До встречи с тобой (Черик)

      Я потерял очень много мест работы, но надо сказать, что я вовсе не глуп. Просто кто-то втемяшил мне в детстве в голову, что нельзя поддаваться обществу. Возможно, это сказал какой-нибудь актёр в ток-шоу. Или же герой из мультсериала. Хотя нет, герой, наверное, такого бы не сказал, а я припоминаю, что мне всегда нравились злодеи. Они шли напролом, они делали так, как считают верным, они не подгибались под остальных. Кажется, именно такая модель поведения глубоко застряла в моей маленькой и глупой голове в детстве.       В школе мне до ужаса хотелось быть не таким, как все, выбиться из толпы. Обычно это желание приходит к детям подросткового возраста, но я начал работать над этим с первого класса. Я был самым умным. Когда дети плакали и скучали по маме, искали друзей среди одноклассников и жаловались на трудности, я только и делал, что учился.       Во втором классе до деток-ангелочков дошла мысль, что легче избить мальчика, которого всегда и все ставят в пример, чем стать такими же. Так что мне пришлось приноровиться к дракам, и в этом я тоже преуспел. Моих родителей вызывали к директору каждый месяц: то наградить грамотой за выигранную олимпиаду, то отругать за побитого ребёнка, то вручить подарок за научный конкурс, то выдать штраф за сломанное имущество школы. Моя цель была достигнута — я был «знаменит» в своей школе.       Я был ребёнком раннего развития и всегда всех опережал, однако остальные, когда достигли более зрелого возраста, тоже осознали, что могут отлично заниматься и участвовать в конкурсах. Быть умным и стоять в примере мне тут же надоело: все, кому не лень стали лезть на эту вершину, я же пошёл покорять следующую.       Тогда в моде были панки и я организовал свою рок-группу, что было популярным тогда, как и раньше, и до сих пор, впрочем. В той группе были только странные ребята, отличающиеся от остальных. Там был гитарист Азазель, парень из России, что уже само по себе супер необычно. У него были угольно-чёрные волосы, которые он зализывал гелем назад, он выглядел, как демон из фильма. Такую кличку мы ему и дали, красный демон (красный пошло от красного движения коммунистов, о котором было столько шума по телевизору). Как же мы смеялись тогда.       На барабанах у нас сидела девушка из Африки со странным именем Ороро. Она была, естественно, темнокожей, красила волосы в белый цвет и носила сумасшедший ирокез. До жути тащилась от дождей, гроз и ветра, коих было огромное количество здесь, но не было на её родине, отчего получила кличку Шторм.       На вокале в нашей группе была ещё одна необычная девушка — Рейвен. С её биографией было не всё ясно, мы знали только то, что она из Америки, а сейчас живёт в какой-то богатой семье. Но она скрывала это и ходила в нашу обычную школу. Уж не знаю, зачем она это делала. Зато в нашем клубе странных ребят ей было самое место. Она чуть ли не каждую неделю меняла свой образ, начиная с одежды, заканчивая цветом волос. Часто её было даже не узнать, мы никогда не могли угадать, какая же она придёт в этот раз, за это она стала зваться Мистик.       А вот я был на клавишах, как бы ни грезил о крутой гитаре. Вторую мы не могли купить, ну, а меня в детстве, как приличного и прилежного ребёнка, отправляли учиться игре на пианино, что и пригодилось. Мне, к сожалению, тоже выдали кличку, самую странную среди всех — Магнето. Всё просто от того, что я увлекался магнитными явлениями, и как-то по пьяни выдвигал теории о смещении магнитных полей Земли, которые всем почему-то показались жутко смешными.       Почти в каждой школе страны образовывались такие любительские рок-группы, так что это не было чем-то чрезвычайно необычным. Однако наш состав был как на подбор: польский еврей, африканка, русский и американка в маленькой школе богом забытого английского городка. Такой набор действительно шокировал, а нам это и было нужно.       После первого концерта мы напились и остались на всю ночь в гараже Азазеля. Я увлечённо доказывал, что мы лучше всех этих серых и одинаковых людей. Меня понесло чуть ли не на крики эдакого доморощенного тирана о том, что мы выше всех. Я был обсмеян, облит пивом и скинут со стола, на котором вещал. Как же мы смеялись… Мы дали клятву, что никогда не станем обычными и всегда будем отстаивать своё мнение и свои права в обществе.       Благодаря чему я и остался без какой-либо работы, а сейчас собираюсь отправиться на свой последний шанс перед зеркалом и ностальгирую по былому. Я постарался отбросить воспоминания. Веду себя, как старик перед смертным одром. В конце концов, это просто собеседование, а не смертельная битва.       Мама целый час доказывала мне, как важно выглядеть прилично, поэтому я не взял первое попавшееся, как обычно, а стою перед зеркалом. Какую же водолазку надеть? Серую? Тёмно-серую? Тёмно-синюю, тёмно-фиолетовую, тёмно-бордовую, коричневую, цвета хаки, иссиня-чёрную или просто чёрную? Вот чего действительно у меня было полно, так это водолазок. Они жутко бесили всех моих членов семьи, а Магду, впрочем, как и Ванду, просто сводили с ума. Естественно, подобная реакция доводила меня до восторга, от чего я стал ходить в них вообще безвылазно.       — Боже, Эрик, не говори мне, что ты в этом ужасе пойдёшь на собеседование в замок!       — Можно подумать, чтобы торчать с древним старцем, нужен костюм от Армани.       — Не ёрничай.       — Ну серьёзно, у меня нет денег даже на рубашку.       — Один момент, — она скрылась за дверью. Я тем временем спокойно надел свои светлые брюки (о да, у меня были чёртовы брюки, правда, как и туфли, единственные, но это уже мелочи), мама вернулась через несколько минут. С отцовской рубашкой. — Вот, пожалуйста, это самый подходящий для тебя размер, что я нашла.       Я закатил глаза, но всё же взял посмотреть. Обнаружив пятно на спине я со скептицизмом взглянул на мать, взглядом спрашивая: «Ты серьёзно?»       — Это действительно единственная рубашка.       — Ну, вот и чёрт с ней тогда. Как вообще можно засадить пятно на спину?       — Ты не помнишь? В этой рубашке отец забирал тебя с твоего выпускного. — Я болезненно поморщился. — Ты тогда всю свою одежду испоганил и на его спину что-то пролил.       — Ты же знаешь, что я ни хрена…       — Не выражайся при матери…       — …ничего не помню о своём выпускном.       — Ох, кстати, в тот день вы, вроде как, познакомились с Магдой.       Ну чем не замечательный повод забыть тот злополучный день?       — Если водолазки, по-твоему, не подходят для собеседования, то ты думаешь, что старая рубашка с пятном отлично подойдёт? Или ты хочешь, чтобы меня сразу же отправили в полёт с крыльца?       — Ты как всегда всё преувеличиваешь. Сейчас, — в этот раз она полезла в мой шкаф. К моему же удивлению там обнаружилась коробка с какими-то непонятными вещами, откуда мама выудила жилет. — Вот это наденешь — и будет шик!       Я посмотрел на предполагаемый будущий «шик» и узнал в этом жилете часть моего костюма с выпускного. Мама правильно истолковала моё узнавание.       — Да, это тот жилет. Ведь у тебя только один костюм.       Я молча собрал весь комплект, мы и так слишком много времени потеряли на болтовню. Внешне вышло неплохо, только одно но…       — Этот… жилет мне мал. — Заявил я немного смущаясь. В том, что за десять лет я возмужал и вытянулся ещё выше не было ничего удивительного, это было даже ожидаемо, но в этом жилете, рубашке и брюках я действительно выглядел презентабельнее чем в любой другой день за последние лет пять-семь. И было бы ужасно жаль, если такая деталь помешает мне пойти в этом устраиваться на работу.       — Ох, а ведь выглядит отлично. Ну-ка, нагнись. — Мама давала мне указания, и я послушно нагибался, протягивал руки, поднимал плечи. — Не страшно, пойдёт. — Отлично. К неудобным туфлям добавляем неудобный жилет.       — Эрик, ты не опоздае… О Творец всевышний, Эрик! Ты прям так похож на человека в этом. — Ванда, только что зашедшая в комнату, поражённо осмотрела меня с ног до головы, не забыв поиздеваться. Наверное, у неё это происходило само собой, она даже задуматься не успевала. — Удивительно.       — Иди ты!.. — я угрожающе наклонился к ней.       — Но, но, но! Не клацай своей акульей мордой перед моим лицом, мне с ним ещё за прилавком стоять. — И прежде, чем я успел ответить, она поторопила меня. — Мне кажется, что на собеседовании вряд ли будут довольны твоим опозданием, мистер Эрик-почти-человек-в-этом-наряде.       Моё семейство невыносимо.

***

      Стыдно признать, но всю дорогу в автобусе меня подташнивало. Я никогда прежде не был на подобном собеседовании. Всегда до этого всё проходило примерно так: «Вы мистер Леншерр? Вот Ваша форма, заполните документы». Потому что чаще всего я шёл туда, где меня точно возьмут, где нет очередей и конкурсных отборов на вакансии, где меня протолкнули по знакомству и так далее. Так просто получалось. Трудоустройство с помощью бюро и Дарвина лично проходило ещё более гладко, за меня договаривались и я просто приходил. Легче всего было подменять кого-либо, вообще никаких вопросов.       В пабе Логана я оказался до смешного тупо: я поспорил с Вандой, что смогу найти работу за день, а паб просто попался на глаза. Логан тогда только открыл его и, когда я нагло зашёл и спросил что-то типа: «Хэй, помощь не нужна? Я тут работку подыскиваю», потом облокотился на барную стойку и придирчиво осмотрел ассортимент. Логан молча похлопал меня по плечу и повёл в свой кабинет. Я зашёл в этот паб без серьёзных намерений и вёл себя шутливо, однако на следующий день я уже стоял за стойкой и растерянно смотрел на клиентов, которые решили впервые зайти в новое заведение и так же растерянно смотрели на меня.       Господи, мы даже не договаривались об окладе! Всё произошло само собой. Что же делать теперь? Что спрашивают на собеседованиях? Насколько придираются? Я даже не знаю толком об обязанностях, что ожидают на этой должности. Дарвин сообщил только то, что собеседование проводит владелица замка миссис Ксавье, а тот самый инвалид, которому требуется «компаньон», это её родственник. Пара-па-пам, и это всё, что мне известно! Я сплюнул от досады на землю, подходя к воротам. Как же жаль, что у меня нет сигарет… С утра я незаметно (надеюсь) стянул парочку из отцовской пачки. Он не курил каждый день, закуривал лишь когда нервничал. Мне была непонятна подобная система курения раз в несколько месяцев, но это играет мне на руку, заметит пропажу он явно не скоро. Если я его не доведу очередным вылетом с работы, конечно.       Местный особняк — перестройка части древнего замка, являющегося единственной достопримечательностью города — находился рядом со средневековыми стенами, на длинном немощеном участке дороги, где располагались всего четыре дома и магазин, прямо посередине туристической зоны. Я проходил мимо этого дома миллион раз, не обращая на него внимания. Теперь же, идя мимо парковки и миниатюрной железной дороги, я увидел, что он больше, чем я представлял.       Я пошёл по длинной подъездной дорожке, взглянув на окна, чтобы проверить, видно ли меня оттуда. Когда идёшь по такой дорожке, невольно чувствуешь себя ничтожеством…       В отражении я увидел усталого человека, по одежде он выглядел не лучше, чем вшивый менеджер, коих были миллионы, а если посмотреть на лицо, то можно подумать, что этот менеджер не спал несколько недель и при этом явно выпивал. Я сглотнул и попытался осмотреть себя менее критичным взглядом, но не преуспел в этом деле.       Дверь открылась слишком внезапно для меня, ведь я увлёкся рассматриванием своего отражения. На крыльцо вышел опрятный парень в белых брюках и рубашке, похожей на медицинский халат. В руках он нёс пальто и папку, выглядя при этом ужасно по-деловому, возможно, он профессиональная сиделка или чёрт знает, как это называется. Он снисходительно осмотрел меня сверху вниз, чуть приподняв бровь, но вежливо улыбнулся, когда проходил мимо. Отлично.       — Благодарю Вас, мы Вам позвоним. — Раздался голос с дома. На крыльцо вышла немолодая, но красивая женщина. У неё были светлые волосы в шикарной укладке и платье, которое, вероятно, стоило дороже нашей машины. — Мистер Леншерр, я полагаю?       — Правильно полагаете. — Я протянул ей руку и тут же понял, что мой ответ был грубым. Такой леди на подобный вопрос нужно отвечать «Да, мэм!» и прикладывать руку к голове.       Она была слегка удивлена, но руку в ответ протянула, после нескольких секунд сомнений. Она быстро выдернула её и осмотрела меня (который раз за день я подвергаюсь подобному анализу?). Я сглотнул и поправил свой дурацкий жилет, о надевании которого уже сто раз пожалел в автобусе, вспоминая, что не могу глубоко вздохнуть, чтобы собраться с силами. Я не думаю серьёзно, что он может порваться, но рисковать не стоит.       — Ммм, да. Хорошо. Входите, побеседуем в гостиной. Меня зовут Шерон Ксавье. — Она произнесла это с видом человека, уставшего произносить одно и тоже.       Мы зашли в дом, и я поражённо осмотрел огромное помещение. Скромностью здесь и не пахло, предметов декора было так много, что я не смог ухватиться глазами за что-либо одно, поэтому старался вообще никуда особо не смотреть. Мы сели напротив друг друга в кресла, между нами был стеклянный стол, на котором миссис Ксавье разложила и просматривала какие-то бумаги. Кресло явно дорогой и заказной отделки было до ужаса удобным, и я максимально прилично растянулся на нём, откинувшись на спинку. Чуть ли не прикрыл глаза от блаженства, несколько часов стояния в переполненном автобусе явно воздались мне сейчас.       — Итак, вы из биржи труда, правильно? — я тут же распахнул глаза и убрал руки с подлокотников на свои колени, кивнул ей. — Вот, возьмите это, — она положила какую-то бумагу на стол и одним пальцем подтолкнула ко мне. Листок с лёгкостью проехал по стеклянной поверхности. — Он понадобится в бюро трудоустройства, чтобы они зафиксировали, что Вы посетили собеседование по их направлению. — Заботиться об подобном явно было морокой для неё.       Я резко наклонился вперёд, чтобы поймать лист, пока тот не вылетел со стола. И тут раздался звук рвущихся стежков. Я уткнулся пальцами в пойманный листок на столе и так и замер, нагнувшись с протянутой к столу рукой. Быстро взглянул на миссис Ксавье, но она ничего не заметила и не услышала. Я забрал бланк к себе и сел в обратное положение. Только теперь прижиматься спиной к креслу стало необходимостью. Я поднял глаза вверх в безмолвной мольбе, но этот звук ни с чем нельзя было спутать. Мой жилет явно порвался на спине.       К чему я только послушал этих чёртовых женщин? Лучше бы пришёл в одной из своих любимых водолазок. Судя по всему, меня так и так не примут на эту работу. И на что я надеялся, приехав сюда? Не успел я продумать план побега и позорное возвращение домой, как голос миссис Ксавье прервал мои размышления. Оказывается, она ещё помнит о моём присутствии, надо же.       — Итак, мистер Леншерр. У вас имеется опыт работы с инвалидами? Вам что-нибудь известно из этой сферы? Вы когда-нибудь ухаживали за кем-либо? — Вопросы посыпались на меня, но я быстро стал отбиваться, автоматически переходя в режим «говорю, не думая»:       — Опыта никакого, знаний тоже, и я никогда не работал… эм, сиделкой. — выпалил я, но, глядя на постное выражение лица моей собеседницы, я вспомнил наставления Дарвина и постарался исправиться. — Но уверен, что всему научусь и со всем справлюсь.       — Не сомневаюсь… — По выражению её лица было понятно, что она не видит никакого смысла в дальнейшем общении со мной. Я уже начал мысленно заготавливать свою прощальную речь, потому как уйти, оставив последнее слово за ней, я не мог по природе своей. В конце концов заявитель должен подробнее описывать условия должности, сама виновата. Не успел я начать спор на эту тему, как она продолжила говорить, неожиданно для меня. — Существуют разные степени инвалидности, в данном случае речь идёт о полной утрате подвижности ног и ограниченной подвижности рук. Вас это не затруднит?       — Ну, явно меньше, чем его, — ляпнул я, её лицо оставалось бесстрастным. Я никогда не извинялся за свои слова, но здесь ситуация вышла действительно дерьмовой. — Простите…       — Вы хорошо водите машину, мистер Леншерр?       — Да. — У меня не было собственной машины, но была у отца. Водил я действительно отлично, любой, заставший меня за рулём, был в восторге.       — Нарушений не было?       Но как раз из-за этого у меня постоянно были разного рода…неприятности: иногда я не мог удержаться, чтобы не покрасоваться перед знакомыми. Я ехал быстрее положенного, ловко обходя все машины, круто заворачивал, не поворачивая руль на повороте до последнего момента, отлично парковался с первого раза и на большой скорости. Полиция не раз обращала на меня внимания, но каким-то чудом мне всегда удавалось ускользнуть. Поэтому официально на моё имя не было заведено дел, нарушения отмечены не были.       Поэтому я честно покачал головой в отрицательном жесте. Шерон Ксавье что-то пометила в своей папке.       Я расслабился и чуть наклонился вперёд, отлипнув от спинки, но сразу почувствовал, что прореха на спине растёт. Я снова сильно смутился и постарался максимально свести лопатки вместе, выпятив при этом грудь. Миссис Ксавье подняла взгляд.       — Вы хорошо себя чувствуете? — она пристально меня осмотрела.       — Да, да… Просто жарко сегодня.       — Вы можете снять свою жилетку.       — Оу… Нет, с-спасибо, останусь в ней. — Я мечтал отомстить своим родственницам, как только вернусь домой.       После едва заметной паузы миссис Ксавье снова стала просматривать свои бумаги.       — Сколько Вам лет?       — Двадцать восемь.       — И последние пять лет вы провели на одном месте. Почему ушли?       — Да, я работал в пабе, мне нравилась работа там. Но владелец закрыл паб из-за срочных дел. У Вас должна быть копия моей рекомендации.       Миссис Ксавье порылась в бумагах и выудила какую-то из них, внимательно просмотрев её.       — Хм, да… — Миссис Ксавье дочитала до конца. — Ваш предыдущий работодатель пишет, что Вы «доброжелательны, отзывчивы и всегда готовы прийти на помощь». Так же с Вами можно разговаривать «на любые возможные темы, Вы разбираетесь во всем угодно, как теоретически, так и практически»… Что конкретно это значит? — она подняла на меня глаза.       — Ну… Я думаю, Логан имел в виду, что я мастер на все руки или что-то типа того. Он немного преувеличивает. Хотя я действительно разбираюсь во многих областях и могу обсудить любые темы. — Она смотрела на меня уже немного по другому, немного прищурившись, как будто с интересом. — Так же я во многом помогал ему, например советовал что-либо по дизайну помещения. Я не так уж много понимаю в этом, просто он действительно хренов… плохо разбирался. Мог починить проводку, или что-нибудь из мебели, таскать коробки. Я, кстати, какое-то время работал грузчиком. Говорю это к тому, что могу перетаскивать без проблем инвалидную коляску, например. — Я запнулся, думая, какие ещё могут быть оборудования, чтобы таскать их. — Или ещё что-нибудь нужное Вашему мужу. Ну, собственно, как и самого Вашего мужа… — Чем дольше она не прерывала меня, тем больший бред я начинал нести.       — Погодите, моего мужа? Вам предстоит работать не с моим мужем, а с моим сыном.       — Оу… — Я даже не думал о подобном, это немного выбило меня из колеи. — Ну, неважно, я просто хотел сказать, что можете взвалить на меня любые обязанности по быту.       — Хорошо, я поняла. — Кажется, она действительно задумалась, но я не понял по какому конкретно поводу. — Но здесь так же написано и о Ваших минусах, — я мысленно отблагодарил Логана парочкой ласковых. — Вы «остры на язык и упорно отстаиваете своё мнение. Так же можете быть неуравновешенным, когда кто-то уверенно идёт наперекор Вам или Вашим убеждениям. Очень любите поспорить, в мелочах и не только».       Клянусь, если Логан хотя бы нос свой покажет в этот город — я его урою.       Я с усталостью потёр переносицу, не отодвигаясь от спинки кресла. Ладно, позориться, так по полной.       — Да, миссис Ксавье, если честно, то это полная правда. Нужно было подкупить Логана, чтобы он не писал этого. — Я усмехнулся, но она даже не улыбнулась. Вот чёрт.       Она немного помолчала и казалась рассеянной, словно что-то обдумывала.       — Хорошо. Чего Вы хотите от жизни?       — Простите?       — Для чего Вам именно эта работа? Чего Вы хотите добиться?       — Я думаю мне просто…нужна работа? — сказал я в полувопросительной форме. Она поджала губы и несколько секунд мы молчали.       — Ладно, тогда просто назовите причины, по которым я должна взять на эту должность именно Вас.       — На самом деле мне не нужна конкретно эта вакансия, я никогда не думал, что пойду устраиваться сиделкой. — Меня понесло на откровения. — Но это мой последний шанс получить работу, поэтому я буду делать действительно всё, что понадобится. И буду делать это хорошо. — Я серьёзно смотрел ей в глаза и, должно быть, выглядел весьма убедительно и внушительно. — Так же могу ещё раз озвучить всё то, что сказал пару минут назад после услышанного из рекомендации.       Она хотела что-то ответить, а перед моими глазами внезапно всплыло лицо матери. Мысль о моём возвращении домой с неудачного собеседования и в испорченной одежде была невыносима. Да и платили здесь много, мы могли бы выплатить все задолженности по кредитам. Поэтому я начал быстро перечислять все бредовые причины взять меня, что появлялись в моей голове, не давая ей ничего сказать.       — К тому же я быстро учусь, никогда не болею, да и живу недалеко, по ту сторону замка. Хоть в рекомендации и сказано, что я люблю словесные перепалки, но я вполне могу прикусить свой язык и сойтись с любыми людьми, — я не был уверен в последнем, но продолжал говорить. — Я умею готовить, моя мама отличный повар, она учила меня, когда мне пришлось ненадолго помогать с готовкой в пабе. Ещё я неплохо завариваю чай. — Поскольку это звучало совсем глупо, я поспешил прояснить. — Нет, правда, по своему опыту я знаю, что нет такой беды, которой не поможет кружка отличного чая… — во взгляде миссис Ксавье мелькнуло удивление, и я решил, что сморозил что-то совсем тупое. — Ну, то есть… Я не имею в виду, что эту инвалидность Вашего…сына можно излечить чашкой чая.       Под конец своего монолога мне просто хотелось ударить себя по лбу, но я не мог, потому что вынужден был сидеть прямо, как истукан. Миссис Ксавье, к моему удивлению, приподняла уголки губ в еле заметной, но тёплой улыбке.       — Он тоже раньше так говорил про чай… — прошептала она так тихо, что я не расслышал. Взглядом я дал ей понять, что она не была услышана, но миссис Ксавье решила не повторять, вместо этого её лицо вновь стало серьёзным. — Хочу сказать, мистер Леншерр, что это не постоянная работа, а только на полгода. Оттого и оклад соразмерный. Мы хотим отыскать правильного человека.       — Да нет, всё прекрасно. После нескольких ночных смен на птицефабрике меня вообще ничем не испугать, даже тюрьмой в Пентагоне. — Она и бровью не повела.       «Да заткнись уже, идиот, твои шутки заставляют плесневеть хлеб», — сказал я сам себе и сжал подлокотники кресла.       — Мой сын Чарльз два года назад пострадал в дорожно-транспортном происшествии. Ему не нужен ежеминутный уход, однако полностью заботиться он о себе не может. Чарльз отказался от помощи медбрата и все…физиологические проблемы старается решать сам. — На его месте я поступил бы так же. Если он может делать это сам, было бы унижением принимать помощь. — Однако за ним необходимо следить, как бы он не хорохорился, одному ему оставаться невозможно. Я недавно вернулась на работу, потому и начала искать людей на эту должность. Сиделка должна проводить здесь весь день, помогать Чарльзу с едой и напитками, быть на подхвате и следить, чтобы он не пострадал. — Она опустила взгляд на свои руки и немного помолчала. — Крайне важно, чтобы рядом с Чарльзом был человек, сознающий возложенную на его плечи ответственность.       Каждая фраза, сказанная миссис Ксавье, подводила меня к мысли, что я полностью не подхожу для этой работы. И, кажется, она явно намекает на то, что мне здесь не место. Я уже начал вставать, когда она спросила:       — Итак, Вы готовы приступить к работе?       — Что? — тупо переспросил я, так как не был уверен, что не ослышался.       — Нужно, чтобы Вы приступили к выполнению обязанностей как можно скорее. Оплата понедельная.       Я лишился дара речи и вылупился на неё.       — Вы решили взять меня, а не…— начал я.       — Часы работы довольно протяженные — с восьми утра до пяти вечера, иногда дольше. Вашего личного обеденного перерыва как такового не предусмотрено, но Вы можете обедать вместе с Чарльзом. Как и что именно ему нужно из еды объясню потом.       — Ему не понадобиться ничего…медицинского? Я, конечно, могу во всём разобраться, но рисковать, не разбираясь в этом хорошо, я не хочу. — Она удовлетворённо кивнула на это.       — Нет, у Чарльза есть вся доступная медицинская помощь. Но его…физическое здоровье не более важно, чем душевное. То есть… Вы понимаете, о чём я хочу сказать? — я кивнул. — Ему нужен кто-то… бодрый. Кто-то, с кем он может поговорить и обсудить что угодно, может быть, о чём-то поспорить… — Она выразительно смотрела на меня, и я понял, почему она так задумчиво читала мою рекомендацию. Господи, одной из моих обязанностей будет развлекать какого-то парня своей болтовнёй? Если там написано «остёр на язык», это не значит, что я собираюсь болтать без умолку и давать цирковые представления. — Вы меня поняли?       — Думаю, да. Мне не придётся носить форму?       — Нет, никакой формы. — Она осмотрела меня с ног до головы в очередной раз и задержалась взглядом на слишком прямой спине. — Хотя, я думаю, что Вам стоит надевать что-то более удобное для Вас.       Я смиренно прикрыл глаза, благодаря бога за то, что она не сказала ничего более ужасного о моём виде. Знала бы она ещё, что на мне старая отцовская рубашка с пятном от алкоголя сзади, которое оставил пьяный я, а так же жилет, который порвался на спине. Я посмотрел на это с положительной стороны: когда я уеду из этого чёртового особняка, я точно долго буду смеяться над этой ситуацией. Если я, конечно, не разучился смеяться.       — Все подробности я расскажу, когда Вы приступите к своим обязанностям. С Чарльзом сейчас нелегко приходится, мистер Леншерр. Понадобятся не только Ваши… профессиональные навыки, но и правильное отношение к ситуации. Итак. Вы готовы приступить завтра?       — Завтра? Да, отлично. — Я был рад, что мне не придётся оставаться здесь дольше в таком виде. Я уже встал и планировал, как незаметнее пройти к двери спиной к стенам, но миссис Ксавье остановила меня.       — Да, но я думаю, что могу познакомить вас с Чарльзом прямо сейчас. — Я сглотнул и пошевелил рукой, силясь что-то сказать. — Что-то не так?       — Нет. Думаю, мы можем пойти к нему, да. — Вот и радуйся раньше времени.       — Отлично.       Миссис Ксавье направилась куда-то вглубь дома, я поплёлся за ней, оставаясь всегда на два шага позади неё.       — Это флигель. Когда-то в нём располагалась конюшня, но мы поняли, что он подойдёт для Чарльза больше, чем дом, поскольку здесь всё расположено на одном этаже. — начала объяснять она.       — Конюшня? Звучит как-то не очень. — Она одарила меня ледяным взглядом, и я в очередной раз пообещал себе держать язык за зубами.       — Это гостевая комната, — она указала на дверь слева. — Здесь по началу часто приходилось оставаться на ночь. — Заметив мой удивлённый взгляд, она добавила: — Нет, конечно, не думаю, что Вам придётся оставаться здесь так долго. — Я кивнул, и она продолжила бодро шагать по коридору, указывая то на одну, то на другую дверь. Похоже, это будет сложнее, чем я предполагал. — Ключи от машины находятся здесь. Я внесу Вас сегодня в страховку. Надеюсь, Вы предоставили верные сведения. — она покосилась на меня, но я не подал виду, что усмехнулся секунду назад. — Нужно Вам показать, как работает пандус. Ничего сложного, надо только направить коляску, и машина сделает все остальное. Хотя… сейчас Чарльз всё равно не слишком расположен выбираться из дома.       — Ну, сейчас прохладно.       Она сделала вид, что не услышала меня.       — Кухня здесь, завтра покажу, где тут и что. В ванную ведёт вот эта дверь, — она открыла её, там находился белый подъемник из металла и пластмассы, торчащий над ванной. Площадка под душем была открытой, рядом стояло сложенное инвалидное кресло. В углу, в шкафчике со стеклянными дверцами, лежали аккуратные стопки чего-то затянутого в плёнку. Отсюда не было видно, чего именно, но от них тянуло слабым запахом дезинфицирующего средства.       Миссис Ксавье повернулась ко мне после недолгого молчания.       — Хочу ещё раз подчеркнуть, что находиться с Чарльзом очень важно. Прошлый работник покинул своё место на несколько часов, чтобы починить машину, и Чарльз…поранился. — Она сглотнула и нахмурилась, видимо, это воспоминание всё ещё приносило ей боль.       — Я не уйду.       — Конечно. Вам, естественно, будут нужны… перерывы на отдых. Но не нужно покидать Чарльза дольше, чем на 20-30 минут. В случае чего, Вы должны позвонить моему мужу Брайану, который может быть дома, или же мне на телефон. Если Вам понадобится уйти пораньше, то сообщайте об этом заранее. Особенно, если Вам понадобятся выходные, найти замену совсем не просто.       Я в очередной раз кивнул ей, она продолжила мне что-то рассказывать. Создавалось ощущение, что она повторяет заученную речь. Интересно, сколько работников здесь сменилось до меня?       — Вам не нужно будет сидеть с Чарльзом ежесекундно в одной комнате и смотреть на него, — ну слава богу. — Ему часто требуется побыть одному, он вполне может найти, чем ему заняться. Вы в это время может выполнять какую-либо работу по хозяйству. Можно постирать бельё, пройтись с пылесосом или ещё что-нибудь. Справитесь?       — Ну, придётся справляться. — Открывается всё больше весёлых подробностей: теперь я буду не только сиделкой, но и кухаркой, уборщицей и ещё чёрт знает кем, наподобие какой-нибудь бабы Тони из соседнего двора, которая платочек поправит и пирожок в ручку подаст.       Миссис Ксавье посмотрела на меня, я же, вспомнив, что абсолютно все тренинги советуют больше улыбаться, постарался повежливее растянуть губы в улыбке.       — Вы с моим сыном должны будете сами решить, на каком уровне общаться. Разумеется, я надеюсь, что вы сможете… поладить друг с другом. Мне бы хотелось, чтобы Вы стали для него другом, а не очередным наёмным работником. — Она с сомнением поглядела на мою попытку улыбнуться.       — Я постараюсь. Что он…эм… любит делать?       — Смотреть фильмы. Совершенно любые, не буду говорить о его конкретных вкусах, потому что так и не разбираюсь в них. Иногда слушать музыку или радио. У него есть специальное цифровое устройство, на подобии пульта для умного дома, с помощью которого, он управляет различной техникой. Так же у него всегда под рукой ноутбук. Раньше… до аварии, — она тяжело вздохнула. — Он постоянно печатал там что-либо. Когда его руки обрели подвижность, после курсов труднейшей физиотерапии, он пробовал продолжить, но… В общем, ему он снова может понадобиться. Насчёт подвижности рук. Он вполне может двигать ими и, самое главное, передвигать себя из кресла, но ему это трудно даётся, — я прислушался, пытаясь понять. — Его руки часто трясутся, а кисти рук и пальцы плохо контролируемы, из-за чего он лишён мелкой моторики.       — Понятно, — только и смог сказать я.       — У вас есть вопросы на данном этапе?       — Нет.       — Тогда Вам пора познакомиться, — она посмотрела на часы. — Я думаю, он уже закончил одеваться. — Я попробовал представить, как может одеваться человек с трясущимися руками и неподвижными ногами. Я глубоко вздохнул, когда мы подошли к двери. Мы немного помедлили и миссис Ксавье постучала.       — Чарльз? Я хочу познакомить тебя с мистером Леншерром, новым работником. — Ответом нам послужила тишина. — Он издевается… — пробормотала женщина.       Она всё же толкнула дверь. Гостиная во флигеле особняка оказалась обманчиво просторной, одна стена её целиком состояла из стеклянных дверей, выходящих на луга и поля. В углу тихонько пыхтела печка, низкий бежевый диван с наброшенным на него пледом стоял перед огромным телевизором с плоским экраном. Настоящая холостяцкая берлога в скандинавском вкусе.       Посередине комнаты стояло черное инвалидное кресло, повернутой к нам спинкой. Когда мы вошли в комнату, кресло развернулось и мужчина, сидящий в нём, посмотрел на нас из-под лохматых нечесаных волос. Наши взгляды встретились, и через мгновение он издал душераздирающий стон. Затем его рот дернулся, и раздался еще один потусторонний вопль.       Мама дорогая, куда я попал…