***
Проснувшись утром, Эмма не сразу разлепила веки. Солнце норовило пробиться сквозь задёрнутые вечером шторы, а утренний свежий ветер так и стремился проникнуть в комнату, чтобы подарить свежесть. Устроившись с комфортом, она повернула голову на рядом спящего Джонса. Лежа на животе и положив руки под подушку, он мирно посапывал, слегка приоткрыв губы. Глядя на такую картину, внутри Эммы всё трепетало от нежности к нему. Ей хотелось и дальше лежать, и любоваться им, но звук, изданный её желудком, испортил все намерения. Поднявшись, стараясь не потревожить спящего Киллиана, она накинула его рубашку и наскоро застегнув её, поспешила вниз. На кухне она открыла окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. Эмма давно не испытывала это спокойствие и расслабление, которое дарит природа, поэтому некоторое время простояла у окна, наслаждаясь этим состоянием. Умиротворение продлилось до того момента, пока желудок вновь не напомнил первоначальную цель её прихода. Покопавшись в пакетах с продуктами, которые они привезли с собой, Эмма нашла замороженные блинчики. Пока блинчики разогревались, она успела включить чайник и насыпать кофе в кружки. Когда она перекладывала со сковородки готовый завтрак, мужские руки обвили ее талию сзади. ‒ Чем так вкусно пахнет? ‒ шепнул Киллиан, проводя кончиком носа возле ее уха, от чего Эмма невольно расплылась в улыбке. ‒ Они из заморозки, ‒ она легонько повернула голову, пока Джонс продолжал водить кончиком своего носа от уха к скуле. От его дыхания на ее шее, ее бросило в жар. ‒ Я вообще-то не про блины, ‒ тихо возразил он, путешествуя губами по ее шее. Эмма улыбнулась ещё шире и закусила нижнюю губу. Руки, обвившие её талию, резко развернули Эмму, и она увидела Килиана. Он был одет лишь в футболку и боксеры, следы от подушки на щеке говорили, что он недавно проснулся. Прильнув всем телом к Киллиану, она положила руки на его талию, тем самым желая, чтобы он был ещё ближе. За нежными, настойчивыми поцелуями скрывалась не просто страсть, а пожар, настоящий огонь, который и не собирался стихать. Отстранившись, чтобы вдохнуть воздуха, Эмма не отрывала от него глаз. Видя её пристальный взгляд, Джонс растянулся в блаженной улыбке и наклонился к её лицу. ‒ О чём задумалась? ‒ полюбопытствовал он. ‒ Да ни о чём. Я просто… счастлива, — и в подтверждение слов, она улыбнулась, показывая то безграничное счастье, что она испытывает, — Настолько, что иногда задумываюсь, будто это всё сон. ‒ Прекрасно понимаю. Со мной так же, — вновь поцеловав ее, Киллиан вложил все свое счастье и всю любовь в этот поцелуй. От этого сердце забилось чаще, дыхание участилось, а вспыхнувшее внутри желание заставило забыть про всю прочую суету, кроме них. Обвив его за шею, Эмма прильнула к его губам вновь, желая, как можно дольше наслаждаться ими. И судя по тому, как Киллиан прижал её к себе ещё крепче — он желал того же не меньше. ‒ К чёрту эти блинчики… ‒ выдавила она, на секунду оторвавшись от губ Киллиана. Ее руки переместились на его плечи, впиваясь ногтями. Ладонь Киллиана переместилась на ее бедро, сжимая его. Затрудненное дыхание, пьянящая страсть просто переполняла их. Не разрывая поцелуя, Киллиан подхватил её под бедра и усадил на стол, а сам устроился между ее ног. Его ладонь нежно скользила вверх по бедру, забираясь под рубашку, медленно пробегая пальцами по плоскому животу, другой расстегивая маленькие пуговки. Справившись с рубашкой, руки пробежались по телу, изучая такие знакомые рельефы и наслаждаясь гладкостью её кожи. Эмма, в свою очередь, избавила его от футболки и уже намеревалась лишить и боксеров. Киллиан льнул к её губам, переходил к шее, вынуждая ее откинуть назад голову. Ее руки блуждали по разгоряченному телу. Несмотря на плен в омуте зеленых глаз, его руки ловко лишили Эмму белья. Пока его рука ласкала внутреннюю часть бедра, Свон добилась своего и лишила его остатков одежды. Он сжимал её грудь ладонью, пропуская напряженный сосок между пальцев, чуть сжимая. Киллиан ловил губами каждый её тяжелый вздох, будто умоляющий не прекращать ласки. Она выгибалась навстречу его рукам, отзываясь на малейшее прикосновение, а ноги, обвившие его талию, дали понять, чего она хочет. А точнее кого. Киллиан наконец вошёл в неё, от чего Эмма простонала ему прямо в губы. Начиная медленно двигаться, он желал растянуть удовольствие, но с каждым проникновением это становилось все тяжелее. Те чувства, та страсть что он испытывал к Эмме, пробуждали экстаз. Когда она стонала и шептала его имя, это дарило немыслимое наслаждение, от чего он всё быстрее приближался к вершине. Когда Эмма громко застонала и впилась ногтями в его спину, Киллиан стиснул зубы, сдерживая гортанный рык. Движения стали ещё более быстрыми и отрывистыми, и наконец он — не в силах больше сдерживать возбуждение, — впился в её губы, излившись внутрь. Часто дыша, они опираются лбами друг о друга. Киллиан молча любуется её телом в лучах утреннего солнца, а Эмма бродит руками по его телу, останавливаясь на груди. Когда они наконец встретились взглядами, Джонс дёрнул уголком губ и спросил: ‒ Так что насчёт блинчиков?***
Эмма спокойно нежилась на солнышке, лёжа на пляже, пока Киллиан нырял и наслаждался морем. Он конечно всеми силами старался вытащить Свон искупаться, но она с таким же рвением упиралась. Сейчас она лежала с закрытыми глазами и наслаждалась лучами солнца, что грели ее спину, но вдруг что-то мокрое и слизкое оказалось на ее спине, прямо между лопаток. Дёрнувшись, она поспешила убрать эту мерзость со спины, и увидела, что это всего-навсего водоросли. Сев на покрывале и обернувшись, она увидела веселого Джонса. С притворным раздражением, она кинула в него водоросли, но он ловко увернулся и опустившись рядом, примирительно чмокнул в губы. ‒ Ты же понимаешь, что я отомщу? ‒ щурясь от солнца, интересуется Эмма. ‒ Вперёд, ‒ весёлось Киллиана сейчас, видимо, ничто не может испортить. После его одобрения она ничего не стала предпринимать. Свон подождет удобного момента. А сейчас лучше почитает книгу. Достав и сумки книгу, она обустроилась на покрывале и не успев открыть на нужной странице, как Киллиан прилег рядышком и попросил: ‒ Почитай мне. Эта просьба не могла не вызвать у неё улыбку. Потому что точно так же, с такой же мольбой в голосе её сын просил её почитать ему. Да и сейчас, временами, просит. Устроившись и открыв нужную страницу, она начала читать. Погрузившись в историю, Эмма даже не замечала, как она читает, но Киллиан подметил и не мог не оценить. Негромко, она неосознанно, в зависимости от персонажа, меняла интонации голоса. Старалась придавать нотки сарказма или беззаботности. Всё это завлекало и пленило внимание. Если бы их преподаватели по литературе читали также, он бы никогда не скучал на уроках. Спустя время, тихий голос Эммы и комфортное положение тела убаюкали Джонса. Даже тень от дерева любезно легла ему прямо на глаза, чтобы солнце не помешало дремать. Переворачивая очередную страницу, Эмма заметила, что Киллиан уснул. Она невольно начала любоваться его спокойным, умиротворенным лицом. В такие минуты он становился расслабленным и выглядел еще моложе. Она потянулась, чтобы провести пальцем по его губам, но быстро одернула себя. В голове созрела коварная мысль. Отложив книгу, она осторожно поднялась с покрывала и направилась в сторону воды. Нырнув с головой, она сделала несколько гребков, и вернулась к берегу. Заметив, что Джонс все еще спит, она зашагала увереннее. Встав прямо над Джонсом, она еще раз полюбовалась его спящим лицом, перед тем как сделать то, что собралась. Наклонив тело, чтобы нависать над Киллианом, она начала выдавливать накопившуюся в бюстгальтере воду прямо на его спину. Реакцию не довелось долго ждать. Почти сразу Киллиан проснулся, сдерживая крики, но непонятные звуки все же исходили. Тихий смешок Эммы перешел в настоящий хохот, когда он недоуменно посмотрел на нее. Его недоумение быстро сменились другим выражением, с которого она поняла одно: надо бежать. Не теряя времени, она кинулась бежать обратно к воде, а Киллиан за ней. Оказавшись в воде, Эмма, не мешкая, тут же нырнула и плыла под водой, подальше от берега и стараясь держаться на глубине, чтобы её было не разглядеть. Когда воздуха совсем не осталось, она наконец вынырнула и жадно вдохнула. Оглядевшись, она напряглась, потому что нигде не видно Джонса. Оглянувшись по сторонам, она не спеша поплыла вновь. Ещё раз напряженно осматрелась и в этот момент почувствовала, как что-то схватило её за ногу. Испуганно крикнув, она задергала ногой, но тут что-то схватило и вторую ногу и, крепко держа, резко потянуло её вверх, от чего головой она ушла под воду. Когда ноги наконец были свободны, она вынырнула и увидела перед собой Киллиана, что коварно улыбался. ‒ Я позволил тебе отомстить, но не упоминал, что тогда я верну долг, ‒ и лукаво подмигнул. Приоткрыв рот, она не определилась, что хочет сделать: возмутится или расплыться в улыбке. Но вместо этого просто решает действовать. Джонс не ожидал, что она резко накинется на него, чтобы потопить его. Теряя равновесие и погружаясь в воду, он, в последний момент, умудряется обхватить руками ее талию и пойти ко дну вместе с ней. Они продолжали дурачится в воде, счастливо смеясь и улыбаясь друг другу.***
Уже давно наступила ночь, но ни они, ни их соседи на их участках, и не думали спать. Вынеся на улицу шезлонги и столик, они собирались устроить настоящий ужин на природе. Доставая мангал, Киллиан был одарен удивленно вздернутыми бровями Свон. Она, в свою очередь подорвалась собирать хворост для костра. На его немой вопрос, она словно ребенок, сказала, что очень хочется посидеть у костра. К его удивлению, Эмма сама все сделала. Но потом он вспомнил её родителей, их поездки с палатками и понял откуда у нее умение разводить костры. Когда она закончила с костром, он только нанизывал мясо на шампуры. Пока Джонс готовил мясо, Эмма готовила закуски и салаты, иногда подбрасывала ветки в костер и раздувала его, когда тот только надумал угасать. Наконец они начали есть и почти после первого откусанного кусочка, Эмма уставилась на него с широко распахнутыми глазами. Он уже было испугался, что что-то не так. ‒ Что случилось? Недожаренное? Или перебор со специями? ‒ он уже начал вспоминать поэтапность приготовления, думая, где он ошибся. ‒ Ты шутишь? ‒ он посмотрел на неё в ожидании, ‒ Мясо просто потрясающее! Ничего вкуснее ещё не ела!... ‒ и словно в доказательство, откусила большой кусок и с удовольствием начала жевать, наслаждаясь. Эмма даже не заметила, как измазалась соусом вокруг рта. Нежно усмехнувшись, он взял салфетку и вытер ее рот. ‒ Спасибо за похвалу. Приятного аппетита, любовь моя. Когда с едой было покончено, они наслаждались теплом костра и друг друга. Киллиан устроился в шезлонге, а Свон села ему на колени и положила свою голову на его плечо, расслабляясь в его объятиях. Несмотря на тепло костра, Эмма надела его серую мастерку, но он даже ничего не сказал, потому что ему определенно нравится, когда она надевает его одежду. Сейчас было полное умиротворение и внутренний комфорт. И это состояние толкнуло Джонса на то, чего он давно не делал. Забежав в дом, уже через минуту он вернулся оттуда с гитарой в руках. Сев на свободное место, он принялся настраивать гитару. Убедившись, что все в порядке, он с нежностью и любовью посмотрел на Эмму. ‒ Я лишь сейчас понимаю, что лишь ты всегда вдохновляла меня на то, чтобы играть. Когда мы долгое время не виделись, я играл, но без того удовольствия, что было раньше. Гитара продолжала приносить мне радость, но всегда было чувство, что чего-то не хватает. И сейчас я понял, чего не хватало. Кого не хватало. От этих трогательных слов Эмма не сдержала себя и наклонившись, вовлекла его в долгий поцелуй. Наконец отстранившись, она с любовью посмотрела на него, ожидая его игры. После первых пробных аккордов, он заиграл. Музыка, как и его голос, колыбелью разносился по округе, чаруя красотой звука и убаюкивая, укрывая словно теплым покрывалом.