Разбуди меня

      Тео стоял в самом центре Большого зала возле столика с напитками и никак не мог перестать улыбаться. По случаю первой годовщины победы над Волан-де-Мортом (а также начала экзаменов ЖАБА, чему студенты были рады в гораздо меньшей степени) в Хогвартсе было устроено настоящее пиршество. И сегодня Тео, пожалуй, впервые за все восемь лет обучения не чувствовал себя лишним на этом празднике жизни.       Удивительно — разве он мог подумать год назад, что всё так изменится, да притом в лучшую для него сторону? Да что там год, он опасался пустить эту мысль в своё сознание даже вчера, когда министерский конверт упал на него прямо как снег на голову. И только сегодня, когда они с Гермионой вышли после слушания из зала суда, он наконец позволил себе поверить в произошедшее. Программа амнистии, под которую попала и его семья, коснулась тех, кто был несправедливо обвинён в том, что являлся Пожирателем смерти, или же подозревался в пособничестве таковым, однако среди оправданных, столпившихся у ближней скамьи одинокой кучкой, едва ли насчитывающей дюжину человек, Тео с Гермионой не увидели ни одного знакомого лица.       — Жутко представить, сколько же всего их было! Ну, Пожирателей и их союзников, если даже среди этих мы никого не узнали, — говорила Гермиона, пока они поднимались на до боли знакомом лифте с не менее знакомого девятого уровня на первый. — Их не десятки, а может быть, даже и не сотни. Да, трудно будет Гарри всех поймать.       — Думаю, он справится, — уверенно заявил Тео, придерживая разъехавшиеся в стороны решётки лифта и выходя вслед за Гермионой в Атриум. — Ему не привыкать.       В коридоре Атриума было полно народу — рабочий день был в самом разгаре, к тому же ещё и праздник, и похоже, что некоторые начали отмечать с самого утра. Кто-то из министерских служащих размахивал яркими листовками с изображением Гарри, неизвестно где взятыми, несколько человек в самом центре толпы медленно продвигались вперёд, обнимая и похлопывая по плечу всех встречавшихся им на пути, а кто-то из посетителей даже попытался на радостях нырнуть в золотой фонтан, правда его остановили тотчас подоспевшие авроры.       — Мисс Грейнджер, мистер Нотт, — раздался откуда-то сбоку низкий глубокий голос, который Гермиона узнала сразу.       — Кингсли! — она улучила момент, чтобы протиснуться к стоявшему в нише заблокированного камина министру сквозь снующую туда-сюда толпу, и сердечно сжала его широкую ладонь.       — Мистер Бруствер, — в свою очередь, Тео поприветствовал его весьма сдержанно, отделавшись вежливым кивком, в то время как его рука уже привычно обвила талию Гермионы.       — Ну, как прошло заседание? — обратился Кингсли к ним обоим, не обращая внимания на раздающиеся тут и там окрики: то одни, то другие сотрудники воодушевлённо салютовали ему из гущи народа. — Я не смог присутствовать; важные переговоры.       — Прошло довольно быстро, — с энтузиазмом защебетала Гермиона, — и для всех реабилитированных — успешно!       — Вам вернули всё, что было указано в письме, мистер Нотт?       — Да, господин министр, — ответил Тео, спокойно глядя на Кингсли, однако Гермиона поняла, что он едва удерживает в себе свой вечный сарказм, правда на этот раз радостный. — И важнее всего для меня было не поместье с землёй, а как раз то, что в письме было названо добрым именем. Это что-то вроде дани моему отцу, который не хотел становиться на сторону Волан-де-Морта, но был вынужден это сделать, и матери, которая поплатилась жизнью за свой отказ принять метку.       — Это меньшее, что мы могли сделать для вас. Да, и вот ещё что... — Кингсли взмахнул палочкой куда-то в сторону, накладывая, очевидно, отвлекающие чары, склонился с высоты своего немаленького роста прямо к лицам Гермионы и Тео и еле слышно произнёс: — Спасибо, что уничтожили его навсегда.       Сказать, что те были шокированы таким заявлением — это не сказать ничего. Сбитая с толку Гермиона изумлённо посмотрела на Тео, который, хоть и сохранил на своём лице маску равнодушия, всё же был не менее ошеломлён.       А Кингсли тем временем продолжал:       — Не спрашивайте, откуда мне это известно, но в любом случае я крайне благодарен вам. Отдел тайн — особое подразделение, в некоторых вопросах имеющее собственную компетенцию и не подчиняющееся даже министру. И этот вопрос был как раз из числа неподконтрольных, поэтому я никак не мог убедить невыразимцев ликвидировать останки. Они пытались исследовать их, изучить досконально, чуть ли не разобрать на составляющие, а после февральского взрыва, к которому, как я уже догадался, вы тоже были причастны, перепрятали так, что я сам не смог бы их найти. Однако вам это удалось. Это... просто блестяще. Должно быть, таков рецепт вашего личного Феликс Фелицис — огромная порция смелости, унция безрассудства, доля интуиции и капелька удачи. Ну и, конечно же, всё это щедро приправлено вашим магическим мастерством.       — Спасибо, Кингсли, — одними губами шепнула Гермиона. Она никак не ожидала, что министру магии известны все их проделки, но, более того, что он не то что не пожурит их за причинённый Министерству ущерб, а ещё и похвалит.       — Раз уж вы в курсе февральского погрома, мы приносим свои извинения за то, что разбомбили три комнаты Отдела, — учтиво добавил Тео, однако его голос звучал ровно, без всякой толики сожаления или раскаяния. — Как мы можем загладить свою вину?       Кингсли распрямился и широко улыбнулся своей белозубой улыбкой:       — К примеру, вы можете устроиться к нам в Министерство на любой уровень, где есть вакансии.       — Даже невыразимцем? — прищурился Тео.       — Если пройдёте специализированный курс для этой профессии, то пожалуйста.       — Ну уж нет! — фыркнул Тео, переглянувшись с Гермионой. — Ещё несколько лет бок о бок с занудой Малфоем я не выдержу.       Все трое дружно рассмеялись, и Кингсли, махнув им на прощанье, поспешил присоединиться к людскому потоку.       — Так или иначе, у вас ещё есть немного времени подумать, — крикнул он напоследок, сливаясь с толпой.       — У меня есть для тебя два заявления, — сказал Тео, протягивая подошедшей к столику с напитками Гермионе бокал шампанского.       — Так-так, — она с задумчивым видом поправила заколку в волосах. — Это из той же серии, что и "У меня есть для тебя плохая и хорошая новости, с какой начать"?       Тео нахмурился.       — Не слышал о таком. Опять эти твои магловские штучки.       — Ну, может быть, — подмигнула Гермиона, принимая из его рук бокал. — Так что за заявления?       — Во-первых, ты самая красивая девушка на этом празднике, — сказал он, демонстративно обводя рукой Большой зал и возвращая горящий неподдельным восхищением взгляд к своей спутнице, щёки которой уже успели покрыться румянцем. — А во-вторых, я хочу продать особняк. Ты не против?       Теперь пришла очередь Гермионы хмуриться.       — Но это же что-то вроде вашего родового гнезда... Ты уверен?       — Вполне. Этот дом, как и всё поместье, напоминает мне только о разрушенной семье и одиночестве. Я хочу начать новую счастливую жизнь в другом месте. Чёрт, как пафосно это звучит!       Гермиона мягко улыбнулась ему, собираясь высказать своё мнение по этому поводу, как вдруг заметила за его спиной Гарри и Джинни.       — Ой, ребята!       — Гермиона! — воскликнули те в один голос, устремляясь в её сторону. Гермиона мысленно воздала хвалу Мерлину за проявленный друзьями такт: Джинни благоразумно не стала обращать внимание на то, как Нотт закатил глаза при их появлении, а Гарри вместо крепких объятий, которыми он хотел одарить Гермиону, просто сжал её свободную руку в своей.       — Ну, как дела? — обратился он к Тео, поправляя съехавшие на нос очки. — Слышал, тебя сегодня реабилитировали.       — Так точно, мистер будущий главный аврор, — усмехнулся тот. — А я смотрю, и у министерских стен есть уши.       — Да ладно тебе ёрничать, Нотт, — фыркнула Джинни. — Про сегодняшнее заседание разве что садовые гномы не знают. Все газеты и радиостанции трубят о первой послевоенной амнистии.       — Применительно к себе я бы не стал называть это амнистией или, тем более, реабилитацией, — резонно заметил Тео, неспешно потягивая шампанское. — Это, скорее, восстановление справедливости.       Гермиона видела, что Джинни еле сдержалась, чтобы не хмыкнуть, а вот Гарри, напротив, был очень серьёзен.       — Ты прав, — сказал он, хлопая Тео по плечу, чем сильно удивил всех присутствующих. — Но благодарить вы должны Виктора.       — С чего это? — сразу напрягся Тео.       — Виктора? — Гермиона думала, что ей послышалось.       — Поступив в Хогвартс на работу, он сразу же установил в своём кабинете Чары слежения, — пожал плечами Гарри. — После случившегося в Министерстве месяц назад Робардс в рамках мракоборческой практики поручил мне выяснить, кто же всё-таки сумел добраться до останков Волан-де-Морта и уничтожить их. Я долго пытался найти ваши следы — Гермиона, было бы гораздо проще, если бы ты изначально поставила меня в известность! — и, наконец, с помощью Чар слежения мне удалось установить, что вы прибыли камином из Министерства ранним утром пятнадцатого февраля, как раз тогда, когда в Отделе тайн был первый взрыв. Кроме вас никто не покидал школу в ту ночь. Ну а дальше оставалось просто сложить два плюс два...       Гарри с Джинни ушли. Ладонь Гермионы легонько коснулась плеча Тео.       — Конечно, я не против продажи дома, — сказала она, возвращаясь к теме. — Но куда ты планируешь перебраться?       — Как раз хотел спросить тебя об этом, моя дорогая невеста, — с лукавой улыбкой отозвался Тео, как всегда наблюдая за её реакцией.       А Гермиона на удивление быстро взяла себя в руки — могла же она хоть иногда проявлять выдержку истинной леди — и с той же хитринкой ответила:       — Как насчёт острова Джерси? (5)

* * *

      Джерси — небольшой остров, расположенный в водах Ла-Манша в непосредственной близости от французского берега, самое тёплое место в Великобритании.