Пусть все будет по-другому

Когда Кирилл вышел из комнаты, по лицу мужчины было ясно — случилось непоправимое. Лариса первая забежала в комнату Крыловой и подошла к постели женщины. Она лежала в немного неестественной позе: голова была слегка запрокинута, глаза приоткрыты, а одна рука бессильно свесилась с кровати. Лариса взяла её за запястье и попыталась нащупать пульс. — Она умерла, — сказала девушка через несколько секунд, сдерживая слезы. Не то, чтобы она была привязана к Елене, нет! Но как может человек, живший с покойным под одной крышей больше месяца, сидевший с ним за одним столом, обсуждавший одни и те же проблемы, как может он оставаться спокойным? Лариса подошла к Виктору, стоящему позади рядом с Пашей и Марией, и прижалась к мужчине. Тот машинально обнял её одной рукой, не отрывая взгляда от покойной. Тогда к кровати подошел Лобанов. Он опустился на колени перед Крыловой и прошептал что-то, слышимое ему одному. После Павла подошла Мария, и лишь Виктор оставался стоять, где стоял. Тогда Лариса отпрянула от Полякова и вышла в коридор, а за ней последовали остальные. Что произошло в комнате Крыловой никто не знал, но на лице Виктора, вышедшего оттуда через пять минут, были видны светлые дорожки слез. Никто не проронил ни слова, все молча разошлись в разные стороны. Маша, словно вдруг что-то вспомнив, резко развернулась и пошла на третий этаж в комнату Воронцовых. Дверь была открыта, но в комнате никого не было. Пожав плечами, Вершинина решила спуститься обратно, надеясь застать кого-нибудь в бывшей комнате Веры. Брюнетка не ошиблась — в комнате кто-то был, это было слышно по звукам, доносившимся из комнаты. Маша прислушалась — было похоже, что в комнате кто-то плачет. Девушка пожала плечами и постучала: дверь была не заперта и чуть чуть приоткрылась. Маша приоткрыла её сильнее и вошла. В комнате была только Вера, которая лежала ничком на кровати и плакала. Увидев девушку, она села и, всхлипывая, сказала: — Маша, ты что-то хотела? — Да, — девушка присела рядом с Воронцовой. — Вера, ты же ходила к военным с Володей, где он?! — Вера положила руку на плечо брюнетки и тихо сказала: — Маша, — в голосе девушки слышались слезы. — Володя, он остался там. Его схватили, а я ничего не могла сделать, — девушка не выдержала и заплакала. Маша молча встала: — Он… он там? — Вера кивнула, смотря как по Машиным щекам медленно стекают две полоски слез. — Прости. — Ты не виновата. Спасибо, что все мне рассказала, — Маша вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, а Вера продолжала сидеть не шевелясь и смотреть в одну точку, словно загипнотизированная. Паша сидел на крыльце и курил, глядя вдаль. На душе у мужчины было мягко говоря плохо. Только что умерла его подруга, до недавнего времени его любовь, а он не мог ничего с этим поделать. Лобанов ощущал всю боль потери, несмотря на то, что они с Еленой расстались, причем расстались не очень хорошо. Из школы вышел Виктор. Мужчина ничуть не удивился, увидев здесь друга, даже наоборот, он как будто шел именно к нему. Он молча присел рядом с Павлом и посмотрел на него. Тот тоже повернул голову к другу, но потом отвернулся, продолжая смотреть в ночное небо. Поляков вздохнул и тоже поднял глаза наверх, словно надеясь увидеть там Елену. Лариса ждала Виктора в спальне. Девушка понимала, что мужчине сейчас надо побыть одному, все-таки он знал Елену больше всех остальных в этой школе. Одинцова решила пройтись по школе и заодно зайти к Вере — то состояние, в котором девушка была в последний раз, не предвещало ничего хорошего. Но блондинку ждало разочарование — Воронцова даже не открыла ей дверь. Одинцова постояла немного у двери подруги, а потом решила вернуться в свою комнату. Когда девушка пришла туда, за столом сидел мужчина, и в полумраке было непонятно, кто это? Лариса осторожно подошла поближе. Теперь на незнакомца падал свет от ночника, и узнать его не составило для Ларисы труда: — Сергей? — воскликнула она. — Что ты здесь делаешь? — Тебя жду, — мужчина повернулся. Это действительно оказался Раевский. — Зачем ты пришел? — Вообще-то я твой муж. — Только на бумаге. И, кстати, я собираюсь подать на развод. — Вот как? И кто же подал тебе такую прекрасную идею?! Хотя… Можешь не отвечать, итак все ясно. — Виктор здесь не причем. — На эти слова Раевский ничего не ответил, и лишь слега поднял бровь, как бы показывая, что он не очень-то в это верит. — Сергей, что тебе надо?! — Мне ты нужна, Лара, — Раевский вскочил. — Почему ты все время отталкиваешь меня? — Ты работаешь на Ингрид! Вера просветила меня, что это за люди, и даже не надейся, что я когда-нибудь пойму тебя и дам тебе второй шанс. Сергей тяжело вздохнул и вышел из комнаты. Он не мог сказать Ларисе настоящую причину его работы на эту компанию. Когда его жена показала ему какие-то документы об опытах над людьми, Сергей хотел уйти вслед за Ларисой, но ему не дали. Раевскому было поручено задание — убрать Одинцову и как можно быстрее. Сергей не мог. Не мог своими руками убить ту, которую любил. Мужчина отказался от этого дела, и вот тогда все началось. Весь разговор в кабинете Колчина Раевский помнил досконально: — Вот что, Сергей, мне сказали, что ты отказываешься выполнять приказы. — Вульф внимательно посмотрел на майора. — Я сказал полковнику Фролову, скажу и Вам — я не буду убивать Ларису. — Вот как? — Колчин казался совершенно спокойным. — Ты знаешь, что я могу сделать и с тобой, и с твой Ларисой что угодно? — Раевский какое-то время помолчал, обдумывая услышанное, а потом ответил: — Что я должен сделать, чтобы вы оставили Лару в покое? — Это уже другой разговор, — раньше Сергей не замечал, что у Колчина такая неприятная улыбочка. — Ты будешь выполнять наши приказы, а мы не тронем Одинцову, ты согласен? — Да, — ради Ларисы мужчина тогда был готов на все. С тех пор Раевский выполнял самую трудную, самую опасную и самую грязную работу. Ему поручали все, зная, что тот просто не сможет отказаться. И в школу его заслали специально. Разыграть готовность помочь, для Сергей не составило труда, и вот — ему доверяет директор, с его мнением считаются. Хотя для военного это было все равно, ему не нравилось здесь. Уже около недели просил он полковника вернуть его в строй, на что Фролов каждый раз отвечал: «Ты сейчас должен быть в школе. Я не могу вернуть тебя в строй». Раевский еще немного постоял около двери жены, а потом решительно пошел в другую комнату, находившуюся рядом. Анна в это время искала нужные материалы для завтрашнего урока с малышами, когда в комнату кто-то вошел. Девушка подумала, что это Паша и, не оборачиваясь сказала: — Паша, подожди, я сейчас приду, — но ответа не последовало, а неизвестный продолжал стоять за спиной Ольшанской. Вот тогда Анна почувствовала, что что-то не так и обернулась. Прямо перед ней стоял Вадим. Девушка уже открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь, но сильные мужские руки зажали ей рот, не давай произнести ни звука. Ольшанская попыталась вырваться, но Вадим второй рукой прижал девушку к себе и прошептал ей на ухо: — Даже не пытайся убежать, все равно ничего не выйдет. Поняла? — девушка ничего не ответила, да она бы и не смогла, а продолжала вырываться. Тогда Уваров с силой тряхнул её, и еле сдержался чтобы не крикнуть, но все-таки сказал тихо: — Если ты сейчас же не перестанешь, я найду кого-нибудь посмышленее, а тебя, как ненужного свидетеля… — не успел еще Вадим договорить, но Анна уже все поняла и успокоилась. — Вот так-то лучше. — Вадим удовлетворенно кивнул и отпустил девушку, встав на всякий случай поближе к двери. Но Ольшанская и не думала убегать, девушка стояла, тяжело дыша, и смотрела на своего бывшего начальника: — Что ты хочешь? — спросила она, отдышавшись. — Я, от тебя? Почти ничего, — Вадим подошел ближе к девушке, рассматривая её. — Ты должна будешь только одно. — Анна продолжала смотреть на Вадима как зверек, попавший в ловушку. — Ты будешь моим осведомителем в школе. Будешь рассказывать мне все. — Что все? — голос у Анны дрогнул. Услышав это, Вадим улыбнулся. Ему нравилось запугивать девушку — испуганная, Анна была вдвойне красива. Ему давно уже нравилась Ольшанская, и тут выпал такой случай. — Все, что творится в школе: сколько и куда прокопали в подземелье, где берете антидот, сообщать о всех операциях и планах. — А… — А я буду пока что жить здесь, — Вадим достаточно насладился испугом и смятением Анны и продолжил. — Ты будешь носить мне еду и заодно все рассказывать. Когда уходишь — комнату запирай на ключ. — А я где буду жить? — робко поинтересовалась Ольшанская, впрочем уже предвидя ответ. — Как где? Здесь, или ты думаешь, что у вас тут одни идиоты? Ты сама подумай, если в пустой комнате будет гореть свет, или литься вода. — Я поняла, — Анна не знала, что ей делать. — А сейчас, можно… — Нет, сейчас ты остаешься тут. — Вадим подошел и закрыл дверь на ключ. — Все! И если кому-нибудь скажешь… — Анна замотала головой. — Вот и хорошо. Вадим убрал ключ в карман и подошел ближе к Ольшанской. Та попятилась, но Уваров схватил её за руку и притянул к себе. В глазах мужчины зажегся какой-то странный блеск. Анна, увидев его, задрожала и прошептала: — Вадим, не надо. Уваров лишь засмеялся и швырнул её на кровать. — Как давно я этого ждал, — он наклонился над девушкой и впился ей в губы поцелуем. Паша вернулся в свою комнату, когда на часах было уже около полуночи. Он был уверен, что Аня уже спит, но какого же было его удивление, когда девушки не оказалось в комнате! Он прекрасно помнил, как Ольшанская сказала: «Я подожду тебя в твоей комнате». Но девушки нигде не было. Лобанов вышел из комнаты и направился к комнате Анны. Подойдя туда, он нажал на ручку, но дверь не открылась. Тогда Паша постучался. В ответ из комнаты не донеслось ни звука. Павел, постояв немного у двери, вздохнул и пошел к себе. Он не понимал, что случилось с Анной и от этого ему было еще хуже. Утром Лариса проснулась, когда солнце только взошло, и рассветные лучи мягко освещали всю комнату. Девушка тихо встала и вышла из комнаты. Ей хотелось прогуляться, пока солнце еще не начало светить в полную силу. Одинцова спустилась вниз и в приоткрытой двери кухни увидела Анну, сидевшую за столиком и рыдавшую. Лариса тихонько подошла к ней: — Аня, — девушка мягко положила руку её на плечо. — Что случилось? Ты с Пашей поссорилась? — Ольшанская подняла на блондинку заплаканные глаза и сказала: — Нет, это не из-за Паши. — А что тогда? Расскажи — тебе будет легче. — Я не могу, — Анна снова зарыдала, закрыв лицо руками. — Лариса, если бы ты знала, как это ужасно. Одинцова молча села рядом. Девушка не стала настаивать на том, чтобы Аня ей все рассказала, она понимала, что девушка не хочет говорить об этом. Или не может? — Аня, — осторожно начала она. — Это из-за кого-то в нашей школе? — Лара, мне нельзя никому рассказать, — Вдруг рукав на кофте Анны упал, и на запястье стал виден большой синяк. — Аня, откуда это? — Лариса удивленно посмотрела на девушку. Ольшанская глянула на синяк и поняла — это был след от хватки Вадима, мужчина совершенно не рассчитывал свою силу. — Это… Это я… ударилась, — быстро сказала Анна, снова прикрывая синяк, но Лариса перехватила её вторую руку: — Зачем ты мне врешь? Аня, я просто хочу помочь. — Я понимаю, но он сказал, что если я расскажу кому-нибудь, то он меня убьет, — по щекам девушки снова потекли слезы. Тогда Лариса решительно встала, не отпуская руку Ольшанской. — Пойдем, — она вышла из кухни и поднялась в свою комнату. Виктор, уже проснувшийся, сидел за столом и что-то писал. Увидев девушек, он спросил: — Лариса, что сучилось? Ты где была? — Я хотела прогуляться, спустилась вниз, и там в кухне была Аня. Поляков внимательно посмотрел на учительницу и сказал: — Аня, что случилось? Ты плакала? — девушка взглянула на директора грустными и испуганными глазами и прошептала: — Я не могу вам рассказать. — Анечка, — Виктор подошел к коллеге. — Не бойся, с тобой ничего не случится, рассказывай. Анна сидела, ничего не говоря, но вдруг она вскочила и выбежала из комнаты.