту трубы, откуда мерно капала вода. Набрав в ладони где-то на столовую ложку, он припал к воде губами и тут же сплюнул. - Как моча - заметил Эраст. - Может, карты сделаем? - предложил Пахом. - Я, господин Пахом, в азартные игры не играю. И я вообще не пойму, у вас там что, недержание словесное? Сядьте, посидите лучше. - А в шашки? Смотри, браток. Давай из грязи шашки слепим. Ну, хочешь, мы на интерес будем играть? Только чтоб тебе скучно не было... Фандорин, прищурившись, посмотрел на Пахома: - Скажите, вы гомосексуалист? - Че? - Ну, вы бугр? Тапетка? Вы из этих? - Фандорин, теряя терпение, показал неприличными жестами, что имеет ввиду. - А, нет... меня считали некоторые ребята пидором, даже по еблу дали один раз. А потом я тому в тапку насрал. = Что?! - воскликнул Фандорин - Что сделали? - Ну, в тапку насрал. Ну это когда я еще служил... А денщик, понимаешь, он сука проспал. Так бы он увидел мое говно, ну, почистил бы. Так они меня раздели все, увидели, что на жопе куски-то говна остались. Ну, и пахло так же из тапки и из жопы моей... Решили они меня пидором сделать, они все ребята. Ну я как завыл, заорал, не знаю, что нашло на меня. Тогда они мне говно по лицу-то размазали... ну, и заставили же сожрать немножко. Ну, эт я еще на русско-японской... - И как вам сей деликатес? - Ну, как земля - признался Пахом. Фандорину стало противно. - Да я не думаю... - проговорил он. - Ну, свиньи же жрут свое говно, а ихнее сердце даже человеку пересаживают. - Я так понял, вам понравились человеческие экскременты. Пахом замялся. - Какой же вы мерзкий, господин Пахом. - Хочешь, покури, чего ты сердишься - Пахом стал протягивать бычок. - Если б я изъявил желание курить, я бы сказал: дайте мне папироску. Но я не изъявлял, я лишь желаю, чтобы вы замолчали. - Моя мать дала мне пачку... - Да что мне ваша мать-то, Пахом?! Вы можете просто помолчать, и все? "Пиздец" - договорил про себя Фандорин. - Я могу отжиматься... Хочешь, братишка? - Ну,отжимайтесь. - Эраст Петрович прислонился к трубе затылком, скрестил руки на груди. Пахом тут же принял стойку, и подошва фандоринского ботинка тут же легла ему на спину. - Ой-ой-ой... - запыхтел Пахом. - Давайте, получайте удовольствие - мстительно посоветовал Фандорин. - У нас тут жопу нельзя подставлять... пока отжимаешься... - прокряхтел Пахом. Фандорин брезгливо убрал ногу и вообще отвернулся. Пахом с трудом встал. - Я могу еще как цапля. Как цапля постою. Фандорин приподнял бровь, а Пахом ногу. Взялся за нее рукой, а другой весьма натурально изобразил изгибающуюся шею цапли. - Курлык-курлык-курлык... - забормотал он, и Эраст Петрович не выдержал. Злость и раздражение требовали выхода. И он бросился на своего соседа с кулаками... - Ой... - стонал Пахом, лежа на трубе - Ты какой-то хороший... - Да, хороший я - кивнул Фандорин, разминая пальцы. - Слушай, а мужи тут... Мухи мешают. А давай, я насру здесь. А мухи... они прилетят. И мы их убьем. - Я вас сейчас убью - пообещал Эраст. Но от смерти Пахома спасло появление Гасыма. - Что это все значит? - поинтересовался Фандорин - Что вы хотите от меня? Гасым проявил недюжинную ловкость. Схватил Эраста Петровича за шкирку и одновременно заложил руку за спину, да так ловко, что Фандорин даже не смог оказать сопротивление. Накатила какая-то слабость. - Пошел говно чистить - приказал Гасым. Через минуту они стояли над изрядно загаженным ватер-клозетом. - Чисти говно - Гасым толкнул Фандорина на колени перед унитазом. - Чем? Почему я? Гасым протянул вилку. - Чисти, я сказал. - Как я буду вилкой чистить?! - Чисти, чисти. Вот так чисти. Чисти-чисти-чисти! - Гасым сунул вилку в унитаз и быстро задвигал ей, отчего прямо в лицо Эрасту прилетели коричневые брызги. - Черт побери, Гасым, к чему эти издевательства?! - Чисти говно!!! - закричал Гасым, насильно вложил в руки Фандорину вилку и ушел. Фандорин вернулся в камеру, которая даже не была закрыта. По пути он встречал суровых людей, вооруженных до зубов. Место, в котором он находился, охранялось лучше императорского дворца. Нечего было и думать о том, чтобы сбежать. К тому же после тяжелой работы накатила усталость. Не слушая бормотаний Пахома о каком-то братишке, испражнениях, эрекции, сексуальных предпочтениях и прочем, Фандорин забрался на трубу и заснул. Ему снились сны с обязательными женщинами. Все было замечательно, особенно когда на сеновале появилась Мидори. Фандорин отдался ее ласкам, ее тело отзывалось на его движения. Но внезапно порыв страсти закончился так же внезапно, как и начался. - Так быстро, дорогой? - удивилась Мидори. - Я вижу, у тебя течет малафья. И тут он проснулся, потому что кто-то теребил его за плечо. Он повернулся назад и увидел Пахома, только без головы. То есть вместо головы была тарелка. А то, что было в тарелке... - Черт бы вас побрал, Пахом! - Братишка! Проголодался небось... - Пахом, вы обделались! Тарелка была на голове Пахома, словно груз на головах экзотических восточных туземцев. А на тарелке возлежала коричневая колбаска. И сам Пахом был обнажен по пояс и несколько более коричневый, чем был. Он даже смел изображать удивление. - Подите прочь!!! - закричал Фандорин, поджимая под себя ноги. - Вы копрофил! - Что, братишка, что случилось? - Вы изволили обдристаться! - Что ты, я не срал сегодня... Это хлебушек. - Хлебушек?! - Фандорин дрыгнул ногой, и тарелка слетела с головы на пол, говно разметалось по всей камере, часть даже попала на кончик ботинка. - Что ты! - вскричал Пахом - Это ж для тебя, братишка! Хлебушек сладкий! Человек ты или кто... я ж тебе покушать принес... Его речь превратилась в невнятное бормотание. - Уйдите к чертовой матери, вы дегенерат! Помогите! - закричал Фандорин, не помня себя - Помогите кто-нибудь, он обдристался! Господин начальник! Этот гомосексуалист обкакался! - У меня пуговичка... пуговичка оторвалась... - забормотал Пахом, водя себя руками по груди и плечам и тем самым размазывая свой "хлебушек" - Я же хотел сделать доброе дело. - Доброе дело?! - вскричал благородный муж - Это вы называете добрым делом?! Идите лучше мойтесь под струю! - Ты бы покушал, когда усталый... Это же сладкий хлеб. - Под струю! Мерзавец! Под струю, сволочь, мойся!!! - взревел Эраст Петрович и, извернувшись, отвесил пинок по заднице Пахома. Пахом присел на колени под капающей водичкой. - А... а в деревнях мы ели все - захныкал он. - Но кал же вы не ели! - кричал Эраст Петрович - Что вы за больной человек! В камеру вошел Гасым. - Что за хуйня у вас тут? - Гасым, он обдристался - Фандорин почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы и голос становится плаксивым - Этот калоед обдристался! За спиной Гасыма появился Дятел собственной персоной. - Обоих - в яму! - распорядился он. Фандорин чувствовал себя на грани сумасшествия. В яме с ним сидел не только воняющий на весь подвал Пахом, а еще его бывшая гражданская жена Клара Лунная. Она была словно невменяема и не реагировала на распросы. - Ну что, все шутки шутим? - спросил Дятел, стоявший над ними в компании непроницаемого Гасыма. - Здрасте... здраститя - сказал Пахом. - Ты живешь последний час - пообещал Дятел непонятно кому из них троих. - А вас, господин Фандорин, я не понимаю. Вы же благородный человек. - Благородный муж - машинально поправил Фандорин, хотя это было уже некстати. - Так! - словно вспомнил что-то террорист - Я вам, ребята, сейчас лекцию прочитаю. Фандорин зажмурился, пытаясь черпать силы в себе. - Значит, японцы во время русско-японской войны. А именно главнокомандующий адмирал Сотокити Уриу... задумали... расхуячить русский императорский флот у корейского побережья. Что вошло в историю как бой у Чемульпо. Слушай и запоминай. Сотокити Уриу был офицером средним, но исполнительным. Однако без фантазии. С фантазией у япошек вообще сложности, я знал как раз одного. Дерьмо на палочке, ничего блять не знаете, ни хера не можете... - Я? - не понял Фандорин. - Молчать! - вскричал Дятел и пнул Фандорина в спину. - Корабли какие были?! Какой самый известный корабль на тихоокеанском театре военных действий?! - "Тигр" - вдруг подал голос Пахом. - Идиот, блять - выдохнул Дятел и вдруг обратился к Гасыму: - Что бы ты хотел с ними сделать во имя революции? - Уничтожить - признался Гасым. - Я бы хотел принять пищу - осмелев, заметил Фандорин - Какой прок от пленника, если я...? - МОЛЧАТЬ! Так ты, блять, жрать хочешь?! А у меня есть с собой пожрать. - Дятел ухмыльнулся - Хуй сосать будешь? - Что вы себе позволяете?! - Молчать, дерьмо собачье! Хуй сосать! - Я не стану, я благородный муж. Дятел рванул ширинку и извлек свой детородный орган. - Ты будешь хуй сосать? - обратился он к Кларе Лунной. Она закивала. Фандорин обомлел от нереальности происходящего. Член вошел в ее рот, широко раздвинув губы, ее глаза расширились, но она не оказывала ни малейшего сопротивления. - "Асама" - бормотал Дятел, вонзая член ей до горла - "Такачихо"... "Хаябуса"... Фандорин, не осознавая, что делает, стал отдавать подзатыльники своей былой любви, словно насаживая ее на орудие Дятла. - "Яблочко" быстро спели! - закричал Дятел. - Эх, яблочко да на тарелочке! - затянул Эраст и сам удивился, как быстро и рефлекторно он исполнил приказ. - Быстрее! - заревел Дятел. - Эх, яблочко да на тарелочке, эх, яблочко да на тарелочке! - распевал Фандорин, а ему вторил фальцетом Пахом. О, как же он вонял... - Быстрее! Быстрее, скотина, блять! - кричал террорист. Пахом затараторил песню так живо и яростно, что Фандорин даже замолчал. Он произносил слова так быстро, что они сливались в один непонятный звук. И тут Дятел кончил, его член в конвульсиях, дрожащий, заходил быстрее по рту Клары Лунной, выскочил наружу, обдав ее прекрасное лицо белесыми сгустками, заливая ее глаза, нос, волосы... Пахом дошел до высшей точки своего певческого экстаза, это было какое-то коллективное помешательство. И тут Фандорин бросился на Дятла. Вне себя он схватил его шею в захват и сломал ее одним движением. Затем бросился на обомлевшего Гасыма и вонзил ему руку прямо в живот через одежду. Гасым взревел, когда Эраст Петрович достал полную пригоршню его требухи. Когда он рухнул замертво, Фандорин буквально обмазал себя внутренностями Гасыма и заорал, как сумасшедший. Безучастная ко всему Клара Лунная не обращала внимание, как обмазанныый засохшей кровью и какашками ухмыляющийся Фандорин бьет ее по носу оторванной окровавленной кишкой. Пахом бормотал что-то несусветное про мамочку, желание покакать и листочек, которым он вытер бы свой задний проход. - Я полковник! - закричал вдруг Фандорин - Я командую парадом! Я полковник! На белом коне!