PS система: уличные огни

Парень смело переступил порог, казалось бы, обычной комнаты и ахнул: это оказалась настоящая высокотехнологичная лаборатория. (1) Под ногами сверкнули матовые панели черного цвета с рифлением и металлическими вставками. По их краям бежали тонкие полоски светодиодов. Последние ограждали рабочую зону от проходов и просто служили декором. В два ряда стояли белые столы с инкрустированными панелями. Они были самыми различными: некоторые непосредственно вмонтированы в столешницу и сенсорно управлялись, некоторые выдвигались из дальнего края, превращаясь в экраны, а остальных просто еще не было видно — они включались только тогда, когда из черного глазка мини проектора появлялся веерный поток лазерных лучей, который и создавал изображение. Стены вокруг были также чисто белыми. Трубы и электропроводка, коей здесь было огромное количество, зашиты пластиковыми листами со скошенными линиями. Потолок над рабочей зоной был наклонным и поднимался слева направо, увеличивая высоту комнаты почти в два раза. На нем, как разделительные линии дорожной разметки, располагались шесть рядов мощных прямоугольных светильников. Присмотревшись, парень увидел, что дальняя часть зала отделена стеклянной перегородкой от остального помещения и что там находится человек в белом лабораторном халате и сосредоточенно что-то подключает. Он обеспокоенно обернулся и с некоторым облегчением обнаружил, что его провожатый, Чехов, никуда не подевался, а стоит рядом, у двери. Желая осмотреться получше, парень сделал несколько шагов в сторону столов и вздрогнул. «Тук, тук, тук, тук» — это Чехов стучал по стене, извещая людей о прибытии. За стеклом зашевелились. Человек в лабораторном халате подошел вплотную к перегородке и жестом руки подозвал гостей. Затем он снова исчез между рядами высоких черных стеллажей. Двое вошедших направились напрямик, проходя между белоснежными рядами рабочих мест. Сенсорные панели некоторых столов уже были включены. Где-то были открыты таблицы и диаграммы, где-то неровными столбцами сияли строки кодов, а остальные экраны вычислительных систем матово светились бирюзовым цветом в ожидании запуска программ. Краем глаза парень старался осмотреть как можно больше пространства вокруг. Справа во весь свой огромный рост вытянулась стена, выполненная из цельного куска прозрачного стекла. Что-то вроде еще одного экрана. За ней явно прослеживалось другое помещение. Света в нем не было, а потому рассмотреть, что там находится, не представлялось возможным. Как следствие, стена просто зияла своей огромной черной пустотой, словно грозясь заглотнуть все, находящееся поблизости. Но перед стеклом было спокойно: так же уверенно, точно и недвижимо блестели сенсорные панели и металлические детали приборов под тихое жужжание охладительных систем и редкое сухое потрескивание галогенных ламп. Все место производило впечатление чего-то нереального, футуристического — среднего между научным центром и каютой космического корабля. ((1)) Когда парень и его провожатый оказались около перегородки, герметичная прозрачная дверь со стальными вставками была плотно закрыта — на вставках была система защиты. «Сканер отпечатков и сетчатки… Да, кто угодно туда не проникнет». Поняв, что просто так им не войти, парень в водолазке скользнул взглядом по самой перегородке. «Пуленепробиваемая, должно быть. Интересно, что внутри?»  — Суперкомпьютер.  — А? — задумавшись, парень и не заметил, что озвучивал свои мысли вслух.  — Суперкомпьютер, — спокойно повторил Чехов, не обращая внимания на замешательство подопечного, — Штейн его как-то замудрено называет, но мне достаточно и этого.  — Вычислительный кластер для голографического симулятора, основанного на принципе электроэнцефалографии головного мозга, если быть точнее. (2) Заговорившись, двое не заметили, как стеклянная дверь отъехала в сторону, тихо шипя вакуумными насосами. Перед ними возник тот самый человек, который раньше возился с аппаратурой. Яркий искусственный свет положил на лицо глубокие расплывчатые тени, поэтому навскидку ему можно было дать около тридцати. Роста он был того же, что и незнакомый парень, однако из-за своей необычайной худобы он казался выше, чем был на самом деле. Этого ощущения не отменяли даже несколько сутулые плечи. Лабораторный халат застегнут всего на три пуговицы. Под ним виднелся ворот красно-белой футболки, на ногах — темно-синие джинсы и кеды. Один шнурок, похоже, порван и завязан заново. Из кармана халата торчал корешок небольшого потрепанного блокнота и ручка. На светлом треугольном лице виднелся прямой острый нос. Высоко на переносице сидели очки с широкой прямоугольной оправой, закрывающие редкие дугообразные брови. Их линзы сильно бликовали в свете ламп. Зачесанные до середины головы ржаные волосы стояли дыбом ближе к затылку. Похоже, хозяин уже смирился с этим и не пытался бороться с непокорной прической. В облике виднелась легкая небрежность, словно у человека более важные цели, чем уход за собой.  — Альберт Эйнштейн, — четко, будто штампуя каждый слог, проговорил ученый, представляя себя. ((2)) Парень с удивлением оглядел новое лицо. Такой внешний вид наотрез отказывался стыковаться с правильной, почти механизированной речью. «Так это его «Штейном» называют, что ли?» Юноша завис. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что как-то неприлично долго разглядывает подошедшего, а в разговоре возникла неловкая пауза.  — Паскаль, Блез Паскаль, — несколько поспешно отозвался он, стараясь исправить неловкость.  — Бонд. Джеймс Бонд, — с театральной интонацией произнес чей-то объемный голос, и между рядов системных блоков показалась большая розововолосая макушка. Ученый резко повернулся в направлении говорившего и кинул убийственный взгляд в его адрес. Весельчак сконфуженно крякнул и снова спрятался между стеллажей от греха подальше, поскольку Эйнштейн выглядел очень недовольным. А Паскаль улыбнулся. Он и не заметил, как повторил приветствие знаменитого агента. Шутка разбавила гнетущую атмосферу, как солнечный луч, пробившейся сквозь тучи.

***

 — И как вам вдвоём работается? — осведомился Чехов, пока все трое размеренно шагали мимо рядов системных блоков.  — Я считал, что труднее всего работать с лаборантами…но этот субъект аннулировал мою гипотезу, — ловким движением указательного пальца Эйнштейн надвинул очки на нос.  — Он уже и провиниться успел?  — Не то слово, — механический голос был спокоен, но глаза так и метали молнии, — Перепутал соединения. Хорошо, хоть в сеть не догадался подключить — скачок напряжения сломал бы всю систему. Паскаль внимательнее оглядел все ряды: это было огромное пространство механического мира, где каждое устройство выполняло свою определённую часть работы — оно связывалось с другими прочными и безотказными связями. Именно по ним молниеносными токами переносились невидимые и неосязаемые гигабайты информации, без которой невозможно ни одно действие. Подобным образом кровь циркулирует по артериям и венам нашего организма, чтобы добраться к тканям и органам. Это совсем как клетки в живом, развивающемся организме! На секунду Паскаль представил, как эта четко отлаженная система вдруг рушится из-за одного неправильного, разрушительного движения. Тогда он подумал, что лучше набедокурившему не появляться в поле видимости — себе дороже выйдет.

***

Размышляя, Паскаль просто шел вперед, ориентируясь на белый халат ученого, шагающего перед ним. Они преодолели отсек со стеклянной перегородкой и сделали несколько крутых поворотов, оказавшись за другой стеной. Эйнштейн что-то проговаривал по дороге, но парень слушал его невнимательно, вполуха… (4) Кажется, он о чем-то просил… Внезапно свет пропал, и вокруг стало невероятно темно. Паскаль оглянулся, но и позади уже ничего не было видно. Он на ощупь сделал несколько осторожных шагов вперед, поднялся на ступеньку и услышал жужжащий скрип какого-то механизма. Он хотел повернуться на звук, как вдруг почувствовал ледяную хватку на своей кисти. Вроде металлического обруча. Что-то двигалось к плечу, быстро обхватывая и фиксируя руку. Парень дернулся изо всех сил, но этого явно не хватало, чтоб освободиться из металлического плена. Тогда он уперся другой рукой в держащую его махину, подпрыгнул и резко присел, чтоб стряхнуть ее. Но механизм точно повторил все его действия. Провернуть и вытащить руку тоже не получалось. Все было бесполезно. Металл стиснул плечо и двинулся дальше. Тут Паскаль кожей почувствовал, что из-под водолазки к голове тянуться какие-то провода. В шею под затылком больно впились две иглы. Парень дернулся и вскрикнул. По телу прошел разряд, и в мышцах почувствовалась пугающая слабость. Парень рванулся и обмяк, не в силах сопротивляться. За теми иглами последовали еще две, более толстые. Одна воткнулась куда-то в спину, слева от позвоночника, а другая — в поясницу. Вскоре все тело оказалось схваченным и крепко держалось неизвестным механизмом, безвольно подвешенное над полом. Яркой волной мигнула белая вспышка. Потом еще одна. Они начали повторяться и чередоваться с разных сторон: сверху, слева, справа, снизу, сзади. И одиночные, и парами, и целыми пучками. Они лучились светом так, что рябило в глазах, и от этого никуда нельзя было деться. Огней становилось все больше и больше. Вскоре Паскалю начало казаться, что эти колеблющиеся точки выстраиваются перед ним в различные плоскости. И действительно, перед ним начала ясно вырисовываться какая-то фактура. ((4)) Но рассматривать, что это, было некогда. Механизм проснулся и снова сердито зажужжал соединениями. Послышалось незнакомое гудение. Аппарат дернулся, заставив парня вздрогнуть от страха и неожиданности. Затем он начал плавно поднимать человека в воздух. Из темноты под потолком виднелось, как лучи внизу соединялись в грани огромного невиданного кристалла… Движение прекратилось. Секунда тишины… и вся конструкция начала сильно вибрировать. Махина накренилась и с бешеной скоростью ринулась вниз! Глаза Паскаля распахнулись в ужасе. «Да я же разобьюсь!!!»  — А-а-а! Аппарат.

Лучи.

Вспышка.

***

Приземление прошло удачнее, чем можно было предположить. Парень скатился вниз по наклонной поверхности, похожей на неотшлифованный камень, и плашмя рухнул на спину. На лицо упала холодная капля воды. Открыв глаза, Паскаль увидел над собой скругленный свод пещеры, увешанный огромными буро-серыми сталактитами. Каменные сосульки мокро блестели в узких лучах света, проходящих через расщелину в глыбах. Иногда вниз с потолка срывались крупные капли конденсата и со звенящим плеском разбивались о ближайшую преграду. В воздухе стоял вязкий запах сырой земли. «Что?.. Пещера? Как я здесь… И где.?» — он с удивлением оглядел свои руки и потрогал шею — ни следа от странного механизма, что удерживал его всего пару минут назад, — Ничего? Что за чертовщина!» Паскаль перекатился на бок, присел на корточки и, не веря своим глазам, ощупал почву под ногами. «Это не галлюцинация. Действительно камень и песок.» Вокруг — насколько позволял видеть свет из пролома — также были лишь одни голые булыжники, по которым стекала вода. Впереди они составляли отвесную стену с глубокими поперечным трещинами, а сзади, шагах в десяти, начинался темный и узкий проход, ведущий куда-то вглубь. «Бета-тест, да?.. Странно все это. Но крайне реалистично. Даже слишком, я бы сказал.» Он прошагал до начавшегося в скале туннеля, пригнувшись, вошел внутрь и принюхался — притока свежего воздуха оттуда не было. Напротив, в нос ударил тяжелый плесневый дух. «Как бы то ни было, надо выбираться отсюда» — он с уверенностью глянул на стену рядом с проломом, — «Не хочу провести остаток дней в каменном саркофаге. Я же не фараон». Паскаль поставил правую ногу на нижний выступ и слегка оперся на него, чтобы проверить прочность. Вроде выдерживает. Подпрыгнул, вцепился обеими руками в покатую площадку и уперся другой ногой в боковую стену. Переставил правую стопу выше и переместил на нее центр тяжести. Подтянулся, ухватился пальцами за верхнюю трещину. Снова подтянулся, оперся локтями и, подняв обе ноги чуть выше, встал ими в широкий и глубокий разлом. Дальше дело пошло легче. Можно было просто взбираться вверх, осторожно продвигаясь по диагональной трещине. «Вот и хобби пригодилось», — подумал парень, с удовольствием вспоминая часы, проведенные на скалодроме. Там — мелкие выступы на больших расстояниях друг от друга, стены, наклоненные на тебя под крутым углом, — и не такое приходилось выделывать. Вот и пролом! Паскаль вытянул руку между камнями и почувствовал, что снаружи намного теплее, чем в пещере. Он выпрямился и попытался достать до ближайшего края. До него не доставало всего пары сантиметров. Тогда на свой страх и риск он приподнялся на носки и рывком занес руки над собой. Есть! Пальцы ухватились за край расщелины. Кисть, вторая, локоть, плечо… а дальше? «Разлом слишком узкий. Голова не пролезет, а следовательно и все остальное тоже.» Парень почувствовал щиплющую досаду на себя за то, что не углядел этого раньше. «Теперь спускаться придется…» — с некой обреченностью подумал он и уже начал планировать спуск, как вдруг в голову залетела шальная мысль: «Камень на противоположенной стороне, кажется, не прикреплен. Его можно сдвинуть. Если я это сделаю, отверстие станет достаточно широким, чтобы в него пролезть. Стоит попробовать». Глыба расшатывалась с трудом, а точнее не двигалась совсем. Кусок породы лишь намного приподнимался над краем, а потом упрямо ложился обратно. Сил после каждой попытки оставалось все меньше; уставшие от виса руки начали болеть и дрожать. «Да сколько можно?!» — Паскаль, разъяренный неудачами, качнулся и со всего размаху вдарил обеими ногами ниже камня. Послышался глухой треск и от стены начали откалываться внушительные куски пещерного грунта. И тут парень смекнул, что к чему. Раз! — С шуршанием посыпался песок. Два! — К нему присоединились внушительные осколки породы. Три! — Стена заметно задрожала, и вибрация передалась глыбе наверху. И еще! — Под валуном с грохотом обвалилось основание. Громада, накренившись, резко ухнула вниз, увлекая за собой все, что могла задеть. Лавина дерна вперемешку с большими острыми камнями накрыла Паскаля с головой. Земля сыпалась на лицо, руки, шершавой змеей заползала за шиворот. Было невозможно вздохнуть или открыть глаза. Канонада песочного шелеста, стука, грома, треска разом окружила и оглушила одной мощной волной. Надо было спускаться. Бах! Голова отозвалась резкой тупой болью. Что-то ударило по плечам и… Ослабевшие руки соскользнули с выступа. Паскаль полетел вниз, цепляясь за склон всем чем можно, лишь бы ухватиться или затормозить. Вибрация заставила всю пещеру гудеть походным рогом. Град осколков усилился. Сталактиты начали срываться с потолка и как гигантские жала стали впиваться в сыпучую почву, отчего та дрожала и ворочалась под ногами. Начался обвал. Одна из «сосулек» упала в шаге от головы Паскаля, чуть не размозжив ее. Еще одна при падении раздробилась на множество частей и обдала туловище щебеночной очередью. Зашипев от боли в разодранных ладонях и коленях, Паскаль рванулся к единственному оставшемуся выходу — дальнему проходу. Перебираясь через нагромождения породы, среди пыли и грохота, парень видел, как вокруг него рушатся стены. Две секунды, и они погребут его заживо. Две секунды, и он труп. Бегом, бегом, бегом! Волна обвала добралась уже и до прохода, а над ним угрожающе висел целый ряд сталактитов. «Только бы прорваться! Только бы успеть!» — набатом звучало в мыслях, и Паскаль надеялся во что бы то ни стало прошмыгнуть внутрь. Справа! Толчок ногами в сторону, и острие каменной пики вонзилось на шаг дальше. Снова! Со стены съехала размытая плита и едва не раздавила тяжестью навеса. Впереди послышался треск: от потолка откололся внушительный кусок породы. Стремительно рухнув вниз, он осел пыльной грудой. Паскаль бегом взобрался на основание и прыжком оказался на другой стороне. Свод над проходом уже вовсю трясло, с него стали сыпаться первые осколки. Вот рухнул сталактит, засыпав и без того узкий проход наполовину. Еще один уменьшил его на четверть… Нечего терять! Паскаль кувырком увернулся от летящих на него камней и плашмя кинулся в оставшуюся брешь. Просвет за ним окончательно завалило.

***

Проход был сырым и сужался по мере продвижения. Но останавливаться было нельзя: пещера гудела от близкого обвала, а сверху то и дело сыпался дождь из щебня, который отбивал дробь по голове и спине. Вскоре стало невозможно разогнуться, двигаться приходилось ползком. Оцарапанные локти и ладони полыхали огнем. Но другого выхода не было — он завален. По собственной глупости, между прочим. Паскаль старательно отгонял от себя плохие мысли, но идея, что впереди тоже ждет тупик, настойчиво курсировала в голове. Дышать становилось все труднее. Казалось, что воздух в туннеле можно черпать ложкой — настолько он сгустился от влаги. Таким же вязким и липким был страх, окруживший парня в этом темном узком и холодном промежутке. Кругом раздавалось только шуршание одежды во время движения и разорванное, испуганное дыхание. Вдох, вдох, вдох; выдох; вдох. «Что если там ничего нет? Я ползу столько времени, а ничего не меняется. Что если я так и останусь здесь? Надо было попробовать переждать обвал и разрыть тот выход, может получилось бы выбраться. А сейчас я черт знает где и возможно помру среди этих безжизненных камней. Нет… Нет! Я не хочу! Я не хочу умереть здесь! Что… Что мне делать?!» Паскаль остановился и уткнулся головой в согнутые руки. Одежда вымокла насквозь от пота и сырости, и теперь без движения телу моментально стало холодно. Парня с головы до ног пробирала дрожь, но он не мог пошевелиться. Паника взяла вверх, и он просто не знал, что ему делать дальше. Как поступить? Повернуть назад и попробовать отрыться? Но здесь негде развернуться, а пятиться задом такое большое расстояние никому не пожелаешь. Ползти вперед? А будет ли там хоть что-нибудь, хоть какая-то надежда на спасение? Паскаль не знал и продолжал лежать без малейшего движения. Наконец, эмоции стихли, дав голове возможность рассудить здраво. «Надо попробовать пробраться дальше. Человеческий организм может продержаться без еды от сорока дней до двух месяцев. Без воды — от трех дней до недели. Даже если впереди будет тупик, дорога туда-обратно займет намного меньше времени. Хватит и на то, чтобы разведать местность, и на то, чтобы откопаться. А учитывая влажность, можно сказать, что где-то рядом есть источник и обезвоживание мне точно не грозит. Если я, конечно, смею до него добраться. Спокойно, выживем. Ничего страшного не произошло». Ободренный хорошими мыслями, парень стал пробираться активнее. Ему не хотелось терять ни минуты полезного времени и, наконец, добраться до конечной цели, какой бы она ни была. Обстановка вокруг начала значительно меняться. Это по-прежнему была пещера, но стало просторнее, цвет горной породы сменился с бурого на светло-угольный, а рядом послышалось какое-то журчание. Вода? Она самая! В нескольких метрах из ложбинки между камнями бойко пробивался ключ. Его студеная струя пульсировала словно живая и, круто заворачивая вправо, скользила куда-то вниз. «Если вода течет, значит есть куда. Возможно, это выход». Следовать за ручьем оказалось достаточно просто, хотя и мокро. Если на пути попадались препятствия, то сдвинуть их было несложно: поток уже подмыл основание. Свод пещеры поднялся настолько, что можно было идти наклонившись. Приятная возможность после ползания на животе. Продвинуться удалось довольно далеко, однако тут на пути возникла неожиданная преграда — проход высотой в человеческий рост сузился до полуметра. Примерно столько же будет от локтя до кончиков пальцев. Паскаль на мгновение застопорился, но вспомнив своё решение двигаться до конца, стал уверенно пробираться в расщелину. А вдруг получится? Хуже уже не будет в любом случае. Аккуратно войдя боком, парень начал подлаживаться под изгибы каменных стен. Приходилось прогибаться, подниматься на носки, вытягиваться в струну или наоборот вжимать голову в плечи. Радовало одно — проход был стабильным по ширине. Не сужался, проще говоря. Хотя, проходя через него, парень все время терся спиной и грудью о шершавые выступы. Более массивная персона внутрь уже не прошла бы. Впереди замаячила полоса света, звук шелеста воды усилился, кисть руки уже нащупала конец расщелины, но стены словно притянуло друг с другу, и пролом стал более тесным. Неподвижно сложенные валуны давили на все тело и, казалось, хотели проломить грудную клетку. «Надо выбраться. Осталось чуть-чуть». Паскаль подобрался, вытянувшись вверх настолько, насколько можно, задержал дыхание, сделал три широких шага в сторону, толкнулся и… оказался снаружи. Выбравшись из тесного плена, Паскаль уперся ладонями в колени и отдышался. Затем поднял голову. Вокруг вырисовывалось нечто удивительное. Перед ним было небольшое подземное озеро, занимающее собой практически все пространство под сводом. Его ровные воды отражали все слово зеркало невероятной величины, и уходили куда-то далеко-далеко под скалу. На потолке расположилась расческа сталактитов, зубья которой отливали королевской синевой. Из-за них и лазурной воды вся пещера казалась светло-сапфировой. По каменному своду переливчато скользили белые отблески с поверхности воды. Со стороны виделось, что потолок тоже тихо и неброско сияет. Из-под толщи воды мягко лучился бледный и таинственно знакомый свет. Паскаль спокойно подошёл к слабо колышимой кромке — он уже знал, что нужно делать. Секундный бурный всплеск — и тело парня скрылось из виду, а на том месте остался лишь шипящий шлейф бесцветных пузырей. Сильными движениями рук Паскаль рассекал воду, с каждым гребком приближаясь к неизвестному источнику сияния. С каждым гребком появлялось все больше граней огромного невиданного кристалла. Взмах.

Касание рукой.

Вспышка.