98. Мышь. То есть крыса.
4 октября 2019 г. в 03:55
Хлопнула дверь.
— Вон она, вон она! — заорал Том.
— Где?! — огрызнулся Джим с метлой в руках.
Томас принял весьма хитрый подозрительный вид и добавил:
— Крадется…
На шкафу завибрировал его телефон, и Хиддлстон, дотянувшись до трубки, прижал её к уху, отвечая на звонок.
— Лис у аппарата, — ответил он, облокачиваясь локтем на спину Джима.
— Па-ап! — стряхнул его тот. — Что там? Кто?
— Отец кошкин наш, — пояснил Том.
— Кто я? — удивился Хэмсворт, слушая этот странный диалог. — Отец Кошкин? Что за возня? Что у вас там происходит?
— Мышь ловим, — объявил Том. — Джимми ловит, я морально помогаю.
— Разлагаешься, а не помогаешь… — буркнул Джим.
— Ну-ка сейчас пну кого-то! — фыркнул Хиддлстон.
— Он у нас теперь Джимми? — поинтересовался Крис.
— Не знаю, — пожал Том плечами. — Откликается, вроде, на Джимми. Ну что, друг Джимми, нашёл мышь?
Томас наклонился, пытаясь заглянуть в щель между шкафом и стеной.
— Да нету её тут, — сказал Джеймс.
— Ты слепой. Крис, у нас сын ослеп! Что делать?
— Да ё-маё! — выпалил Хемсворт. — Ты дошутишься!
— Поздно, — отозвался Том. — Все шутки пошучены, все четыре. Изволите ещё? Нет… Давай-ка пока этот разговор отложим. К слову о шутках: как остальные дети?
— Ну наконец-то, — произнёс Крис. — Вспомнил-таки, что у него ещё есть дети.
— Что за предъявы, моя луна и звёзды? — слегка возмутился Том. — Я не забываю о своих детях ни на секунду. Так вы, стало быть, добрались?
— Добрались.
— Алису устроил?
— Так точно.
— Арни?
— Нет, но мы работаем над этим. На денёк задержимся… Собственно, потому я и звоню! Сбил с толку… Сказать, что пробудем тут ещё день-два с капитаном, пока с общежитием Арнольда не разберёмся.
— Окей, как наш кэп? Кашляет?
— Нет уже. Сироп пьёт, лучше ему.
— Ага…
— Нет там мыши! — заявил Джим, швыряя метлу на пол и с недовольством покидая комнату.
— Метлу-то зачем бросил? — подцепляя древко носком, но снова роняя, спросил вдогонку Том. — Разозлился, швырнул инвентарь и свалил. Ну и дети нынче пошли, чему их только в школах учат.
— Я уже не школьник! — пробасил с веранды Джим.
— Иди отсюда уже… — отмахнулся Том, наклоняясь и поднимая метлу сам. — Старенького отца заставляет мётлы таскать…
— Ты-то старенький! Не придуривайся! — отозвался Джим из-за стены.
— Я вам не мешаю? — скромно спросил Крис.
— Не, наоборот, приятно скрашиваешь мгновения конфликта, — опираясь на метлу и оставаясь стоять у шкафа, отрицательно покачал головой Том. — В общем, я всё понял. Вы живы, здоровы, и я вас за это благодарю. Мы здесь тоже пока друг друга не поубивали, но всё впереди. Будете вы в наших краях… Когда? Послезавтра, так?
— Или через день.
— Принято, — кивнул Хиддлстон.
— Чем занимаетесь… кроме ловли мышей? — спросил осторожно Крис.
— Варили обед, — припомнил Том. — Я варил. Скверно. Мелкий плакал, но ел.
Джим заглянул в комнату.
— Вкусно было, — прокомментировал он. — Я не мелкий.
— А ты не подслушивай, — оглянулся на него Том.
Джеймс оттолкнулся от открытой двери и, шумно топая, вышел с веранды на улицу.
— Всё, он ушёл, — сообщил Томас. — Можем беседовать на запретные взрослые темы.
— А надо?.. — вздохнул Хемсворт.
— Не обязательно, но можно.
— Может, обсудим, когда я приеду через пару дней?
— Нет, тогда чего обсуждать? Надеюсь, сразу перейдём от слов к делу, — заметил Том.
— Тогда я буду занят.
— Чем это?
— Статью буду писать.
— Не весь же день.
— Весь.
— Ну не всю же ночь.
— Всю.
— Я не понял, вы на нас в обиде? — спросил Хиддлстон.
— Ох, какой ты иногда мерзкий… — пробормотал Хэмсворт.
— Скажи мне, что не так, чтобы я всё исправил, — попросил Том.
— Ничего уже не исправить.
— Так, ну хватит, — посерьёзнел Том, отставляя метлу и садясь на диван у шкафа. — Что случилось? Я пропустил момент, когда пустой трёп внезапно превратился в выяснение отношений.
— Ничего не превратилось, нормально всё.
— Ты обижаешься, я не понимаю, на что, — пояснил Том.
Крис помолчал немного.
— Ни на что. Просто… Скучаю, наверное, по вам.
— Так возвращайся скорее, — откидываясь на спинку дивана, проговорил Том. — Я обещаю ждать тебя все эти два дня, не отвлекаясь ни на что другое. Слушай, я знаешь что вспомнил? Как ты хотел не то четырнадцать, не то семнадцать отпрысков в выводке. Помнишь такое?
— Я был идиотом, — покаялся Хемсворт.
— А знаешь, что я сейчас думаю? — поинтересовался Том.
— Нет.
— Что двое в колледже, один бракованный пока с нами, но тоже скоро куда-нибудь да сбежит. Остаётся капитан Родни, но и он однажды помашет ручкой и убредёт в большой мир. Останутся лис и оцелот в своей тесной квартире с тремя комнатами, где всем вечно не хватает места, одни, и покажется им эта тесная квартира огромной и пустой.
Том заткнулся, кусая ноготь на указательном пальце, думая о том, что сам сказал.
— Не будем ссориться? — спросил он внезапно у Криса. — Не из-за чего.
— Ты очень умный и хитрый лис, — ответил на это Хемсворт. — Очень умный, очень хитрый.
— Ты меня выбрал, — напомнил Том.
— Вынуждаешь сказать, что я тебя очень люблю, хотя сам прекрасно об этом знаешь.
— Знаю, вынуждаю, — согласился Том. — Но только потому что ты завёл свою унылую кошачью пластинку.
— Вот как!
— Да! — подтвердил Том. — О том, что никаких мне плюшек по возвращении, кот будет занят… А я хочу. Меня баловать надо и любить.
— Ты же знаешь, что я буду.
— Мгм! Только сперва прочту мораль о том, что не за что.
— Сучка, все мои плюшки — твои плюшки. Когда я до тебя доберусь, а я доберусь, я… — он сбавил тон, видимо, прикрывая динамик рукой, — …вытрахаю из тебя всю эту херню.
— Так ты бы так сразу и говорил, — порекомендовал Том.
— Я так и говорю.
— Без понятия, что за херню ты собрался вытрахивать, но да, пожалуйста, именно этого и хотел. Именно об этом и речь шла, — заявил Том. — Так что совсем незачем было на меня обижаться.
— Томас, пожалуйста, я ни на кого не обижался.
— А, — внезапно понял Хиддлстон его интонацию. — До меня дошло, — сообщил он. — Это я… осподи! Я опять это сделал? Прости, пожалуйста, за мой пятитысячный «котик-ты-обиделся».
— С юбилеем, — поздравил Крис.
— О, зануда-зануда, — проныл Том. — Не хочу с тобой разговаривать, пусть мне Родни утром позвонит, как проснётся.
— Тебе придётся со мной разговаривать, лисица, придётся, — сказал Крис. — Ты будешь делать это каждый день, когда я вернусь. Иногда по несколько раз за день! Тренируйся пока сам с собой. Приеду — покажешь. А Родни я передам утром.
— Только без этих ваших шуточек, — попросил Том. — Где ты заставляешь его позировать с утренней газетой и подписью «ваш сын у нас». Я ел омлет, я оплевал омлетом мелкого, пока ржал, чуть не подавился, залил стол чаем. Нельзя же так.
— Это не настолько смешно, не преувеличивай, — сказал Крис. — Нам надо было напомнить, чтобы ты денюшку перевёл. Это вообще не я, это пацаны сами придумали.
— Юмористы, блин, — усмехнулся Том. — О! — выпалил он.
— Что такое? — обеспокоенно спросил оцелот.
— Она вылезла.
— Кто, кто вылез?
— Мышь, — шепнул Томас.
— Лис выходит на тропу войны?..
— Это не мышь, это крыса, — шептал Том в динамик. — Джим! Джи-им! Не слышит. Крис, я пойду… А как я пойду? Она опять под шкаф забьётся, если я пойду…
— Оставьте вы её в покое, — посоветовал Хемсворт. — Я приеду и поставлю мышеловку.
— Живодёр! Зачем? Мы её поймаем и выпустим.
— Так она вернётся обратно.
— Действительно… — согласился Том. — Ого… Она полезла по шторе. Крис, она вошла в шкаф.
— Увлекательно. И что дальше?
— Она достала хлебцы… Сидит и разворачивает хлебцы. Она достала хлебец. Взяла его и… спустилась по шторе на пол. Вместе с хлебцем! Крис! У нас дрессированная крыса.
— Скорее, находчивая и голодная.
— Ха-ха! Вот просили друга хомяку завести, теперь пусть не жалуются. Будем откармливать крысу, пусть она нас охраняет.
— Ага, гавкает на грабителей.
— Всё возможно, любовь моя, — покивал Том. — Если откормим до величины овчарки, то может и гавкать не придётся, будет одним видом пугать.
— Я всё-таки поставлю мышеловки…
— Я расскажу Родни, что ты убиваешь крыс.
— Родни оцелот, он поймёт.
— Вот вы вредные, окружили лисицу со всех сторон, сидите и поплёвываете, пушистой ножкой покачиваете, — пожаловался Том.
— Вас таких у нас, вообще-то, двое.
— Но вторая далеко, в холодной комнате общежития колледжа храпит в потолок. Храпит, наверняка.
— Она может, да.
— Надеюсь, она найдёт себе глуховатого мужа и будет счастлива, — вздохнул Том.
— Нормального найдёт. Он потерпит. Ты же терпишь, как я храплю — и ничего.
— А ты думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, я не проводил бессонные ночи, пытаясь то свистеть, то в ладоши хлопать, пока сам не стал глуховатым?
— Врёшь ты всё.
— Ну да, — сознался Том. — Ты так сильно не храпишь, как Алиска. Она — мэтр.
— Ученик превзошёл учителя.
Раздался скрип ступеней и, спустя мгновение, в комнату вошёл Джеймс, вволакивая в подоле майки гору яблок.
— Джимми у кого-то спёр райских плодов, — прокомментировал Том в телефон.
— Сосед меня угостил, — сказал Джим, подходя к столу и вываливая на него яблоки из майки.
— Тогда другое дело, — одобрил Хиддлстон. — Кинь яблочко, будь другом?
Джеймс схватил одно из яблок и, прицелившись, с навесом зашвырнул его отцу-лису, пытавшемуся поймать яблоко рукой, но словившему его носом.
— Ау! — потирая лицо, вскрикнул Том, в то время, как яблоко стремительно укатывалось по полу в дальний угол комнаты.
— Том! — испуганно выпалил Джеймс.
— Да я сам виноват, не поймал! — смеясь и морщась одновременно, сказал Том.
— Не больно?
— Нет, ничего страшного, — потирая переносицу, отозвался лис.
— У вас там уже криминальные убийства начались, судя по звукам, — сказал Хэмсворт. — Я пойду, наверное.
— Пойди, — поддержал Том. — Пока ещё все живы.
— Да, точно, а то ты обещал, что это временно.
— Спокойной ночи заранее, кот, — пожелал Том. — И завтра жду звонка от младшего по званию. Люблю всех.
— Окей, вам тоже спокойной ночи, — пожелал Хемсворт и повесил трубку.
Том отложил телефон на диван и принялся трогать нос обеими руками. Джеймс виновато сел рядом.
— Я могу тебе пюрешку потереть, — проникновенно глядя, предложил он. — С сахаром. Хочешь?
— Хочу, — сказал Том, подумав. — Хочу, чтобы ты кровать по утрам застилал.
— Или пюрешка — или ничего, — щурясь, проговорил Джеймс.
— Тогда пюрешка, — сдался Хиддлстон.
Джеймс встал с дивана, чтобы взять в шкафу тёрку и миску.
— Ты брал мои хлебцы? — спросил он, заметив развёрнутую упаковку, лежащую на полке как попало.
— М-м! Не я! — вспомнил Том. — Это наша мышь!
— Пап.
— Я клянусь — мышь! — заявил Том. — У нас новое домашнее животное. Это даже не мышь, а крыса, и у неё нора под шкафом. Пока тебя не было, она влезла по шторе, поднялась наверх, вошла в шкаф, вытащила твои хлебцы, взяла один, спустилась на пол и преспокойно унесла к себе. Крис хочет её убить, так что давай живо придумай крысе имя, чтобы у него рука не поднялась.
— А зачем? — задумчиво спросил Джеймс. — Пусть убивает. Это же крыса, она — вредитель.
— Оцелоты бездушные, — безнадёжно вздохнул отец-лис.
— А если она кого-нибудь укусит? — хмуря брови, поинтересовался оцелот-младший. — Пап, правда. Они заразу разносят, а ты — имя. Я с Крисом согласен. И вообще, это вы у нас… рыжие.
— Допустим, и что?..
— Ничего, — сдерживая улыбку, проговорил Джим. — Рыжие, красивые.
— И души нет, да?
Джеймс вдохнул и на выдохе твёрдо сказал:
— Не понимаю, о чём ты.
— Хороший ход, — оценил Том. — Ты собрался мне пюрешку делать из того же яблока, что я разбил носом?..
— Я вымыл его, — отчитался Джеймс, принимаясь чистить яблоко овощерезкой. — В смысле… Оно по полу валялось. Я вымыл. Я хочу ему отомстить за тебя.
— Изощрённая месть, — поддержал Том.
— Я помню, как ты кормил нас какой-то гадостью со вкусом опилок, — сказал Джеймс.
— Это когда это?
— Когда-то очень давно. Мы сидели на кухне, ты что-то мыл около раковины, Криса почему-то не было дома. И потом ты кормил меня какой-то херн… ерундой серого цвета. Ещё ложка белая была, помню, с фруктами.
— Подожди… — остановил его Том. — Ты что-то путаешь. Я эту ложку на плите спалил, когда тебе двух лет ещё не было.
— Как палил не помню, а как дрянь ели — да.
— Серьёзно?
— Ну, а смысл мне врать?
Том покачал головой, признавая, что это справедливо и врать об этом действительно нет смысла. Тем временем, Джеймс закончил тереть яблоко в миску, щедро сыпанул сахара сверху и принялся перемешивать.
— На, — собирался он отдать миску лису, но на волне дуракаваляния под впечатлением предыдущего разговора, зачерпнул пюре ложкой и протянул Томасу ложку.
— Ложечку за оцелота, — сказал Том, приподнимаясь и съедая пюре. — Неплохо, — проглотив, сказал он. — Но когда будешь детей кормить, сначала сам пробуй.
— Так я ж не детей, — попытался выкрутиться Джеймс, взяв немного себе и пробуя.
— Мне и так сойдёт?
— Я старался. Я был уверен, — убедительно заявил Джеймс, садясь на диван рядом и протягивая ещё ложку с пюре.
— Хорошо, допустим, — согласился Том и съел ещё ложку. — Расскажи мне, что интересного ты нашёл в окрестностях, кроме щедрого на яблоки соседа.
— Не знаю, — закатывая глаза и пытаясь вспомнить, проговорил Джеймс. — Ничего там нет интересного. Типа, какая-то река там дальше или озеро, — он продолжал кормить Тома пюре. — Рыбаки с удочками. Я близко не стал подходить, но видно, что давно стоят, ловят. Прошёлся по дороге, сделал круг, встретил соседа. Пока вы тут орали друг на друга с Крисом.
— Мы орём любя, чтоб ты знал, — глотая пюре, заострил внимание Том.
— Надеюсь, на меня ты любя орать не будешь, — сказал Джим.
— Я тоже на это надеюсь, — заверил Том. — Но если вдруг что, то заранее прости.
— Том, это так не работает, — усмехнулся Джимми.
— Это работает и так тоже, — не согласился Том, протягивая руку и стирая след от пюре на его щеке. — Я вымою, — сказал он, забирая миску с ложкой, поднимаясь и, зацепив по пути тёрку, унёс всё это в мойку.
Джеймс кашлянул, вазюкая костяшками пальцев по губам.
— Ты будешь работать? — спросил он.
— С чего ты взял? — поинтересовался Том, отмывая посуду.
— Ноутбук принёс.
— А, нет… Жарко. Я ночью лучше.
— Пойдём, посмотрим, что там за озеро? — предложил Джеймс.
Подумав, Том кивнул.
— Окей.
— А почему мы раньше все вместе никогда не снимали дом на лето? В смысле, рядом с городом, чтобы можно было на машине добраться.
— Так… Австралия же, — сказал Том. — Когда там есть коттедж, зачем ещё куда-то ехать?
— Но это же так далеко и дорого, — проговорил задумчиво Джеймс. — Рядом с городом снять дом куда проще.
— Бабушке это своей объясни.
— А-а… ну да, — понял Джеймс. — Бабуля бы нас не простила. А сейчас что?
— Сейчас эти двое в колледж поступают. Хемсворт вызвался с ними поехать, я тут за тобой присматриваю, чтобы ты один не дурковал. Так что все как будто бы заняты. Некому ехать и не на что. Так что этим летом дом в пригороде нам простится.
— А на тот год?
— А до того года надо ещё дожить, — сказал Том. — Ну, идём? — спросил Том, кивая в сторону выхода.
Джеймс живо соскочил с дивана, направляясь следом за ним на веранду.
— Надень кроссы, — на автомате пробормотал Джеймс.
— Что?.. — переспросил Том.
— Кроссовки, — повторил Джеймс. — Там сырой берег.
— Ты думаешь, ноги промочу?
— Уверен, — кивнул Джеймс.
На секунду Том смутился, после чего отставил слипы в сторону и влез в кроссовки.
— Ты там был, тебе виднее, — проговорил он, завязывая шнурки.
Когда Том с Джимом пришли на берег, рыбаков на нём уже не было.
— Озеро, — покивал Джим, пряча руки в карманах джинсов.
— Красиво, — вздохнул Том, глядя на прозрачную воду, сквозь которую у берега виднелись небольшие светло-коричневые камни на дне.
— Ничего особенного, — отозвался Джим.
— На холм заберёмся? — спросил Том.
— Если хочешь.
— А ты чего хочешь?
Джим пожал плечами.
— И чего мы пришли тогда?..
— Просто, — покачиваясь, проговорил Джеймс. — В доме, что ли, сидеть?
— Тоже верно. Тогда идём, осмотримся, — решил Том взять инициативу в свои руки, направляясь вдоль берега по тропинке. — Помню, как вы маленькие носились по лесу, когда мы ездили с палатками.
— Том, — окликнул его Джим, дёрнув за рукав.
— А? — посмотрел на него лис.
— Сейчас мы не носимся по лесу, — сказал Джим. — И я — не «мы».
— Конечно, нет, настырный ты оцелот, — согласился Том. — Но тогда вас было трое.
— Тогда, — подчеркнул Джим.
— Для меня ты — всегда только ты, — слегка улыбнулся лис-старший. — У нас с Крисом тоже есть «мы», но есть и каждый из нас по отдельности.
— И правильно, — поддержал Джим.
— И правильно, — тепло усмехнувшись, повторил Том. — Принципиальный… Ты лучше видишь: это утки?
Джеймс помолчал, глядя вперёд.
— Скорее всего, — произнёс он.
— Оцелотов утки не интересуют?
— Жареные интересуют, — подумав, сказал Джим. — Но это дичь.
— Дичь, — со смехом подтвердил Том.
— Чего смешного?
— Так серьёзно сказал: это дичь! — передразнил Том.
— Ну да, — сдержано улыбнувшись, подтвердил Джеймс. — Утки дикие. Жёсткие, если жарить.
Услышав это, Том рассмеялся ещё сильнее.
— Ты голодный? — спросил он.
— Да нет, — ответил Джеймс. — Просто что ещё с утками делать, если не есть.
— Зачем с ними что-то делать? — удивился Том. — Пусть себе живут спокойно. Без страха оказаться на тарелке какого-нибудь оцелота.
— Кто-то же их ест, — сказал Джим. — Хищники. Может быть, даже лисы.
— Мы с этими лисами не знакомы, — покачал Том головой.
— Ты никогда не охотился?
— В смысле, по настоящему? — уточнил Том. — С ружьями и манками?
— Разве можно как-то ещё охотиться?
— Да, конечно, — кивнул Том.
— Как ещё? — спросил Джим.
— Как ещё? — Том облизнулся. — Точно так же, только без убийств.
— Что ж это за охота такая?
— Весьма увлекательная, — сообщил лис. — Может быть, вернёмся и всё-таки поедим?
— Нет, — внезапно передумал Джеймс. — Мы можем подняться на холм? Хочу посмотреть на озеро сверху.
— Ладно, — поддержал Том. — Давай, конечно. Как-то я привык к равнинным пейзажам, я не горный лис. Не знаю, бывают ли горные лисы вообще в принципе…
Болтая, Том не заметил крупного камня и запнулся; Джеймс ухватил его за руку.
— Сегодня не мой день, — сделал вывод Хиддлстон, опираясь на руку Джеймса. — Как думаешь, от яблока фингал будет?
— Пап, смотри под ноги, иначе будет фингал от холма.
— Я думал скажешь: «иначе будет фингал от меня».
— Не скажу, — пообещал Джеймс. — Но лучше держись за руку.
— Окей, — согласился Том. — Я уже учёный.
Поднимая пыль от осыпающихся камней и придерживаясь за скудную растительность, они поднялись на самый верх пологого холма. Сверху открывался вид на зеленовато-изумрудное озеро, лес на противоположном берегу и холмы вдалеке, между которыми стелилась гладь воды. Порывы несильного ветра срывали с деревьев листья, и те, медленно кружась, опадали на землю и зеркало озера.
— Дом на той стороне, — сказал Джеймс.
— Где? — спросил Том, щурясь
— Вон там, — указал Джеймс.
— Вижу… Интересно, чей он? Здорово, наверное, просыпаться по утрам, смотреть в окно на туман над озером и думать о жизни. — он помолчал. — Хотел бы жить в доме у озера?
— Всегда? — оглянулся Джим.
— Допустим.
Замолчав, Джеймс ненадолго задумался.
— Может, — сказал он.
Прекратив вглядываться в очертания дома на противоположном берегу, Джим принялся спускаться.
— Я насмотрелся, — прокомментировал он. — Пойдём вниз.
Только после его слов Том очнулся от пространных мыслей о природе вещей.
— Но мы только что сюда поднялись… — не понимая, к чему спешить, произнёс лис.
— Не в этом разве суть? — обернулся Джеймс, протягивая ему ладонь. — Подниматься, спускаться. Гулять.
— Так-то да, конечно, мы же гуляем, — согласился Том, обхватывая его за руку, чтобы удобнее было спускаться.
Когда через пару минут они были уже у подножия холма, Том выдохнул, успокаиваясь после последних метров, преодолённых бегом по склону. Джеймс слегка улыбнулся, шагая рядом. Немного пройдя в молчании, он спросил:
— А ты бы согласился всегда жить в доме в лесу?
— Я — нет, ни в коем случае, — покачал головой Том, оттягивая на груди кофту, чтобы слегка охладиться после бега.
— И нет причины, по которой ты бы согласился? — не унимался Джеймс.
— Не думаю, что я мог бы обрадоваться жизни в лесу, — прикинул Том в уме, — но заставить меня можно. Предложить такой расклад, при котором жизнь у озера покажется лучшей участью.
— А где бы ты хотел жить?
— Там, где сейчас живу, — не думая, ответил Том.
— В городе лучше?
— Да.
Джеймс потёр лапой за ухом, придумывая, что бы ещё спросить.
— Какой день был лучшим в твоей жизни? — вновь обратился он к лису.
— День? Этот, — ответил Том. — Я сейчас в нём.
— Ладно, — улавливая суть ответа, сказал Джим. — Тогда лучший день, в котором ты не сейчас. Любой день из прошлого, который ты считаешь лучшим.
Размышляя, Том прикрыл глаза.
— Хорошо, отвечу, — согласился он. — Только не спекулируй на том, что я скажу, ладно? — попросил он.
— Чего не делать? — не понял Джеймс.
— Не переиначивай мои слова, не придавай им другого смысла.
— Л… Ладно, — не очень уверенно пообещал сын.
— Когда у нас с Крисом не ладилось, — начал Том, — и я жил где попало. Без вас. В один из дней я пришёл домой с работы в пустую никчёмную квартиру и почувствовал невыносимую тоску по дому.
— Это лучший день?..
— Да.
— И ты тогда…
— Зачем я тебе это рассказываю? — потирая лицо, пробормотал лис.
— Потому что я тебя слушаю, — спокойно объяснил Джим. — Тогда ты вернулся домой?
— Точно, — сказал Том.
— Стало лучше?
— А сам как думаешь? Конечно, стало. Как после клинической смерти: второй день рождения.
— Том.
— Что?
— Ты каждый раз говоришь что-то, — проговорил Джим. — И всё время это ощущение.
— Что я говорю каждый раз? — спросил лис. — Прерывай меня. Если я болтаю лишнее или если ты не хотел всего этого знать.
— Я хотел это знать, — покачал головой Джеймс. — Я бы разозлился, если бы ты стал выдумывать.
— Разозлился?
— Если бы ты не говорил честно.
— Что же, я и соврать не могу теперь? — возмутился Томас.
— По-моему, нет, — сказал Джим. — Мне ты, кажется, никогда не врёшь.
— Не исключено, — согласился Том. — Или я всё это придумал специально, чтобы ты отвалил.
— Специально, — разулыбался Джеймс. — Так тоже сойдёт.
Томас отмахнулся от него, не собираясь ни в чём разубеждать.
— Дичь твоя, я гляжу, уплыла…
— Это, разве, тот же берег? — обводя глазами прибрежный пейзаж, произнёс Джим. — Там не было таких зарослей.
— Да вот же, кувшинки, всё было.
— Хочешь? — спросил Джеймс.
— Чего хочу?.. Куда ты помчался?
— Сейчас! — не оборачиваясь, выкрикнул Джеймс.
Он выбрался к низкорослому дереву на берегу, забираясь ногами на ветку, и наклонился к воде.
— Эй, давай спускайся! — потребовал Том.
— Секунду! — цепляя за стебель кувшинку и натягивая его, пытаясь оторвать, отозвался младший оцелот.
— Ты шлёпнешься в воду, бестолочь, — вздохнул Томас. — Давай-давай, вернись.
— Иду, уже иду, — отламывая, наконец, цветок от стебля, спускаясь с ветки и спрыгивая на землю, отчитался Джим.
Он подошёл к Тому с кувшинкой в руках и боязливо втянул голову в плечи, хотя и улыбался, потешаясь над лисьим недовольным видом.
— Тебе, — протянул он кувшину.
Томас забрал цветок из его рук и замахнулся, чтобы дать подзатыльник, но, остановившись на полпути, так и не тронул младшего, лишь угрожающе помахав рукой. Джим приоткрыл глаза, осознавая, что угроза миновала. Том брезгливо понюхал кувшинку.
— Пахнет рыбой… — произнёс Том. — Спасибо, но больше на аварийные деревья лучше не лезь.
— Там было неглубоко.
Вертя кувшинку в руках, Том с укором посмотрел на него.
— Всё-всё, я понял, не буду, — подхватывая его под локоть, сказал Джим. — Идём домой. Нужны калории, ужин, я помогу.
— Упал бы, промок, простудился… — перечислил Том, рассматривая лепестки цветка. — Что мне теперь с ней делать?
— Плохая?
— Мокрая.
— Верни, — протянул руку Джим.
— Руки убрал! Моя, — отвернулся лис.
— В другой раз что-нибудь сухое принесу, — пообещал Джеймс.
— Было бы неплохо, — одобрил Том. — Что-нибудь, что просто на земле растёт, чтобы без лазанья по кустам.
— Я уже яблоки приносил, — напомнил Джим.
— Это хорошо. Яблоки — отличный улов. Спёр яблоки, молодец.
— Да не спёр, — усмехнулся Джим. — Угостили.
— Угостили… Притащил в дом орудия для прицельной стрельбы по лисам.
— Сезон охоты открыт!
— И закрыт! — потерев нос, постановил Том.
Джеймс несильно пихнул его в плечо.
— Можешь в меня кинуть яблоком, когда придём, — позволил оцелот-младший. — Чтобы никому не обидно.
— Мы уже ему отомстили, — напомнил Том. — Конец яблочным войнам.
— Все мои мероприятия закрываешь, — печально изрёк оцелот.
— Открывай новые, — посоветовал Том.
— Сопру у соседа тыкву, — подумал вслух Джеймс.
— Если ты запустишь в меня тыквой, я перейду в атаку, мой оцелот.
— Станешь отстреливаться яблоками?
— Зачем? — фыркнул Том. — Я отыграюсь на твоём ужине. Он ведь в моих руках. Сварю тебе манку с пенками, прикинь?
— Вкуснятина, — мечтательно пробормотал Джеймс. — Если ещё джема туда — так вообще объедение.
— Ты любишь манку? Сенсация, срочно в номер: ребёнок обожает кашу.
— Сенсация: отец не знает, что его ребёнок давно вырос и не любил манку, когда ему было пять годиков.
— Ладно, расскажи мне, что ты сейчас не любишь, чтобы я мог ориентироваться и приготовить то, что тебе будет особенно противно есть, — попросил Том.
Продолжая идти, Джеймс просто начал улыбаться.
— Что? — спросил Том, взглянув на его лицо.
— Я всё люблю, — сказал Джеймс.
— Тогда мне придётся ничего не готовить.
— Отлично, тогда я сам, — вызвался оцелот добровольцем. — Сенсация: я умею готовить.
— Надо же. Я уж боялся, что придётся тебя заставлять.
— Меня можно было просто попросить, — сообщил Джим.
— И что же? Если бы я попросил, ты бы бросил все свои дела и побежал готовить еду?
— Ну да, — кивнул Джеймс.
— Я буду нещадно пользоваться этой информацией, — сказал Том. — Ты отдаёшь себе в этом отчёт?
— Пользуйся, — разрешил Джим.
— Ну, раз ты такой отважный, то пожалуйста. Готовь на здоровье, — усмехнулся Томас. — Посмотрим, что ты наготовишь…
— А что ты хочешь, чтобы я наготовил?
— Я ещё и выбрать могу? — удивлённо спросил лис-старший. — Кажется, есть какая-то та сторона тебя, о которой я ничего не знаю, потому что слишком много времени проводил на работе.
— Да, — покивал Джим. — Какая-то есть.
— А Крис знает?
— Кто меня учил, ты думаешь? — поинтересовался Джим, снисходительно посмотрев на Тома.
— Видимо, он, — предположил Том. — Больше некому. У меня ты мог научиться только тому, с какой стороны разбивать яйцо. Хотя, я и сам не знаю, с какой стороны его разбивать.
— Так что ты хочешь на ужин? — спросил снова Джим.
— Картошки поджарь — и будет с тебя, — решил лис.
Джим пожал плечами: картошка так картошка.