Работа над ошибками

       Следующая неделя пролетела незаметно. За суетою будней Борис с Умой практически не виделись. Редкие встречи на работе, урывки счастья в обеденные перерывы и тёплые SMS в оставшееся время. Он был занят урегулированием конфликта на одной из стройплощадок города. Она все вечера проводила в больнице, попеременно навещая отца и Макса. За столь короткий срок девушка слишком сильно успела привязаться к фанату футбола. Как-то, с интересом рассказывая о знаменитых футболистах, она неожиданно поймала себя на мысли, что хочет своего ребёнка, но, быстро прогнав крайне странное, как показалось Уме, желание, она продолжила своё повествование. Рита была занята подготовкой документов и сборами необходимых вещей. Видеться с сыном ей теперь удавалось только по утрам, Булатов даже из-за этого стал называть её «залётной мамой», но женщина только показывала язык, улыбалась и летела дальше по своим делам. Ивану удалось выпросить двухнедельный отпуск за свой счёт, попытка Олеси дать ему денег на расходы потерпела крах. - Я сам могу себя обеспечить, - заявил Батя, отказываясь брать пластиковую карточку. - Тогда возьмите её с собой на всякий случай! Всякое может быть, не понадобиться – отдадите после по возвращению.        Только с этой фразой мужчина всё-таки принял её – мало ли что. Видя искрящиеся глаза матери и ребёнка, Уманова окончательно убедилась в правильности своего решения о продаже машины. Металлическая конструкция, нашпигованная электроникой, никогда бы не принесла ей тех чувств, которые она испытывала сейчас. Их даже не описать словами: что-то больше, чем радость, лучше, чем счастье, и трепетнее, чем любовь. - Мам, а что будет после того, как мы вернёмся из Германии? – спросил Максим, когда они с Олесей разукрашивали картинку, а Рита, сидя в кресле, что-то активно читала с ноутбука. - Придётся ещё немного полежать в больнице, чтобы врачи окончательно убедились в том, что ты здоров. Выпишут, поедем к бабушке Свете, осенью, скорее всего, в школу пойдёшь, на футбол запишешься! – улыбнулась женщина. - А Умка? – удивился мальчик, не услышав ничего о своей лучшей подруге. - А я буду вам звонить и приезжать, - подмигнула она. - Ты не обманываешь? - Честное медвежачье! – засмеялась Олеся.        Мальчик уже считал Уманову чуть ли не своей сестрой. Кошкина нарадоваться не могла, видя, как хорошо складываются их отношения, но вместе с тем, ей было страшно, что ребёнок слишком сильно привяжется к девушке, и тот момент, когда она уйдёт, сын будет болезненно переживать. - А ты, мам? - А что я? Найду работу, буду тебе мороженное покупать после трудового дня. Как раньше? Помнишь? – Максим кивнул. – А почему ты спрашиваешь? - Я боюсь, - признался он, в его глазах заблестели слёзы. - Тебе нечего бояться! – обняла его мать, поменявшись с Олесей местами. – Там самые лучшие врачи, они не сделают тебе больно! Ты даже ничего не почувствуешь. Всю операцию проспишь крепким сном, а когда глазки откроешь будешь уже совсем здоровым! - А Батя? Он будет рядом со мной? - Конечно. Мы с ним всё время будем рядом с тобой, - улыбнулась женщина, не смея разочаровывать сына: в операционный блок её никто не пропустит, возможно, только Ивану разрешат. – Ну, всё. Ложись спать, послезавтра полетим уже в Германию.        Укрыв ребёнка одеялом, Рита поцеловала на ночь своего мальчика, и они с Олесей покинули пределы комнаты. - Хочу подышать свежим воздухом, - надевая пальто, сказала Кошкина, увидев удивлённый взгляд подруги. - Останешься сегодня с ним? - Да. Слишком сильно по нему соскучилась, да и переживаю насчёт поездки. Он боится, и я дрожу. - С вами же Батя едет, он поможет в случае чего. - Да, только на него и надеюсь. Вообще чудо, что он согласился на предложение поехать с нами. - Какое предложение? - наигранно взвила брови вверх Ума. - Руководство больницы предложило ему оплачиваемую поездку за счёт учреждения. Вроде как особый случай, да и для него новый опыт. - Хорошее руководство! Вот видишь, тебе нечего бояться! – улыбнулась Олеся, мысленно поблагодарив мужчину за находчивость. - Да, наверное, только всё равно страшно. - Настраивайся на лучшее! Пойдём, посидим куда-нибудь? - Я знаю отличное кафе, - делая шаг в нужном направлении, подмигнула женщина.        Круглосуточное заведение оказалось очень милым. Совсем не пафосно – скромно, но в то же время уютно и как-то по-домашнему. - Рит, а я ведь до сих пор ничего о тебе не знаю, - грея холодные руки о тёплый кофе, тихо сказала Уманова. - Как и я о тебе, - усмехнулась Кошкина. - Сначала ты. - Это сложно, - но, заметив любопытство в глазах собеседницы, решила сразу же предупредить, - не жди от моей истории ничего интересного и захватывающего. У меня обычная жизнь. - Все так говорят, а потом выясняется, что по некоторым жизням можно захватывающий трёхтомник писать. - Только не про мою. Всё как у всех: росла при социализме, твёрдо веря в коммунизм и светлое будущее. Детский садик, школа. Родители, внемлющие всем словам вождей народа, расписали всю мою жизнь ещё до моего рождения. Закончив общеобразовательное учреждение, я должна была поступить на медфак, отец был уверен, что профессия врача – залог прекрасного дохода. Тот факт, что биологию я терпеть не могла, а химию элементарно тянула из последних сил, его совсем не волновал. Пироговка* была его мечтой. А я в десятом классе взбунтовалась и сказала твёрдое и решительное «нет». Скандал был… мама не горюй! Попрекал всем, чем мог, а мама ничего не могла ему сказать, боялась папиного гнева. Я честно терпела его тирады до конца обучения, а потом, после выпускного, по-тихому отнесла документы на экономический. Он разгневался ещё больше и таки выгнал меня из дома. Ну, а дальше, как в сериале: сижу на лавочке с вещами, подходит девушка-ровесница и, узнав о случившемся, предлагает мне пожить у неё. Её родители в шоке, но, скрепя сердцем, выделяют мне спальное место на полу. Всё то время пока училась, у неё жила, помогая по дому и вкладываясь в семейный бюджет. Вера Павловна мне второй матерью стала, а отец подруги – Олег Георгевич умер, когда я училась на третьем курсе. Сейчас Ксюшка в Новгороде живёт, у неё с мужем трое детей.        Кошкина замолчала, словно в образах представляя картинки прошлого. Судя по её периодически появляющейся улыбке, время было хорошее, а воспоминания приятные. - Во время учёбы в институте познакомилась с Серёжей. Первым женихом был на всём факультете. Красавец... – мечтательно протянула Рита. – Интересный, с юмором, все девчонки мечтали с ним встречаться. Пытались познакомится, глазки состроить. Он как-то ко мне в столовой подсел, ну словом за словом и началась наша дружба. Сокурсницы мне страшно завидовали, за спиной шушукались, а между нами тогда ничего и не было, просто общались. Зато после того как дипломы получили, он мне в любви признался. Ухаживания, свидания, сожительство, а потом и предложение. Я на свадьбе впервые за всё это время с родителями увиделась. Поговорили, они очень рады за меня были, а отец вёл себя как ни в чём не бывало. Всё так красиво было, как в сказке. У него дела пошли в гору, собственный бизнес развивался быстрыми темпами. Я, окружённая заботой и вниманием, была на седьмом небе от счастья. Через два года Максим родился. А потом…        Резко оборвав рассказ, женщина потупила взгляд. - Оказывается, в фирме больше половины сделок совершалось путём махинаций с документами. Полиция узнала об этом, нагрянула с обысками. С Серёжи взяли подписку о невыезде, а он, похоже, посчитал это приговором. На следующий день его труп нашли в нашем загородном доме. Ну, тогда всё плохое и началось. Долги, обманутые «клиенты». Только-только пришли в себя, а тут с Максом беда. Квартиру пришлось продать, в долги перед знакомыми влезла.        Рита смахнула проступившую слезу и уже более оптимистично добавила: - Да ладно, справимся! Главное, чтобы сына на ноги поставили. Хотя, если честно, я рада уже тому, что он остался жив после аварии. Наверное, если бы он погиб, то я бы и сама на себя руки наложила.        Олеся, всё это время буравившая противоположную стену взглядом, неожиданно вздрогнула, представив, сколько всего могло бы не случиться, если бы не их идиотская затея с гонкой. От мысли, что этих двух замечательный людей могло бы и не быть, по спине прошёлся лютый холод. - Ты сказала, что продала квартиру, а где вы тогда сейчас живёте? - У моей мамы. Нас выпишут, и мы к ней переедем. - А как же плановые обследования? - Будем ездить, куда деваться? - А где дом находится? - Почти на границе Ленинградской и Смоленской областей. - Да ты с ума сошла?! Рит, а не дай Бог что случится, где ты там врача будешь искать? На рейсовом автобусе повезёшь сына к Бате? – воскликнула Ума, прикинув расстояние и представив средство передвижения. - Олесь, я сейчас не потяну не то что покупку жилья, даже его съём. Наша бабушка живёт в райцентре, а там есть хорошая больница. К тому же я очень надеюсь, что выпишут нас абсолютно здоровыми. - Ладно, тебе видней.        Хоть внешне Ума и согласилась с Кошкиной, но в голове мысленно поставила себе галочку на этот счёт. - Ну, теперь твоя очередь, - улыбнулась женщина, резко сменив тему разговора. - Тебе будет не интересно, - попыталась отмахнуться Уманова. - Настаивать не буду.        Олеся даже не знала, что говорить. Ту правду, которую она должна была сказать, Рита точно не примет, а врать совсем не хотелось. - Ладно, только вдаваться в подробности я не буду, - согласилась девушка, понимая, что, в конце-то концов, это не красиво с её стороны, и женщина спрашивает вовсе не из любопытства. – Детство моё было как у всех. Любящие родители, семейные посиделки, совместный отдых на море. Мама и папа архитекторы. Несмотря на свою занятость, они всегда находили время для меня. Всё было тогда хорошо. Когда мне было двадцать, мамы не стало. Автокатастрофа, тормоза признали неисправными, но следователь сказал, что это повреждения механические и чужая рука в их устройство не вмешивалась. С того момента наши с отцом отношения сильно испортились, мы постоянно ругались, я делала всё поперёк его слова, перечила ему. В общем, вела себя как последняя сволочь. Только совсем недавно я поняла, на сколько мне дорог этот человек, насколько я его люблю. Своими выходками я довела его до больничной койки, из-за меня он пережил инфаркт. Сейчас, слава Богу, всё более-менее хорошо, идёт на поправку, и мы, что самое главное, помирились.        Леся замолчала, собираясь с мыслями. Видя внутренние терзания девушки, Рита сжала её тёплые ладошки в своих руках, показывая ей тем самым свою поддержку. - В моей жизни произошло кое-какое событие, которое изменило многое в моей голове. Мне сложно это вспоминать… Я очень сильно виновата перед… перед двумя людьми, испортила им жизнь. И, что самое страшное, я боюсь им признаться в этом, боюсь попросить прощение за содеянное, боюсь, что они от меня отвернуться… - Поговори с ними, когда найдёшь в себе силы. Пусть через неделю, месяц, год после случившегося. Извиниться никогда не поздно. К тому же, ты – очень хорошая девушка, я уверена, они тебя простят. - Такое не прощают… - Всё равно попробуй. По крайней мере, сердцу станет легче. - Да, наверное. Я поговорю с ними, но чуть позже. - Вот и молодец! – улыбнулась Кошкина. – Ну, а молодой человек есть? - Ох, Рит! С этим всё очень сложно… Я люблю, меня любят, а вместе быть не можем. - Почему? Он что женат? – усмехнулась женщина, не подозревая, что попала в яблочко. - Да. Более того, его жена ждёт ребёнка, - лицо собеседницы вытянулось от удивления. - И малыш его? Олесь, лучше не лезь тогда в это… - Она сама не знает от кого беременна. Но если от него, то я, конечно, не буду лезть в их жизнь. - Это правильно. Поверь, для женщины нет ничего хуже, чем воспитывать ребёнка одной, да и маленькому нужен отец. - Я знаю... Рит, а ты почему снова замуж не выйдешь? - Не за кого как-то. Да и какой замуж, Олесь! У меня ребёнок в больнице, мне сейчас не до этого... - Так я же не говорю про сейчас, я вообще. Это, наверное, не моё дело, но, если не секрет, что у вас с Булатовым? - Он же наш врач. Что у нас с ним может быть?.. - Я думала, между вами что-то больше чем отношения врач-пациент. - Нет, Олесь. Тебе показалось. Ваня, конечно, очень обаятельный холостой мужчина, за ним половина медсестёр бегают, но у нас с ним только дружба. Он так хорошо к Максу относится, так искренне переживает за его здоровье, что я не знаю, как его благодарить. А за его согласие на поездку, вообще расцеловать готова! - Я думаю, он будет не против, - засмеялась Уманова. - Ладно, пойду я к сыну. Спасибо, что выслушала, - по-доброму улыбнулась Кошкина. - Рит, я завтра, возможно, не смогу приехать. Но вот в аэропорт совершенно точно вас провожу. Максима от меня поцелуй! - Обязательно! Мы тебя ждём!        Вызвав такси, Уманова продиктовала адрес коттеджа и устало прикрыла глаза. Стрелки на часах показывали половину первого, а работу завтра, а точнее сегодня, увы, никто не отменял. Почувствовав вибрацию телефона в лежащей на коленях сумке, девушка вспомнила, что в больнице поставила его на беззвучный режим. Шестнадцать пропущенных от Бори и три сообщения: «Олеся, почему ты не берёшь трубку?!» «Уманова!» «Значит так, если ты не перезвонишь мне в течение пяти минут, то я еду к тебе!»        Улыбнувшись такой заботе, Леся поспешила набрать ему ответ: «Со мной всё в порядке. Была у подруги вот и не слышала:) Спи, завтра рано вставать на работу»        Ответ не заставил себя долго ждать: «На работу не только мне, но и тебе. Проспишь – будешь писать объяснительную!»        Вот же чудно́й. «Тарасов, какая объяснительная?! Ты же начальник? Вот и прикроешь!»        Следующее сообщение пришло молниеностно: «Я – начальник, и объясняться будешь лично мне!» «С удовольствием зайду к тебе в обеденный перерыв. Спокойной ночи! Люблю тебя» «И я люблю тебя, полуночница!»        Оставшуюся часть пути до дома Уманова ехала с лёгкой улыбкой на губах.