Ненужных бумаг не бывает!

Часы показывали десять вечера, а за окном было достаточно темно, чтобы незаметно выскользнуть из казармы и сбегать в столовую, поговорить с Пирожком или стащить что-нибудь у кого-нибудь. И желательно, чтобы эти «кем-нибудь» оказался кто-нибудь из начальства, члены которого жили на порядок лучше рядовых. Избранная сидела возле собачника, поджидая удобного момента, когда можно будет прошмыгнуть в небольшую квартиру сержанта и забрать важные бумаги — чертежи винтокрыла, которые, если верить наводке, хранятся у Дорнана, который так помешан на этих железках, что последнюю копию никому не доверяет. И сейчас он должен совершать очередной обход. Интересно, сколько этот пес спит? Три часа? Четыре? Избранная уверена: если бы Дорнану предложили бы исполнение одного его заветного желания, то он бы выбрал жизнь без сна, алкоголя и девок (а может, и мальчиков), лишь бы каждый час срываться и обходить свои ненаглядные винтокрылы. Девушка нервно хмыкнула и, выждав удобного момента, тихо подкралась к двери квартирки сержанта. Злоумышленница, достав шпильку из волос, принялась активно крутить ее в замке, но с удивлением обнаружила, что дверь открыта. «Вот же самонадеянный болван! — подумала про себя девчонка, — Еще бы ключи под ковриком оставил! Ладно, баба с возу — коню легче», — спрятав шпильку в карман штанов, Избранная прошмыгнула в помещение и бесшумно прикрыла за собой дверь. В комнате было темно, девушка не стала включать свет, чтобы не привлекать внимания. Как только глаза привыкли к темноте, она стала шарить по столу, подсвечивая себе слабым фонариком бумаги, которых на столе Арка оказалось в избытке, сами они лежали в идеальном порядке, аккуратненько так, по стопочкам. И этот факт дико бесил Избранную. Потом же еще на ощупь это надо примерно по местам рассовать. Хотя, не важно. При первой возможности она смоется, и ищи-свищи ее по пустоши! Шмон продолжался до тех пор, пока до слуха девушки не донёсся вздох. Девушка резко замерла, выключила фонарик и, стараясь дышать как можно тише, посмотрела на односпальную кровать. А потом она почувствовала, как бегут мурашки по ее телу, и дрожат руки. Этот ублюдок здесь! «Надо же, наплевал на свои блядские железяки и решил поспать, как нормальные люди? И приспичило же тебе именно сегодня, мразь!» — девушка негодующе повела плечами и спрятала какой-то набор карточек, скрепленных резинкой, в карман. Пусть полежат, на войне лишних бумаг не бывает. Избранная тихо-тихо подошла к кровати и стала смотреть на спящего мужчину. У него тонкие, даже худощавые черты лица, а волосы прямые и, кажется, жесткие. Она всегда представляла его лысым и с грубым, будто вырубленным из камня, лицом. Книги не судят по обложке, а людей по голосу — сделала для себя вывод шатенка и оскалилась. Ей не нужны свидетели, тем более такие опасные. Да и просто Дорнан ее достал, как и всех здесь. С первой встречи он ей тщательным образом любил мозги, а она за словом в карман не лезла, из-за чего происходили зрелищные скандалы, где дело чуть ли не до рукоприкладства доходило. Сержант Арк Дорнан задрал до такой степени, что руки сами тянутся к шее нерадивого командира, а жажда мести застилает разум плотной пеленой. Девчонке уже плевать на чертежи, она просто хочет избавить этот и без того больной мир от долбанутого фанатика. Никто жалеть не будет: ни Избранная, ни рядовые, которые раздраженно фыркают на него и вспоминают самыми дурными словами, стоит ему отвернуться; начальство о такой потере тоже не будет долго горевать - надоедливый инструктор и им поперек горла стоит. Вот ее руки сомкнулись… Она прижимает его лицо к подушке… Девушка не ожидала, что у этого подонка настолько чуткий сон. Дорнан вырвался из хватки избранной. Она не такая сильная, как он, ей проще перехитрить. Но здесь решает грубая сила. Арк повалил ночную гостью на пол, она ударила его лбом по переносице. Тихо зарычав, еще не до конца проснувшийся анклавовец ударил девушку наотмашь, отчего та стукнулась головой об пол и затихла. Мужчина еще какое-то время сидел на поверженной неудавшейся убийце, судорожно прикидывая в голове, кто организовал покушение, и кто предатель. Решив, что разберется с этим на допросе, он поднял девушку, которая от сильного удара отключилась, усадил на стул и включил свет. Когда он увидел рядовую Лидию Бахэм, то не сильно удивился. Эта девчонка с первого раза ему не понравилась. Да и какому начальнику понравятся слишком борзые подчиненные, не умеющие держать слишком длинный язык за зубами? Арк сковал женские запястья наручниками, которые у него давно валялись без дела, но он их не выкидывал — вдруг пригодятся? И не прогадал ведь. Мужчина внимательно посмотрел на девушку, которая просыпаться не собиралась, и поймал себя на мысли, что она не в его вкусе. Сержанту не по нраву бабы с овальным лицом, острым подбородком, выпирающими скулами и чуть длинным носом, тонкими губами. Она не идет ни в какое сравнение с круглолицыми красотками с довоенных фотокарточек. Дорнан, оторвавшись от созерцания пленной, стал думать, что же с ней делать: сдать начальству или самому допросить? Для честолюбивого и тщеславного военнослужащего дилемма была недолгой. Он считал себя самым достойным сыном своей расы чистых людей, а такие люди всегда свято верят в то, что они умнее начальства. Решено! Арк Дорнан сам проведет допрос рядовой! Это он ее поймал на тепленьком, вырубил и связал! Он не может допустить, чтобы все лавры отошли к кому-нибудь другому! А Лидия тем временем не спешила просыпаться. Сержант, и без того уже возбужденный, стал хлестать девушку по щекам, но это мало помогало, она только прерывисто дышала, приоткрыв губы, которые хотелось превратить в кровавое месиво. — Да очнись же ты, сука! — Дорнан ударил еще сильнее, отчего Избранная невнятно простонала, ее ресницы задрожали, и она стала вертеть головой. Мужчина ухмыльнулся и влепил еще одну оплеуху для профилактики. После удара Бахэм открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на лице инструктора. Выходило плохо, перед глазами все плыло, голова дико болела, будто в нее вбили какой-то штырь. — Лидия Бахэм! — рычащий голос сержанта звучал так, будто Лидия засунула голову под подушку. Нет, две. Тем временем Дорнан начал задавать вопросы: кто заказал, сколько заплатили, на кого девчонка работает. Пленная молчала, иногда постанывая от головной боли и всхлипывая, когда сержант давал ей очередную затрещину. -Я… я… — начала она хриплым голосом, чуть ли не срываясь на плач, все-таки он бил слишком больно, вкладывая в удары всю силу, ненависть и дурь, — Я зашла случайно… Сержант сначала слегка опешил: во одурела от боли баба, совсем ничего не соображает. — Не заливай мне тут! — мужчина тряхнул Лидию за плечи, да так сильно, что у нее хрустнуло в шее, — Неужели у тебя руки случайно потянулись душить меня во сне? Да, сука? Да?!!! — он опять влепил ей пощечину, от чего Избранная не выдержала и заплакала. — Не скажу… Нет… — она вертела головой, — Убей! Не скажу! Бабий лепет невероятно злил Доранана, но ударять не стал, а то завизжит еще, потом отчитывайся перед начальством за рукоприкладство и за уклон от устава. Такими темпами ему повышения точно не видать, как своих ушей в броне. Дорнан облизнулся, глядя, как девчонка мечется на стуле, начиная тихонько ехать мозгами от боли. С разбитой губы течет кровь, стекая по шее, скользя по ключице и исчезая за тканью серой майки-борцовки. Жаль, что на этой тряпке нет соблазнительного выреза, но у сержа есть богатое воображение, которое само дорисовывает контуры женского тела. Естественно, изгибы у Лидии не такие изящные и женственные, ноги не такие тонкие, на них не красуются чулки со стрелками, как у девушек со старых фотографий, но Арк хочет эту девицу. Наказать ее, пусть это и противоречит уставу, этим должен заниматься не он, но, черт это все дери, он хочет. Как часто сержанту доводится быть с женщиной, ведь он даже шлюхами брезгует, а Снуки и любимому-то не часто дает? Мужчина хватает хныкающую рядовую и заставляет ее встать со стула. Бахэм уже не сопротивляется, а только хныкает и просит быстрой смерти, когда ее валят на пол и бесцеремонно избавляют от одежды. Когда девушка сообразила, к чему дело идет, то попыталась завизжать банальное «Насилуют!», но получалось только мычать сквозь грубый поцелуй и жмуриться. Сержант, оторвавшись от поцелуя, стал кусать окровавленные губы и стягивать расстеганную куртку к локтям, а майку поднимать к ключицам, обнажая высокую небольшую грудь. — Бесстыдница, — приговаривал Дорнан, касаясь губами соска, — Хоть бы на такое мероприятие лифчик надела, чертовка, — он укусил нежную кожу, оставляя след от укуса, и, вновь схватив девчонку за волосы, ударил ее головой об пол. Удар был несильный, но этого хватило для того, чтобы Лидия стала меньше метаться под ним. Теперь она просто хныкала и подвывала, как собачонка, беспомощно дергаясь под насильником. Сержант тянул с «основным делом», уделяя большое внимание прелюдии и получая нехилый кайф от жалостливого скулежа девчонки. Он действительно ждал удобного случая, чтобы поставить эту зарвавшуюся бабу на место, а тут она сама к нему пришла. Хотя, зачем тогда нужна была эта канитель с покушением? Не могла просто прийти и прямо сказать: «Сержант, я хочу вас! Трахните меня здесь и сейчас, хоть на вашем столе!»? Или ее наоборот возбуждает подобное положение дел? Неужели она получает удовольствие от ударов, укусов и оскорблений? Сама стесняется своих желаний? Нет, ей определенно нужно что-то иное. Чертежи винтокрылов, например. Тут сержанта осенило. Осенило его, когда он стягивал с Избранной штаны и трусы, перевернув ее на живот и поставив на колени. — А не чертежи ли тебе нужны часом? — прорычал он над самым ухом Лидии. Девушка ничего не ответила и вновь попыталась выбраться из-под насильника. Он дернул ее на себя и шлепнул по заду. — Отвечай, шмара! — Лидия в ответ проскулила и что-то промямлила. Сержант решил не заморачиваться. Если не получилось с допросом, то точно получится с сексом. Спустив с бедер просторные штаны и белье, он пристроился к лону девушки и, ощупав ее между ног, он резко вошел, не заботясь о состоянии Лидии. Не целка, и хер с ней. Мужчина быстро и рвано двигался, кусая девушку за загривок и периодически сжимая груди. Избранная скулила и вяло подмахивала бедрами, не испытывая никакого удовольствия, о котором любили писать в странных довоенных текстах. Как можно было додуматься до такого: получать удовольствие от того, что тебя кто-то трахает без твоего же согласия? Каким надо быть больным ублюдком, чтобы свято верить в подобную чепуху? Дорнан сделал слишком сильный толчок, из-за чего Бахэм вскрикнула и тут же сжала зубы. Ему-то наверняка нравится это. Впрочем, ничего удивительного: он — хозяин положения, сейчас она стоит раком для него, виляет задом ему, скулит и плачет, чтобы потешить его самолюбие. — Нравится, да, блядь? — хрипло прорычал Дорнан, двигаясь особенно резко, от чего у Избранной потемнело в глазах. Несмотря на попытки девушки выдержать подобное с честью и гордостью, стоны сами срывались и уст. Порой девчонка стонала так громко, что сержант зажимал ее рот ладонью. Она кусала грубую кожу с остервенением, чуть ли не до крови, но Арка это мало интересовало, и он продолжал покрывать укусами плечи и шею жертвы, оставляя следы, которые долго не сойдут. — Пошел ты на хер гуля… — пробормотала Лидия, за что и получила шлепок по заднице. — Отвечай по делу, рядовая, — ответил Дорнан, ускоряя темп еще больше, наслаждаясь беспомощными хрипами злоумышленницы. И с какой шлюхой можно получить столько кайфа? Дорнану никто не ответит, потому что девицы не сопротивляются, наоборот — предлагают себя чуть ли не по пять штук на одного парня. И, как правило, ты уже у них сто какой-то там партнер. Пожалуй, у рядовой Бахэм есть одно достоинство: она относительно чиста. И платить не надо. Арк задрожал и прижался своими бедрами к женским, постанывая от экстаза. Лидия опять захрипела и устало уткнулась лицом в пол, стоило сержанту вытащить из нее член и подняться на ноги. Он, — видимо, решил побыть джентльменом, — натянул на Избранную обратно штаны и опустил майку на грудь, однако наплевал на куртку, оставив ее болтаться на логтях. Мужчина усадил ее на стул и завел руки за спинкой, глядя на часы. Сейчас почти час ночи. *** Лидия Бахэм плюхнулась на кровать в дешевом номере не менее дешевого мотеля. Она неделю назад умудрилась сбежать. Самонадеянный сержант Дорнан посадил ее на стул, а не приковал к батарее. Вот же недалекий долбак, но так даже лучше, чем сидеть в камере на допросе. Чертежи она так и не нашла, но зато жива, пусть и не совсем здорова. Голова болела, губы ныли, а внизу живота скручивало. Ничего, на следующей миссии получится лучше. Глотнув препарат от радиации, от которой легкая броня спасала не особо, девушка залезла в карман и, удивленно в нем пошарившись, она вытащила стопку довоенных фото-карточек, схваченных не менее довоенной резинкой. Избранная стала удивленно разглядывать картинки с симпатичными девушками: вот блондинка в нижнем белье соблазнительно улыбается, сидя на кровати с маленькой собачонкой; дамочка в чулках томно подмигивает, выводя что-то на холсте, какая-то девчонка пытается отбить у мелкой собачки свой лифчик из каких-то белых цветочков. Лидия не сдержала злой ухмылки: «Все с тобой ясно, Дорнан!» — думает она, укладывая голову на подушку и пряча карточки в прикроватную тумбочку. Пожалуй, о таких бумагах Братству знать необязательно. И об обстоятельствах, при которых эти «реликвии» попали к ней — тоже.