МакКолл плюс Мартин

Прямо в обуви пройдя на кухню, он тут же схватил еще непочатую бутылку виски, купленную только сегодня утром и, не обращая внимания на боль в избитых практически до мяса костяшках, откупорил ее. Алкоголь приятной огненной волной обжег горло. В самый раз. Где-то в глубине коридора хлопнула входная дверь и уверенной походкой, Лидия прошла внутрь, тем не менее, в дверном проеме стушевавшись и не решаясь двинуться дальше. Только неуверенно поглядывала на него и не знала, что сказать или сделать. Скотта эта ее неуверенность злила и забавляла одновременно. Ебаная недотрога. — Где же твое злорадство, милая? — саркастически усмехнулся он, сделав еще один, не такой глубокий глоток. — Тебе давно пора было просто трахнуть меня и успокоиться, — с мученическим вздохом, словно вся тяжесть мира в тот момент взгромоздилась на ее плечах ответила Лидия. — Кого там только не было — у тебя под подолом, да Мартин? — пьяно хохотнул парень, тут же впрочем, поморщившись от боли в скуле. Все-таки тот ушлёпок, напоследок не хило ему наподдал, даже обидно. — А выступление сегодня было шикарное, это да, — уже сам с собой завел он разговор, — Как ты ловко оседлала того мудака! Надеюсь, ты не забыла сдать комплект? Не забыла? — Нет, — коротко ответила девушка. — А жаль, — он неуклюже качнул головой, — я бы не отказался еще раз взглянуть на тебя в нем. — Налюбуешься еще. — Нет, на работе все не то. Там на тебя еще с пол сотни похотливых козлов пялятся. А я хочу один. Нужно будет организовать, чтобы ты как-нибудь станцевала для меня. Только я и ты, а между нами шест. — Ты пьян, — устав от бессмысленной болтовни отметила очевидное, девушка. — А ты сучка, но я же тебя в этом не упрекаю. — Все, я ухожу, — Лидия развернулась, и гулко цокая каблуками по дорогущему паркету, направилась к выходу. — Мартин! — Раздалось в спину ленивое и затем уже громче/настойчивей/отчаянней, — Лидия! — Ну что еще? — она все-таки вернулась в кухню, проклиная про себя свое человеколюбие. Или точнее будет сказать Скотталюбие (тьфу ты!). — Ты могла бы остаться. — Зачем это еще? — Потому что сегодня я отстаивал твою гребанную, мистическую/не существующую честь! — чересчур громко и с толикой злости/яда заявил он. — Хорошо, я останусь, — неожиданно для обоих согласилась девушка, — Но тогда ты сотрешь все то, что написал обо мне в туалете. — Что ты потаскуха? — весело усмехнулся он. — Вечно ты, когда пьяный творишь всякую хуйню, — устало закатила она глаза, забирая из его рук практически опустевшую бутылку.