Зов крови

- Сэээм! – Дин кричал так громко, что казалось, сейчас в палате действительно вылетят окна, несмотря на то, что они пластиковые и двухкамерные. Девять часов схваток, бессонная ночь и заметно поубавившееся количество нервных клеток. В желудке Сэма было около двух литров кофе, в которых свободно плавала коричная булочка, съеденная ещё с утра впопыхах, пока Дин носился по дому как ошалелый, собирая вещи в роддом, лишь изредка останавливаясь, чтобы перевести дух на очередной схватке. В коридоре уже ожидали Бальтазар и Чарли, приехавшие сразу же, как только Сэм им позвонил, сообщая, что Дин рожает. Бальт обнимал свою омегу, которая сильно переживала за друга. У него и самого тряслись руки от нервов, ведь не каждый день у твоих близких людей появляются на свет дети! С Чарли они уже давно стали официальной парой, чему Дин был безмерно счастлив. Последнее время эти двое проводили много времени в обществе омеги, заботясь о нём, словно любящие родители. Сэм же часто пропадал со своей новой девушкой Амелией, так что Дину доставались лишь редкие вечера и посиделки с братом на кухне в компании Микки, энергично кружащего вокруг их ног. И всё же, когда посреди ночи у Дина начались схватки, Сэм прибежал на звонок брата, помогая тому собрать всё необходимое и погрузить омегу трясущимися руками в машину, чтобы отвезти в роддом. Врачи сразу же разрешили Сэму остаться с рожеником, как альфе, помогающему ему в этот важный период, несмотря на то, что он был всего лишь братом Дина, а не его парой. Во время родов омеге действительно был необходим рядом альфа, который давал бы сильную моральную поддержку и окутывал его и будущего малыша своим запахом, успокаивая и придавая сил. Крики из палаты, где рожал Дин, переросли в болезненные стоны, а вскоре и вовсе всё стихло на какое-то время, после чего послышался не менее громкий плач появившегося на свет малыша. Чарли с Бальтазаром заметно оживились, начиная улыбаться до ушей, радуясь за Дина и его ребёнка. А уже через десять минут из дверей вышел взъерошенный Сэм, держащий на руках свёрток с уснувшим младенцем. - Девочка. Мэри-Джей, - улыбался он, не сводя взгляда со сморщенного покрасневшего личика с лёгким светлым пушком на голове. - Какая хорошенькая! – восторженно зашептала Чарли, чтобы не разбудить кроху. - Как Дин? – поинтересовался Бальтазар, тоже наблюдая за сонной малышкой. - Спит. Он выложился на все сто и даже больше. С ними всё будет хорошо, оба справились отлично. - Ты тоже молодец, - похлопал друга по плечу Бальт. – Я вот не знаю, выдержал бы всё это или нет, находясь там, - альфа указал на двери палаты, за которыми спал омега. Чарли на это только рассмеялась. - Никогда не делай этого! – посоветовал Бальтазару Сэм. - Это просто ужасно! - Да брось, оно того стоило, - ткнула его под рёбра Чарли. Из палаты вышла медсестра и забрала малышку, чтобы провести с ней все надлежащие процедуры, а ребята с чистой совестью отправились вниз. Сэм был чертовски голоден и всё ещё взволнован, так что Бальт с Чарли потащили его сразу в кафешку недалеко от больницы, чтобы привести в порядок. Дин проснулся через пару часов, сразу же замечая рядом со своей кроватью больничную люльку с крохой, которая активно махала ручками и ножками, негромко кряхтя. Он сделал это! Он вытерпел всё и стал папой! У него теперь есть дочь! Его Мэри-Джей. Дин приподнялся и взял малышку на руки. На него сразу же уставились синие, как море, глаза. Родные, такие любимые забытые омуты, в которых можно было просто утонуть. ЕГО глаза. После родов ему лишь мельком показали новорождённую кнопку, тут же выложив на живот, а после и вовсе забрали, давая отдохнуть. Сейчас же у него появилась возможность, наконец, рассмотреть свою дочь, потрогать гладкую нежную кожу на её ручках и пухлых щёчках, почувствовать её запах, такой родной и важный, что сердце щемило в груди от переизбытка эмоций, а на глаза наворачивались слёзы счастья. Она была похожа на самого Дина почти всем: овал лица, светлый пушок волос, форма носа и пухлые, словно бантик, губки. Вот только глаза были от отца, и это не могло не радовать Дина - ведь именно эта часть тела альфы его всегда привлекала больше всего. Запах малышки был похож на запах самого Дина, и всё же в нём улавливались другие, но в то же время довольно нежные нотки, принадлежащие лично Мэри-Джей. Дин счастливо осматривал и обнюхивал свою дочь, когда в палату тихо постучали и на пороге появились его брат и друзья вместе с огромной связкой разноцветных гелиевых шариков. - Дииин! – Чарли счастливо бросилась обнимать новоявленного папочку. – Поздравляю! Вы оба настоящие герои! - С рождением малышки, Дин, мы все очень переживали за тебя, но вы просто молодцы! – Бальтазар предстал перед Дином с большой охапкой белых роз. Омега от этого радостно улыбнулся, позволяя Чарли взять малышку на ручки. - Она такая красивая, Дин, просто вылитый ты! - Не совсем. Глаза Каса, посмотри, - усмехнулся Дин. - Ух ты, какой цвет! – поднесла Чарли девочку к окну, чтобы лучше разглядеть на дневном свете. – Я, конечно, не приглядывалась, но, по-моему, у Мэри-Джей цвет более насыщенный, чем у её отца. Дин снова рассмеялся, забирая дочь из рук подруги из-за того, что та стала хныкать от такого избытка внимания, готовая вот-вот и вовсе заплакать. Сейчас он уже довольно спокойно относился к упоминанию о Кастиэле, было такое чувство, что всю ту любовь, что копилась у него так долго в адрес альфы, Дин в одночасье подарил его частичке - своей Мэри-Джей. Он, наконец-то, был счастлив и абсолютно не хотел думать ни о чём другом, кроме своей маленькой девочки. *** После разговора с братом Кастиэлю всё-таки пришлось встретиться с Эфраимом. Но вместо изначального плана принять чувства омеги и спокойно дожидаться, пока в сердце распустится ответный цветок чувств, альфе пришлось долго и мучительно, а главное предельно тактично, чтобы на этот раз снова не повторить своих же ошибок, объяснять парню, что им не стоит не то что ждать отклика со стороны Каса, а и вовсе продолжать отношения. Теперь, когда Кастиэль знал, что у него будет ребёнок, несмотря на то, что, возможно, он никогда так и не сможет найти Дина, встречи с другим омегой казались ему сравни измене, которых Кас терпеть не мог. Именно поэтому, при довольно трудном и эмоциональном разговоре с Фраем, он всё же настоял на том, что им нужно расстаться. Поначалу омега ни в какую не хотел соглашаться с таким решением альфы, поэтому Кастиэлю пришлось рассказать правду о том, что тот самый Дин, к которому он так сильно его приревновал, являлся ему в кошмарах не просто так, что омега ждёт от него ребёнка и что сам Кастиэль намерен, во что бы то ни стало, отыскать свою кровь и его папу. Так или иначе, разговор закончился скандалом и слезами Фрая, и в итоге тот ушел, громко хлопнув дверью, назвав Кастиэля весьма нелицеприятными терминами и эпитетами. Кас решил, что уж лучше так, чем ещё одна попытка суицида из-за недопонимания и грубости. Он был уверен, что после их разговора, Фрай уж точно не станет делать глупости. Перебесится и успокоится, найдёт другого альфу, не обременённого проблемами с бывшим омегой и наследниками в перспективе. После расставания с Эфраимом, Кастиэль перебросил всё своё внимание на поиски Дина, но ни одной зацепки так и не смог найти, хоть и пришлось ему изрядно помотаться по городу и поискать хоть кого-то, кто владел пусть какой-то информацией о Дине Винчестере. Он даже обращался к знакомому хакеру, чтобы пробить информацию по сети. Тот нашёл целых тринадцать омег по фамилии Винчестер в Штатах, но ни одного Дина среди них не оказалось. Сны о Дине Кастиэлю стали сниться реже, но вот днём альфу всё чаще посещали мысли и воспоминания о нём. Кас жутко бесился из-за бесплодных попыток найти беременного омегу, от чего у него порой просто всё валилось из рук. Мэг всячески старалась поддерживать и отвлекать друга от снедающих его переживаний, но удавалось ей это с большим трудом. Габриэль, по мере своих сил, был всё это время брату и жилеткой и терпеливыми ушами, хоть тот и не сильно старался злоупотреблять этим. Гейб в очередной раз попытался вытащить Кастиэля из дома и развеять его походом в кино. Случилось это в ясный субботний день, когда они оба были как ветер свободны от работы и забот, так что Кас, наконец, сказал брату заветное «да», долго при этом ворча, что абсолютно не настроен на сопливые мелодрамы или комедии. А всё, скорей всего, из-за того, что под утро альфа снова увидел во сне Дина, и сон этот был совершенно не из приятных, а из тех редких последнее время снов, где он предстаёт перед Касом покалеченный и весь в крови. Как ни старался Кастиэль уснуть снова, но, несмотря на то, что на часах был только четвёртый час утра, сделать это ему после кошмара так и не удалось. В голову лезли самые разнообразные мысли, а тело ломало так, словно перед простудой. К утру, так и не найдя объективных объяснений своему самочувствию, Кас позвонил брату, который и предложил вывести альфу на свежий воздух и заодно сходить в кинотеатр. Фильм был выбран из тех, где минимальное количество крови и максимальное - логики. Кастиэль очень надеялся, что картина, над которой придётся задуматься, уж точно отвлечёт его от этого необычного состояния и странных мыслей, почему-то неустанно крутящихся вокруг Дина, даже больше, чем прежде. После расставания с Фраем и из-за уже довольно приличного воздержания, мысли и сны об омеге в бóльшей степени содержали эротический подтекст, но не в этот раз. Сегодня все внутренние радары заставляли Каса беспричинно волноваться, позволяя всяким не слишком весёлым образам лезть в голову, которые своим присутствием только злили и нервировали альфу. В кинотеатре они с Гейбом были примерно к полудню, и до сеанса оставалось ещё около получаса, который братья решили скоротать в кафетерии на втором этаже. Кастиэля к этому времени стало уже конкретно ломать, из-за чего он даже подумывал отказаться от похода в кино и вернуться домой. Не обнаружив у себя никаких признаков простуды или какого-либо другого заболевания, он не имел возможности объяснить даже самому себе, что с ним происходит. - Выглядишь дерьмово, - заметил Габриэль, заказывая пару молочных коктейлей и шоколадные кексики к ним. - Чувствую себя так же, - откинулся на спинку стула Кас. - Может, зря я тебя вытащил, тебе бы сейчас поспать не мешало - в гроб краше кладут. - Нет, Гейб, мне надо отвлечься. Я не знаю, что за фигня со мной творится, но это ломка не физическая. Мне будто душу наизнанку выворачивает, я ощущаю какое-то паническое состояние тревоги, а из головы не выходит Дин. Наверное, я окончательно спятил, потому что мне кажется, что я каким-то чудом чувствую, что с ним что-то не так. - С ним ли… - тихо пробормотал Габриэль, кивая официантке, принёсшей заказ, в знак благодарности. - Что ты хочешь сказать? – не понял альфа. - Ты не можешь чувствовать Дина, но ты можешь чувствовать того, кто у него внутри. Судя по всему, с твоим ребёнком что-то происходит, и это не даёт тебе спокойно жить, - пояснил Гейб свои логические выводы. - Что с ним может происходить? – ещё больше перепугался Кастиэль, опуская локти на стол и хватаясь за голову. Его будто стало накрывать какой-то сильной волной изнутри, разрывая на части и перекрывая доступ воздуха к лёгким. - Касси! – растерялся Габриэль, не зная, как помочь своему брату. Ему действительно было нехорошо. - О, Боже! – просипел Кас, и внезапно заулыбался. – Кажется, я понял, что происходит. - Ты пугаешь меня, бро, ты сейчас похож на сумасшедшего! - Гейб, - простонал альфа. – Он… он… - Да что с ним, Кастиэль? - Он родился! – шумно выдохнул Кас и, полностью подтверждая слова брата о безумии, громко рассмеялся. – Родился, Гейб! Мой ребёнок родился! Кастиэль почти прокричал последнюю фразу и на этот шум обернулись другие посетители кафетерия, сидящие неподалёку от них. Кто-то улыбался, кто-то даже махнул стаканом, поздравляя новоиспечённого отца. - Чёрт подери, Кас, ты напугал меня до смерти! Поздравляю, придурок! Погоди… - замер на месте Габриэль. – Это что же, я снова стал дядей? У-хууу! - Теперь на их крики и смех обернулся ВЕСЬ кафетерий. – Мой брат стал отцом! – закричал он во всю глотку, громко хлопая в ладоши. Через пару секунд аплодисменты раздались по всему залу, а за ними крики, свист и поздравления. Деньги за заказ с них так и не взяли, сказав, что сотрудники кафетерия присоединяются к поздравлениям отца с рождением малыша. Оттуда Кас с Гейбом вышли, продолжая смеяться. В кино в этот день они так и не пошли, успев сдать билеты до начала сеанса, и вместо скучного фильма направились в бар, несмотря на довольно ранний для этого час. Кастиэль почувствовал себя намного лучше ещё в кафетерии кинотеатра, почти сразу после приступа: тревога и паника отступили, в душе поселились тепло и покой, а от всех предыдущих симптомов остался лишь лёгкий недосып, абсолютно не мешающий им с Габриэлем отмечать радостное событие. Одно лишь омрачало настроение Каса – он не мог увидеть своего новорождённого малыша, и это ужасно удручало альфу. Больше всего на свете сейчас он хотел бы оказаться рядом с Дином, обнять его, поблагодарить за сына или дочь, прижать к груди своё дитя и больше никогда и никуда не отпускать их обоих. И от этого становилось настолько грустно, что перекрывался весь радостный настрой от самого факта появления на свет его ребёнка. - Хей, чего грустим, большой Па? – ткнул его локтем попивающий безалкогольный коктейль Габриэль. Алкоголь для него уже давно был большим табу. - А ты как думаешь? У меня родился ребёнок, которого я даже увидеть не могу. Ни его, ни Дина. Это просто убивает, Гейб, - Кастиэль же был уже в лёгком подпитии, но это совершенно не увеличивало его шансы на веселье. - Найдётся твой Дин, я уверен. Рано или поздно, вы просто обязаны будете встретиться. "Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети", - спел Габриэль отрывок песенки из мультика про мамонтёнка. Кастиэль даже не удивился репертуару своего брата, в конце концов, тот был воспитателем детского сада. - Да, очень смешно, - покачал головой он, но против собственной воли всё же улыбнулся писклявому голоску, с которым омега пародировал мультяшного героя. - А я и не смеюсь. Я верю в судьбу. Ты, некогда противник длительных серьёзных отношений, чувств и всего, что из этого вытекает, вдруг решил встать на путь истинный! А когда выяснилось, что ты умудрился заделать карапуза, и не кому-нибудь, а Дину Винчестеру, ты не взбрыкнул, а решил принять этого ребёнка вместе с его папулей! Не иначе, как сама Судьба протянула над тобой свою длань, чтобы благословить на долгую и счастливую семейную жизнь. - Почему ты так говоришь о Дине, будто он не такой, как все? – возмутился Кас. – И я не говорил, что собираюсь жениться на нём! Я вообще жениться не планировал, по крайней мере, в ближайшее время уж точно! - А он и есть не такой, как все. По крайней мере, не такой как все те, кого ты периодически таскал в свою постель. А насчёт жениться… Подумай сам: Дин – домашний мальчик, не избалованный судьбой и вниманием, такие как он не коллекционируют свои любовные похождения и не идут по головам, делая себе карьеру. Такие омежки встречают своих альф дома с накрытым столом и вкусно приготовленным ужином, хранят очаг и поддерживают уют, рожают и воспитывают детей - и ловят от этого кайф. Такие как Дин, в конце концов, отдают себя целиком и полностью своему альфе, окружая его теплом, заботой и лаской. Много ты таких омег встречал, Касси? Выбирать тебе, но мой тебе совет: если действительно хочешь серьёзных отношений, то Дин Винчестер – лучший вариант. Он папа твоего ребёнка, в конце концов! Ну и мордашкой его природа не обделила. Я его, правда, всего пару раз и издалека видел, но знаешь, уродцем его точно не назовёшь. Я не предлагаю сразу вести его к алтарю, но и совсем варианта со свадьбой исключать не стóит. - Дин не уродец, - почти на автомате выдал Кастиэль, задумавшись над словами брата. Он был согласен с Габриэлем, - Дин подходил для семейной жизни как никто другой, а общий ребёнок только больше заставлял задуматься над такой перспективой. С другой стороны, Кас действительно как-то не планировал в ближайшее время жениться в целом. Встречаться с кем-то, иметь серьёзные отношения, возможно, влюбиться, но не вот так с бухты-барахты и под венец. Общий ребёнок вовсе не означает хомут на шее. Да и Кастиэль не собирался когда-либо жениться без любви, а к Дину он её уж точно не испытывал. И о чём вообще говорить, когда они переспали всего лишь раз, к тому же во время течки, а с тех пор Кас и вовсе его не видел. Да, общались и до секса, но разве ж это было общение? Больше похоже на односторонний монолог для незаинтересованного слушателя в лице альфы. Он даже про то, что Дин работает в больнице еле вспомнил, хотя уверен, что тот не раз говорил ему об этом, вот только всё проходило мимо ушей. И кто сказал, что и самому омеге это всё нужно? - Дин уехал, Габриэль, - заговорил Кас после небольшой паузы. – Он, наверное, ненавидит меня из-за всего, что я наделал и наговорил. Наверняка, после того, как я лишил его девственности, он перестал трястись над своей непорочностью и спокойно начал смотреть по сторонам. Возможно, он давно нашёл себе кого-то или даже замуж вышел, и теперь моего ребёнка будет воспитывать совершенно чужой альфа, - невесело улыбнувшись, закончил Кастиэль, крутя в руках стакан с остатками виски на дне. - Знаешь, может это и лучше, чем вовсе растить ребёнка без альфы, - сказал Гейб. Кас на это только фыркнул. – Скажи-ка мне вот что, братец: ты собираешься рассказывать о внуке родителям? Отец, конечно, вряд ли почувствовал его: через поколение «зов» уже едва ощутим, - но, думаю, они имеют право быть в курсе. - Позже. Не стоит им знать, какой их старший сын неудачник, сумевший сначала обидеть ни в чём не повинного омегу, а позже и вовсе потерять собственного ребёнка. Я, возможно, скажу им, когда найду Дина. ЕСЛИ найду Дина. - Я верю в это, Касси. Просто не сдавайся и продолжай искать. А родителям я ничего не скажу. Просто помни, что я всегда на твоей стороне, что бы ни случилось, - похлопал брата по плечу Габриэль. - Спасибо. *** Мэри-Джей вынесла уже немолодая акушерка, торжественно вручая бело-розовый конверт в руки высокого альфы. Следом за ними из роддома вышел и Дин, улыбаясь брату, уже во всю сюсюкающему со своей племянницей. Позади Сэма стояла Импала… - Сэмми, я убью тебя! – воскликнул Дин, глядя на красные и розовые ленты, шары и цветы, приделанные к машине, на красующегося вместо номера розовощёкого карапуза с большим бантом. Улыбка сразу же покинула лицо омеги, превратившись в угрожающий оскал. - Это не я! Это Бальт с Чарли! Они не хотели внимать моим угрозам и заверениям того, что ты им башку оторвёшь за надругательство над своей Деткой! - Я Бальтазару не только башку оторву! – зарычал Дин, срывая весь этот ужас со своей машины. - Твой папочка просто зверь, когда обижают его девочек, - промурлыкал Сэм малышке, отходя подальше от разъярённого брата. Вскоре все ленты и цветы полетели в ближайшую урну, туда же полетела и наклейка с карапузом, и шарики, которые Дин предварительно лопнул. Омега прикрикнул на Сэма, чтобы тот садился за руль, а сам расположился сзади, пристегнув дочку в специальное автокресло. Сами Бальтазар с Чарли, а ещё неугомонный Микки, встречали их дома, который был украшен не меньше всё теми же шариками, цветами и лентами, отчего Дин тут же выругался, что Мэри-Джей родилась, а не замуж выходит, но друзья не особо обратили внимание на его ворчание, даже когда он во всех красках рассказывал, что с ними сделает, если они ещё раз надругаются над Деткой. Дом официально до сих пор числился за Сэмом, потому что Дин не видел большой разницы в том, чья закорючка стоит на документах купли-продажи. В конце концов, Сэм же не станет отнимать у брата крышу над головой, даже если они сильно поссорятся? А ещё, по уже старой традиции, был выдан дополнительный ключ Чарли. В прошлый раз Дину такое доверие стоило, в прямом смысле, жизни. Вскоре все собрались за столом, снова поздравляя Дина и новорождённую Мэри-Джей, веселясь и болтая обо всём на свете. Сэм сидел рядом с братом в гордом одиночестве, не спуская с рук племянницу, с которой и вовсе, казалось бы, не хотел никогда расставаться. Дин даже подкалывал его, что пора о собственном отпрыске задуматься, раз так прёт нянчиться с малышнёй. Вот только Сэм всякий раз игнорировал тычки брата или отвечал, что ещё не нашёл свою половинку, с кем хотел бы завести семью. С Амелией у Сэма были не слишком радужные отношения. Девушка не стремилась активно присутствовать в жизни альфы, как и сегодня, казалось бы, в такой важный и праздничный для Сэма и его брата день, она предпочла взять дополнительную смену в ветклинике, чем, наконец, познакомиться с семьёй своего альфы. Сэм тоже не пылал энтузиазмом по отношению к омеге, считая их нечастые встречи с Амелией скорей физиологической потребностью, нежели романтическими свиданиями. Пока такие отношения устраивали их обоих, но, в то же время, о чём-то серьёзном с ней Сэм и не мечтал, довольствуясь тем, что имел, и лишь надеясь в будущем найти Амелии достойную замену. А пока у него был брат - омега без пары - и чудесная племянница, от которой он был просто без ума. К уходу гостей Мэри-Джей уже сладко посапывала в своей кроватке на втором этаже под тихие переливы музыкального мобиля. Дин на этот раз не стал уничтожать труды рук Бальта и Чарли, оставляя все эти шары и банты в покое, только счастливо улыбаясь тому, что у него есть такие хорошие друзья. Он видел, как возится с девочкой Бальтазар и как сюсюкается Чарли. Вместе они, с малышкой на руках, издалека напоминали любящую пару молодых родителей, отчего Дин улыбался весь ужин до ушей. Он очень надеялся, что в будущем Чарли с Бальтом обзаведутся и собственными карапузами, ведь было видно, что оба они к этому вполне готовы. Сэм убрал всю посуду со стола и погрузил в посудомойку, забрал Микки и пожелал Дину с Мэри-Джей спокойной ночи, предупредив, что он всегда на связи и готов прибежать в любой момент, если потребуется помощь. Дин рассмеялся на это, заявив, что дай Сэму волю, он и вовсе ночевал бы в детской, чутко карауля сон своей любимицы. Иногда ему было действительно жаль, что Сэм его брат, потому что он был бы идеальным отцом для его крохи, но, увы, это невозможно. С тех пор, как родилась Мэри-Джей, Дин не отходил от неё ни на минуту, даря дочке всю накопившуюся за это время любовь и ласку, практически полностью забывая о своей боли относительно её отца. Сейчас же, когда они оба оказались дома, в голову омеги снова стали лезть мысли о Кастиэле. Дин был уверен, что тот по-прежнему кутит и развлекается в своё удовольствие, но всё же, несмотря ни на что, он был альфой и наверняка смог почувствовать свою кровь. Дину было страшно, что Кастиэль догадается, что у него родилась дочь и начнёт искать их с Мэри-Джей. Было неизвестно, чего ожидать, случись всё-таки однажды эта встреча. Теперь уже Кас не сможет отнять у него ребёнка, но вполне будет способен превратить их с малышкой жизнь в Ад. Дин был уверен, что Кас возненавидит его за всё: что он не принял вовремя таблетку, что не сделал аборт, что скрыл от него ребёнка и уехал в неизвестном направлении. Это был всего лишь секс, да ещё и по инициативе Дина, с его же «гениальной» задумкой вызвать течку. И если даже Кастиэль и примет ребёнка, что и так казалось чистой фантастикой, то уж предавшего его омегу ни за что не простит. Но и сам Дин был всё ещё зол и обижен на Каса, ведь как бы ни был виноват в случившемся он сам, это абсолютно не давало повода Кастиэлю так с ним поступать. Он практически не позволил Дину и рта открыть, чтобы всё объяснить, даже не попытался понять того, что он испытывает к нему, уже не говоря о том, что хотя бы попробовать ответить на чувства. Он выгнал его, в конце концов, грубо и жёстко, назвав всё, что было у них ночью и утром, просто-напросто ошибкой. Он этого не сказал, но по его другим словам и даже поступкам Дин ясно понял, что Касу не нужны ни он, ни его проблемы. Так какое теперь право Кастиэль имеет на Мэри-Джей, если он выкинул её папу за борт своей жизни? Никакого! Это ребёнок Дина и только его! Он сохранил эту частичку своего былого счастья исключительно для себя и не собирается делиться ею с тем, кто когда-то не принял его самого! Мысли о возможной встрече с отцом малышки до чёртиков пугали Дина, но, в то же время, и придавали омеге просто-таки воинственный настрой защищать своё дитя, в первую очередь - от её нерадивого отца. И всё-таки, эти мысли заставляли сердце Дина снова трепыхаться загнанной в крошечную клетку птицей лишь при воспоминании о Кастиэле так же, как и девять месяцев назад. Он до сих пор хранил в своей памяти воспоминания о терпком запахе альфы, звуке его хриплого баритона, вкусе его губ и кожи. Он по-прежнему мечтал ощутить снова, хотя бы раз, его сильные руки на своём теле, хоть и понимал, что этого уже не будет никогда. И от этого снова хотелось плакать. Плакать от того, что он не только ненавидел Кастиэля за всё то, что тот с ним сделал, но и продолжал всей душою любить и хотеть. Это пугало и жутко бесило Дина, но он ничего не мог с собой поделать.