Smoke Filled Room

♪ The Neighbourhood — Daddy Issues ♪

Прямо как в кино. 
Я лежу в центре купе немецкого поезда бок о бок с незнакомыми людьми и смотрю в потолок. Сиденья здесь чудесным образом опускаются, превращая все купе целиком в одно сплошное ложе. 
За окном проносятся фонари. Рядом со мной сейчас спят: пьяная в стелечку фрау, от которой несет перегаром как от заядлого алкоголика, милая мисс, не впервые путешествующая этим путем, и, которая, кстати, переводит мне слова других пассажиров на английский, также женщина лет шестидесяти с дьявольски заостренным маникюром, вальяжно ввалившаяся в наше купе изниоткуда, так как ей не угодило ее собственное, и, наконец, мужчина, пивной живот которого необъятен, как орбита Млечного Пути. Несколькими минутами ранее вся эта компания благополучно переругалась между собой. Из-за чего — бог знает, отношения выяснялись на языке Гете. 
Надо сказать, происходил бесподобнейший сюр. Выпившая барышня пыталась казаться трезвой, и надо отдать ей должное, старалась она очень усердно. Непрошенная мадам то и дело спрашивала у меня о чем-то по-немецки, но каждый раз, слыша мое недоумение по-английски, пренебрежительно махала рукой и продолжала спорить с другими. Мужчина плескал пивом, которое держал в руке с самого начала путешествия. И за все время этой оживленной дискуссии, лишь одно слово промелькнуло знакомым звуком — шайзе. 
После того, как они, судя по всему, пришли к какому-то консенсусу (хотя, наверно, просто решили не разговаривать), милая мисс с улыбкой пошутила, что свою первую поездку на немецком поезде я, по-видимому, не забуду никогда. 
На что я честно ответила, что шайзе случается. 
Предстоит мне еще целых две пересадки. Первая — Цюрих, вторая — Мюлуз. Впервые побываю в Швейцарии. Правда, только пятнадцать минут, которых мне с трудом хватит, чтобы добежать до своего поезда наперевес с чемоданом, но все же. 
Мюлуз, французский городок, который немцы величают Мулхаузом — и вовсе, новость для меня. 
Простояла десять минут у закрытого туалета, пока угрюмая проводница не пришла клеить на его дверь бумажку, сообщающую, что, мол, миль пардон, но туалет не работает. Могла бы и пораньше сказать, женщина! 
Странные они, немцы эти. Французы проще, французы любят сыр, вино, посплетничать. Ничего, вроде бы, замысловатого. Но немцы, немцы — народ сложный. Простой, и оттого сложный. Не особо улыбчивый, как французы, но, тем не менее, какой-то свойский, понимающий. 
Даже наша нетрезвая фройляйн, при всех вышеупомянутых незнакомых словах, вселяет уверенность, что человек она, скорее всего, очень добрый. 
Да и мадам постарше, должно быть, имеет парочку-тройку горячо любимых ею внуков, которых она исправно учит кидать зигу. Ладно, ладно, шучу. 
А пузатенький мсье куда-то смылся, видимо, неловко ему было в женской компании. Впрочем, этим он оказал нам услугу — места в купе стало в разы больше. Ну джентельмен, не иначе! 
К слову, путешествие мне мое нравится. За исключением того факта, что началось оно с моих горьких слез. Но это уже совсем другая история.