Шесть сердец. Часть вторая

Аято попытался вылезти из мешка, но тот был крепко завязан. Свои белоснежные клыки Сакамаки тоже не хотел марать о неизвестную и прочную ткань, из-за чего, не церемонность, закричал: - Выпусти меня, ублюдок! - Сам ты ублюдок, горластый невежа! - Юма?! Аято знал, что только Юма смел называть его горластым невеждой. Точно также Сакамаки называл его лосем. Они всегда любили этот род занятий с обзываниями. Они, как мазохисты, обожали давать друг другу клички, как будто боялись произносить настоящие имена. Ведь Аято каждый раз вздрагивал, стоило только Юме позвать его. Это ощущение можно сравнить с током, прошедшим по телу. Парень полностью успокоился и уже не старался выбраться из мешка, потому что осознал, что бояться уже нечего. Он только спросил: - И не стыдно тебе красть дорогое имущество дома Сакамаки? - Дорогое? - Аято услышал через ткань несдержанную усмешку. - Да я бы за тебя и килограмм своих помидор не отдал. - Водонапорная Башня. - Шумный петух. Рыжеволосый раскраснелся от злости, смешанной со странным удовольствием. Ему нравилось то, как они говорили; ему нравилось то, как он ощущает телом крепкую спину полукровки; ему нравилось, что объект его обожания решил не игнорировать его признания и сделать первый шаг навстречу их совместному будущему. "Чёрт, да я же сейчас возбужусь от такой обстановки дела," - про себя прошептал Аято и схватился за ремень за своих штанах, уговаривая себя успокоиться. Юма сейчас так близко к нему, он даже может чуять его сладкий запах. Кажется, что зеленоглазый уже способен ощущать кровь своего возлюбленного, которая горячей струёй течёт по венам и обволакивает его сердце тонкой тёмно-алой плёнкой. От всех этих мыслей он еле-еле сдерживал себя, чтобы не застонать. "Ох, интересно, действительно ли это симптомы любви? Или мной просто движет обыкновенное похотливое желание? В любом случае, я такого ещё ни разу не испытывал," - думал Сакамаки. Неожиданно его тело опустили на что-то мягкое и холодное. Парень неосознанно втянул шею в плечи и приготовился к тому, что выдумала его больная фантазия. Мешок открыли, и в лицо вампира ударили слабые лучи восходящего солнца, от чего он зажмурился и, немного привыкнув к такому освещению, натянуто улыбнулся и распахнул свои веки, попутно выходя из своей "темницы" и оглядываясь вокруг. Хорошо, что свет был слабым и не мог ему ничем навредить. Первым делом он отметил, что находится в южном городском парке, где любила иногда прогуливаться с ним и братьями Юи Комори (конечно, никто ведь не разрешал ей выходить из особняка без присмотра). Он вообще неплохо ориентировался в городе, хоть и "навещал" его от силы раз в два месяца. Сейчас он сидел на мокрой от ранней росы тёмно-бирюзовой траве рядом с большим толстым стволом мощного на первый взгляд дуба, верхушка которого терялась где-то в небе, вот-вот и она разгонит эти плывущие розово-жёлтые облака. Затем рыжеволосый с непонятной улыбкой переключил взгляд на Муками, который стоял прямо перед ним, после чего решил встать с травы и наконец-то начать диалог. - Зачем мы здесь? - поинтересовался он. - Чтобы погулять, - как ни в чём не бывало ответил Юма. - Пропускать уроки нехорошо. - И это говорит мне вампир, который прославлен первым прогульщиком во всей школе. - Да ну тебя! Аято захотел уйти, но неожиданно осознал, что не знает, в каком направлении находится школа. Он даже не мог вспомнить, в какой стороне его дом. Ему пришлось развернуться и снова подойти к Муками, который в это время всё так же и стоял на прежнем месте, словно догадывался о том, что Сакамаки не сможет так просто уйти от него. Руки на его груди были скрещены, а лицо слегка приподнято. На его губах играла победная улыбка, слегка притягивающая, но в то же время раздражающая Аято. - Великий я хочет домой, - надулся рыжеволосый, уставившись на своего любимого. Для этого ему пришлось поднять голову. - А Великий Юма тебя не пустит, - передразнил парня шатен. - Лось! - выплюнул собственник, разогреваясь от гнева и от неожиданно возникшего возбуждения. Как же ему всё это нравилось! - Так, я уже сыт по горло... Юма резко подскочил к Аято и, несмотря на бурные протесты, поднял на руки. Тот от страха живо обвил шею Муками, дрожа, как котёнок на ветке дерева, и стараясь как можно крепче вцепиться в полукровку, чтобы не свалиться на землю пятой точкой. "У-у-ух, прямо принцессой себя ощущаю!" - захлопало в ладоши подсознание зеленоглазого, параллельно подпрыгивая и звонко смеясь. Парень уже немного расслабился и позволил сильным рукам отнести себя куда угодно. Он ничуть не удивился тому, каким мощным и крепким было тело Юмы. Ведь все знали, что он употреблял крови больше, чем обычные вампиры и полукровки. Любой бы уже умер от таких больших доз, но, так как он не чистокровный, а обращённый, то его организм мог спокойно всё переносить. Аято вдохнул сладкий запах, шедший от Муками. Он взглянул на его шею... И захотел укусить её. "Нет, нельзя," - покачала головой внутренняя совесть, махая перед лицом указательным пальчиком. Вампир помотал головой, но так и не смог устоять против соблазнительного вида гладкой кожи объекта своего обожания. Он приблизил свои губы и лизнул шею Юмы, после чего почувствовал, как его жертва сглатывает комок в горле. "Всё, сейчас он меня точно сбросит со своих рук," - игриво подумал Сакамаки. Мысль о том, чтобы снова оказаться на траве, его совершенно не пугала. - Извращенец, - лишь выдохнул Юма, даже и не собираясь отпускать вампира, что того, конечно же, очень взбудоражило и обрадовало. Шатен опустил свою "принцессу" на скамейку и, не медля, сел прямо рядом с ним, да так близко, что их плечи неловко стукнулись друг о друга. Сакамаки молчал, ожидая. Муками осторожно взял его за подбородок, заглядывая в ядовито-зелёные глаза. Было ясно, что он сейчас очень серьёзен во всех своих действиях и словах. Этот факт немного рассмешил Аято. Он вначале тихо хихикнул, но потом резко отстранился от полукровки, заливаясь диким смехом. - Пха-ха-ха! О, не делай так больше! Ха-хи-хи! Твоё лицо, твоё лицо!... Ха-ха-ха!! Мой животик сейчас заболи-и-ит... Хва-а-атит... Ты хочешь, чтобы я сдох что ли от смеха? Пхи-хи-хи... - А что я сделал? - нахмурился Юма. - Разве ты не хотел, чтобы я снова поцеловал тебя, как в тот раз? Аято утёр тыльной стороной ладони выступившие на глазах слёзы смеха: - Просто ты был таким серьёзным и решительным, что это выглядело смешно. Я, конечно, всё ещё очень хочу поцеловать тебя. Но, блин, я не могу! - Лицо парня неожиданно снова приобрело нейтральный вид. Он поник головой, залившись краской. - Чёрт, неужели мы всё-таки смогли добраться до этой ступени лестницы? - Он закрыл лицо ладонями, судорожно выдыхая. - Юма, мне кажется, что если я ещё чуть-чуть вот так побуду с тобой, то моё сердце снова начнёт биться. И каждый стук будет награждать моё тело новыми волнами боли. Прошу, не издевайся надо мной и просто скажи, что ты от меня хочешь. Ты сделал свой выбор или нет? - Вначале мне бы хотелось послушать тебя, герой-любовник, - сказал кареглазый. - Тогда не жалуйся, если моя речь снова затянется. Знаешь, Юма, я недавно вспоминал о всех наших диалогах и совместных поступках. И я очень сожалею, что... Ну, ты, наверное, уже догадался. Я ведь пообещал тебе, что, как только ты меня поцелуешь, я навсегда от тебя отстану. И вот, несколько дней назад ты пересилил себя и поцеловал меня в губы. Но я так и не выполнил свою часть уговора и всё ещё продолжаю мечтать о твоей любви ко мне, попутно приставая к тебе со своими речами и признаниями, которые тебе на фиг не сдались. Наверное, это потому, что я хочу забрать у тебя ещё один поцелуй. Хочу снова... очутиться с тобой в саду позади особняка, прижатым тобой к дереву. Ты ведь помнишь, как мы тогда развлеклись? - Так, давай без извращений. Это всё, что ты хотел сказать? - Нет. Прости меня, пож... - Парень запнулся, потому что это был первый раз, когда он так искренне просил извинений. - Пожалуйста... Юма посмотрел на него и осторожно приобнял за талию. Дыхание Сакамаки участилось, ему казалось, что его вот-вот и снова накроет то наслаждение, что приходило к нему с каждым соприкосновением их тел. Это было незабываемое ощущение, и сейчас оно возвращается снова. Аято думал, что уже сумел собрать защитную стену от него, но никак не мог совладать с собой сейчас. - Ты... любишь меня, Юма?.. - осипшим голосом прохрипел он. - Думаю, я пойму это, когда вновь смогу попробовать твои губы на вкус... "О, наконец-то," - прошептало подсознание рыжеволосого. - Юма... Аято посмел прикоснуться к щеке Муками, конечно, не без боязни, ведь это в первый раз, когда он так нежно может почувствовать своими ладошками тёплую кожу полукровки. Он непроизвольно вздрогнул, когда рука шатена легла на его ладонь, робко обхватила своими длинными пальцами и не давала вырваться, показывая, как парню важны его прикосновения. - Я не говорил этого, но мной всегда овладевало чувство близости по отношению к тебе, - начал Юма. - Мне всегда хотелось различить тебя среди толпы, всегда хотелось, чтобы между нами не было никаких стен. Я принимал все эти желания за братскую привязанность. Но ты... не желал видеть во мне своего брата. Я прекрасно видел, что ты требуешь от меня намного большего. Мне было страшно. "Заткнись и целуй меня, лось-психолог!" - уже хотел заорать Сакамаки, но сдержался и сохранил это искусительное предложение в своих мыслях. А то мало ли, вдруг он его спугнёт, и тогда вообще ничего не будет. - И? - Нетерпеливый вампир приподнял одну бровь. - И мне уже начинает казаться, что я хочу того же, что и ты. По крайней мере, узнать, какого это. - И?! - уже с раздражением пытался разговорить полукровку Сакамаки. - Целовать будешь, нет? - Прости-прости, - улыбнулся Муками, наконец-то заметив недовольство своего собеседника. Он аккуратно взял его лицо в свои руки и провёл большим пальцем по давно просящим о ласке губам вампира, прошептав: - Я всегда удивлялся тому, как ты себя сдерживаешь, Аято. Ведь если бы я любил так пылко, как ты, то уже давно бы слился со своим любимым, потеряв контроль. Не знаю, я ни разу не влюблялся, но думаю, что так и было бы со мной... А ты дрожишь, но всё равно ничего не делаешь мне. - Это потому что... Я хочу, чтобы ты тоже любил меня, Юма... - прохрипел рыжеволосый, рассматривая манящие уста полукровки. - Я не могу поцеловать тебя без твоего же согласия... Их губы уже находились на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Но вдруг Аято вскрикнул: - Ах, как больно! - Что? - Юма развернулся в ту сторону, куда смотрел его собеседник. Солнце уже почти полностью поднялось в небо. - Рассвет... Стой, это разве не значит, что?.. - Меня обжигают эти лучи! - Аято побледнел и стал, как фарфор. - Уведи меня, мне больно! Я не могу это терпеть! Меня как будто тысяча ос кусает! - В панике вампир схватился за рубашку Муками и стал отчаянно кричать: - Спаси! - Его белая, как снег, кожа, начала еле заметно испускать белые дымки пара. - Надень мой пиджак! Полукровка укрыл голову Аято от лучей и, закрывая своим телом, отвёл в небольшой лес, располагавшийся недалеко от парка, где всегда господствовала темнота из-за защиты от солнца мощных и толстых стволов деревьев. - Лучше? - спросил он, когда солнце закрыли кроны дубов. - Ух... Ух... - Еле переводил дыхание Аято. Кожа на его руках уже была красная, как помидор, от горячих ударов утренних лучей. - Спасибо... - Ты меня напугал! - Юма опустился на траву и шумно выдохнул. - Я уж заволновался, как чёртик на углях. Думал, что не смогу защитить тебя... - Но защитил ведь... - Да, но... Твои руки! - Юма схватил кисти вампира, от чего тот, как кошка, зашипел, показывая, что ему больно. - Не т-трогай, - пробормотал Аято. - А-ах, что ты делаешь?!.. Муками целовал руки Сакамаки и дул на них, чтобы они поскорее остыли. Но рыжеволосому казалось, что от этих действий его температура наоборот начинает подниматься. Он облизнул свои губы, сдерживая свой внутренний неприличный стон. Он понимал, что шатен просто хочет помочь ему, но... О, это выглядит так эротично, что просто дух захватывает! - Ты не здесь должен был меня целовать, - надулся он, не сдержавшись. - Твоя правда... - хмыкнул полукровка. Сплетя их пальцы, он поднял голову и осторожно коснулся своими губами уст Сакамаки. Тот задержал дыхание и, чтобы продлить эту сладкую связь, аккуратно приоткрыл свои губы и позволил поцелую немного углубиться. - Ммм... - тихо простонал зеленоглазый в поцелуй, чувствуя, как начинает возбуждаться. Он на секунду оторвался от соблазнительных губ: - Больше... Целуй меня с языком, Юма... Тот не стал возражать и более требовательно слился с устами Аято. Он робко проникнул в его рот, и впервые их языки ощутили горячую плоть друг друга. Сакамаки задрожал, как осиновый листок под порывом осеннего ветра. Он положил руки полукровке на плечи и ещё сильнее впился в его уста, доводя обоих до странного безумия. "Он кажется мне самым слабым из нашей семьи. Его надо беречь. И... защищать от всего. У него очень хрупкое сердце, хотя со стороны так и не скажешь," - вспомнил кареглазый слова Шу. - Аято, я хочу защищать тебя... Хочу попробовать полюбить... - прошептал Юма, обнимая вампира, когда они оторвались друг от друга. - Я ещё не готов к чему-то легендарному, я не ещё не герой любовного романа... Поэтому не требуй с меня многого. Позволь мне просто привыкнуть к этому чувству, ладно? - Хорошо... - улыбнулся Аято, ощущая, как в его груди зарождается приятное тепло. - Но тут есть одна проблема. - Какая? - Я серьёзно возбудился.