Иначе

Самоуверенность Степана пугала порядком сильнее, чем перспектива оказаться обнажённым перед посторонним. Пусть ровесник, пусть перспективно - любовник. Это слишком неловко, до желания упасть в обморок - для начала. "Наслаждение будет незабываемым", - Лука не спорил, но страх преобладал. Для хоть какого-то успокоения он то закрывал, то отводил глаза, то "незаметно" прикрывался руками. Степану, как единственному функционирующему участнику прелюдии, это мешало - целоваться и ласкаться, и он с лёгким раздражением повторял: - Не бойся, всё нормально. Но Лука был глух к этим заверениям, и всё свелось к тому, что он сильно зажмурился и почти задеревенел, что даже поцеловать его не представлялось возможным. Степан стоял над ним на коленях и, оценивая масштабы катастрофы, думал, как её предотвратить. Лука в свою очередь думал способ впасть в транс на ближайшее время - пока этот кошмар не кончится. Участвовать во всём этом он не хотел и жаждал абстрагироваться, но вдруг... Степан раз как-то вскользь упоминал, что кое-чего уже знал и пробовал, но в подробности отказался. - То было с дури, - уверял он. Теперь же, Лука надеялся, Степаном двигало иное. По ощущениям было кристально ясно, что происходило в его интимных областях, но смотреть он так и не решился. Степан был решительно признателен, он не мог ручаться, что сам не психанул бы от собственного переизбытка смущения. Однако его не могло не радовать то, что он добился от Луки хоть какого-то расслабления. Теперь первоочередной задачей было не наглотаться волос или чего хуже... "И как долго вообще это делать? - спрашивал себя Степан, перекатывая член во рту. - Может, если сильнее давить, то быстрее и...закончится это?" За думой и делом он не заметил, как напрягся Лука и во рту оказалось совсем ненужная там жидкость. Отпустив член изо рта, он доработал его рукой, а проглатывая сперму и свою неудачу, он пытался не гримасничать - не так уж плохо всё было. И весьма кстати, - потому что Лука смотрел на него. Помолчав так, оба смотрели друг на друга, и Лука вдруг спросил, сгорая от стыда: - Теперь моя очередь? - Видимо, да, - пожал плечами Степан. Они поменялись местами. У Луки тряслись руки, но он старался собрать свою смелость и повторить всё то, что делал Степан. Честно пытался. Степан благосклонно предоставил ему свободу действий, убрал руки за голову, закрыл глаза. Минуту, вторую, третью ничего не происходило. Затем кровать дёрнулась, и всё, что увидел Степан - голая задница за захлопывающейся дверью. - Вот и раз, - глубокомысленно произнёс Степан и растянулся во весь рост. Он решил дать ему время успокоиться и остыть и сначала позаботился о себе. Самым проверенным и быстрым способом. Обтеревшись и без того заляпанным покрывалом (благо они были в доме Шуличей), он надел трусы, взял лукины и пошёл на поиски их сбежавшего хозяина. Нашёл он Луку в комнате его родителей. Тот сидел в шкафу, спрятав лицо в коленях, и надсадно сопел. Степан присел на корточки и со всей присущей его сердцу добротой сказал: - Не расстраивайся, всё не так плохо, - затем чуть потыкал его пальцем в плечо. Лука посмотрел на него, источая взглядом скорбь от собственной неудачливости. Степан протянул ему трусы, Лука их забрал и отвернулся. - Хотя, кого я обманываю, - сказал вдруг Степан, - катастрофа, конечно, но не смертельно. Луку это нисколько не воодушевило. - Ну, вылазь, - мягко попросил его Степан. Лука осмелился посмотреть на него, выражая взглядом то, что не мог произнести вслух. - Ладно, я не буду смотреть, - и поднявшись, Степан вышел из комнаты. Спустя время и ряд подобных неловких случаев, смущение постепенно сошло на нет. Оба перестали стесняться себя и друг друга. Теперь Лука раскрепощённо и властно мял степановы волосы, направлял его голову, раздвигая ноги шире, чтобы дать доступ пальцам глубже. Периодически Степан замирал над ним и с трепетом вспоминал их самый первый и провальный раз. По его улыбке Лука всегда понимал это. Но никогда этот случай не упоминался с намерением кого-либо высмеять, даже в "безобидной шутке".