Пропасть за душой

За душой у Ойкавы огромная всепоглощающая пропасть, которую он прячет, не желая показывать никому, за фальшивыми улыбками. Тоору тщетно пытается закидать свою пропасть каким-нибудь мусором, чтобы она хоть немного, но уменьшилась. И Ойкава закидывает, закидывает, но чертова пропасть только растет, поглащая еще и редкие, почти исчезнувшие радости, померкшие, но настоящие улыбки и саму душу Тоору, истерзанную и будто покусаную. Каждый день похож на предыдущий. Все одинаково. Толпа глупеньких девчонок-фанаток, наивно хлопающих густо накрашенными ресницами и просящих сфотографироваться, фальшивые улыбки Ойкавы, которые он посылает всем, а эти «все» по незнанию принимают их за яркую искренность и, конечно же, многочасовые изнуряющие тренировки, которые, впрочем, не имеют какого-либо смысла. Ойкаве до безумия хочется забыться. Хочется стереть из своей памяти все болезненные воспоминания, которые раньше были до дрожи счастливыми, от которых раньше на лице невольно расцветала улыбка. Не фальшивая. Теперь же от этих воспоминаний не оставалось ничего, кроме пропасти за душой и будто сжимающей сердце боли. Иногда Ойкаве кажется, что от него самого ничего не осталось, только бездушная оболочка, умеющая лишь фальшиво улыбаться. Но сердце, каждый день отзывающееся щемящей болью, доказывало обратное. Он все еще жив, все еще существует. Только один. Без Ива-чана. Тоору хочется повернуть время вспять, вернуть то, что было тогда, когда Иваизуми был еще жив. Ведь это так несправедливо, что он, Ойкава, лишился того, кто был ему дороже всех на свете. Это несправедливо, что он все еще жив, что он один, что Иваизуми больше нет. Это все кажется всего лишь реалистичным кошмаром, затянувшимся страшным сном, из которого Тоору не может выбраться. Будто кто-то очень злой так пошутил, разом лишив Ойкаву человека, ради которого он был готов на все. Хаджиме умер как герой, оттолкнув маленькую девочку от мчащейся на нее машины, которая после убила Иваизуми. Это все произошло так банально и быстро, что Ойкава до сих пор не может осознать до конца. Иваизуми действительно умер как герой. Только вот Тоору от этого не легче. Душа Ойкавы, раньше пылавшая ярким и сильным огнем, постепенно тухнет и будто разваливается на куски. Тоору честно пытается сшивать эти куски друг с другом толстыми грубыми нитками, только вот эти нити рвутся, лишь больше раня куски изорванной души. Постепенно дни без Хаджиме превращаются в месяцы, а месяцы в годы. Говорят, что время лечит, Тоору свято верил в это раньше. Только вот неправда это. Время только немного приглушает боль, которая лишь затихает ненадолго, непременно возвращаясь. Ойкава, кажется, уже привык к постоянно ноющему сердцу, к ночным кошмарам, после которых он всегда просыпается в слезах, и к одиночеству. Одиночество стало еще одним постоянным спутником Ойкавы, и оно, пожалуй, было самым беспощадным и жестоким. Тоору мечтал, как раньше, вложить твою ладонь в большую и горячую руку Хаджиме, слегка поглаживая мозолистыми подушечками пальцев. Мечтал снова проводить ночи за глупыми разговорами обо все на свете. Мечтал вновь услышать голос Иваизуми. Голос. Ойкава стал с ужасом осознавать, что забыл голос Ива-чана, что не может вспомнить его тембр и то, как Хаджиме звал Ойкаву по имени. Это было редко, и они обязательно в такие моменты были одни, находились в какой-то нежно-интимной обстановке, и им казалось, что во всем мире нет никого, кроме них самих. Только вот все это было. Давно, в прошлом. И этого больше не будет никогда, и от осознания этого становится только больнее. Ойкаве кажется, что он сходит с ума. А пропасть за душой все растет.