daily happiness

Чонгук просыпается с тяжёлым сердцем. Сегодня в университете его ждёт тысяча рейтинговых работ, но его заботит отнюдь не это. Сегодня день операции. Первым делом он пишет Шинби, чтобы предусмотрительно поинтересоваться, проснулась ли она. И, получив в ответ «Ты шутишь? Как по-твоему я могла бы заснуть?», перезванивает. - Я не волнуюсь. Я просто немного беспокоюсь. Это всё таки операция. Надеюсь, мы всё это перенесём и сможем двигаться дальше. Ты ведь отпросишься с последней пары? Операция закончится примерно к четырём. - Я буду ждать тебя в приёмной, — обещает Чонгук, перепрыгивая через три ступеньки. Шинби без умолку говорила об этой операции уже целый месяц, и не просто так — соглашаться на неё было страшно, но другого выхода они просто не видели. Теперь молодым людям оставалось только надеяться на то, что их риск обязательно даст необходимые результаты, а не усугубит положение, ведь часто бывает, что хирургическое вмешательство влечёт за собой поток других недугов, требующих другого лечения. По ощущениям пары длятся целую вечность. На последнем занятии Чонгук дописывает рейтинговую работу за тридцать минут и, сдав злосчастный листок, стремглав несётся к метро. Уже у больницы парень находит минутку, чтобы забежать в кофейню и купить девушке горячего шоколада с круассаном. Это был долгий день для Чонгука, но ещё дольше его переживала Шинби. В приёмной у него вежливо интересуются, к кому и с какой целью он посетил клинику. От волнения Чонгук отвечает что-то неконкретное и его просят подождать. Он садится на сиденье, обёрнутое синим кожезаменителем, и ждёт. Когда стрелки на часах переваливают за 16:30, из лифта не спеша выплывает Шинби. - Мы сделали это! Чонгук бросается обнимать свою девушку, но та останавливает его громким шиком: - Ты разбудишь её! Они присаживаются на сиденья и, под внимательным взглядом женщины за стойкой регистратуры, полным умиления, Чонгук осторожно забирает свёрток из белой ткани в свои руки, позволяя Шинби растечься на мягком кресле. В свёртке он видит чисто-белую мохнатую мордашку, сопящий носик и в ответ на такое зрелище конечно же широко улыбается. - Она будто стала ещё кучерявее, — отмечает Чонгук, который не видел Анкко уже пару дней. - Да, надо сводить её постричься. Она так сильно скулила, нам нужно купить ей побльше вкусняшек. - Она от усталости спит? Или это наркоз? - Она уснула, как только я взяла её на руки. Перенервничала. И я тоже. Чонгук целует Шинби в лоб и поправляет одеяло Анкко. В молчании проходят несколько расслабленных минут. - Чонгук, спасибо тебе за это. Предвосхищая твой непонимающий взгляд скажу, что я благодарна тебе за то, как ты воспринимаешь мои проблемы за свои и никогда не обесцениваешь мои переживания. - Разве так и не должно быть в отношениях? Шинби жмёт плечами. - Я не могу сказать, как бывает у других, но по рассказам некоторых людей не все об этом помнят. Ты, должно быть, особенный. Чонгук хмыкает и широко улыбается. - Ты же знаешь, я делал это ради Анкко.