***
Псы учуяли добычу и взяли след. Сухо направил своего коня вслед за ними. Других охотников не было поблизости, видимо нашлась иная добыча. А собаки всё сильнее рвали глотки, и Лорд Медвежьей долины был уверен, что впереди его ждал знатный трофей. Представшая перед глазами картина потрясала воображение. Чёрный, словно все демоны Бездны, единорог дышал пламенем на гончих. Он бил копытами о землю, а из ноздрей его выходил горячий пар. В глазах существа плясали огни, и неопытный маг бы сгорел разумом, но Сухо быстро в голове начертил руны защитного заклинания, поставив ментальный щит. Водный хлыст ударил единорога прямо в живот, что только разозлило его. Псы давно отошли в сторону и лишь истошно лаяли. В воздухе возникло ещё несколько хлыстов, и словно змеи, они обвили тонкие, но крепкие ноги, мешая сдвинуться с места. В мгновение ока Лорд оказался рядом с существом и рассёк мечом чёрный рог. Обсидиановый клинок раскололся на части, но в руке Сухо оказался обломок сильнейшего естественного магического источника. Сколько таких было в мире? Единицы. И как это сокровище попало на его земли — не известно. Псы снова оскалили зубы на единорога, но тот больше не сопротивлялся. На месте волшебного существа в забытье лежал человек. Чёрные волосы, словно грива, укрывали его тело, а из ровных борозд от хлыста сочилась чёрная кровь. Лорд снял с плеч подбитую мехом накидку с родовым гербом и укрыл ею юношу. Он подхватил его на руки и перекинул через холку коня, взобравшись следом. Как только Лорд оказался на территории поместья, к нему навстречу выбежал управляющий: — Ваша светлость, что-то случилось? Где ваши сопровождающие? — Должно быть, мой старый друг, они слишком увлеклись охотой, да и я своей добычей делиться не намерен, — плотоядно оскалившись, ответил Сухо. Мужчина соскочил с коня и вместе с ношей направился к парадному входу. Сухощавый и долговязый управляющий последовал за ним. Лорд определил юношу в гостевые покои соседние с господскими, однако, уходя, закрыл дверь на ключ. Он быстро спустился в купальни и неторопливо смыл дорожную пыль. Простая еда без изысков наполнила желудок, и Сухо почувствовал, как улучшилось его настроение. Сами по себе единороги встречались очень редко, после Тёмных времён, когда маги убивали их ради источника, их почти не осталось. Чёрный единорог и вовсе считался легендой, да и не могли они никогда перекидываться человеком. И медлить было нельзя. Сильный источник магии мог привлечь незванных гостей. Сухо поднялся в северную башню и достал чёрный рог из походной сумки. Тот буквально искрился от переизбытка магии, потому что её резерв никто не использовал. Острым ножом он высек несколько рун привязки на роге, капнул своей крови и прошептал заклинание. Теперь этот источник питал его силы, увеличивая резерв. Чем старше источник, тем больше силы он мог дать. Слуги доложили, что пленник очнулся. Лорд открыл небольшой ларец и достал тонкий обруч из золотой филиграни. Ошейник подчинения — было тем, что нужно. В гостевых покоях было мрачно от зашторенных окон. Пленник лежал на кровати с едва открытыми глазами. Сухо подошёл вплотную и провёл пальцем по скуле юноши. На ощупь кожа оказалась нежнее бархата, но сам её обладатель никак не отреагировал на касание. — У тебя есть имя? — спросил Лорд твёрдым голосом. — Исин, — едва шевеля губами, ответил юноша. — Исин, — протянул Сухо, словно привыкая к необычному имени, — что ты делал на моих землях, Исин? Ответом мужчине была тишина. Губы его скривились в насмешке. Он грубо дёрнул юношу с подушек и защёлкнул на его шее ошейник. Холодный металл обжёг нежную кожу, и это вывело Исина из оцепенения. Он вцепился в злосчастный артефакт и попытался его снять, царапая себя ногтями. Вскинув испуганный взгляд на своего пленителя, он отскочил в противоположный угол широкого ложа. — Не пытайся его снять, это могу сделать только я. Отвечай на вопрос! Не в силах противиться приказу, рот Исина открылся сам: — Я всего лишь гулял в этих лесах. Каменные города душат меня. — Здесь тебе это не грозит, моё поместье утопает в лесах. Так ты и есть сын Бездны? В золотых глазах блеснул огонь, а по щекам покатились крупные слёзы. Исин зажал рот руками, борясь с силой артефакта. Не известно, как долго юноша смог бы противостоять воле магии, но голос Сухо прекратил эту пытку: — Можешь не отвечать, я и так это вижу, Огненный единорог. — Что со мной будет? — безразлично, будто не его судьба решалась сейчас, спросил Исин. — Кто знает, Исин, кто знает, — повторил он, потому что и сам ещё не понимал, что хочет сделать с этим удивительным существом, — я запрещаю тебе покидать эти покои. Как только за Лордом закрылась дверь, Исин схватил подушку и заглушил свой крик. Как унизительно! Он попался в руки человека, и что хуже, потерял свою силу, если бы не эта оболочка, возможно, он бы умер. А Бездна, Мать всего сущего, и его в первую очередь, покинула своего сына. Исин чувствовал, что впервые был совершенно беззащитен. — За что вы так со мной, Великая Бездна? — прошептал он в пустоту. В мыслях его бурным потоком зашептали голоса: — Мы предупреждали! — Непокорный, упрямый наш сын… — Отныне судьба твоя в руках человека. Если вернёт тебе силу, мы примем тебя, но иначе не зови нас. — Таков твой урок, дитя. — Не отрекайтесь от меня! — закричал он, но ответом ему была тишина. Теперь он был совершенно один. Исину всегда нравилось жить среди людей, здесь он не чувствовал себя одиноким. Он много путешествовал и видел прекрасные вещи, ему удалось познать вкус плотской любви. Что же ждало его здесь? Лишившись своей силы, он чувствовал постоянную усталость, поэтому сон снова завладел его разумом.***
На неделю Сухо пришлось покинуть своё поместье, на близлежащую деревню напала банда разбойников, и Лорду Медвежьей долины предстояло разобраться с этим. Но, как только он вернулся, то прямиком направился в покои своего пленника. Исин встретил Лорда холодным взглядом, юноша стоял у окна и смотрел в темнеющую даль. Двери покоев всегда были открыты, слуги беспрепятственно приносили ему еду, чистую одежду и даже горячую воду для омовений, но, как ни пытался, он не мог преодолеть запрет мужчины и всё это время провёл в четырёх стенах. От Сухо пахло конским потом и дорогой, но он, словно довольный кот, подобрался к юноше сзади и заключил в объятия: — Ты моё наваждение! — прошептал он в чужую макушку, обдавая горячим воздухом. — Каждую ночь ты приходил ко мне во снах, это было похоже на муку. — Так ваш разум реагирует на мою магию, Лорд. Но я не думал, что вы попадётесь так быстро. — Неважно, как это получилось. Важно, что я могу утолить свою жажду прямо сейчас. Сухо развернул юношу к себе лицом. В золотых глазах отразилось непонимание и страх. Лорд наклонился к нему, хищно улыбаясь, и впился жёстким поцелуем в его губы. Он прижимал его крепко к себе, чтобы тот не вырвался. И весь их поцелуй был похож на ожесточённую борьбу, где никто не желал быть поверженным. Исин чувствовал на языке вкус крови, его собственной или Лорда. Сухо схватил сзади ошейник и потянул от себя, перекрывая редкое дыхание. Исину пришлось сдаться и открыть рот, впуская внутрь проворный язык Сухо. Он не стесняясь тёрся каменным стояком о бёдра пленника, красноречиво намекая, что это всё только начало. — Не дёргайся, — произнёс Сухо. Тело Исина мгновенно стало спокойным и податливым, и только в мыслях его сейчас гуляли грозовые штормы. И, словно видя всю бурю эмоций в глазах, что сверкали злыми огоньками, Лорд опустил руку на его живот и прошептал очищающее и увлажняющее заклинание, те простенькие, что преподавали ещё совсем юным магам. Он с удовольствием лицезрел чувство безысходности на прекрасном лице. Не заботясь о чужом удобстве, он развернул Исина спиной к себе и нагнул, заставив того упереться в подоконник. Тонкие спальные бриджи полетели прочь бесформенными кусками дорогой материи. Лорд извлёк свой изнывающий от желания член и размазал собственную смазку по алеющей головке. Он приказал Исину раздвинуть ягодицы, и, сгорая от стыда и гнева, тот молча повиновался. Уже десятки раз юноша успел проклясть демонов артефакт и Лорда, когда почувствовал, как горячий член вторгся в его тело. Раньше он был близок только с женщинами. Сухо вошёл в него резко и глубоко, он не дал пленнику опомниться и сорвался в бешенный темп, ведь всю неделю он только и мог думать о чужой упругой заднице. Исин сейчас был влажным и узким внутри, ему не было больно, потому что даже такие простенькие заклинания Сухо исполнял на совесть. Но по щекам его всё равно катились крупные слёзы, потому что он не мог оттолкнуть насильника, потому что беспрекословно выполнял унизительные приказы. И всё же гнев съедал его по другой причине: знакомый жар опалял его изнутри. В его теле Лорд задевал что-то, заставляя Исина едва заметно подмахивать в одном ритме. Он кусал губы в кровь, желая ощутить боль, но разум принимал лишь наслаждение от размашистых толчков сзади. Исин чувствовал себя грязным, но не мог противиться. Он душил в себе вырывающиеся стоны и мечтал, чтобы всё быстрее закончилось. После ряда резких толчков Сухо всё же излился в него своим семенем, но совсем неожиданным стало другое. Лорд коснулся его члена и в пару движений заставил кончить. В этот момент Исин был не в силах себя сдержать, и предательский стон сорвался с его губ. Довольно улыбнувшись, мужчина вытер руку от чужого семени шёлковым платком и ушёл, вновь оставив Исина один на один с мыслями.***
После того вечера не проходило и дня, чтобы Сухо не овладел своим пленником. Лорд упивался их близостью, его тянуло к Исину, и он совершенно не сопротивлялся этому чувству. Казалось, что его скучная жизнь приграничного Лорда обрела новые, яркие краски. Теперь он засыпал и просыпался в гостевых покоях, забыв дорогу к своим. Сухо больше не приказывал юноше, но ошейник не снимал. Исин же не противился, когда ночами Лорд ласкал его, словно дорогого любовника, и даже отвечал стонами, словно благодарил за нежность, ведь именно такими стали их ночи после того злосчастного вечера. Исин с горечью принимал предательство своего тела, а по утрам мерил Лорда таким ледяным взглядом, что тот не попадался ему на глаза до самого вечера, когда юноша снова становился податливым и утомлённым. Спустя месяц заточения Сухо позволил Исину гулять по территории поместья. Юноша был рад этой возможности, поэтому большее время проводил в конюшне или маленьком саду, куда не приходил Лорд. Там он долго размышлял о привязанности мужчины к нему, и с грустью признавал, что столько тепла и ласки не получал за всю свою долгую жизнь. Так шли дни, пока в долину не пришла зима. Лорд застал юношу, кутающимся в тёплое одеяло, что никак не могло согреть замёрзшие пальцы. Не долго думая, Сухо подхватил его на руки и понёс в свои покои. От жаровен воздух был тёплым, а в огромном камине полыхал огонь. Исин облегчённо вздохнул, когда его опустили на ложе, устланное шкурами хищников. Он зарылся в мягкий мех, а рядом лёг Лорд. Взгляд Сухо был устремлён на линию стертой кожи. Беспокойство и страх лишь на миг показались на строгом лице, а затем рука твёрдым движением расстегнула замок, и золотой ошейник оказался на полу. Звон от его падения, казалось, отдавался в сердцах обоих. Сухо пропустил сквозь пальцы шёлк тёмных волос и едва уловимо коснулся губами их кончиков. — Теперь ты уйдёшь от меня? — спросил Лорд. — Нет, у тебя всё ещё есть то, что держит меня. — Неужели тебе так плохо здесь? — Сухо коснулся тонких губ и глубоко поцеловал его, словно показывая, чего тот лишится, если уйдёт, — Ты живёшь в роскоши, твоей жизни ничто не угрожает. А я… Разве я был груб? Разве все те стоны были твоей ложью? Исин усмехнулся и отстранился от мужчины: — Ты прав, Лорд. Ты смог приручить моё тело, и оно с радостью отзывается на каждую твою ласку. Но ты взял его силой. — Так будь со мной сейчас по своей воле. Исин не сопротивлялся горячим рукам. За окнами свистел ветер, и ему слишком сильно хотелось испытать то тепло вновь. Сухо не любил долгие прелюдии, но самозабвенно целовал его, когда уже был внутри. Сейчас он вылизывал тонкий след от ошейника, словно вымаливая прощение. Он и сам не заметил, как привязался к своему пленнику. Каким необходимым тот стал, но мысль, что Исин был рядом не по своей воле, съедала его и мешала наслаждаться жизнью. Он стал слишком зависим и полностью признавал это. Желанные стоны заполнили покои, когда он нашёл нужную точку внутри Исина. Тот прогнулся в спине, словно без слов прося о большем. И мысли все сгинули, растворившись в пучине удовольствия. Жар чужого тела был так сладок, что, казалось, эту жажду не утолить никогда. А Исин впервые тянулся к жёстким губам Лорда. Он сам желал их, а не потому, что так велел ему магический артефакт, и неясное чувство зарождалось в его душе…***
И как не душил в себе сомнения, Сухо больше не мог смотреть на печальные глаза возлюбленного. Возлюбленного? Да, и никак иначе. Казалось, было невозможно не полюбить это прекрасное существо, которое он держал возле себя силой. И именно это угнетало его. В одно утро после очередной из жарких ночей он принял решение, которое, возможно, уничтожит его, но сил выносить эту муку больше не было. Да и как жить, когда ты причина страданий возлюбленного? Он нашёл Исина в саду среди заснеженных деревьев, в полушубке из белой лисицы он был похож на божество, хотя, наверно, он им был, сын Бездны, лишённый своей истинной сути. Юноша обернулся, и на лице его показалась едва заметная, грустная улыбка, он увидел то, что с такой силой сжимал в руке Лорд. — Ты же не хочешь отпускать меня, — утверждал, а вовсе не спрашивал Исин. — Да. Но я должен. Потому что… — Сухо замолчал, слова застряли в горле. — Почему? Ответь же мне, Лорд. — Полюбил. Потому что я всё испортил в тот вечер. Потому что мне больно видеть, как ты терпишь меня. Исин улыбнулся впервые так открыто ему. Он подошёл вплотную и забрал из сжатой руки рог. Тёплые губы коснулись губ Лорда неторопливо и нежно. Сухо закаменел, боясь вздохнуть лишний раз и борясь с собой, чтобы не сгрести юношу в объятья. Это было впервые, когда Исин целовал его. И это было так непохоже на всё, что было прежде. И как сильно сжималось сердце, ведь всё это он потерял, так и не обретя. — Когда ты вернёшься ко мне? — спросил Сухо, схватив Исина за руку, когда тот начал отдаляться. — Когда ты отчаешься ждать, мой Лорд… — Но я всегда буду ждать! — крик Лорда спугнул птиц, что сидели на ветках старого дерева в саду, а ветер подхватил обреченные звуки, но тот, кто должен был слышать, уже исчезал в объятиях Бездны.