Зов крови

Джоди Миллс пришла к Дину перед обедом, после которого начинались приёмные часы, и она знала, что Сэм прибежит сразу же, как только его пустят. Омега спал, но доктор очень хотела побеседовать с ним о случившемся. Бобби рассказал ей вкратце, что произошло, Чарли уверила, что, узнав о ребёнке, Дин будто снова обрёл смысл жизни, но всё же профессиональный взгляд на ситуацию не помешал бы. Подойдя к кровати, Джоди уселась в кресло, рассматривая паренька. Осунувшееся лицо, бледная кожа с выделяющимися серыми кругами под глазами, впалые щёки и на фоне всего этого безобразия яркая россыпь совсем несерьёзных веснушек. Молодой, красивый омега, и уже пережил столько всего: потеря матери, смерть отца, безответная любовь, и теперь вот ребёнок, которого, судя по всему, Дину придётся растить без его альфы. - Дин! – тихо позвала Джоди. Омега зашевелился под одеялом и открыл глаза. - Доктор Миллс? Здравствуйте! – он часто заморгал и попытался сесть в кровати. - Прости, что разбудила тебя, но через полчаса обед, а потом придёт твой брат. Как ты себя чувствуешь? - Уже лучше, спасибо. Есть хочется, - слегка улыбнулся Дин. - Отлично! Значит, и правда хорошо. Я проходила мимо столовой, и знаешь, пахло там довольно аппетитно. - Вы издеваетесь надо мной, доктор? – застонал омега, вторя урчанию своего живота. Джоди на это широко улыбнулась. - Нужно будет попросить Сэма приносить тебе чего-нибудь, что ты сможешь жевать между приёмами пищи. Сейчас твой аппетит будет с каждым днём расти, ведь теперь ты не один в этом теле, - плавно перешла доктор на интересующую её тему, наблюдая за реакцией омеги на упоминание о его положении. - Да, - улыбнулся Дин, кладя руку на свой впалый живот, - до сих пор поверить не могу, что у меня будет ребёнок. Джоди сделала мысленную пометку о том, что свою беременность Дин воспринимает вполне позитивно. Позже она запишет свои наблюдения в его карту, а пока они просто побеседуют обо всём, что с ним случилось. Обед и правда выглядел довольно аппетитно, так что Дин даже не постеснялся попросить добавки. Доктор Миллс проводила его в столовую и ушла по своим делам, похлопав омегу по плечу и заверив, что у него наблюдается довольно положительная динамика, так что с её стороны претензий никаких нет. Дело оставалось за малым – привести в порядок тело, чуть нарастить массу, избавиться от мешков под глазами и можно будет с чистой совестью выписываться. Возвращаясь в свою палату, Дин заметил перед ней сидящую на стуле высокую мужскую фигуру с каштановыми волосами, спадающими на лоб и чуть вьющимися за ушами. - Сэм? - Дин! – здоровяк подскочил к омеге и мигом сгрёб того в охапку, крепко сжимая в своих объятиях. - Задушишь, Сэмми! – прокряхтел Дин. - Да тебя вообще убить мало! Когда мне вчера позвонила Чарли и сказала, что тебя увезла скорая, я перебрал в уме столько всего, что пришлось вызывать такси! У меня руки тряслись от волнения. Доктор Сингер сказал, что ты себе вены вскрыл. Какого чёрта, Дин? Зачем ты это сделал? - Тихо ты, Сэмми! – Дин посмотрел по сторонам и заметил несколько заинтересованных глаз. - Пошли в палату, - указал он на дверь за своей спиной и, больше не проронив ни слова, сам отправился туда. И только когда за ними обоими уже закрылась дверь, Дин продолжил: - Только не говори, что Чарли тебе не рассказала о нашем ночном разговоре. Ты ведь в курсе всего и так, не заставляй меня повторять всё это. - Да, Чарли рассказала мне! И я сразу же поехал туда, чтобы набить морду этому Касу, но его по счастливой случайности не оказалось дома! - Ты что? – не поверил Дин, присаживаясь на край кровати и наблюдая, как Сэм плюхается в кресло напротив. - Я готов был убить его, честное слово! За всё, что он с тобой сделал! - Нет! – испуганно посмотрел на брата Дин. – Он не виноват! Это я, только я виноват во всём! Это я втюхался в него, как подросток! Я выкинул эти чёртовы таблетки! Я согласился поехать с ним, когда он нашёл меня в баре! Я сам полез к нему первым! И это я ляпнул ему с утра, что люблю его! Он не виноват, что это чувство оказалось не взаимным. - Ты снова винишь во всём только себя! А этот Кастиэль - просто ангел во плоти! - с сарказмом, полным яда, прошипел Сэм. - Скажи мне, Дин, какого тогда чёрта ты вообще выкинул эти таблетки? Насколько я понимаю, ты это сделал не ради цели оказаться в постели именно мистера Новака? - Нет, - буркнул Дин. - Я просто хотел покончить с этим раз и навсегда. Мне исполнилось 25, Сэм, дальше тянуть было просто глупо! - И ты попёрся в бар, где куча альф! С наступающей течкой! Очень умно, Дин! - Так или иначе, но Кас сам нашёл меня там. Я не подгадывал это специально. Он захотел отвести меня домой от греха подальше. Он собирался оградить меня от всех этих похотливых самцов! - И в итоге трахнул сам. - Я этого хотел! - Не сомневаюсь. И что потом? Он использовал тебя и выкинул, а ты чуть не умер! - Не умер же, - снова пробурчал себе под нос Дин. - Благодаря Чарли, а не этому ублюдку! Надеюсь, она рассказала тебе, чем закончилось твоё великое приключение? - Я знаю о ребёнке, - рыкнул на брата Дин. - И я рад, что за всей этой хандрой абсолютно забыл про контрацептивные таблетки. Рад, Сэм! Слышишь? Я СЧАСТЛИВ, что у меня теперь есть своя собственная частичка ЕГО! Потому что, несмотря ни на что, я всё ещё люблю этого «ублюдка», как ты выразился! - Дин кричал так, что чуть не сорвал голос, а по его щекам текли слёзы, отчего Сэм тут же остыл и бросился утешать брата. - Прости, Дин! Прости! Только не плачь! Я не должен был кричать на тебя! - Сэм сел рядом с Дином на кровать и обнял его, прикладывая к своей груди и слушая тихие всхлипы.- Я тоже рад, что у меня будет племянник… или племянница, - улыбнулся краешком губ альфа, покачиваясь вместе с братом из стороны в сторону. - Правда рад? - шептал Дин. - Да. Я, правда, представлял, что это будет немного при других обстоятельствах, но теперь это уже не имеет значения. Главное - вы двое. Честно говоря, когда Чарли сказала мне, что ты беременный, я поверить не мог, что это действительно происходит. Ты и ребёнок… - Сэм снова улыбнулся. - Но он твой ребёнок. Я очень сильно люблю тебя, Дин. И твоего малыша обязательно полюблю. - Я тоже люблю тебя, Сэм. Прости, что наломал таких дров, - прошептал Дин, вдыхая запах брата - взрослого сильного альфы, который сейчас рядом с ним. - Главное, что с вами обоими теперь всё в порядке, а с остальным как-нибудь справимся. Кстати, что ты решил насчёт… Каса. Ты скажешь ему? - Нет, - тут же отстранился Дин. - Ему это не нужно. Я ему не нужен, а ребёнок и подавно. Малыш только мой! – омега снова положил руку на живот. - Да, ты прав. Может, так даже лучше, - согласился с ним Сэм. - Он ещё пожалеет о том, от чего отказался, уверен. Он ведь рано или поздно всё равно узнает - увидит тебя с животом и всё поймёт. - Нет, не увидит, - прошептал Дин. Сэм вопросительно уставился на брата. - Я хотел попросить тебя кое о чём. Я уже задумывался о том, что когда меня выпишут, мне придётся вернуться туда, где случилось слишком много плохого, и куда я больше не хотел бы возвращаться никогда. - И что ты надумал, Дин? Хочешь уехать? Ты мог бы жить у меня, Микки будет просто в восторге! - Да, твой пёс всегда неровно дышал ко мне, в отличие от твоей девушки, - криво улыбнулся Дин. - Я поговорю с Руби. - Не стóит. Я знаю, что она мне не будет рада. У нас как-то с самого начала не сложилось. Эта её нездоровая ревность ко мне порой даже пугает, но знаешь, у каждого свои тараканы в голове. На самом деле, я хотел попросить тебя заняться моим домом пока я тут загораю под капельницами. Просто… подыщи мне что-нибудь другое. Мне всё равно где, хоть на северном полюсе, главное - подальше от всех этих воспоминаний. - Хорошо, Дин, и знаешь… Может, это и не так далеко, как ты хочешь, но в Дейли довольно много домов выставлено на продажу, есть даже парочка прям по соседству от меня. Как ты на это смотришь? - Сменить одного соседа на другого, ха? - улыбнулся Дин. - Спорим, я буду лучшим соседом, чем мистер Новак? - подмигнул ему Сэм. - Не сомневаюсь, но при одном условии: ты не станешь водить к себе толпы омег, особенно блондинов на красном Жуке? - Договорились! - рассмеялся Сэм. - Ты ведь знаешь, что я не такой. - Конечно, знаю, иначе бы давно надавал тебе по твоим ушам. Я хоть и омега, но я твой старший брат! - Допрыгни сначала! - хохотнул альфа. - А вот это было обидно, дылда! - И я тебя люблю, Дин! Вас обоих, - поправился Сэм, радуясь, что с его братом снова всё в порядке. *** Кастиэль сидел на кухне за столом в небрежно накинутой на плечи голубой рубашке и домашних брюках, попивая утренний кофе и блаженно жмурясь от удовлетворения. Ещё полчаса назад он пылко кувыркался в постели с очередной омежкой, не в первый раз за прошедшую ночь и утро. Эйприл, с которой они познакомились вчера вечером в баре, оказалась очень страстной и ненасытной омегой, выжавшая, казалось бы, все соки из Кастиэля, но при этом оставляя его с приятно растекающейся по всему телу негой. Это было до чёртиков приятно ещё и тем, что последнее время у Каса были большие перебои с сексом, а самоудовлетворение никогда не входило в хобби альфы. Он предпочитал тёплое тело рядом, живые эмоции и горячее нутро, чем тупые фантазии, порнуха в сети и собственная рука. К счастью, найти омегу на ночь для него никогда не представляло проблемы, на его внешность и сильный запах альфы они сами слетались как пчёлки на мёд. Вот и сейчас одна из таких «пчёлок» выходила из душа, чтобы покинуть его дом, поблагодарив за прошедшую ночь. Светлые волосы ниже плеч, слегка заколотые на макушке, синие джинсы в обтяжку и вишнёвая майка, из-под которой виден голубой лиф. Тонкая и изящная, с красивой грудью и завитыми локонами, спадающими по ней. - Кофе? - Кастиэль вновь окинул взглядом омегу, но на этот раз без капли похоти, просто как на нечто с прекрасными формами, словно музейный экспонат. - Нет, спасибо, мне пора, меня дома ждёт муж. - Муж? - усмехнулся Кас. - А он знает, что ты ходишь от него налево? - Не думаю, что тебе это действительно интересно, - закатила глаза девушка, чуть наклоняясь к альфе. - Эта была отличная ночь, спасибо за всё и пока! - выпрямилась она, помахала ему и направилась к выходу, даже не чмокнув на прощание. - Пока, - на автомате повторил Кас, услышав, как хлопнула входная дверь. Муж… Кастиэлю стало интересно, что же сподвигло такую красивую девушку провести сегодняшнюю ночь не со своим мужем, а в объятиях чужого альфы и, вероятнее всего, уже не в первый раз. В любом случае, что бы там ни было, она провела его с ним, отдаваясь так, словно в последний раз, насыщаясь, будто давно не могла насытиться, удовлетворяясь, словно дорвавшись до прохладного источника в летний жаркий день. А наутро ушла, даже не оглянувшись, оставляя своим поступком неприятный осадок в душе Кастиэля. Удовлетворение сменилось слабой горечью от осознания, что его просто использовали для того, чего, по какой-либо причине, не смогли получить дома. Секс с Эйприл был отличным, но теперь от него осталось слабое неприятное послевкусие. Больше всего на свете Кас не любил измен. Как бы он ни был непостоянен и распутен, он никогда не состоял в настоящих отношениях, никогда ничего никому не обещал и не клялся в верности. Честность Кастиэль ценил прежде всего, а измена – это самая яркая ложь. Он знал наверняка, что если однажды он всё же найдёт свою вторую половинку, то, дав клятву верности, никогда не нарушит её, посвящая всего себя своей омеге, и потребует того же самого от неё. Вот только таких омег, в верность которых он действительно готов был бы поверить, он встречал в своей жизни очень и очень мало. Большинство были такие, как Эйприл – готовые на подлость и предательство за спиной своего альфы. Но Кастиэль настолько привык к этим качествам в людях, что не считал нужным заморачиваться тем, с кем ложиться в одну постель. Ему нужен был секс, и он его получил, остальное – не его дело. И всё же поступок омеги слегка подпортил настроение этого прекрасного утра. Как бы там ни было, Кас чувствовал себя немного противно и грязно, понимая, что стал участником супружеской измены. Лучше бы она ушла молча, а не произносила причину, по которой оказалась с ним. Почему нельзя было просто промолчать? Уже второй раз за последний месяц он проводит просто шикарные ночи с омегами, утро после которых всё портили их слова. Эйприл со своей изменой, Дин… со своей любовью. Вот уж святая простота, кто никогда даже не подумает посмотреть налево, будет верен, как пёс и честен, как ангел. Вот только для своего первого раза Дин выбрал не слишком удачную кандидатуру. Секс с ним, конечно, был просто потрясающий, особенно сдобренный бешеной концентрацией гормонов течки. Ничего удивительного, что наутро, под большим впечатлением от произошедшего, он выпалил такие громкие слова. Вот только Кастиэль действительно ничего ему не обещал и, следуя своим же принципам, повторять их ночное безумство не собирался. И всё было просто великолепно, до тех пор, пока Дин не открыл рот, чтобы сказать эти проклятые три слова. Было приятно, чертовски приятно слышать их из уст омеги, да ещё и во время оргазма, но, в то же время, и безумно горько из-за того, что всё это не правда, а всего лишь эмоции, обретшие выход в устной речи. Даже когда Дин пытался его уверить, что это чувство не спонтанное, и родилось оно не вчера, Кас всё равно не мог поверить в это до конца. И даже если бы это действительно была правда, он всё равно не смог бы ответить омеге взаимностью. Отношения – не его конёк. Хотя поступил он с ним тогда довольно грубо, слёзы на глазах Дина были вполне реальные. Наверное, стоило объяснить парнишке всё спокойно, напоить чаем, разложить по полочкам, чем подобные отношения невозможны. Но Кастиэлю нужно было тогда срочно бежать: Наоми оборвала телефон, Мэг замучилась прикрывать его задницу, а тут ещё омега тупил по-страшному и кидался такими вот фразочками. Это бесило… И в то же время согревало. Как часто Касу говорили подобное? Да никогда! Никогда, не считая Гейба, Анны и родителей. Только его семья могла искренне и открыто говорить ему о своих чувствах. Ни одна омега никогда не говорила ничего даже близко стоящее с этим признанием. «Красивый», «сексуальный», «вкусно пахнешь», «хочу тебя» - куча разных вариантов, сотни и тысячи комплиментов его телу, и пару десятков весьма поверхностных его душе. И всё с единственной целью – поскорей оказаться с ним в одной горизонтальной плоскости. Это повышало самооценку до небес, но абсолютно не приносило душевного удовлетворения. И только Дину удалось задеть одну из струн его внутреннего мира, пусть и неосознанно, но Кастиэль после этого не раз вспоминал то их утро и тот жар, с которым омега произнёс своё признание. Вероятно, следовало бы зайти к нему вечером или на следующий день и поговорить без суеты и эмоций, но Кас посчитал всё это не стоящим внимания. Дин – взрослый парень, сам разберётся со всем этим. В конце концов, подружке своей рыжей позвонит, посмотрят мелодраму, выпьют бутылку вина на двоих и успокоятся. Дина он с того дня больше не видел, так что оставалось только надеяться, что он ушёл с головой в работу или воспользовался открывшимися перед ним возможностями, стараясь найти себе кого-то более достойного на роль постоянного партнёра. Отодвинув пустую чашку из-под кофе, Кастиэль встал из-за стола и направился в свою спальню. Размышлять о том, что было сегодня ночью или парой недель ранее можно было бесконечно, но Наоми точно не скажет спасибо, если Кас снова опоздает на встречу с ней, которая начнётся уже через полчаса. Мэг уже прислала смс о том, что начальница снова недовольна его чертежами. Эта стерва хоть иногда бывает довольна его работой? У Кастиэля складывалось впечатление, что эта мымра просто спит и видит, как бы его посильней ужалить. Ни единого дня без её ядовитых замечаний! *** Две недели в больнице – это сущий ад! Особенно когда ты не сотрудник данного учреждения, а его пациент. Дин уже знал наизусть все изъяны стен своей палаты, выучил наизусть меню столовки, расписание всех врачей, медперсонала и даже санитаров, которые мыли пол в его палате. Не то, чтобы он этого раньше не знал, ведь он работал в этом же отделении, но так, чтобы расписание каждого сотрудника отскакивало от зубов – до такого дело никогда не доходило. Сэм приходил к нему каждый день и просиживал часы посещения от начала до конца, несмотря на злобные звонки и смс от его девушки Руби, которые частенько разрывали телефон до тех пор, пока альфа просто не отключал его, сам раздражённый чрезмерным контролем со стороны своей омеги. Чарли старалась выкроить всё своё свободное время в своих суточных дежурствах, чтобы проторчать в палате друга, болтая с ним обо всём на свете. Обычно эти встречи приходили на ночное время, чему Дин был бесконечно рад, потому что именно в эти часы их никто не мог прервать на всякие процедуры, анализы и осмотры, которые казались бесконечными, длящимися весь день. Уже через несколько дней после их первого разговора с того рокового вечера, Сэм сообщил брату, что перевёз все его вещи в своё жилище на временное хранение, и в данный момент занимается продажей дома в Сан-Франциско. Через полторы недели дом был продан, а к самой выписке омеги Сэм отдал ему ключи от его нового небольшого гнёздышка в Дейли с белым заборчиком и даже маленьким садиком вокруг строения, который временно был записан на Сэма из-за отсутствия истинного владельца при подписании документов купли-продажи. Новое жилище Дина и дом его брата, как и все на той улице, по словам Сэма, были словно близнецы и располагались напротив друг друга, что немного напоминало омеге о последних трёх годах, вот только на этот раз он мог свободно прийти в гости к своему соседу, да и появления бесконечных омег на территории Сэма он не опасался, а просто знал, что к брату из них может прийти только Руби. Сэм приехал за ним на его же Импале, торжественно вручив ключи брату, зная о том, как Дин соскучился по своей Детке. Путь до нового жилища занял куда больше времени, чем обычно, но омега решил всё же не увольняться из больницы, а остаться работать вплоть до декрета, чему и Чарли и доктор Сингер были очень рады. Дом оказался довольно просторным, несмотря на скромный внешний вид, чистым и залитым светом. Современная кухня, аккуратная гостиная и пара комнат наверху, в одной из которых было решено сделать детскую. Стоило только Дину переступить порог, как на него тут же налетел бело-рыжий ураган и, чуть не свалив с ног, кинулся облизывать руки. - Микки! - радостно воскликнул Дин, падая на колени и обнимая пса. На него сразу же уставились две разноцветные пуговки, после чего Дина смачно лизнули в нос. Микки был не обычным хаски, у него оказался редкий изъян породы: правый его глаз был бело-голубым, а левый медово-золотистым, от чего эта собака приобретала просто фантастический вид. Пёс ещё очень молод, ему всего полтора года, но он уже успел зарекомендовать себя перед обоими Винчестерами, как самая добрая и ласковая собака, энергично резвящаяся и старающаяся стать другом всем и каждому. - Привет, Дин, - в дверях появилась светловолосая девушка, облокотилась на косяк и скрестила руки на груди. - Привет, Руби, - настроения от тёплой встречи сразу же поубавилось. - Значит, ты теперь будешь жить рядом с Сэмом? Он рассказал мне о твоём залёте. Поздравляю, - хмыкнула блондинка. Дин знал, что она та ещё стерва и старался пересекаться с ней как можно реже. Это был выбор его брата, поэтому Дину приходилось терпеть её выходки, но всё же он надеялся, что однажды пелена влюблённости спадёт с глаз Сэма и он увидит истинное лицо своей омеги. Теперь Дину придётся видеться с Руби намного чаще, и он надеялся, что однажды не сорвётся, чтобы высказать девушке всё, что он о ней думает. - Спасибо, - сквозь зубы произнёс Дин. - И где же твой альфа, Дин? Заделал тебе ребёночка и исчез? - Руби! Прекрати! - осадил её Сэм, но она только снова хмыкнула в ответ и вышла из дома. - Прости её, ты же знаешь, она не подарок, - обратился он к брату. - Зачем же ты тогда встречаешься с ней? - не выдержал Дин. - Она довольно милая на самом деле, если бы не эта глупая ревность. - А ещё она терпеть не может собак, - вспомнил омега, с каким пренебрежением Руби относится к Микки. - Любовь зла, - вздохнул Сэм. - Здесь ты абсолютно прав, - согласился с братом Дин. Уже вскоре дом принял облик обжитого уютного гнёздышка. Вещей у Дина было немного, но всё же эти мелочи, расставленные и разложенные то тут, то там, создавали теплоту настоящего дома. Сэм помогал как мог, несмотря на ворчание Руби о том, что он носится с домом и беременностью своего брата так, словно это его дом и ребёнок. Днём Дин работал в клинике, как и прежде, а вечерами и на выходных они с братом делали ремонт, обустраивая дом для появления малыша. Живота ещё не было, поэтому Дин мог со спокойной душой носиться по магазинам, закупая материалы и обои в будущую детскую. Доктор Сингер только ворчал, что Винчестер абсолютно не жалеет ни себя, ни ребёнка, находясь постоянно в движении, но анализы и УЗИ упрямо показывали, что и с омегой и с малышом всё в порядке, от чего Дин всякий раз приходил в полный восторг и умиление. За всей этой канителью Дин старался не вспоминать о своём прошлом. Порезы на руках затянулись довольно быстро, превратившись в свежие розовые рубцы, обещающие со временем стать еле заметными белыми полосками. Но всё же вечерами, когда он оставался один, а брат уходил к себе, забрав с собой вечно шумного и энергичного Микки, на него наваливались непрошеные воспоминания о той незабываемой ночи, которая так сильно изменила всю его жизнь. Он вспоминал Кастиэля, его прикосновения, тёплые руки, нежные губы и ласковые слова. Вспоминал то чувство, что испытывал к нему и которое до сих пор не хотело покидать его ни на йоту. Он по-прежнему любил Каса, как бы ни старался выкинуть его из своего сердца, слишком сильно любил, а крохотный комочек внутри него был живым напоминанием об этом. Пару раз у Дина даже возникала мысль поехать к альфе и рассказать ему о ребёнке, но он сразу же пресекал все эти порывы и стремления души, трезво рассуждая, что максимум, что сможет вызвать у Каса – это жалость. А если вдруг случится чудо, и Кас согласится принять малыша, то ни к чему хорошему такие «отношения» не приведут. У Дина хватало гордости, и такие унижения ради ребёнка ему были абсолютно ни к чему. У них теперь своя жизнь, он сам обустроит её, и будет растить малыша один, а Кастиэль пусть строит свою судьбу сам. Против воли Дину приходилось собирать слёзы, катившиеся по его щекам, вспоминая то злополучное утро, когда Кастиэль выгнал его из своего дома, назвав счастливые часы, проведённые вместе, ошибкой. Масла в огонь подливала и Руби, появляясь изредка в его доме и осыпая омегу с ног до головы язвительными упрёками и замечаниями по поводу его беременности и отсутствия в его жизни альфы. Она была сущим демоном, и Дину не раз хотелось просто придушить гадину, чтобы больше не смогла открывать свой поганый рот, но всякий раз его останавливал Сэм, стараясь разрулить их вечные конфликты как можно более мирным путём. В один из таких не слишком весёлых деньков, после очередной ссоры с Руби, младший брат заикнулся о том, что было бы неплохо организовать небольшой праздник для всех них. Было решено устроить барбекю на заднем дворе дома Сэма в узком кругу. Альфа обещал пригласить своего друга из юридической конторы, где он подрабатывает помимо учёбы. Бальтазар выпустился несколько лет назад из того же университета, что и он, и уже довольно неплохо наладил свою карьеру в одной из юридических контор Дейли, куда позже устроился и Сэм. А за прошедший год Бальт даже успел подняться по служебной лестнице на пару ступеней так, что в итоге стал непосредственным начальником Сэма. Дин же собирался позвать Чарли, которая за всё это время была у него в новом доме всего пару раз. Руби сразу отказалась от подобного мероприятия, отчего Дин, не без облегчения, глубоко вздохнул. Видеть эту вечно перекошенную недовольством рожу он уже порядком устал, да и с Чарли они никогда не были подружками, скорей наоборот – у рыжей не раз чесались руки выцарапать нахалке глаза или выдрать язык за её бесцеремонные речи. А ещё Чарли шутила, что таким, как Руби, нужно во сне загонять осиновые колы прямо в сердце, ну или, на крайний случай, обливать святой водой, солить и сжигать. Дин от подобных фантазий смеялся в голос и был согласен с подругой на все сто процентов. Встречу на заднем дворе дома Сэма назначили на ближайшие выходные, так что у всех оставалось несколько дней, чтобы подготовиться и закупить всё необходимое. Дин был очень рад тому, что он снова, как и в детстве, может часами проводить время со своим братом. А их маленькая вечеринка была ему просто необходима, чтобы хоть немного взбодриться после всего произошедшего с ним в, как он сам её теперь называл, «прошлой жизни».