***
Осторожно ступая по скрипучим ступенькам, девочка перебралась на первый этаж. Тут ещё темнее и почти ничего не видно. Ориентироваться придётся по памяти, осторожно обходя немногочисленные препятствия. Не особо хочется получить ещё больше синяков при случайном ударе или падении. Из соседней комнаты послышался звук разбивающейся бутылки. За ней последовали невнятные бормотания и проклятия. Но с места никто не сдвинулся. Похоже, что этой разбившейся бутылке придётся лежать на полу очень и очень долго. Ведь убирать её некому. - Тц, - тихо цыкнула себе под нос девочка. – На кухню путь мне закрыт. Да и нигде больше еда не лежит. Чёрт. При упоминании еды живот протестующее заурчал. Ещё бы. В него последние два дня ничего не попадало. Прошмыгнув на тёмную улицу, дитя поспешило уйти от дома как можно дальше. Прохладный ветер забирался под лёгкий свитер, вынуждая ёжиться и сильнее кутаться в мягкую ткань. Хотелось выть волком от своего безысходного положения. Ветки нещадно хлестали по лицу, оставляя после себя на детской кожице небольшие царапинки и ранки, в волосах застряло несколько пожелтевших листиков. Идти в лес, не разбирая дороги, было явно не лучшей её идеей. А идти в глухую ночь в гордом одиночестве уж тем более. Но лучше ли было оставаться дома, где тебе никогда не рады? Но было ли кого взять с собой, если ни друзей, ни знакомых нет? Есть только мусор. Мусор, который почему-то ошибочно называют «людьми». Идти вперёд с каждым шагом становилось всё сложнее. Под ногами шуршала осенняя листва, а назойливые корни попадались снова и снова. Она прекрасно понимала, куда теперь направляется. И теперь от осознания даже идти стало проще, легче. С каждым новым рывком грязные воспоминания проносились в голове ещё ярче, чем прежде, но больше не приносили никакой боли. Мозг прокручивал их в голове в последний раз. Мозг понимал, что совсем скоро ничего больше это бедное дитя волновать не будет. Впервые за долгие годы губы ребёнка растянулись в улыбке. Только вот… улыбка была не из самых приветливых в её арсенале. « - Ничтожество.» Девочка поднимается немного быстрее. « - У тебя хоть что-нибудь получается?!» Не самая добрая улыбка плавно переходит в оскал. С губ срываются самые разнообразные проклятия. А тем временем перед глазами вспыхивает ещё одно воспоминание. « - Ну и на кой хрен ты притащила эту падаль сюда? – кричит женщина, встряхивая в воздухе полуживого котёнка. Бедолага исхудал и где-то успел лишиться одного глаза. – Даже не думай. Мне одной тебя на шее более чем хватает. Не притаскивай в дом больше никаких нахлебников! Котёнок был тотчас выкинут со всей силы за покосившийся забор. - И даже не думай идти за ним. Иначе останешься там же.» Девочка хорошо помнила, как горько и громко тогда рыдала, сидя под забором, пока по ту его сторону раздавалось жалобное мяуканье. Но никто не пришёл. Дитя уже совсем близко к заветной вершине. Скоро ничего важно не будет. Свобода так близко. « - Хей, смотрите! Это же то красноглазое отродье, - снова этот отвратный голос за спиной. - Я. Не. Отродье. – выделяя каждое слово, возразила девочка, теребя края единственного потёртого свитера. Как же уже достали все эти бесконечные разговоры. Как хочется их всех убить… Да вот только силёнок точно не хватит, чтобы перебить всех. Эх, как жаль. Ну, ничего, память у этого ребёнка просто отличная на плохих людей. - Да ну? У нормальных людей не бывает таких глаз. С твоим появлением в деревне всё идёт через задницу. То у нас сарай со скотом загорелся, всем поселением потушить не могли, то эпидемии, то засуха. И ведь ничего подобного за всю историю не было, пока ты и твоя мамаша не объявились. Когда же вы уже обе сгинете отсюда? Тогда всё снова станет нормально.» Теперь воспоминания не казались такими уж и лёгкими для восприятия и прокрутки их в голове по кругу. Они оседали на спине и тянули вниз. И вот, наконец, она пришла. Прямо перед ней дыра, которая освободит её от страданий и мучений. Легенды гласят, что те, кто взобрались на гору, никогда не возвращались. Дитя так радо, что буквально бежит к огромной дыре на вершине горы, не замечая ничего более. Дитя бежит, дитя незаметно для самого себя плачет, дитя до сих пор не может поверить в своё освобождение. Дитя… улыбается..? У самого края нога цепляется за небольшую корягу, и девочка летит на дно вниз головой. Глаза в последний раз цепляются взглядом за красивые яркие звёзды. По воздуху разлетаются прозрачные слезинки. Тяжёлые веки опускаются. «Зачем я тебя вообще родила?!» Сознание проваливается вместе с телом в небытие.***
Ребёнок идёт вдоль заснеженной дороги, вокруг бушует холодный ветер, а острые хлопья рывками бьют по лицу. Но девочку, похоже, это совсем не волнует. Она просто упрямо шагает вперёд, иногда прикрывая рукой всегда закрытые глаза. Тонкие замёрзшие пальчики сжимают рукоятку кухонного ножа. Кажется, на его лезвии осталось много странной пыли. А рядом парит ещё одно дитя. В прямом смысле парит. Полупрозрачная девочка с уставшим видом смотрит на дорогу, громко проговаривая следующие шаги. - Так, стой. А теперь подними ногу и переступи через эту толстую ветку. Да, да, вот так, молодец. Боже, ну почему мне так не везёт? Неужели мне не может попасться нормальный человек? – девочка рефлекторно повернула голову к источнику звука, нахмурив тонкие брови и выпятив вперёд обидчиво губу. Ребёнок покрепче сжимает рукоятку и делает резкий взмах ножом, пытаясь попасть по собеседнице. Нож проходит сквозь тело. - Ну же, не кипятись, мелочь. Ты не можешь убить труп, а без меня ты сразу же умрёшь тут. Или же, - призрак облетает шатенку и кладёт тонкие ручонки на худые угловатые плечи, прижимаясь щекой к чужой щеке, - тебя убьют первые попавшиеся монстры. Тебе та-а-а-а-к повезло, что ты не можешь увидеть их отвратительной натуры. Весь былой запал девочки мигом испаряется. Она опускает голову и смиренно молчит. Призрака такая реакция более чем устраивает. Полупрозрачное дитя отстраняется и немного подталкивает девочку в спину похлопываниями. - Так-то лучше. А теперь вперёд. Ты ведь хочешь попасть обратно домой? - утвердительный кивок вместо ответа. - А вот все монстры хотят навредить тебе. Ты ведь слышала о жутких легендах? – снова качнулась лишь голова. - И ведь всё не на ровном месте. Уж поверь мне, я тоже упала сюда при жизни. Эти монстры издевались надо мной, как хотели, - довольная своей ложью, призрак блаженно растягивает губы в улыбке, прекрасно зная, что девочка никогда её не увидит. - А я ведь так хотела наладить с ними контакт. Но ничего. Я не допущу, чтобы тебя постигла моя участь. Убей всех монстров и будешь свободна. А я, - лицо Фриск поднимают за подбородок, - стану твоими глазами. И дитя уверенно идёт вперёд, зная, что позади всегда есть этот странный эфирный партнёр, который точно не предаст её, поможет сориентироваться, скажет, куда бить и как уклоняться. Что же ещё нужно, чтобы вернуться домой? Правильно - ничего. По началу девочка не поверила своей собеседнице, всё пыталась доказать, что монстры могут быть хорошими. Но в ответ Фриск получала лишь новые раны и шишки. Даже та, кто согласилась стать для неё новой «матерью», убила девочку несколько раз. Благо, за ней с самой цветочной полянки увязался призрак мёртвого ребёнка. И она, Чара, точно не желала неразумному дитя зла. Чара помогала не оступиться, предупреждала о новых врагах и даже говорила, куда лучше бить, чтобы прикончить монстра быстро. Фриск правда не хотела, но эти жестокие существа сами виноваты. Шатенка им ничего не сделала, а её убивают. А значит, что Чару нужно было слушать с самого начала. Фриск уверена в этом. Бедное, неразумное дитя.***
- Чёрта-с два. Ещё слушаться тупого мешка с костями не хватало. – рявкнула Чара, хватая девочку за руку, как бы останавливая. Кстати говоря, контактировать призрак могла исключительно с ребёнком. Через остальные физические предметы полупрозрачное дитя преспокойно проходило насквозь. - Стой на месте. Всё равно тебе никто не сможет внезапно навредить, пока я рядом. Так что не дёргайся. Если судить по рассказам этого тупого скелета, то его брат должен быть совсем двинутым на голову и с нервным тиком. Какого же было велико детское удивление, когда по снежной дорожке меж деревьев начал вышагивать не здоровенный амбал, которого можно было с лёгкостью невольно перепутать с живым шкафом, а среднего роста крепкий скелет. Несмотря на злобную мину, которую тот так усердно из себя выдавливал, от него буквально за километр веяло добротой и каким-то чуждым Чаре уютом. От него не веяло ужасом, злобой или же надменностью. Какое… странное существо. Неизведанное ранее ощущение внутреннего спокойствия непривычно засело внутри. Хотелось как-то избавиться от него, выдрать вместе с жалкими ошмётками души. Слишком непривычно, слишком странно, слишком спокойно. Чара отказывается верить в то, что остались подобные живые существа. Всё это не более, чем обман и заблуждение. Ну что же, посмотрим, как этот простак будет реагировать дальше.***
Вот за ребёнком вновь остаётся странный серый след, одежда и нож перепачканы непонятной пылью. Кажется, дитя всё устраивает. Иногда перед очередным убийством девочка начинает несколько маниакально хихикать. Чаре ничего не остаётся, кроме как с гордостью смотреть на эту девочку, что прямо сейчас наслаждалась очередным убийством монстра. Всё ведь правильно. «Убей или будь убит» - так? Полупрозрачная ладонь в качестве похвалы то и дело гладит растрёпанные каштановые волосы. - Давай. Ну же, не беспокойся, ударь его ещё разок, - довольно шепчет на ухо призрак. В голосе подозрительная приторность и очевидный холод. Идеальное сочетание. Чара берёт чужие руки в свои, помогая сделать финальный взмах. - Не переживай. Он чуть не убил тебя. Ты слишком хрупкая для самостоятельного выживания здесь. « - Монстры первые нападают. Они сами лезут туда, куда их не звали. Они снова и снова убивают меня. Я ведь этого не заслуживаю, да?» - спрашивает сама у себя Фриск после каждого убийства. Она не видит, как монстры с гримасой боли рассыпаются в пыль, не успевая даже позвать на помощь. Она не видит, как многие обитатели леса в ужасе разбегаются от одного звука её шагов. Она никогда не увидит, с какой грустью и болью существа прощаются со своими домами и скорее эвакуируются. Ей никогда не увидеть, ей никогда не понять. Зато на этот цирк с нескрываемым удовольствием смотрит её мёртвая спутница. Она даже перестаёт "дышать", пока очередной бедолага рассыпается в пыль. Как бы она хотела иметь тело и тоже творить нечто подобное. Увы, без посредника ей не справиться.***
- У тебя появятся неприятности, - грозно произносит низкорослый скелет, а его, казалось бы, добрая улыбка внезапно приобрела способность вселять ужас и страх. Да вот толку никакого. Слепое дитя даже глаз не открывает, не видя в этом необходимости, а призрака уже вряд ли что-то сможет напугать. Весь мир ровно на секунду проваливается в непроглядную тьму. Где-то там, в темноте, раздаётся щелчок. И всё снова возвращается в прежнее состояние, будто ничего и не было. Сам Санс исчезает. А вот это уже интересно. - Не стой столбом, - торопит Чара, забегая немного вперёд. Ей не терпится продолжить.***
Мир вокруг поглотила непроглядная тьма. Лишь сейчас девочка осознала, что её обманули. Надежды о возвращении домой разлетелись на кусочки. И ведь теперь даже некому помочь советом. Тело трясёт от страха и обиды. Здесь только она и её спутница. Лишь сейчас призрак представилась - Чара. Поистине подходящее имя для ее устрашающей мины. Жуткая улыбка тянется от уха до уха, кожа натянута до предела. Тощая ручонка протянута вперёд. - Ты отдашь мне свою душу. Девочка неуверенно кивает. Фриск хочет всё исправить. Фриск хочет всё же вернуться домой. - Тогда всё готово, - из груди вырывается довольный хрип. Мир наполняется ярким светом, уши закладывает от мерзкого скрипящего звука, словно кто-то водит куском пенопласта по стеклу. Сознание начинает угасать...***
Он не понимал, чего добивается этот чёртов ребёнок. У скелета было много времени на раздумья, пока он в одиночестве плыл по бесконечной пустоте, закрыв глаза. Всё равно смотреть не на что. А потом всё это резко прекратилось, будто ничего и не было. Он вновь проснулся на своей измятой постели. Вокруг ничего не изменилось. Всё те же носки, всё тот же беспорядок. Словно кто-то отключил ночной кошмар, вдруг ставший явью. Сорвавшись с места, скелет понёсся прочь из комнаты. Тоже ничего не изменилось. Душа чуть не покинула тело от радости, когда в поле зрения появился живой и здоровый младший брат, насвистывающий мелодию под отсутствующий нос. Если бы мог, Санс точно бы заплакал. Секундую эйфорию сменили ужасные обрывки памяти. Вот в снегу валяются шарф и доспехи, а вот перед глазами мелькает жуткая детская улыбка. Она была последним, что увидел низкорослый скелет перед тем, как рассыпаться и провалиться в небытие. А за окном тем временем было спокойно. Подозрительно спокойно. Никто не звал на помощь, не бил тревогу. Не объявили о срочной эвакуации населения и серьёзной угрозе. Паника не охватила мирное население. Приходится теперь терпеть это давящее показное умиротворение. Скелет всё ещё ожидает подвоха. Даже если снова всё начнётся по новой - Санс не допустит своих же ошибок во второй раз. Так же приходится терпеть смех брата и смех девочки, разносящиеся из соседней комнаты. Как же хочется ворваться туда и прикончить маленького монстра ещё раз. И не важно, каким образом. Испепелить, придушить или же зарезать ножом - вообще не имеет значения. Просто необходимо, чтобы дитя снова и снова ощутило весь спектр боли. Для этого нужно младшему братишке хотя бы ойкнуть. Но там, в его комнате, всё мирно. Лишь изредка девочка громко смеётся, а вслед за ней и Папайрус. Сколько ещё человек собирается притворяться милым? Решила в этот раз напасть исподтишка? Ну уж нет. В этот раз Санс готов к любым выходкам ребёнка. Ничто не застанет его врасплох. Никто больше не причинит вреда его брату. Но, как ни странно, ничего страшного не произошло. Ни одного монстра даже не ранили. Добрый решительный ребёнок просто обходил монстров одного за другим при помощи смекалки и находчивости. Девочка часто звонила и забегала к Папайрусу, подружилась с главой королевской гвардии. Старшему кажется, или ребёнок и впрямь проводит слишком уж много времени с его братом? Санса одолевало недоумение. Неужели никто не помнит, что это дитя на самом деле - дьявол во плоти? Не перечесть, сколько жизней Фриск забрала. Скелет спросил всех, кого только мог, но монстры в один голос утверждали, что видят этого человека впервые. Как странно. Прошло не так много времени, и вот монстры с опаской выходят на поверхность, пока лучи закатного солнца обдают их своим теплом. Они... свободны? Если ребёнок хотел всех спасти, то зачем стольких убил в первый раз? Так много вопросов и так мало ответов. И даже сейчас, спустя столько времени, девочка ловко уходит от разговора. Дитя выглядит дружелюбным ко всем, кроме Санса. Но нет никакого смысла пытаться открыть кому-то глаза. И уж тем более младшему брату. Он во Фриск души не чает, постоянно гуляет с ней, помогает с домашними заданиями, даёт советы и поддерживает. У них чуть ли не идеальные отношения. Если они оба дома - девочка будет ходить за высоким скелетом хвостом всё время и ни на минуту не отойдёт. И все шутят, что Фриск, когда вырастет, сможет стать невестой Папайруса. Младший задорно смеётся с этих добрых подколов и взъерошивает каштановые волосы девочки. А та лишь молчит и краснеет. И ведь все монстры поголовно считают такие отношения милыми. Санс будет выглядеть глупым безумцем, если начнёт рассказывать о кошмарах в прошлой временной линии. - И я всё равно не понимаю, - в который раз выдыхает скелет, оставшись один на один за столом с девочкой. Она же сидит и делает вид, будто ничего не понимает. Лишь молча теребит красный шарф. Да-да, тот самый любимый шарф Папайруса. Он подарил его ей на день рождения. Теперь Фриск его даже на ночь не снимает. - Зачем ты тогда затеяла ту суматоху? Зачем убила всех, если теперь спасла? Объясни мне, наконец. Девочка ловко спрыгивает с высокого для неё стула и подходит вплотную к скелету. Цепкие пальчики хватают майку Санса и тянут вниз. На лице теперь сияет широкая улыбка. Именно эту улыбку Санс увидел перед собственной смертью. Если бы у скелетов была кожа - по ней непременно побежали бы мурашки. - Это. Не. Твоё. Дело. - выделяя каждое слово, шипит ребёнок. Верхняя губа угрожающе приподнимается. - Как же ты меня бесишь, тупой мешок костей. Тонкая ручонка уже тянется к столу, на котором сиротливо лежит нож, но останавливается на половине пути. Хлопнула входная дверь, а из прихожей раздаётся голос младшего скелета. - Санс, Фриск, я дома! Жуткая гримаса за секунду исчезает с детского лица и появляется счастливая улыбка, аллеют округлые щёки. Забыв о своих намерениях, девочка подрывается и бежит со всех ног к Папайрусу. Она постоянно налетает на того с объятиями, когда тот возвращается. Немного потискав, скелет берёт ребёнка за руку и ведёт на кухню, увлечённо рассказывая об очередном рабочем дне. Девочка же отстаёт всего на полшага. Она поднимает голову и улыбается ещё шире, хотя кажется, что дальше уже некуда. Нужно снова посмотреть на него и хорошенько запомнить образ. Ведь потом снова придётся ходить с закрытыми глазами. Веки неспешно поднимаются, являя миру глаза ребёнка. Они тёмно-алого цвета. Конец..? Норка автора. О господи боже. Поверить не могу, что я закончил это мракобесие. Оно вытянуло из меня все соки. Не знаю почему, но писать эту работу было физически сложно. Кхм. Что же мы имеем? Невнятный фичок с полупрозрачным намёком на пейринг в хреновой обёртке. Всё как я люблю. Ньех. Если вы прочли данную работу - прошу оставить отзыв. Хотелось бы увидеть реакцию публики.