***
Он даже не сделал ей комплимента. Ну и что, думает она. Это же Снейп. Какие от него могут быть комплименты? От него жди поучений, порицания и сарказма. Гермиона в бешенстве стягивает с себя платье, швыряет на кровать и сама садится рядом. Больше никаких глупых поступков, решает она. Не дождется! Наверняка специально выставил ее дурой, специально не сказал про вечер. А она, следуя его негласной манипуляции, поступила ожидаемо. Если бы не Рон, она сейчас согласна была покинуть замок и отправиться в Нору. Сейчас, когда она узнала, что Малфой уехал, и они со Снейпом одни в целом замке. И он дал прекрасно понять, что не хочет, чтобы они друг друга игнорировали. Она не выдержит в его обществе ближайшие две недели. Гермиона натягивает на себя свой любимый розовый свитер, надевает джинсы, желтый пуховик и обвязывается теплым школьным гриффиндорским шарфом. Завязывает шнурки на кроссовках с мехом и выбегает на улицу. Снаружи морозно, но здесь она начинает дышать. Решает пройти по деревне, но резко передумывает — если кто увидит, подумает, что учительница их одинока и беспризорна, раз в праздник одна гуляет мимо домов, теплых, по-праздничному нарядных, будто напрашивается в гости. Снег перестал, но усилившийся ветер бушует под пасмурным небом. Выйдя за территорию школы, Гермиона обнаруживает, что кроссовки проваливаются сквозь нечищеный снег, того и гляди она не устоит и грохнется в ближайший сугроб. Издалека она видит, как возле некоторых домов суетятся люди, украшая окна остролистом. Она идет дальше, к озеру, осторожно выбирая дорогу. Внезапно ее кто-то окликает. Гермиона поворачивает голову и прищуривается. Ей машет какой-то человек. Гермиона ждет, все еще в догадках. Человек начинает к ней приближаться, неуклюже преодолевая снежные завалы. — Мэм! — теперь она уже может разглядеть его. Это Арчибальд. Гермиона, не отдавая себе отчета, весело машет ему рукой в ответ, сама не понимая, с чего так обрадовалась. Арчи подбегает вплотную к ней. — Мисс Грейнджер, — говорит он. — Рад вас видеть. С праздником! — С праздником! — расплывается она в улыбке. — А вы что делаете? — Гуляю вот, — смущается Гермиона своего одиночества. — А ты? — А я шел мимо, заходил к вам в замок, за продуктами к столу, — он трясет тканым мешком. — Идемте к нам. — Да нет, нет, спасибо, — спешно отказывается Гермиона. — Сестры нет, — тут же говорит Арчи, как будто понимая причину ее отказа. — Ее всю ночь заставили работать. Так что мы с Эбби будем справлять Рождество вдвоем. Ну, идемте! — как ребенок, хнычет Арчи, и Гермиона, не сумев отказать такой просьбе, соглашается. Они идут по деревне, Арчибальд рассказывает об их быте, о том, что поймал для Эббигейл садового гнома, которого посадил в старый курятник, но тот каким-то образом прогрыз его и сбежал. Гермиона смеется над историей, и на какие-то мгновения ей становится так хорошо и беззаботно, что она даже стыдится этого, как будто делает что-то запретное, не имея право на простое счастье. Они заходят в перекошенный от времени их дом, и Эббигейл, завидев ее, бросается обниматься. — Мисс Грейнджер! — кричит она. — А вы с нами будете праздновать? Гермиона смущается на миг такой детской радости, ответно обнимает маленькую девочку. И понимает, что у нее нет для нее никакого подарка, отчего моментально начинает чувствовать себя неуютно. Арчибальд тем временем раскладывает на стол принесенные продукты — птицу, сыр и банку ягодного варенья. Гермиона снимает пуховик, в доме жарко, она слышит потрескивание в камине поленьев. — Давай помогу, — предлагает она парню. — Нет уж, — смеется он, — не обижайтесь, но я помню, как вы готовите. Помогите лучше Эбби украсить дом. Гермиона на секунду сердится на парня за его обвинения, но потом понимает, что он прав. Они с Эббигейл начинают с маленькой гостиной, где стоит в ведре срубленная ель. Эббигейл приносит пыльную картонную коробку с мишурой и игрушками. — Вот! — радостно восклицает она. — Так-так, — Гермиона осматривает содержимое. — Давай начинай вешать игрушки, а я украшу стены. Гермиона командует волшебной палочкой. Разноцветные гирлянды, зайдя в нестройном танце, послушно взмывают вверх, под потолок. Гермиона крепит их чарами и принимается за свечи и искусственные венки с шишками. Леденцы, специально принесенные Эбби, по мановению палочки липнут к еловым веткам. Как давно она этим не занималась! Целую вечность. От забытых детских воспоминаний на душе становится тепло и немного грустно. Эббигейл завороженно наблюдает за ней. Гермиона видит, как ее большие детские глаза выражают восторг. Следом за гостиной следует комната Эббигейл, затем спальня Арчи, кухня. — Давай украсим комнату Элисон! — просит малышка, и Гермиона замирает в нерешительности. — А твоя сестра не будет против? — осведомляется она. — Кто может быть против такого? — не понимает девочка. — Рождеству ведь все рады. Идем! Она за руку тащит Гермиону в погруженную во мрак комнату сестры. Грейнджер сначала просто наблюдает, как Эбби неумело пытается украсить огоньками стены. — Я сейчас, — внезапно говорит Гермиона и покидает комнату. Идет быстро в гостиную и там начинает копаться в своей маленькой сумочке, которую после войны старается всюду носить с собой. Там только одежда, книги, маленькие незначительные вещи. Ничего, что сошло бы за подарок. Приходится вспоминать уроки прикладного искусства в школе, хотя Гермиона никогда не была сильна в творчестве. Зато она сильна в трансфигурации. Потому старая футболка превращается в тряпичного гномика, из полотенца она волшебством мастерит ему одежду, на шею повязывает красно-желтый шарф, трансформированный из ее школьного галстука. У нее получился какой-то добрый гном, совершенно непохожий на садового. Но она очень надеется, что Эббигейл он понравится. Гермиона прячет его в сумку и спешит на помощь девочке, украшать комнату Элисон. С порога начинает колдовать. Под восторженные восклицания Эбби огоньки возносятся на люстру, зажигаются, красивые открытки украшают стены, свечи весело мерцают на подоконнике. Веточка омелы крепится Гермионой над дверью. Из кухни доносится вкусный аромат запекаемой птицы, Арчи вовсю тем временем старается над рождественским пирогом, не принимая помощи от Гермионы. Единственное, что он разрешает ей, это запрятать в тесто различные предметы — мелкие монетки, записки в ореховой скорлупе, пуговицы. — Мисс Грейнджер, ну останьтесь! — просит Эббигейл. — С вами так весело! — Не могу, — объясняет она. — У нас в замке будет рождественский вечер. — Ну приходите потом, после него! — Эббигейл, отстань от мисс Грейнджер, — строго говорит брат сестре. — Какая капризная стала! Эбби хмурит бровки и надувает губы. — Вот, держи, — Гермиона достает припрятанный подарок. — Это тебе. Садовый гном. Пусть он охраняет тебя и веселит! — Ой! — теряется девочка, и ее обиду как рукой снимает. — Это мне? — Да, — смеется Гермиона. — Садовые гномы злые и кусаются, — говорит Арчибальд, посмеиваясь над сестрой. — А мой добрый, ты ничего не понимаешь! — спорит с ним девочка и несильно стукает брата по коленке. — Что нужно сказать, Эббигейл? — строго спрашивает брат. — Спасибо! — отрываясь от подарка, произносит Эббигейл и вешается Гермионе на шею. Она утыкается носом в кудрявые волосы девочки и улыбается.***
Она решает не переодеваться. Ни к чему это. Она уже выставила себя по-идиотски перед Снейпом. Поэтому, распахнув пуховик, слегка запыхавшись, чувствуя, как у нее все еще немного стягивает щеки от морозца, открывает дверь библиотеки и ахает. Большая, украшенная всевозможными игрушками ель стоит в центре помещения. Рядом — продолговатый стол с различными рождественскими вкусностями. В воздухе мерцают свечи. Гермиона на миг теряется. Но почему тут пусто? Где все? Снейп сказал, что пригласил школьных работников… Позади себя она слышит шаги и резко разворачивается. Снейп, без привычной мантии, в праздничном сюртуке останавливается возле нее и бесцеремонно начинает развязывать ее длинный школьный шарф. Гермиона перестает дышать, не понимая, что здесь происходит. — Где все? — задает вопрос она, стоя как маленькая девочка перед родителем, который раздевает свою дочь после катания на санках, всю разгоряченную, с еще блестящими глазами и красными от мороза щеками. — Уже тут, — кратко отвечает он ей и стягивает с нее пуховик, после чего отходит и вешает на импровизированную вешалку. — Вы же сказали, что будут еще люди, — непонимающе восклицает она, поправляя розовую кофточку. Ну почему он вечно заставляет чувствовать ее себя как не в своей тарелке? Теперь она жалеет, что сняла праздничное платье. — Они не смогли. С чего начнем, с индейки или пирога? О, тут есть еще плум-пудинг и чаша соуенса для блюстителей традиций. — Профессор Снейп, — теряется она, — что все это значит? — Если вы о праздничном ужине, то это дань Рождеству, мисс Грейнджер. — Вы понимаете, о чем я! — немного строго восклицает она, с удивлением разглядывая его выходной сюртук. — Не понимаю, — усмехается он. В зале начинает играть приглушенная живая музыка, и Гермиона, полуобернувшись, видит в углу заколдованные инструменты. — Немного пунша? — спрашивает директор и подносит к ней кубок. — Нет, спасибо, — растерянно отвечает она. Ей очень неуютно. Кроме того, она внезапно понимает, что до ужаса боится сейчас Снейпа. С чего вдруг он вырядился? Думал, что она тоже придет нарядная, стало стыдно за обед? И почему остальные отказались, а, может быть, он никого и не приглашал? — Тогда, потанцуем? — С вами? — немного грубо спрашивает Гермиона. — Зареклась этого не делать после прошлого раза. — А вам что, не понравилось? — директор приподнимает бровь и вопросительно глядит на Грейнджер. — У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, — признается она. — Все это очень странно. Этот вечер, вы, ваш наряд… — То есть, вам наряжаться можно, а мне нет? — Я этого не говорила. — Но вы намекнули. — Нет… Просто, я не понимаю… — Пока и не следует, — Снейп кланяется ей и протягивает руку. Гермиона, натянутая внутренне, будто струна, соглашается и подает ему свою руку. Они начинают медленно вальсировать. — Видите, все не так уж и страшно. Это ее не успокаивает, она слишком напряжена, в любую секунду ожидая подвоха со стороны директора. Что это за шутки? Или что, он таким образом показывает свои чувства к ней? Но ведь он сам сказал, что не влюблен в нее, а просто видит между ними выгодный союз. Неужели это все для достижения этой подозрительной цели? Начинается другая музыка, более заводная, и Снейп тесно прижимает Гермиону к себе так, что ей становится неловко от такой близости. — Что вы делаете! — возмущается она, стараясь отстраниться. — Разве не ясно? — с иронией отвечает тот. — Стараюсь заполнить пустоту, вызванную небрежным отношением к вашему сердечку вашим бывшим женихом. Как вы думаете, мисс Грейнджер, такому скромному герою, как я, это удастся? Гермиона замирает и отстраняется от директора. — Ну как там мисс Скитер поживает? — как бы между прочим осведомляется зельевар. — Я… я не знаю. — Бросьте. Разве это не вы подкинули ей идею для статьи? — С чего вы взяли? — защищается Грейнджер, делая шаг назад. — Есть основания так думать. — Это не я. Думайте, как хотите. — Я это и делаю. К тому же ваши мысли лишь подтверждают сказанное мной. — Не копайтесь у меня в мозгах! — Я и не копался, я лишь сказал очевидную правду. Гермиона чувствует, что краснеет. Он что, обвиняет ее в этой статье? Но разве он не видит, что она принесет лишь только пользу их школе? Или его задели подозрения Скитер? — А я-то чуть было не поверила вам, — тихо произносит Гермиона. — Помилуйте. Я вас в чем-то обманул? Ваши ожидания? Гермиона лишь поводит плечами, ей обидно. Но она до конца все равно не могла поверить в искренние намерения Северуса Снейпа. Неужели все это — и украшения, и праздничная еда, и он сам — все это ради насмешки? — Мне вас жалко, — внезапно говорит Гермиона и замирает, жалея о своих словах. — Неужели? — с какой-то злой усмешкой спрашивает он. — Может быть, не вас, а скорее, себя, — исправляется она. — Мне трудно из-за вас. Я как будто скована магическими путами, не знаю, как себя вести. Жители деревни закрыты от меня. И в этом отчасти есть ваша вина. Вы изначально запугали меня. — Позвольте, мисс Грейнджер. Разве вы поддаетесь запугиванию? Я полагал, что ветераны войны… — Бросьте свои насмешки! — гневно перебивает она его. — Если вы негодуете из-за этого, я ничем не могу вам помочь, — глухо отзывается зельевар, приблизившись к ней. Гермиона отшатывается от него назад, как от прокаженного, но видит, что Снейп подошел не к ней, а к столу, где в фужере задорно искрится шампанское. Этот ее опрометчивый поступок явно его задел. Гермионе становится стыдно, но она не собирается извиняться, злясь еще больше на себя и, следовательно, на него. Зачем она вообще поддерживает эту непонятную тему? Сама его подзуживает. Какая она испорченная! — И все же, как вы узнали про статью? — вопреки разуму спрашивает она. — Вы признались только что? Это всего лишь мои догадки, я же говорил вам, подпитанные аргументами. Он залпом выпивает шампанское. Глаза его весело блестят. Ему явно нравится этот их нелепый разговор. Нравится, что она, сердито глядя на него, растерянно в то же время теребит карман джинсов. — Общественности это понравится, вот увидите, — говорит он, приступая ко второму бокалу. — Кстати, выпьете со мной? А в честь праздника? Черт, как же мне вас уговорить? Ну да ладно. Так вот. Общественности будет импонировать, что два скромных героя войны, находясь все еще на нелегком поприще, сошлись. Народу нужны герои и антигерои. Несмотря на то, что Уизли тоже помогал Поттеру, он в их глазах теперь антигерой. Изменник. — А вы, значит, рыцарь? — недобро усмехается Гермиона. — Называйте, как хотите. Мы должны им дать то, что они просят. — Директор Снейп! — строго одергивает она его. — Мне кажется, что вы многое домыслили. Фантазия у вас не хуже, чем у Скитер. Может быть, это вы ей подкинули столь нелепые домыслы? — Почему же домыслы, мисс? Мы явно неравнодушны друг к другу. — Оставьте эти мысли при себе. — Вы боитесь очевидности? Боитесь сделать шаг вперед? — Это не имеет отношения к вашей больной фантазии! — огрызается Гермиона. — Позвольте. Вы забились в глухой угол Британии ото всех, боясь, очевидно, общественности. Отказали парню, испугавшись отношений. До сих пор носите этот неуклюжий детский шарф… Вы боитесь идти вперед, разве я не прав? Ударились в школьные занятия, потому что такому мозгу, как ваш, Грейнджер, нужно чем-то быть занятым. Если бы не это… — Замолчите! — кричит она дрожащим голосом, вытирая рукавом предательски выступившие слезы. — Вам-то какое дело? На себя посмотрите. Вы тоже ото всех закрылись! — Потому я и предлагаю вам союз. Зачем нам с вами сражаться? Соединим ваш нерастраченный потенциал и мою прозорливость. Пью за вас! — Снейп выпивает еще один бокал шампанского. — Вы уже разве не начали осознавать пагубное влияние на себя такой жизни? Я-то привык, я вечно был один. А вот вы, кажется, все время были окружены друзьями. А сейчас? Нет поддержки, вы так и будете одиноки. Поттер, Уизли, не понимая вас, все же поддерживают связь, скорее, из старой привычки. Но потом это будет происходить все реже и реже, у них появятся семьи, дети… Они забудут о вас, ограничатся открыткой на день рождения и Рождество в лучшем случае. — Я не одинока! — восклицает Гермиона, вытирая глаза. — Спасибо за праздник и настроение, директор! До свидания! Гермиона проходит мимо него и решительно направляется к двери. — Стойте, мисс Грейнджер, — окликает ее Снейп. — Такая педантичная и такая рассеянная. Вы забыли пуховик и свой детский шарф. Гермиона резко разворачивается и, не глядя на Снейпа, проносится мимо, к полке, на которую тот повесил ее вещи. С какой-то особой злостью сдергивает шарф и пуховик. — Стойте, — он преграждает ей дорогу, вплотную приблизившись к ней. — Знаете, я не умею красиво говорить… Гермиона замирает, с опаской глядя на директора. — Умеете вы говорить. Красиво и жестоко. — Так вот, — продолжает Снейп, не обращая внимания на замечание Гермионы. — Я действительно предлагаю вам быть вместе. — Вы же сказали, что не любите меня! Северус Снейп резко меняется в лице, раздраженно вздыхает. — Какая к черту любовь! О чем вы? Начитались книжек? Нет, я просто предлагаю вам быть вместе. Чтоб вы не были одиноки. Я директор, вы — моя подчиненная, отличный союз. Живем и работаем в одном месте. Разве не замечательно? — Вы что, жалеете меня? — всхлипывает Гермиона. — Мы с вами… никогда не поймем друг друга. С этими словами она оставляет его одного, среди рождественских огней. Таких, на первый взгляд, веселых и теплых, но на самом деле чужих и безразличных к ней. Таких же, как и он.