Сказ о том, как пришла тьма и настал конец беспечному миру

В маленькой коморке не прекращалось горячее обсуждение. Твик молча глядел куда-то в стену, а Салли хмуро переводила глаза от одного взрослого мужчины к другому. Они только-только рассказали то, что знают, и теперь ждали реакции более взрослых людей. - Вы предлагаете убить моего сына! – Твик увидел лицо мистера Такера и опустил глаза, - неужели нет другого способа? Что за бред! - Этот ваш сын погубил сотню, а может и больше, людей! - Но он же не нарочно. Это дух питается его жизнью. Он и так жертва! - Так, - мистер Штернберг, молчавший до этой минуты, поднялся со своего кресла и остановил бурное обсуждение, - дети правы. Нам придется сделать так, как они говорят. - Что? – воскликнуло несколько мужчин. - Я читал про аркет, но считал это все лишь сказкой, - спокойно говорил учитель, - теперь мне все ясно. Я еще догадывался тогда, когда вы, мистер Гаррисон, вдруг разбогатели. К сожалению, я не успел принять мер и в результате вы все испортили. - Так почему мой сын страдает, а не вы! – крикнул мистер Такер на мистера Гаррисона. Последний молчал. Он вообще ни слова не промолвил за последние два часа. - Так, мистер Такер, вам, пожалуй, не следует участвовать в этом разговоре, - поправил очки мистер Штернберг. - Не следует? Да это мой сын!!! Кажется, крик мужчины был слышен во всем бомбоубежище. Твик закрыл глаза. Ему так не хотелось сейчас стоять здесь. Он понимал, как мистеру Такеру сейчас больно это слышать: «Единственный способ спасти город – убить вашего сына». Да это же очень жестоко! И все же мистера Такера вывели из комнаты. Затем в наступившей тишине мистер Штернберг сказал: - Итак, Твик, Салли. Вы очень помогли нам. Я не знал, что дух связан именно с сердцем. А ведь это самое главное. Теперь за все беремся мы. Несколько человек отправятся на вылазку в оружейный магазин. Затем мы каким-нибудь образом привлечем внимание монстра и окружим его. Сделаем десяток выстрелов каждый, чтобы наверняка, потому что мы не знаем, насколько защищено сердце… Твик дальше не мог слушать. Он закрыл уши и ушел. Мальчик шел в самую глубь бомбоубежища, пытаясь найти место, недоступное для чужих глаз. Но Салли догнала его. - Мне нужно побыть одному… - проговорил Твик. Но вдруг Салли обняла его, и мальчик почувствовал на своем рукаве слезы. Плечи рыжей девочки дрожали. Она плакала. - Почему они так спокойны? Почему они так легко готовы сделать это? – шептала Салли, и Твик понимал, что девочка и так знает ответ. Прошла ночь. И день. Потом ночь. Стало сложно понимать, какое сейчас время суток. Штернберг стал лидером, головой всего, что происходило. Никто ничего не имел против. Кому-то было уж все равно, а кто-то действительно верил, что мистер Штернберг спасет их. Твик же почему-то чувствовал к нему странную антипатию. «Как можно быть таким спокойным? Словно он не человек!» Но мистер Штернберг был человеком, просто совсем другим, сильно отличающимся от других. На второй день после Коллапса (как теперь называли эту кровавую дату) мистер Штернберг объявил: - Сегодня великий день. Именно сегодня решится будущее нашего города, или даже мира. Сегодня на смертельно опасную миссию пойдет десять отважных мужчин, которые будут жертвовать своей жизнью… А потом, через час, вдруг к Твику подошла Салли: - Я пойду с ними. - Что? – мальчик подскочил, - Это же опасно?! - И пусть. Я хочу видеть это. Не хочу потом всю жизнь представлять, как было на самом деле. Хочу знать правду. И проконтролировать все. Вдруг… Салли запнулась. - Что «вдруг»? - Вдруг… его удастся спасти… «Так ты все-таки в это веришь» Твик опустил голову. Тогда и он будет верить. До последней секунды будет верить, что самое худшее удастся избежать. - Я пойду с тобой. Ребекка сама не знала, как пережила эти два дня. Казалось, они превратились в один долгий день, в перерывах которого девочка пряталась в полуразрушенных домах. Она не видела ни одного целого дома, и ей становилось от этого очень жутко. «Как все это можно восстановить?» Но были вопросы поважнее. Что делать с пологом тьмы, нависшем над городом? С молниями, выжигающими город? Что делать с кучей трупов? Ведь чувствовался уже странный запах, доносящийся из некоторых домов, куда сначала хотела зайти Ребекка, но потом передумывала. Наконец девочка добралась и до своего дома, где отец оставил короткую записку: «Я в убежище в твоей школы. Как прочтешь, немедленно беги туда». Но рыжая совсем не хотела возвращаться. Она наконец дошла до коммерческого района, где и кружила тьма. Район превратился в пустыню. Последние обломки домов еще напоминали о том, что здесь когда-то существовала хоть какая-то цивилизация. Самое высокое здание здесь – был театр, точнее половина театра. Сцену было видно с улицы, точнее с места, которое когда-то было улицей. И именно тут девочка наконец встретила Крейга. Одиннадцать взрослых людей и два школьника за ними медленно передвигались от дома до дома к коммерческому району, над которой темные тучи сгущались сильнее всего. У каждого члена отряда был пистолет. Твику и Салли их тоже дали для самозащиты. - Зачем вы берете собой детей? – удивленно спросила какая-то женщина. Твик вспомнил, что это, вроде бы, мать Николь. - Я понимаю, как это для них опасно, но я ничего не могу поделать. Это их друг, и они хотят попрощаться с ним. Именно этой фразы хватало всем, чтобы перестать задавать этот вопрос. Да и вообще мистер Штернберг без труда мог уговаривать людей. Да и не было в убежище родителей Твика или Салли. Оба уже догадывались, что с ними случилось, но они уже до такой степени устали от происходящего, что откладывали мысли о плохом как можно дальше. Ведь сейчас не имеет смысла, кто погиб, а кто нет, если следующим может стать вообще весь город. И вот этот небольшой отряд оказался на пустынной площади небольшого коммерческого района. Твик с трудом мог бы вспомнить, что находилось на месте этих развален. Спортзал, кафе, музей… все это было в прошлом, и все теперь похоронено под пеплом. - Сейчас дух не проявляет большой активности. Он либо устал, либо просто бережет силы перед новым ударом. В любом случае это лучший вариант для атаки, - говорил мистер Штернберг. - Стойте, а что там в театре? Люди наконец увидели театр, и странную картину, происходящую там. Большое количество черного дыма заволок всю сцену, но там, среди него, была отчетливо видна фигурка. И, прямо сквозь дым, прорывалась рыжая девочка. - Ребекка, - удивленно переглянулись Твик и Салли. - Так, сгруппировались, это наш шанс, - махнул рукой мистер Штернберг. Все начали медленно двигаться к театру в соответствии с планом, разработанным еще в убежище. Твик и Салли шли позади, но им меньше всего сейчас хотелось плестись в конце отряда. Твик озадаченно посмотрел на Салли. Та опустила голову и медленно шла вперед к театру. «Она ведь не пострадает? Или…» - Твик вспомнил свой сон. С Ребеккой явно произойдет скоро что-то плохое. Нужно это как-то предотвратить... - Ребекка! – выкрикнул Твик, забив на миссию. Он решил бросить все и бежать вперед. Девушку нужно немедленно вытащить из этой темной завесы. Сзади ему что-то кричали взрослые, но сейчас блондин забил на все. Дурное предчувствие не покидало мальчика. Скоро случится что-то плохое. Твик перелез через обломки и балки, пробежал мимо разрушенных и перевернутых сидений и взобрался на сцену. В черном облаке Твик увидел Крейга, который сидел на коленях в полусознательном состоянии, а рядом Ребекку, которая пыталась прорваться сквозь черный дым. - Ребекка! Остановись! – крикнул ей Твик. Сердце забилось сильнее. Нарастало чувство бесконечной безнадежности. Мальчик догадывался, что в этом виноват черный дым, нагоняющий плохие эмоции. Но, в принципе, в нем не было необходимости, все и так было плохо. - Не приближайся туда! – крикнул мистер Штернберг откуда-то позади. Твик уже не слышал его слов, он вдруг оторвался от реальности. Мальчик зашел в дым, и болезненный мрак окружил его. «У меня ничего не выйдет… зачем я это делаю?» - думал про себя блондин, но все равно шел вперед, с каждым шагом ближе приближаясь к своим одноклассникам. Наконец он добрался до Ребекки, которая уже сидела возле Крейга, трясла того за плечи, пытаясь привести в чувство. Мальчик прижал к груди злосчастный аркет, словно это была спасительная соломинка. Не было ясно откуда исходит дым – из сердца Крейга или из артефакта. Вдруг Такер открыл глаза и, было видно, что это доставило ему не мало боли. Но вдруг дым исчез и Твик чуть не задохнулся от свежего воздуха, в котором нет странной сверхъестественной тьмы и тяжести. - Как… как это получилось? – изумленно ахнул Твик, не веря своим глазам. Ребекка тоже была изумлена и не понимала, что происходит. Она подняла голову, хотела что-то сказать, но тут… Тут раздался громкий грохот. Выстрел, еще выстрел… Твик быстро лег на пол, потянув за плечо Ребекку вниз. Сердце на миг остановилось. Ребекка громко закричала, и мальчик потерял слух на секунду после всех этих громких звуков. И зажмурился, не желая видеть то, что происходило. Наступила тишина. Странная тишина, будто все звуки вдруг исчезли. Твик осторожно открыл глаза, и увидел кровь. Кровь на сцене, на своих коленях, руках; на волосах и лице Ребекки. Твику было страшно смотреть на лицо девочки, потому что в лице отразились такие эмоции, которых мальчик никогда не видел. Это было отчаянье, страх, печаль и… гнев. Твик перевел глаза на пол рядом и увидел то, что уже, кажется был готов давно увидеть, но никогда не желал бы. Это был его самый лучший друг когда-то… теперь из его груди текли ручьи крови, а на лице уже не было жизни. Крейг умер сразу, так и не успев ничего понять. Затем он упал ничком вниз прямо к ногам Твика и Ребекки, и последняя истошно закричала. Она оттолкнула блондина в сторону, и в ее глазах блеснул огонь. Она посмотрела сначала на Твика, потом на взрослых мужчин, глядящих на все это с каким-то отстранением. Им явно не нравилось то, что они сейчас совершили… однако был среди них тот, кто ничуть не смутился. Напротив, его лицо озарила победоносная улыбка. Мистер Штернберг улыбался от мысли, что смог спасти город, а может, и всю планету. А вот остальные не чувствовали даже и капли того же. - Ч-что вы наделали… я же… он же уже пришел в себя, - голос девочки дрожал. Она в каком-то ступоре глядела на людей, и со стороны это выглядело так, словно школьница декламирует стихи со сцены и очень волнуется. - Его можно было спасти только так. Мы еще поговорим насчет того, что вы, дети полезли под пули. Но я думаю, на это можно будет закрыть глаза, - мистер Штернберг спокойно сделал шаг вперед, - все кончено! Мы победили! В разрушенном театре повисла тишина. Твик видел все происходящее в таком тумане, словно облако дыма все еще висело над ними. - Разве это победа! Ну уже нет! Я… я… - Ребекка сжала кулаки, ее руки затряслись. Вдруг она сорвалась с места, кинулась к аркету, лежащему рядом с телом Крейга, и схватила в руки артефакт. Твик пришел в себя тут же. Он вскочил с колен и кинулся к ней. - Нет! Постой! Не делай этого! – Твик протянул руку, и уже почти дотронулся до плеча Ребекки, как вдруг мальчика откинуло ударной волной. Яркий зелёный свет ослепил его. Очнулся он через секунду лежащим на полу. Все вокруг грохотало, были слышны крики о помощи. «Неужели может быть еще хуже» - подумал мальчик, когда увидел зеленные яркие лучи, окружившие Ребекку. Ее волосы как змеи взметнулись вверх, глаза горели зловещим белым цветом, словно это были глаза смерти. Было видно, что девочке очень больно, но нескончаемый гнев позволял ей окончательно не сойти с ума. Или она уже сошла с ума? Стены и крыша здания улетали вверх, словно они были сделаны из бумаги, мужчины с ужасом бежали прочь и прятались. Из зеленной сферы, в которой находилась Ребекка, появились длинные щупальца, которые разрушали все вокруг, хватали людей и бросали их прямо в небо. Все происходящее казалось настолько невероятным, что Твик, наблюдая за всем этим, чувствовал себя посторонним зрителем. - Твик! – громко отвлек его от ступора мистер Штернберг. Хлыст схватил учителя прямо за ногу и волок по земле. Мужчина уже больше походил на избитую грушу, чем на человека, - у тебя еще осталась пуля. На тебя вся надежда! Стреляй! Хлыст поднял мистера Штернберга в воздух, раскрутил и бросил, и тот полетел в неизвестном направлении. Твик с ужасом представил, что щупальце так же схватит его и размажет его по сцене, например. Быстрая смерть, но ужасно болезненная... Мальчик вытащил из кармана пистолет, и руки задрожали. «Стреляй. На тебя вся надежда!». Что за чепуха? Почему все это происходит? Ведь Твик и так знал исход всей этой нескончаемой катастрофы. Так почему же он увидел это кошмарное будущее, а не какой-нибудь сильный человек, способный предотвратить худшее? Почему именно Твик, который до недавнего времени с трудом контролировал собственный страхи, должен был спасти мир? Что за глупая ирония, жизнь? «На тебя вся надежда»… нет никакой надежды, она погибла под градом пуль. И все же мальчик поднял руку со сжатым в ней пистолетом. Что бы потом не случилось, это не может быть хуже, чем есть сейчас. Твик прицелился и сделал выстрел. Прямо в сердце девочки, которую когда-то знал. Слишком уж легко он это сделал, даже не успел сообразить, что выстрелил. Наверное, ему уже было до такой степени плевать на все, что он с радостью принял бы смерть, лишь бы больше не участвовать в этом театре абсурда. Нужно, наверное, было стрелять в голову. И не Ребекке, а себе... Пуля попала в сердце, она прорвалась сквозь странную светящуюся завесу. Ребекка тут же упала, как упал бы любой нормальный человек, которому бы выстрелили в сердце. Наступила тишина, причем так резко, словно кто-то выключил все это шоу нажатием одной кнопочки. Видимо этой кнопкой и был курок. И только когда все затихло, и пара выживших израненных мужчины, вылезших из-под завала разрушенного театра, застонали от боли, Твик наконец понял, что сделал. Он с ужасом глянул вниз, и увидел двух людей, с которыми когда-то весело общался и даже горя не знал. А теперь… теперь они мертвы? Но Твик не успел осознать до конца это и погоревать, потому что Ребекка зашевелилась. Твик в ужасе глянул на девочку, поднимающуюся с пола. На ее груди образовалась пластина, которая защищала ее сердце. Эта пластина появилась прямо из воздуха на месте дыры, оставшейся от пули. Ребекка сама была в большом шоке… даже в ужасе. Она оглядела то, что совершила, а затем осела на пол, словно готовая пролить миллион литров слез, но у нее это не получалось. Она просто глядела в невидимую точку перед собой. - Т-ты в порядке? – прошептал тихо Твик, когда прошло после этого около минуты. - Я чувствовала огромный гнев, а теперь… мое сердце просто разбито…, - Ребекка подняла глаза. Это уже не была та девочка, что училась с Твиком в одном классе. Это был уже совсем другой человек, - это ты выстрелил мне в сердце? Твик не был уверен, что нужно говорить правду, но ведь и лгать не было смысла. Мальчик еле заметно кивнул. - Ну что же, спасибо тебе, - Ребекка поднялась. Твик в шоке поглядел на нее. Когда это «Будь ты проклят» стало звучать как «Спасибо»? - Я… я ведь чуть не убил тебя! – прошептал Твик, больше пытаясь не к справедливости воззвать, а понять, чем он вдруг заслужил благодарность. - Да, но ты не дал духу окончательно завладеть мною. Я ведь почти сдалась, мой гнев истощался, особенно когда я убила мистера Штернберга. В тот момент я поняла, что уже ступила на тропу вечной тьмы. Я хотела уже уступить проклятой Имгрид, лишь бы не совершить еще больший кошмар. Но ты спас меня, спас всех нас… «Да ладно! Если это шутка такая, то очень не уместная!» - Твик озирался по сторонам, ища пути к отступлению. - Я не понимаю тебя! - Все просто, - Ребекка была спокойна как никогда в жизни. Она равномерно дышала, моргала как человек, и было такое чувство, что все произошедшее ничуть не касается нее, - слившись с Имгрид, я все поняла. Оказывается она умеет адаптироваться. Когда ее предыдущего хозяина убили пулей в сердце, она просто научилась делать его пуленепробиваемым. Когда-то она уже защищала его от воздействия стрел и ножей, и для нее это не составило труда. То есть когда ты выстрелил в сердце, она просто всю энергию перенаправила на защиту моего сердца, а затем я смогла дать ей отпор. Знаешь, оказывается с ней очень легко общаться. Она дает мне невероятные силы. Смотри! Ребекка подняла руку, и вдруг появился черный туман. Упавшие балки и камни поднимались в воздух, а затем вставали на свои места. Так за минуту девочка восстановила весь зал театра, а если бы ей дали бы еще времени, то смогла бы сделать и больше. Но Твик вдруг схватил ее за руку и встряхнул. Он не мог видеть, как разрушающая сила вдруг стала полезной. Он вообще до конца не понимал, как Ребекка может быть такой спокойной после всего, что выпало на этот день? - Ребекка. Что ты наделала! Зачем ты взяла Аркет? Ведь ты убила людей! И вообще чуть не подвергла мир опасности, когда беда, казалось, миновала. - Да, эгоистичный был поступок, но ведь все мы эгоисты, - Ребекка глянула в сторону лежащих на полу сидений, - этот мистер Штернберг. Он ведь мечтал о славе героя, и был готов закрыть глаза на то, что и без него мир уже был спасен…. Но какая теперь разница. Ничего не вернешь. И меня это, конечно, не извиняет. Девочка опустила голову, а затем подняла с земли аркет и задумчиво поглядела на него: - Тьма еще не отступила, она висит над городом. Та дымная завеса не пропала, она все еще держит людей в этом городе. Но я знаю, как поступлю. Я смогу иногда выпускать несколько людей, когда Имгрид слаба. Конечно, сначала нужно будет добиться доверия людей… А аркет нужно спрятать… - Спрятать? – Твик задумчиво посмотрел на артефакт в ее руках. - Да, надеюсь я смогу тебе доверять, - Ребекка внимательно поглядела на Твика, и оба в этот момент поняли, что ответ тут явно неоднозначный. И все же Ребекка была спокойна, - дело в том, что, как я и думала, Салли была неправа. Чтобы стать хозяином нужен просто аркет. Не случайно он похож на музыкальный инструмент. Стоит дунуть в него, и ты тут же станешь хозяином. - То есть ты была права…? – Твик опустил глаза, стараясь не видеть кровь и сломанные обломки здания. - Да. Если бы мы нашли Аркет, то Крейг был бы сейчас жив. И многие другие люди. Нужно было просто постараться исправить все, но... Но какая теперь разница? Ребекку вдруг подхватил воздух и она улетела прочь, а Твик остался стоять в театре на сцене. Мальчик поднял голову и сквозь дыру в крыше увидел кусочек голубого неба. Погода прояснилась, может разрушенную землю осветит, наконец, солнце… но это совсем не значит, что все будет хорошо.