Великое Чудо Мира

      С воистину молниеносной скоростью я выскочил из Управления Полного Порядка. Серьёзно, я и в обычных обстоятельствах не плетусь как старый менкал, но в этот раз что-то уж больно разогнался, благо, широкие и длинные коридоры нашей половины Управления позволяют набрать скорость. Не давая себе труд перевести дух, я запрыгнул в первый попавшийся амобилер и, схватившись за рычаг, покатил что было мощи. Видел бы меня сэр Макс, непременно сказал бы, что я делаю успехи и что, продолжай я в том же духе, и вскоре смогу обгонять даже самых резвых прохожих. К счастью, этого чудовища здесь не было. Только его дурацких шуток мне теперь не хватало, спасибо.       Оказавшись один, за рычагом амобилера, я, наконец, позволил себе рассмеяться от удовольствия и восторга осознавать себя живым. Конечно, моё умирание было крайне сладким, а спасение крайне неприятным – на то она и шкатулка Гравви, дюжину дырок над ней в небе. И всё же… я был живым. Я вдыхал прохладный и сладкий воздух полуденного города, я смотрел на позднее, почти белое солнце, высоко висящее в пронзительно синем небе, я волновался, я радовался, я… грешные Магистры, я был в домашнем лоохи! И ведь уже который час проходил, так ничего и не заметив! Дырку над всем в небе! Пришлось делать крюк, заезжать домой и переодеваться. Весь процесс, вместе с дорогой, занял у меня не больше десяти минут, но теперь, по крайней мере, я мог спокойно показываться в приличном обществе. И тем более в обители цариц вольного степного народа, что, впрочем, не мешает им быть прекрасными светскими дамами. Точнее, двух цариц, и одной простой горожанки, отказавшийся от громкого титула ради того, чтобы быть с любимым. Да, так неплохо звучит…       Конечно, сначала я собирался послать зов Кенлех сразу после того, как вырвался из лап коллег. Но потом передумал. Стыдно сказать, но я решил устроить ей сюрприз. Появиться внезапно на пороге Мохнатого дома и посмотреть на её реакцию. Глупо, конечно. Наверно это осознание вновь вернувшейся жизни так раззадорило меня, помутило голову, отняло способность соображать как нормальный человек, а не как полупридорочный студент-романтик. Что ж, по крайней мере, какое-то разнообразие…       Остановившись на обочине перед Мохнатым домом, я выскочил из амобилера, взлетел на порог и постучал в дверь. Впрочем, не выжидая и секунды, тут же распахнул её и вбежал внутрь. Девочки были в гостиной. Все втроём. Сидели в креслах и, казалось, даже не собирались идти открывать на стук. Знали, что я сам быстрее прибегу… молодцы…       Кенлех поднялась мне навстречу. Хелви тоже вскочила, скорее от волнения, и только Хейлах осталась как всегда невозмутима. Кенлех не стала ни сломя голову бросаться мне на шею, ни воспроизводить вопль восторга, даже в лице, казалось, почти не переменилась. Спокойно, чинно подошла и, не говоря ни слова, обняла меня.       Я немного удивился такой сдержанности, но, конечно же, обнял её в ответ. И только спустя пару секунд, когда по-настоящему невозмутимая женщина уже выпустила бы меня из объятий, она вдруг, наоборот, с силой стиснула руки вокруг моей шеи, вцепившись маленькой тонкой ручкой в ткань моего лоохи и уткнувшись в плечо. Она по-прежнему молчала, но по эмоции, которая была в её руках и жестах, я понял, что на самом деле она испытывает всё сразу. Все чувства, присущие такой встречи с любимым человеком, вернувшимся с грани жизни и смерти. Но больше грустные, чем счастливые чувства. Это я почему-то тоже ощутил. И тогда мне и самому стало грустно…       Сестры тихонько наблюдали эту сцену, прекрасно понимая всю её интимность. Хелви явно была смущена, зато Хейлах по-прежнему осталась невозмутима. Но им и в голову не пришло прервать наше воссоединение – стояли и ждали, опустив глаза. И только когда мы с Кенлех, наконец, отпустили друг друга, девочки встрепенулись и тоже подошли.       - Хорошо, что ты остался жив, сэр Мелифаро, - сказала мне Хейлах, внимательно на меня глядя, - нашей сестре гораздо лучше с тобой, чем без тебя. Теперь даже я готова это признать.       Я улыбнулся от всей души, едва сдерживая смех. Это был скорее смех радости, но мало ли и он мог бы обидеть Хейлах. Лучше не рисковать.       - Спасибо, Хейлах, - с широченной улыбкой сказал я, - наверно, это лучшее, что я когда-либо от тебя слышал.       Она молча кивнула и отошла в сторону. Шурф Лонли-Ликли в женском лоохи, что тут скажешь…       Зато Хелви, подошедшая ей на смену, смотрела более чем живым взглядом. Одновременно и весело, и грустно, и укоризненно. Уж не знаю, как у неё это получалось.       - Когда ты женился на Кенлех, я сказала, чтобы ты берёг её, - произнесла она, с той же самой палитрой эмоций в голосе, - а, оказалось, надо было говорить, чтобы берёг себя.       Тут уж я, наконец, рассмеялся. От радости.       - Я всех буду беречь, - легкомысленно пообещал я, - не волнуйся, незабвенная.       Хелви тоже рассмеялась и обняла меня.       Праздничного обеда не последовало. Все понимали, что именно сейчас он неуместен. Говорить тоже особо было не о чем. Поэтому почти сразу мы с Кенлех распрощались и поехали домой. Она села рядом со мной на переднее сиденье амобилера, молчаливая, смотрела в окно широкими темными глазами. С моего появления она не сказала мне ещё ни слова. Впрочем, я и без слов всё прекрасно понял. И всё же посматривал на неё с некоторым удивлением.       Потом, в тот момент, когда я как раз смотрел на дорогу, вдруг услышал звонкий всхлип. От неожиданности я вздрогнул и так резко затормозил, что амобилер уцелел явно чудом, а возница на агрегате позади нас принялся звонко, на пол улицы браниться.       - Кенлех… - выдохнул я и, мельком взглянув на неё, убедился, что она действительно плачет, закрыв лицо руками.       Вернув управление, я поспешно свернул к ближайшей обочине и, остановив, наконец, амобилер, во все глаза уставился на неё.       Кенлех рыдала, отвернувшись к окну, вытирая руками слёзы и громко всхлипывая, бессильно пытаясь остановиться. Я никогда не видел её такой. Оправившись от изумления, я тут же начал соображать головой и тут же поник, с сочувствием глядя на неё. Мысленно обозвал себя последними словами и отругал за мальчишеское поведение, благодаря которому теперь страдает моя женщина. Хорош муженёк, нечего сказать…       - Прости, - тихо сказал я, глядя на неё, - конечно, мне нужно было сначала прислать тебе зов, а не вламываться вот так. Сам не знаю, что на меня нашло…       Но она, вопреки моим догадкам, не дав мне договорить, активно замотала головой.       - Нет, - сквозь слёзы сказала Кенлех, - я знала, что с тобой уже всё в порядке. Сэр Кофа прислал зов Хейлах сразу после того, как расколдовал тебя.       Я с облегчением выдохнул, но снова удивился. А когда мне пришла в голову новая идея о причинах слез Кенлех, улыбнулся. Сочувственно, с нежностью.       - Ты так переживала за меня? – спросил я, все с тем же сочувствием и невероятным умилением.       Уже чуть успокоившись и почти перестав всхлипывать, она впервые посмотрела на меня. Взгляд её был задумчивый. Потом, к моему удивлению, она пожала плечами и снова замотала головой.       - На самом деле, я не так уж переживала, - призналась она, - сэр Макс – великий колдун. И сэр Кофа тоже. Если уж они взялись за дело, да ещё и вдвоём, точно волноваться не о чем…       Зная её бесконечное наивное доверие к Максу, это было резонно. Но теперь я окончательно растерялся. Идеи у меня закончились… Мы с Кенлех сидели и молчали в растерянности. Вокруг стало совсем тихо и как будто бы глухо и глубоко, как в колодце…       - Тогда почему же ты плачешь? – спросил я шепотом, как завороженный глядя на неё, с бесконечной грустью….       А она подняла взгляд и посмотрела мне в глаза. И столько беспомощного замешательства было в этом взгляде, что моё сердце сжалось.       - Я не знаю, - ещё тише, едва слышно прошептала она дрожащим голосом. И заплакала вновь. Тихонько, трогательно, всхлипывая и вытирая глаза.       И тут я всё понял.       Я вспомнил, как сам держал в дрожащих руках тряпичную куклу, глядящую на меня мертвыми темными бусинками. И как, положив её на подушку рядом с собой, шептал: «ну вот, леди Кенлех, мы с тобой и оказались в одной постели. Честно говоря, я ожидал встретить это знаменательное событие при несколько других обстоятельствах». Я пытался шутить, но мой голос срывался, а глаза были мокрыми от слёз, которыми я пропитал подушку за ночь…       Я никогда не спрашивал Кенлех, помнит ли она об этом. Видели ли темные бусинки кукольных глаз мои слезы? И не спрошу.       И вот теперь она плакала рядом со мной, уже после того, как всё обошлось, сама не зная, от чего. Но я уже знал.       Я смотрел на неё, с грустью и с восхищением, с сочувствием и со счастьем… Я не могу сказать точно, что именно я тогда почувствовал. Просто именно в этот миг я вдруг понял, насколько сильно она любит меня. Это невероятная, бесконечная любовь, одно из величайших чудес, когда-либо случавшихся со мной, одна из страшных тайн этого Мира, о которых и говорить-то бессмысленно, потому что нет в человеческих языках таких слов…       Никто и никогда ко мне так не относился. И не будет. Это я понял твёрдо.       Тогда я наклонился вперёд и крепко обнял её, прижав к себе. А что ещё я мог сделать?..