Pale

№1.        Нас никто не ждет. Мы опускаемся все ниже и ниже, но никак не можем коснуться дна. Я спрашиваю себя, когда же настанет этот долго ожидаемый конец. Нас никто не ждет, но мы все равно надеемся на это. Сегодня утром мы вдвоем. Только одни. Только вдвоем. Так получилось, что мы остались одни. Я смотрю на него, и мне кажется, что сегодня он стал еще бледнее, чем вчера. Сложно судить о цвете кожи, если только не сравнивать ее с белоснежным снегом. В таком случае, его кожа на несколько тонов темнее. Как ни странно, но меня радует этот факт, ведь это означает, что он еще жив. Это означает, что он пока со мной. Я сделал некоторые выводы, касательно него, и смысл их в том, что его присутствие несколько ободряет меня, он не дает мне упасть в ту пучину отчаяния, боли и скорби, в которой я так недавно оказался. Точно также как и я не даю загнуться ему. Называйте это как хотите, а я назову это «братья по случаю», или «по несчастью». Внезапно мой «брат» говорит, что вчера был у Него. — И как все прошло? — спрашиваю я, стараясь быть оптимистичнее. «Брат» отвечает, что если бы он сдавал экзамен, то провалился бы с треском. Вот так. Жаль только, что мой собеседник ходил не к экзаменатору, у которого, в случае провала, можно было бы пересдать, а к своему другу, я подчеркну, к своему лучшему другу, в которого угораздило втюриться. И мой брат, которого собственно зовут Стен, провалился. Толи по воле судьбы, случая, кармы или по какой-то другой причине, мы со Стеном теперь одни в этом мире, отверженные и нелюбимые, словно два сапога пара, стали больше проводить времени вместе. Мы просто понимаем друг друга. Я понимаю его, его боль в этом конформистском мире. Всегда понимал. Он ведь всегда мне все рассказывает. Я заметил, что Марш не из тех, кто держит все в себе. И сейчас, слушая его, у меня возникает только одна мысль, это лишь то, насколько в мире все несправедливо. Стен рассказывает, как признался во всем своему Кайлу. Я мысленно представил Стена с одной красной розочкой в руках на пороге дома Кайла, Броффловски выходит, видит его, молча слушает, а потом резко закрывает дверь изнутри. С громким хлопком. — Но он сказал, что обязательно об этом подумает, что он все понимает и. — И сколько он будет думать? — спрашиваю я, смотря на Стена. — Не знаю, но я этому рад — говорит Стен. Он будет ждать. Я еще раз проматываю в голове мысль о несправедливости в мире. Сколько же он будет ждать, пока Броффловски не выдаст ему окончательный вердикт, который в лучшем случае окажется классическим «давай останемся друзьями». Стенли так похудел за последние два дня. Собственно как и я. — А у тебя как? — спрашивает Марш, идя рядом со мной, убирая прилипшую соринку с моего плеча. Я даже не знаю, что ответить. Наши ситуации, касательно наших «любовников» похожи. Только, я пытаюсь добиться внимания другого человека. Но сказав « пытаюсь добиться» я слишком сильно выразился. Вернее будет сказать, что я давно забил на это дело, и решил упиваться свой любовью к нему в одиночестве. Вчера вечером, допивая свой кофе, я решил, что абсолютно бессмысленно добиваться человека, который ничего не видит в тебе. Пожалуй так и скажу Стену. — Все кончено — говорю я, смотря в асфальт под ногами. Стенли оборачивается, вопросительно смотрит на меня, с каким-то недопониманием. — То есть как это?! Не пойму, что его так разозлило. — Вот так, Стен. Это ни к чему не приведет, — мы даже приостановились, его так ошарашило мое заявление, — Это все бессмысленно. Мимо проезжает машина, окатывая нас выхлопными газами. Солнце спряталось за серыми облаками. Вокруг нас проходят люди, ровно не обращая никакого внимания. Стен хватает меня за плечи, словно собираясь хорошенько потрясти. — Что за чушь ты говоришь?! Как же так можно? Ты не должен так быстро сдаваться! — чуть ли не орет он. Я удивлен. Откуда эта наивность? Неужели его настолько воодушевила надежда на положительный ответ Кайла. Поверить не могу, Стенли попался на эту уловку. Взлетел до небес. Как же долго и мучительно ему придется падать. Он смотрит мне в глаза, пытаясь доказать, что нужно надеяться. За кого же он меня принимает? Все, что я могу, это забыть все свои чувства, и жить дальше. Я горько ухмыляюсь ему в ответ, ничего не говоря, убираю его руки со своих плеч, и собираюсь идти дальше. Он говорит: — Вот увидишь, Кайл согласится со мной встречаться! Я даже не оборачиваюсь на это. Он догоняет меня, и всю оставшуюся дорогу мы идем молча. Увижу, значит. Посмотрим, что же я увижу. №2.       Мы все в темноте. Куда бы мы ни пошли, нам не выбраться из этой темноты. Еще один бесполезный день подходит к концу, осталось только докурить сигарету, выпить кофе. Я ошибался. Как я мог думать о том, что смогу быстро вернуться к жизни без него, если каждый день вижу его. Наши истории со Стеном просто скопированы одна с другой. Как же сладостны были те минуты, те несчастные минуты моей жизни, когда он сам подошел ко мне и попросил сигарет, сегодня утром. Пусть я говорил, что смирился со своей безответной любовью, но его одеколон по-прежнему сводит меня с ума. Не только одеколон, он весь сводит меня с ума. На перемене я только встал, чтобы прогуляться по школьным коридорам, как тут подошел он, и в целях не расшибить голову о пол в случае скорого обморока, мне пришлось тут же машинально сесть обратно. Заметил ли он это? Заметил ли он, как тряслись мои руки, когда я зажег ему сигарету? Все эти вопросы сами лезут в голову, и я ничего не могу поделать. Это воодушевляет меня, и боюсь кровавая смесь из надежды, уже поселилась во мне. Я должен успокоиться. Скоро придет Стенли. Я должен успокоиться. Я должен понять, что нелепые фантазии сильно отличаются от реальности. Все бессмысленно. Ничего не приведет меня к нему. Потому что я в темноте. Темнота вокруг, а я в ней один. Кажется, на улице пошел дождь. По окнам начинают стекать струйки воды. Асфальт блестит от живительной влаги, внезапно обрушившейся на него. Это немного успокаивает меня, ведь Стена до сих пор нет. Предчувствие подсказывает мне, что эта история обернется самым трагичным концом. Все-таки я его предупреждал. Не стоит надеяться. Люди с самого раннего детства должны заучить это правило жизни. Как же я устал повторять это себе. Я устал от постоянных напоминаний и неудач. Мне нужна еще одна сигарета. Тяжело вздыхаю. Ведь это не может продолжаться вечно. Внезапный звонок в дверь. Наверно это Стен. Спускаюсь вниз поскорей открыть дверь, он наверно попал под дождь. Посмотрим, что он скажет. №3.        Спустя некоторое время, когда Стен пришел, ко мне, стало необычайно тихо. Как будто вместе с ним ко мне вошел еще и дух смерти. Угнетающая тишина облепила нас и наши голосовые связки. Никто из нас не вымолвил ни слова, но, несмотря на это, и без всяких разъяснений можно было догадаться, что Кайл отказал Стену. Это то, что называют гробовой тишиной. Бедняга Стен не просто попал под дождь, он напрочь вымок до нитки. Словно мертвец, он прошел в гостиную, оставляя за собой мокрые следы, присел на край дивана. Капельки воды капали с его волос. В один момент мне показалось, что он слегка приоткрыл рот, собираясь что-то сказать. Но он ничего не сказал. Я облокотился на косяк двери. Как это тяжело. Ему ведь просто нужно отдохнуть от этих страданий, и тогда все пройдет. Внезапно он тихо говорит: — Меня сейчас вырвет. — Туалет там, — показываю рукой сзади себя. Он подрывается с дивана, зажимая рукой рот, бежит по направлению моей руки. Надежды нет. Теперь он это понял. Я захожу в туалет, где он сидит на кафеле, ухватившись за голову. Весь мокрый и замерзший, отвергнутый и нелюбимый. Сжимает в руках свои волосы. Мне нужно хоть как-то поддержать его. Я сажусь рядом с ним. — Эй, вставай, тебе надо переодеться. Стен давиться глухими рыданиями. Неожиданно он бросается ко мне, вцепляясь руками за мою рубашку. В этот момент, вся эта сцена что-то оборвала во мне, и мне ничего не оставалась как в ответ приобнять его. Его слезы впитываются в ткань рубашки, я слегка поглаживаю его по спине. Он должен успокоиться, просто смириться с этим и все. Как я. Стенли плачет еще минут 10. Все еще шмыгая носом, дрожа от холода всем телом, он поднимается с пола. Постепенно успокаиваясь, он говорит хриплым голосом: — Это все так грустно. Я снимал с него сырую футболку, но эта фраза заставила меня задуматься. Не передать с какой скорбью он это сказал. Так мог сказать только тот человек, который настолько сильно устал от жизни, что готов умереть в любой момент. Непросто умереть, а именно исчезнуть из этого мира. Вот тогда то, меня осенило. Раз уж мы одни, нам будет проще уйти с этого света. Я говорю что, мне надоел этот мир. По телу пробежали мурашки. Он посмотрел мне с глаза, и все прекрасно в них прочел. На его губах появилась легкая тень улыбки. Горькой улыбки. Это улыбка конца. Два абсолютно потерянных человека. Без будущего, с неясным прошлым, практически мертвые. Стеном овладел странный порыв, он прильнул к моим губам. Это было последнее, что мы сделали дабы помочь друг другу. Все решилось в один миг, посреди ванной комнаты.Мы больше не будем ждать кого-то. Мы слишком устали от этого. Ближе к вечеру, он сказал, что нам нужно прогуляться по городу, и я не стал возражать. Мы наблюдали, как летят птицы, как солнце садится в облака. Прохладный воздух наполнял и опустошал наши легкие. Проходя мимо дома Брофловски, Стен видел свет в окнах. Он слабо, но искренне улыбнулся, и, не говоря ни слова мы пошли дальше. Мы так же зашли в аптеку, где купили десять пачек снотворного. Настроение было прекрасным. Мы пришли ко мне домой. Пустые упаковки от таблеток я выкинул в мусорку. Даже если их найдут, нам уже будет все равно. Я последний раз посмотрел на себя в зеркало. Голова тяжелела с каждым шагом. Черный карандаш слегка растекся, но я не стану его подправлять. Стенли последний раз посмотрел из окна на улицу, затем он с чувством необычайной легкости лег на кровать. Я лег рядом с ним. Мы начинали засыпать. А когда мы заснули, мы уже не проснулись.